Знакомое имя

~*~ Наверное, мы были на одно лицо для кунари, как и они для нас. Лишь некоторых я научился различать со временем – например, этого карашока с щербатым рогом, который раз в сутки заступал в дозор у входа в лагерь, всегда в разное время. По рогу мы и узнавали его. - Привет, Персик, - поздоровался я. Прозвище придумал Хоук. Персик устало закатил глаза. - Баз. Он был сегодня непривычно молчалив, даже приветлив по-своему. - И все? – удивился я. Персик переступил с ноги на ногу. - К Аришоку нельзя, - сказал он, немного помолчав. – Он говорит только с твоим вождем. - Я не к нему, - ответил я. – Я к Стэну. Торговля с кунари шла бойко и не требовала вмешательства глав домов. Однако высокородному Стэну надлежало выказать уважение, ведь он был еще и армаасом. «Армаас» значит «снабженец», крупный и состоятельный покупатель. В мешке, что болтался у меня за плечом, для Стэна было подношение от гильдии, приобретенное за его собственное золото, чтобы он и впредь торговал с нами, а не с орлесианцами или другими баз, потому что вообще-то ему было все равно. Его люди были очень прожорливы, и многие в Киркволле могли их накормить, причем гораздо дешевле, чем мы. Это было не совсем мое дело. С кунари торговал, в основном, дом Гаворн, а дом Тетрас вообще съестным не занимается. Но я был вхож в лагерь и знаком с Аришоком, в отличие от Дугала. Запросто болтал с самим Персиком. Так что честь подмазать армааса выпала мне, когда я все же пришел на заседание гильдии. Своего рода искупление моего разгильдяйства. Вот так я и оказался здесь без Хоука, с тремя головорезами из Хартии за спиной. Они были мне не по душе. Бартранд, жадный говнюк, отвадил от нашего дома всю приличную охрану. А мне все недосуг сделать с этим что-нибудь, ведь вокруг так много интересного. - К какому Стэну? – не понял Персик. Головорез за моим плечом устало вздохнул. - С такой золотой штукой, - ответил я, хлопнув себя по плечу там, где Стэн носил золотую пряжку. Наверное, медаль. – Персик, я сегодня не в духе с тобой болтать. Персик, упрямо тряхнув рогатой головой, отступил в сторону. Когда я уже шагнул за ворота, он угрюмо сказал мне с спину: - Я просил разрешения Аришока убить тебя и других баз, которые дразнят меня Персиком. Я на мгновение замер. - Он мне отказал. Я немного напрягся, но после этих слов мне полегчало. Когда дело было сделано, я отпустил своих головорезов и в одиночестве вышел на набережную. Оттуда открывался неплохой вид на море, если бы его не портили пришвартованные торговые суда и бесчисленные пирсы, заставленные ящиками и бочками с грузом. Должен сказать, этот вид был мне куда больше по душе, ведь в красоте природы я ничего не смыслю, в отличие от красоты богатого торгового порта. Солнце неторопливо клонилось к закату, хотя было еще не поздно. Ветер усиливался. Ночью наверняка будет шторм, а я слышал от людей, что в шторм Аришок якобы выходит из лагеря на берег и стоит там в одиночестве, наедине с разбушевавшейся стихией. У них бурное воображение, у этих людей. Во время шторма они трясутся в своих лачугах, собирают в дырявые ведра воду, льющую с крыш. Груда сломанных ящиков на набережной в отблесках молний кажется им исполинской фигурой Аришока. На пирсах под ругань своих начальников суетились грузчики, чтобы успеть как можно больше товара утащить на склады до темноты. Небо хмурилось у горизонта, а воздух был непривычно и тревожно свеж. Мне захотелось поскорее оказаться в «Висельнике», в моих апартаментах без окон, ведь ненастье перед бурей всегда настраивает меня на романтический лад, а от этого потом одни неприятности и даже грусть. Перед уходом я заметил странную парочку. Гном и кунари сидели валетом на маленьком полусгнившем пирсе, приготовленном под снос, в отдалении от суеты работников порта. Я заметил их, потому что у гнома были ярко-красные волосы, как у нашего с Бартрандом отца. Брат говорил, красные гномы все родом из Орзаммара, а на поверхности долго не живут, потому что к ним так и вяжется всякая наземная зараза. Кунари держал в лапище карандаш и что-то энергично чиркал им на листе бумаги. Он сидел с подветренной стороны, спиной к солнцу, и его могучие плечи закрывали листок от ветра. Гном, подставив лицо солнечным лучам, дремал напротив, убаюканный мерным покачиванием и скрипом