Никогда не становись моим воспоминанием.

Прошло уже около полутора часов с тех пор, как солнце скрылось за горизонтом, погрузив полмира во мрак. И только трехпалый фонарь вдалеке сияет, освещая непроглядный сумрак летней ночи. Его яркие, но такие нежные, цвета слоновой кости, лучи, кажется, пытаются сдержать безжалостный натиск всепоглощающей глухой темноты. Этот фонарь всегда был для меня своего рода спасительным маяком, дрейфующим посреди вздымающихся безжалостных волн. И каждый раз, когда безмолвная ночь окружала меня, поглощала и, казалось, забиралась в самую душу, разрывая на части своим одиночеством, я смотрел на него. Три небольших светленьких шарика, подобно парящим в воздухе звездам, давали хоть какую-то форму надежды, когда, казалось, уже ничего не могло избавить от гнетущего чувства. Это напоминает мне тебя. То, как ты появился в моей жизни, словно вспышка ослепительно яркого, но в то же время такого теплого света; то, как осветил путь, по которому следует плыть, чтобы не разбиться об острые скалы; то, как притянул меня к себе, словно мерцающий огонек в ночи притягивает мотылька, но не убил, нет, а приютил и согрел, подобно уютному горячему очагу по ту сторону покрытого морозными витражами окна. Да... признаюсь, мысли о тебе ни на секунду не отпускают меня... Ты уехал еще десять дней назад и, казалось бы, чувство тоски и нехватки тебя должно было уже хоть немного притихнуть, но нет: я все так же, по-прежнему, как и в первую ночь, затаившись, сижу в темноте и лишь наблюдаю за фонарем, прокручивая в голове все снова и снова те недолгие, но такие дорогие моему сердцу моменты... Моменты, что ты был рядом со мной. И сейчас я точно знаю, что невольно подам ведущей рукой чуть правее, нащупаю пальцами гладкую поверхность своего телефона, также невольно надену наушники и снова включу её... Песню, которую беспрестанно прослушиваю снова и снова вот уже десятый вечер подряд. И окунусь снова в плавные перекаты гитарных аккордов, держа в голове мысль о том, что когда-нибудь я попрошу тебя исполнить для меня эту песню... Зачем? Не знаю... Я просто хочу, чтобы ты сел передо мной, положив на колени гитару... Я просто хочу услышать переливы мелодий, что будут слетать с твоих струн... Я хочу увидеть изящество твоих сильных, но таких мягких и нежных аристократических рук и услышать, как все, так глубоко проникшие в мою душу слова, подобно морскому бризу в знойной пустыне, слетят с твоих, оттенка ранне-закатного солнца, наполненных чувствами губ. Да... Когда-нибудь я об этом тебя попрошу. И наполнится комната перекатами нот и твоего голоса. И я буду слушать и слушать, упиваясь каждым мгновением, как последней минутой жизни, и смотреть на тебя, как ты проворно скользишь самыми с кончиками пальцев по острию мелодичных, проникающих в самую глубь души, струн. Ну, а пока довольствуюсь малым: снова и снова включаю повтор. Слова, простые до боли, но пробуждающие самые потаенные уголки сердца, разливаются миллионами оттенков эмоций, составляют трепет и без того беспокойной груди. "My hands are trembling And my eyes are on fire This house is crumbling Left brain, left out, on the wire..." Я вспоминаю нашу первую встречу... В тот холодный пасмурный день, которого я ждал так долго, ждал с содроганием сердца, я шел торопливо по влажной от частых ливней дороге, срываясь порою на бег. И вот, наконец, я увидел тебя. Ты стоял поодаль, чуть повернувшись спиной. Я сразу узнал тебя по твоим волосам цвета морозного снега. На тебе было черное пальто и перекинутая через плечо дорожная сумка, а в руках кошелек... Кажется, ты пересчитывал деньги. Твои плечи подрагивали время от времени, а руки не слушались. Нетрудно было догадаться, что наша погода застала тебя врасплох. Я испугался тогда, что ты застудишься и простынешь, но никак не мог подойти. Я не знал даже, что сказать, позвать ли и помахать задорно рукой или