Выживет закуривший

-Ты куда? - сонный голос заставил меня на секунду остановиться. -Сейчас. Покурю и вернусь. Я вышел на балкон и вздохнул полной грудью, сразу закололо где-то под лопатками и ноющей болью, как будто начиная новую тянущуюся песню, отозвалась печень. Осталась одна целая сигарета. Холодный воздух пробирался под накинутую наспех кофту и холодил кожу. Ничерта эти сигареты не спасают. Только хуже с ними. С каждой затяжкой я вспоминал Вадима, потому что вкус сигарет у меня ассоциировался только с ним. И всё бы хорошо, если бы это было раз или два, но уже четыре года, я курю изо дня в день по несколько пачек и всё равно с каждой затяжкой вспоминаю его. *** Было рвано. Было страшно и жестко. Было невыносимо. В глаза бил синий яркий цвет, а кто-то подлил мне ещё. -Ну же, Глеб, пей, давай, ты что, слабак? Я слабак?! Жидкость исчезает в моём горле. Прожигает будто бы до самого мозга. Где-то крутятся обрывки фраз. Я стараюсь выхватить их, но у меня ничего не выходит. Голова очень кружится и тошнит, а мир вертится и вертится. Я, кажется, умру прямо здесь. -Ещё, Глебсон? У меня не хватает сил даже чтобы сказать нет, я просто машу головой в разные стороны. Нужно. Найти. Помощь. Я вижу знакомый силует Бекрева и скорее ползу, чем иду к нему. Костя скидывает меня, когда я буквально падаю на него, а в следующий момент уже поднимает. Он растерян. -Коооостяяяя, - тяну я. Мне хочется сказать что-то ещё, но язык не поворачивается. Кто-то кричит, что нужно позвонить Вадиму. А не надо! Не надо ему звонить, я сказал! -Ты ложись, Глебушка, ложись. Бекрев укладывает меня на диван, и Морфей забирает меня в свои объятия раньше, чем я успеваю высказать протест. А глаза-то у Вадима какие. Вроде карие, ничего такого, но есть в них какая-то дьявольская зелена. Скрывается там в глубине, хорошо прячется, но она есть, я-то знаю. -Вадиииим.А глаза тебя с потрохами выдают. -Чего? - Вадим опешил, и даже на секунду его лицо изобразило удивление. -Чего-чего. Глаза, говорю, у тебя как ты. С виду вроде спокойные такие, не приметные, холодные, а внутри настоящий демон живет, развратный... Я и договорить не успел, как Вадим мне рот ладонью зажал и цыкнул на меня, тоже, блин, скромный малый. -На, вот, чай горячий - Костя протянул мне огромную кружку, и обратился к Вадиму - домой повезешь или здесь оставишь? У меня места много, на вас двоих хватит. Вадик покачал головой. -Нет, домой его отвезу, горе моё. Сейчас, оклемается маленько. А ты пей, пей, - это он уже мне - А то не доедешь. Я надулся. Что со мной тут как с ребенком? Где-то раздался шорох, а потом что-то с громким треском упало. -Ой, Саша чего-то буянит - крикнул Костя и убежал в такой спешке, будто это дело касалось его жизни. Правда, несколько секунд спустя послушался ещё один треск. А потом ещё. И ещё. -Посуду бьёт, что ли? Вадим задумался. И именно в этот момент, спустя столько лет, когда я в стельку пьян, и ни одна клеточка моего мозга не способна нормально соображать, именно сейчас во мне вспыхнула та искра, которая пробегает в тебе, когда ты впервые влюбился. Нет, я не впервые влюбился в Вадима, я любил его безумно уже несколько лет, но сегодня это было особенно трепетное чувство, приправленное взрослой похотью. -Вадь. Он повернулся и взглянул мне прямо в глаза. Кружка отправилась в свой последний полет и когда я прижался к губам Вадима, она разбилась. А он был такой родной и такой настоящий. Я почувствовал сладкий вкус вишни на его губах, боже, как прекрасно. Мне хотелось целовать его ещё и ещё. Чтобы доказать ему, что он мой и никакие Юли и другие девушки не смогут отнять его у меня. Вадим растерялся буквально на несколько секунд, а потом перехватил поцелуй. Господи, как он целовался. Я просто с ума сходил. Как там по-детски, "запорхали бабочки в животе"? Вот и у меня запорхали, принеся мне крепкий стояк. С добрым утром, страна. Вадим коснулся руками у меня под футболкой, и по телу прошла дрожь, какие холодные у него руки, и какой невероятный контраст это создает. Мои вещи слетали с меня на пол, а поцелуи становились всё жестче и требовательнее. На секунду Вадим перестал целовать меня, и я успел поймать его взгляд. Глаза, горящие страстью, глаза, в которых прячется демон. Я заплетался. Заплетался даже в собственных