пирса. Помнится, мне показалось, что за ними есть какая-то история, и я решил подойти. Сказать мне особо было нечего. - Вы приезжие, - начал я, приблизившись. Гном, пригревшийся на солнышке, неохотно открыл один глаз. - Здорово, друг, - лениво ответил он. Затем он поймал быстрый сосредоточенный взгляд кунари, брошенный на его лицо, и легонько пнул коссита по сапогу. – Опять? Опять он меня рисует. Гном раздраженно кивнул в сторону своего спутника, адресуя эту фразу мне. - Так твоя личина меньше меня раздражает, - ответил кунари. - Ну, тогда ладно, - усмехнулся гном. Он, было, собрался снова задремать, но вспомнил про меня. – А, брат. Ты что-то хотел? По мне не скажешь, но я немного смущаюсь цепляться к людям без повода. - Подумал, вы тут недавно. - Я пожал плечами. - Может, вам нужна комната. Или добрый совет от местного жителя. Бесплатно. Я чувствовал себя идиотом и жалел, что подошел к ним, поддавшись любопытству. Красный гном предсказуемо усмехнулся мне в лицо, сощурив один глаз. Пару секунд он молчал, раздумывая, стоит ли иметь со мной дело, ведь я явно был немного странным. - Мой братан, в смысле, кадан, сегодня исполнил Кун, - гном снова кивнул на своего спутника. – Так их главный сказал. Кунари на мгновение оторвался от своего наброска. - Это мое дело, - строго произнес он. - Я молчок, - гном поднял вверх руки, давая понять, что больше не намерен трепаться о делах своего спутника. – Мы путешествуем вместе. А раньше мы вместе сражались. Я немного расслабился, когда понял, что чутье меня не подвело, и за ними действительно есть любопытная история. - Странная из вас парочка, - усмехнулся я. - Не более странная, чем ты, - отрезал кунари, не отрывая взгляд от бумаги. Я снова был смущен, надеюсь, это было незаметно. Надо было переходить ближе к делу. - Раз вы исполнили Кун – за это надо выпить, - предложил я. – Здесь неподалеку есть прекрасное местечко. Если вы расскажете мне вашу историю, я вас угощу. Красный гном, наконец, открыл второй глаз, и его красные брови поползли вверх. - Зачем тебе это? – спросил кунари, опередив своего спутника и по-прежнему не глядя на меня. - Я – Варрик Тетрас, местный бард, - представился я. Подумал, что это не совсем правда, зато коротко. – Собираю интересные истории, а потом рассказываю их другим за деньги. На лице гнома неторопливо расцвела широкая издевательская улыбка. - Знавал я бардов, - сказал он, хохотнув. Кажется, даже на неподвижном, лишенном выражения лице кунари промелькнула слабая усмешка. - Я скорее заплатил бы ей за вечное молчание. - Барды бывают разные, - заверил его я. - Да уж надеюсь. Стало немного темнее и тревожнее вокруг – тучи с горизонта стремительно приближались, а ветер крепчал. Теперь мне точно хотелось поскорее уйти. Красный гном, поглядев на своего спутника, неторопливо поднялся на ноги и отряхнулся. Кунари не двинулся с места. - А твой друг? - Закончит по памяти, - отмахнулся гном. - Он не пойдет с нами? - Он не может прерываться, - гном, не стесняясь, покрутил пальцем у виска. – Должен закончить картину, а то его кондрашка хватит. Я пожал плечами и, жестом пригласив его следовать за мной, двинулся в сторону «Висельника». За моей спиной красный гном говорил своему спутнику: - Не сиди тут долго, друг, башку надует. А лучше приходи к нам в трактир. Ведь сегодня великий день. Почти что куноран... день. - Я останусь в лагере, кадан, - глухо ответил кунари. Боковым зрением я видел, как, помедлив, гном хлопнул своего спутника по плечу. Затем он отвернулся и последовал за мной, оставив кунари на пирсе в полном одиночестве. - Рогатые скоты, наг их задери, - с горечью сказал он, поравнявшись со мной. – Три года он нес своему вождю ответ на его тупой вопрос. Прошел полмира, сразился с сотнями врагов. А в награду получил лишь новые вопросы. Он сокрушенно покачал головой, и я понял, что допытываться не нужно, а лучше всего – сменить тему. Тем более, что кунари сам не хотел говорить об этом. Только теперь я вдруг понял, что на его голове не было рогов. - Эй, может, скажешь свое имя? – спросил я. Гном замер и развернулся ко мне. Тревожные складки на его лбу разгладились, словно он в одно мгновение выкинул из головы грустные мысли. - Я не сказал? – удивился он, протягивая мне руку. – Я – Броска. Я сразу вспомнил, где слышал это имя. ~*~