Three steps.

      Казалось бы, конец был близок. Они смогли разгадать самую главную загадку - лабиринт. Они смогли выяснить код, который спас их всех. Спас от неминуемой смерти и всего того, что могло их ждать, остались бы они в Глэйде. Теперь они могли выдохнуть и попробовать распутать клубок мыслей, который накопился за все это время. Каждый скорбил о потерянном времени, потерянных друзьях, все скорбели о Чаке, но нельзя было отменить факта радости о том, что ждало их впереди. Самое страшное было позади, казалось им, однако не все были в этом так уверены. Минхо сидел на одном из сидений автобуса. Сейчас ему совсем не хотелось сыпать колкими комментариями или фразочками, полными сарказма, сейчас он подхватил общее настроение и был слишком сосредоточен для того, чтобы радоваться маленькой победе. Его руки были сцеплены в замок, а взгляд устремлен за окно. Пейзажи проносились слишком быстро, водитель вжимал педаль газа слишком рьяно, не желая останавливаться. Дорога - время размышлений о том, что их ждет впереди и действительно ли все будет в порядке после произошедшего. В одном страж был уверен точно - они никогда не станут прежними. Их жизнь навсегда изменилась и оставила на каждом из них отпечаток. Они были детьми, когда попали в Лабиринт, а вышли они мужчинами, которые смогли преодолеть множество трудностей. Выживают сильнейшие, скажите вы? Возможно, это так, но можно ли судить детей по критерию "сильнейшие"? Они боролись, как могли и результатом этому было множество смертей. Эти потерянные жизни не должны быть напрасными, жертва Алби должна оправдаться. Минхо оборачивается, кидая взгляд на Томаса. Только что к нему подсела Тереза и взяла его ладонь, которую он тут же выдернул, и кивком головы дал ей понять, что к нему сейчас лучше не подходить. Азиат мотает головой и отворачивается обратно к окну. Кому-то досталось сильнее. Томас был Чаку ближе, чем все остальные, его горе затронуло сильнее, чем остальных глэйдеров. Он все не переставал говорить что-то о том, что обещал спасти его, обещал ему жизнь. Только бездушный сейчас не понимал Тома, остальные же старались молча выказать поддержку, а не лезть к нему с вопросами и утешениями. Следующий час слился в единую туманную полосу звуков и картин. Автобус с безумной скоростью нёсся через города и посёлки, рассмотреть которые было трудно. Сквозь залитые дождём растрескавшиеся стёкла здания и огни представали размытыми, искажёнными пятнами, подобно галлюцинациям, что видит принявший дозу наркоман. На третий час езды Минхо не может остаться в стороне и поднимается со своего места. Многие провожают его фигуру взглядом, понимая, что страж направляется к Томасу, но он отвечает им всем лишь каменным выражением лица, безмолвно показывая, что это не их проблемы и чтобы они вернулись к тому, чем занимались минуту назад. Сейчас атмосфера в автобусе была более оживленной, чем час назад. Отовсюду был слышен шепот, обрывки слов, и где-то смешки. Наверное, не все так плохо и не все предались отчаянью. Минхо садится рядом с Томом, не говоря ни слова. Новичок оборачивается на него и Минхо выдерживает этот долгий взгляд. Он не оттолкнул его и не пытался отправить на место, да и вряд ли Минхо послушался бы, уж слишком это было не в его стиле. Он кладет руку на плечо Томаса и несильно сжимает его. - Ты слышал, что она сказала? - не нужно уточнений, чтобы понять, о чем идет речь. Женщина, сидевшая сейчас впереди, вместе с большинством, ответила на вопрос Терезы и прояснила текущую ситуацию. Она говорила о том, что происходит, сказала о вспышках на солнце и о том, как проявляются симптомы. - Томас.. - но реплика Минхо обрывается на полуслове. - Алби знал. Он говорил об этом и вот почему он не хотел возвращаться сюда, - голос Тома становится надрывным, он готов закричать, но Минхо сильнее сжимает его плечо, и порыв спадает, сходит на нет. - Заткнись, Томас. Мы живы и это главное, - он толкает его в плечо, чтобы привлечь внимание, - Ты спас меня, а он - спас нас всех. Он принес себя в жертву не ради того, чтобы мы сопли глотали и ныли о том, какая у нас паршивая жизнь! - азиат говорит четко, буквально выплевывая слова. - А если будет хуже? Что будет, Минхо? - Заткнись и наслаждайся, - а после, страж находит единственно-верный способ заткнуть друга. Он легко приникает к его губам, запечатывая на них поцелуй. Он видит, как от удивления глаза Томаса расширяются, чувствует, как тот пытается отстраниться, но страж не дает ему этого сделать и пользуется моментом, когда Томас приоткрывает рот, чтобы что-то сказать. Он обводит его губы своим языком, а после прикусывает нижнюю, как бы говоря "не вздумай верещать и молчи". Томас, на удивление, сдается слишком быстро. Так же быстро он заканчивает поцелуй, боясь, что кто-нибудь вот-вот может обернуться назад и увидеть то самое сокровенное, что принадлежит только им. - Пока мы вместе, ничего не случится,- грубо произносит брюнет и это заставляет Томаса ненадолго забыть обо всем. Они вместе выбрались, вместе пережили ночь в Лабиринте, а значит, смогут выживать и дальше, если будут друг у друга. Все они. Все вместе и отдельно они вдвоем. Первый шаг был сделан в момент, когда Томас сорвался, чтобы спасти его. Второй шаг был сделан в сражении, когда Минхо приказал всем защищать Томаса и сам был с ним рядом, ограждая от любой опасности. Третий же был сделан сейчас, когда предыдущие два заставили Минхо по-другому взглянуть на вещи.