мыслях. Только будь со мной, всегда будь со мной, до конца. *** Сигарета закончилась, и кончились воспоминания. Всё как пустой лист. Да, за четыре года я смог научиться это делать - жить без тебя. Коряво, косо, с небольшими перерывами между сигаретами и алкоголем, но я научился немного воспринимать всё иначе. Осень в этом году выдалась жесткой и холодной. У меня по всему телу прошлись мурашки, и я порылся в кофте, в надежде найти ещё одну целую сигарету. Удача улыбнулась мне. Ну что же, Вадим, мы можем встретиться ещё раз. *** Ничего не видно кроме софитов, они светят прямо в глаза. Говорят, что к этому привыкаешь, но я как-то и не смог. Зал наполняется криками, стонами и всхлипами, будто мы играем на похоронах. Люди пытаются перелезть через ограждение, что-то кричат. Я смотрю на Вадима и чуть не пропускаю свой куплет. Я проживу эоны лет, пока пойму, что у меня есть только ты и только я.А я это и так знаю, только больше не могу с осознанием этого жить. Я затянулся. Последний концерт, всё, больше никогда. Никогда не выйти на эту сцену и никогда... Поцелуй в плечо. Совершенно не поддающийся объяснению поцелуй в моё плечо. Я разворачиваюсь к Вадику лицом. И что я теперь могу сделать, скажи мне, что я должен делать? Мы целуемся. Всё выходит спонтанно. Но всё также приятно, как и в первый раз. Эй, Вадим, как мне дальше жить? Сигарета обжигает мне руку, но это не важно, честное слово, это всё не важно, когда остаётся последний поцелуй. Чистый и невинный, словно печать на написанном письме, содержащий в себе всю мою и, кто знает, может и его, любовь. -Время всё лечит, Глебка, обещаю. Он треплет меня по волосам, а мне это как серпом по яйцам. Тебе-то есть куда идти, с кем оставаться по ночам, кого обнимать и кому высказываться. Ты оставляешь меня как собаку на даче осенью, зная, что до следующего твоего возвращения я не доживу. И всё равно уходишь. Во мне кипит даже не злость, а разочарование и глубокая, нескончаемая тоска. -В последний раз? - спрашивая я, не понимая собственных слов. -Не сегодня, Глебка, не сегодня. И он улыбается. Чисто, будто это не конец, будто он уходит только на сегодня, а завтра снова вернется. Но он уходит навсегда, и это раздражает и бесит меня, но эмоции бурлят где-то на дне. На самом дне. *** Фильтр обжег мою руку. Я покрепче закутался в кофту. И где ты теперь? За сколько тысяч километров от меня или совсем рядом? Помнишь обо мне? Конечно, обязан помнить. Я ведь вспоминаю тебя постоянно. Я вернулся обратно в постель, но мне не спалось. Я всё решил. Сейчас или никогда. Я слишком долго собирался с духом. Лампочка на кухне была близка к смерти и периодически начинала мигать, предупреждая, что конец её близок. Кот потерся о ногу и прыгнул мне на колени. Коньяк ударил в нос резким запахом. Я втянул его запах, но пить не стал. Это как вспышка, желание всё вернуть. Номер я знал наизусть и даже то, что я яростно удалял его из своей телефонной книжки, не могло стереть этот номер из моей памяти. Если только ты не захотел сбежать от меня совсем и не сменил номер. Гудок. Два гудка. Три гудка. Четыре. Зря я всё это. Сонный-сонный голос в один миг разбудил во мне всех, как я думал, давно умерших бабочек. Они вспорхнули сотнями. -Да? -Вадим. - Голос дрогнул, но я не сдался. - Вадим, я люблю тебя. Тихое сопение стало мне ответом. Я вдруг начал раздражаться и злиться. Смог же за четыре года себя отучить и не сорваться, смог убедить себя в том, что всё кончено, и что нужно жить заново, сначала. -Глеб. Ты пьян? Волна ярости хлестнула по мне. Будто бы я способен на всё, только если пьян. Будто я алкоголик какой-то. Печень очень вовремя отозвалась тихой болью. Ну хоть ты-то не лезь. -Нет, я совершенно трезв и даже, можешь себе представить, не под колесами. Снова тишина. -Я тоже люблю тебя, Глеб. Каков дурак. Щелкнула зажигалка на том конце провода, и я услышал, как он глубоко затягивается. Улыбка тронула мои губы. И правда, каков дурак. Только он ничего не забыл, и я не смог. Этот круг порочен, и нет ему конца. И сегодня, среди этой ночной тишины мы не смогли скрыть друг от друга собственные чувства, как не могли скрывать их всю нашу жизнь. Я погладил кота. Кто знает, быть может, я положил начало чему-то новому, а Вадим снова меня поддержал. Как знать, как знать.