немного неожиданно выйти из-за плеча. Но вдруг, будто прочтя мои мысли, ты развернулся. Глаза твои дрогнули, и я понял, что ты заметил меня. Ты слегка присмотрелся и тут же осторожно двинулся мне навстречу, будто тоже опасаясь слегка. Мы настигли друг друга, и ты улыбнулся смущенно, а я почувствовал, как вспыхнули щеки и затвердели уста... Я до сих пор не могу описать того чувства. Я видел тебя, видел перед собой. Наконец! Но я не мог вымолвить ни слова, а только смотрел. Не таращился, не изучал твою внешность, а просто смотрел... Я утонул в глубине твоих глаз и не мог оторваться. Ни на секунду! Тот взгляд, которым я восхищался прежде, смотря на твои фотографии, не мог быть сравнен с тем, что я видел тогда, в тот день, в нашу первую встречу. Твои глаза, цвета переливающейся на солнце воды лазурного моря, кажется, с самых первых секунд, смотрели мне прямо в душу. А взгляд... Он был таким открытым и искренним, что, даже увидев тебя впервые, у меня создалось ощущение, что я знал тебя всю жизнь. Да... и этот огонек, о котором я беспрестанно тебе говорил, которым так восхищался... Ты смотрел на меня, явно немного смутившись, тебе явно было неловко слегка, но все равно, даже несмотря на это, огонь в твоих глазах ничуть не утих... Такого, по-настоящему живого и яркого взгляда я прежде не видел... Не увижу и впредь. И не забуду уже никогда. Как и то чувство... Когда, увидев тебя впервые в жизни, я подумал: "О, это ты. Ты! Тот самый ты! " "You make me happy You magnify my better half You make me certain Thought all i have today is your photograph" В тот же день, приехав домой, мы проговорили всю ночь. Слова лились сами собой, мы обсуждали все: от планов на завтра до тем, которые денно и ночно не давали нам искренне радоваться каждому новому дню. Наверное, я не скажу ничего нового, но, говоря с тобой тогда, я впервые за последние несколько месяцев забыл об одиночестве, которое доселе донимало меня неустанно. Я наконец почувствовал, что в моей жизни есть человек, по-настоящему родной мне. Знаешь, за всю свою жизнь, ни одного человека я не называл и не мог назвать родным. Ни одного. Никогда. Помню еще, в один из последующих вечеров, что-то во мне или из того, что я сделал, тебя невозможно развеселило. Ты рассмеялся таким ярким и искренним смехом, что невозможно было сдержатся и не рассмеяться в ответ. Ты плюхнулся на диван и притянул меня к себе, как бы играючи. Я устроился рядом и обнял тебя правой рукой, прижавшись головою к плечу. Ты что-то говорил, от чего хохотал еще больше, а я лежал рядом и просто слушал. Слушал твой голос, твой смех, твою радость, такую искреннюю и беззаботную, и просто наслаждался моментом, всеми силами стараясь как можно более подробно запомнить его. "When will i see you again? Still-life can only go so far I need you in front of me Saying my name Saying to me... "I want you the way you are You, the way you are." Все мгновения, проведенные рядом с тобой, были для меня настоящим счастьем. А теперь остались одни лишь воспоминания. Прекрасные, яркие, живые... но всего лишь воспоминания. Нет. Я не хочу. Я не хочу, чтобы ты становился моим воспоминанием. Что угодно, только не это. Я не хочу лишь помнить тебя и только перебирать снова и снова одни лишь моменты, случившиеся когда-то давно. Нет. Я не смогу так. Ты нужен мне. Нужен мне, как никто. Ты человек, ставший мне по-настоящему родным, едва только тогда улыбнувшись. Ты, ТОТ самый ты, кого я действительно по-настоящему полюбил. Полюбил так, как не любил прежде никогда. Ты - человек, показавший мне, что значит любить. Любить по-настоящему. Любить человека, действительно. Поэтому... Родной мой, любимый мой, не смей становиться моим воспоминанием. Слышишь? Не смей! Пожалуйста, прошу, не смей! Никогда! Кем угодно, но только не образом в памяти. Я не смогу лишь помнить тебя. Этого слишком мало. Ведь я так сильно тебя полюбил.