Ты готов, Майлз

- Что мы здесь делаем? – спросил я, выходя из машины. Светило яркое солнце, едва был слышен шелест листьев. Не самая лучшая погода для сегодняшнего дня. Я всегда говорил, что в жизни все подобрано неудачно. Лишь у немногих было время, когда все складывается хорошо. Мой знакомый однажды сказал мне: «Мы все обречены на страдания, и никто никогда не убежит от них. Мы все когда-нибудь умрем, но мы можем знать от чего. Мы все живем, но как – выбирать не нам». Я подумал, что он спятил, но спустя несколько лет все обретает иной смысл. - Мы просто гуляем, - заботливым голосом ответил тот, кого я уже давно забыл. Наверное, если бы не тот день, мы бы вообще не виделись больше. - Где ты был? – я сел на мокрую от росы траву и пристальным взглядом посмотрел на него. Он повзрослел. Все мы когда-нибудь взрослеем. Не важно, сколько тебе сейчас лет, когда-нибудь тебе будет двадцать, а потом и тридцать. Это жизнь. И мы не можем выбирать ее. Мы лишь пешки в чужой игре, нам всем это известно. Но в чьей? Видит ли кто-то нас, управляет ли кто-то нами? А что бывает с теми, кто проиграл, и кто вообще проиграл, а кто выиграл? - Работал, Майлз. Тебе бы тоже… Больше он не сказал ни слова. Я опустил голову и глубоко вдохнул. Она бы хотела, чтоб я продолжал дышать, я точно знаю это. Я медленно провел рукой по траве. Как бы я хотел, чтоб это были ее волосы, но нет. - Отвези меня назад, Полковник. - Я больше не Полковник, Майлз, и ты больше не Толстячок, мы выросли. Я чувствовал его пристальный взгляд, я знал, что он смотрит осуждающе. Но он никогда не понимал, какого мне. Всего секунды бы хватило, чтоб он изменил свое отношение. Ему хотелось кричать, ему всегда хотелось кричать. С того дня он всегда кричал. Если я звал его смотреть телевизор – он кричал, если его звала Лара – он кричал. Ему было без разницы. Такое чувство, что он просто не слышал нас. - Хватит, - крикнул Полковник. – Довольно! Я из тебя человека сделать хочу, а не тряпку. - Я человек. Своеобразный. А ты опять кричишь. Она бы… - Ее нет. Раньше он не перебивал меня так часто. Но это вывело меня из себя. Я медленно встал и пошел к машине, сел за руль и нажал педаль газа. Он стоял на месте и смотрел. Он всегда просто смотрел. От него не дождаться поддержки, сочувствия, лишь крики и безразличие. Он грустил молча, я даже не знаю, грустил ли он. И сейчас, когда я живу со своими родителями, а он с Сарой, которую когда-то просто ненавидел, он все такой же. Люди не меняются, меняется лишь внешняя оболочка. А она… она бы не изменилась. Она бы даже внешне осталась собой. - Нет, - крикнул я, ударяя рукой по рулю, - нет! Я поеду за ней, найду ее, спрошу у нее, что она сказала… я узнаю, я должен, я хочу. Полковник подошел ко мне, помог мне встать. Я не отбивался, у меня не было сил. Да и не за чем. Пересадив меня на заднее сидение, Полковник вставил ключ и медленно поехал. - Знаешь, - чуть повернул голову, обратился он ко мне, - я думал, что ты уже забыл. Но нет, я зря так думал. Я молча сидел и смотрел в окно. Лес, поляна, солнце, жизнь. У меня нет ничего. Я потерял все тогда, когда потерял ее. Если и есть разница между жизнью и существованием – вот она. Поворот, еще один поворот жизни. Пройдем ли мы его, будет ли он нашим последним? Ничто нельзя предугадать. Я знаю. Я испытал это на себе ни раз . Вдруг Полковник резко нажал на педаль газа и почти шёпотом сказал: - Теперь я знаю, что и ты готов найти Аляску, Майлз.