Доспехи гордыни

      - Да я лучше сдохну! – разнёсся трубный рёв по всему дому под аккомпанемент бьющегося стекла.        - Боже, боже… Сервиз дядюшки Иссаи, – тихо причитал папа-омега, пока его муж пытался перекричать их сына, в очередной схватке не на шутку.        - Соби, перестань орать, как пьяный медведь! Перед соседями стыдно! – наступал взрослый альфа на разъярённого наследника, уже схватившего следующую тарелку из сервиза.        - Ах, тебе за меня стыдно?! – блеснул глазами взбешённый отпрыск и с садисткой улыбкой шваркнул белой тарелкой о кафельный пол. Даже удивительно, сколько звону может быть от одной несчастной посудины!        - Идите в гостиную ругайтесь! – истерично пропищал папа-омега, оплакивая уменьшающийся сервиз, подаренный ему когда-то на свадьбу. – Там ковёр на полу, и сервант на ключ закрыт.       Отец вырвал очередную тарелку из рук сына и поставил её на стол.       - Посмотри, до чего ты довёл своего папу! – указывая на сжавшегося мужа, пристыдил он сына. - Ладно, ты ненавидишь меня, но он?.. Он же рожал тебя, растил, любил больше всего на свете! За что ему такая неблагодарность?       Сын тряхнул своими иссиня-чёрными волосами, резко поворачивая голову к папе. Зло взглянув, склонил голову набок и оскалился, изображая улыбку.       - Правда, папочка? И сейчас всё ещё любишь, да?.. – он вздёрнул брови, побуждая ответить. – Ну, что ты притих? Тарелки считаешь?        Омега отвёл глаза, его губы задрожали, слёзы не заставили себя долго ждать.       - Ну, во-о-от, – протянул Соби, махнув рукой на плачущего родителя. – Вечно слёзы. В любой ситуации сразу рыдать. Это так по-омежьи!        Отец-альфа сжал кулаки, глядя на сына с ненавистью. Его челюсти сжались так, что подбородок побелел.        - А ты-то кто? – процедил он сквозь зубы. – Такой же омега, просто у тебя ни стыда, ни совести, ни души! Ты знаешь, что мои студенты, кому посчастливилось лицезреть тебя в местных барах, зовут тебя не иначе, как Фурия? Да по тебе экзорцист плачет, чудовище!        - А что? Давай! – с азартом включился бунтарь и начал загибать пальцы, перечисляя. - Сам зарабатываю, не позволяю себя пользовать, не рыдаю по каждому вшивому альфе, не мечтаю стать прислугой и инкубатором – просто-таки омежья сатана! Я звоню Папе Римскому! Кто-то должен остановить это зло!       Последние слова Соби выкрикивал, будто грешник на инквизиторском костре. Длинные руки вскидывались в воздух, глаза метали молнии, а рот кривила злоба. Ввиду необычного для омеги высокого роста и атлетического телосложения, он мог действительно нагнать страху на собеседника, пребывая в гневе. Для полноты образа не хватало рогов, копыт и запаха серы. Мир ещё не видел такого яростного и агрессивного омеги.        - Да неужели? – не отступал отец, давно привыкший сражаться с сыном на равных. - Не позволяешь собой пользоваться? А как же вся та толпа похотливых альф, с которыми ты… - и он оборвал себя, пощадив уши плачущего мужа.       - Я свободен и могу переиметь хоть их всех! Злишься, что могу себе это позволить? Разве не такую жизнь вёл ты, пока не обрюхатил папочку, и не пришлось на нём жениться? – проорал в ответ Соби, упирая руки в бока.       Старший омега зарыдал пуще прежнего, закрывая руками лицо.        - Как бы я хотел тебе вмазать! – прошипел отец. Его лицо покраснело, грудь ходила ходуном. Он оглядывал сына с презрением, не веря, что это его плоть от плоти. – Ты никого не уважаешь, ничего не ценишь. Прожигаешь свою жизнь, будто ещё двести лет впереди. Но скоро ты поймёшь! Да, ты всё прочувствуешь. Думаешь, ты такой независимый и никто тебе не нужен? Омеги для тебя тупые, альфы - примитивные... Тебе скоро тридцать, а ты всё борешься за свои мнимые свободы, на которые никто не покушается. Я же знаю, что ты бегаешь к нашему соседу, этому красавчику, сыну Джонсов!        Переход был слегка неожиданным, но Соби не растерялся. Он развел руками с немым вопросом «Ну и что?» на лице.        - А он случайно не забыл тебя уведомить, что давеча приводил в дом миленького омежку, младше тебя на десяток лет и представил его семье как своего жениха? - отец злорадно улыбнулся, достав этот козырь из рукава.        Соби был явно неприятно удивлён, но всё ещё пытался держать лицо.        - Да-да, - продолжал отец, видя, что наконец задел за живое. – Пока ты благосклонно одаривал этого «примитивного» альфу своим… вниманием, он подбирал себе нормального мужа. Это к вопросу о том, кто и кем пользуется. И кстати… Что-то я уже давно не слышал, чтобы тебя донимали поклонники, – он обернулся к мужу, ища подтверждения своих слов. – Правда, Рин? Никто под окнами серенад не поёт и в очередь за твоей рукой и сердцем не выстраивается как-то...        Отец склонил голову набок, наслаждаясь своей технической победой. Демонстрируя своё отношение к этой жалкой попытке его уязвить, Соби закатил глаза.        - О, это же такой стопроцентный показатель моей ценности! Да я могу выйти замуж хоть сегодня. За любого, на кого укажу пальцем, – нарочито устало выдохнул омега.        - Да только где они, эти твои «любые»? – развёл руками отец, показывая, что вокруг никого кроме них нет.        - Здравствуйте, господин Моррисон, – уверенный низкий голос раздался от открытой двери из прихожей.       В гробовой тишине все трое участников семейной драмы повернули головы и воззрились на неожиданного гостя. Даже папочка перестал рыдать и испуганно переводил глаза с незнакомца на мужа и обратно. В дверях стоял молодой альфа, не старше двадцати. В руках он удерживал объёмную картонную коробку, из которой торчали корешки книг и журналов. Он замер в проходе, напряженно оглядывая всю компанию. Серые глаза пробежались по застывшему семейству и остановились на молодом омеге. Не отрывая глаз от Соби, он, не скрываясь, повёл носом, втягивая воздух, и передёрнул плечами. Такое откровенное разглядывание и обнюхивание омеги в присутствии его родителей было довольно рискованным, но, учитывая позорную ситуацию, в которой альфа застал воюющее семейство, этот момент был опущен.        - А вот и мой жених нарисовался, – громко объявил Соби, заставляя всех вздрогнуть.       Он развернулся всем корпусом к застывшему гостю и направился к нему, нарочито покачивая бёдрами.        - Молодой человек, хотите быть моим мужем? – он подошёл к альфе практически вплотную. – Да поставьте вы уже эту коробку, бога ради.        - Хочу, – неожиданно быстро и серьёзно ответил тот, внимательно разглядывая искусителя.       Завидная сдержанность для такой анекдотичной ситуации. Соби однозначно опешил от такой готовности незнакомца сыграть свадьбу, но, скосив глаза на растерявшегося отца, решил доиграть эту партию до конца и соблазнительно заулыбался сероглазому альфе. И даже пошло подмигнул ему. Наконец, очнулся отец.        - Соби, прекрати! Здравствуйте, Люк. Извините, у моего сына оригинальное чувство юмора. Дорогой, - он нервно обратился к побледневшему мужу, – это мой студент, Люк Райт. Вы принесли книги перед своим отъездом? Большое спасибо!       Взрослый альфа попытался забрать у студента коробку, но тот, казалось, ничего не слышал, сконцентрировавшись на Соби, шумно втягивая воздух носом, ловя его запах. Он был весь напряжён и, судя по выражению глаз, в своей голове уже раздел и поимел стройного омегу во всех позах.        - Люк! – строго окликнул своего студента альфа, пытаясь разжать пальцы на картонной коробке. – Соби, да отойди ты от него!       Молодой альфа вздрогнул от окрика и поспешно отдал коробку отцу семейства.        - Виноват, - без тени раскаяния проговорил он, скорее для проформы, и тут же неожиданно предложил Соби, глядя тому в глаза. - Я уезжаю в Каньоны сейчас. Поедете со мной?        Почти не улавливая смысла происходящего, омега неуверенно кивнул, следуя какой-то мистической инерции. Рассеянно оглянувшись на родителей, он к тому же осознал, что здесь оставаться не хочет ни на секунду и, пожалуй, такой фееричный отъезд с отцовским студентом будет отличным завершением шоу.        - Мне нужно несколько минут, чтобы собраться.        Он ринулся в свою комнату, и Люк потянулся за ним, как привязанный. Оба родителя стояли в растерянности, наблюдая этот парад идиотизма. Увидев, что горе-жених не желает его оставлять, Соби затащил его в комнату и театрально хлопнул дверью. Омеге требовалось несколько минут, чтобы обдумать дальнейшие действия. Он закрыл глаза, привалившись спиной к закрытой двери.        - Послушай, Лаки…        Договорить ему не удалось. Альфа налетел на него, как ураган, и присосался к губам, прижав всем телом к двери. Омега потрясённо пискнул, и пару секунд стоял, не шевелясь, округлив глаза. Затем совсем не по-омежьи рыкнул и двинул нахала под дых крепким кулаком. Агрессор охнул и, согнувшись, попятился от неласкового «жениха».        - Послушай-ка меня, Лаки, – процедил Соби.        - Люк, – выдохнул альфа, выравнивая дыхание.        - Что? А, Люк, – омега махнул рукой, вроде как, не замечая особой разницы. – Мне бы перекантоваться пару недель где-нибудь, и Каньоны как раз подходят. Я немного… - он пошарил глазами по стенам в поисках подходящего слова, - … поспешил с предложением руки и сердца - ты же понимаешь, что я не всерьёз, да?        Соби протиснулся мимо гостя и начал вытаскивать вещи из комода. Он достал большую сумку с лямкой через плечо и начал укладывать туда одежду. Люк выпрямился во весь свой здоровенный рост и сузил глаза, глядя на собирающегося будущего попутчика.        - И в качестве кого вы собираетесь ехать со мной в Каньоны? Там, знаете ли, маленький домик, одна спальня, и вокруг на километры ни души.       Соби встал посреди комнаты и серьёзно посмотрел на Люка, задумавшись. Если сейчас не договориться с этим альфой с мозгами набекрень, то придёться ночевать на городском вокзале, ибо больше идти некуда. А дома после такого спектакля он остаться не может. Соби сделал несколько шагов к Люку и как можно мягче улыбнулся.        - Решим по дороге, – промурлыкал омега.        Для закрепления эффекта и подавления дальнейшего сопротивления, Соби прижался к альфе и, вытянув шею, нежно прикусил за нижнюю губу. «Иногда природа должна сыграть и мне на руку», - подумал он, стараясь не дать волю своей собственной природе. Мозги моментом поплыли, но омега был к этому готов – ведь это всего лишь физиология. Люк мгновенно позабыл о своих вопросах и, захлебнувшись в эмоциях, потянул его к себе, обхватив за талию. Он трепетно дотрагивался губами до губ омеги, оглаживая по спине. Соби всё явственней чувствовал, как предательски начали подкашиваться ноги, и по телу пробежала нега. Запах здорового молодого альфы и его ласковые губы сделали своё дело - омега очень некстати возбуждался. Пытаясь совладать с собой, он вяло отталкивал от себя распалявшегося здоровяка, нехотя уворачиваясь от поцелуев, ненамеренно потирался об него пахом. Люк переключился на его шею, лаская её языком, зарываясь носом в волосы, прикусывал за мочку уха. Закинув голову, Соби тихо говорил, переходя на шёпот.        - Всё, хватит. Хватит, прекрати. Не сейчас!.. Да что же это…        Он собрал волю в кулак и накрыл чужие горячие губы ладонью. Люк тут же принялся облизывать его пальцы, глядя Соби в глаза с таким желанием, что тот забеспокоился за свою безопасность.        - Люк, послушай меня, – строго сказал омега, пытаясь воззвать к разуму, слабо веря в успех. – Сейчас нам надо уехать, слышишь меня? У-е-хать.        Он пятился от альфы, двигаясь к сумке. Так как Люк не мог отцепить от него своих рук, они так и довальсировали до кровати, где Соби поспешно схватил сумку и начал метаться по комнате, собирая всякую всячину, которая может ему понадобиться. Люк таскался за ним хвостиком, держа за край футболки. Решив не препираться с «суженным», Соби терпел жавшегося к нему альфу, пытаясь сосредоточиться на сборах. Прихватив зубную щётку и расчёску из ванной, он повернулся к притихшему парню.        Вообще, если бы не взведённые до предела нервы, Соби отдал бы должное всей неуместности и странности поведения Люка. Альфа был серьёзен, как солдат на передовой, с угрюмой складкой между широких бровей и упрямой линией рта. Квадратный подбородок придавал ему ещё более свирепый вид, но вот манеры и голос… В них не чувствовалось ни агрессии, ни опасности – только абсолютная решимость.        - Поехали, красавчик. Давай, выдвигаемся, – омега кивнул на дверь, для доходчивости легонько подтолкнув Люка к выходу.        Выходя из комнаты, Соби уловил запах папочкиных сердечных капель. Отец выскочил в коридор, оглядывая «молодых». Он сразу увидел сумку в руках у сына, и с жалостью и сочувствием посмотрел на Люка. Тот не отрывал глаз от младшего омеги, проплыв мимо родителя и скомкано попрощавшись.        - Соби, одумайся! У всего должен быть предел. Если ты сейчас уйдёшь – можешь не возвращаться.        Сын замер на пороге. С кухни снова послышались рыдания омеги старшего.        - Видимо, давно надо было это сделать, – глухо бросил он через плечо и вышел на улицу.        Люк повернулся к сникшему альфе, на лице его было странное для такой ситуации непоколебимое спокойствие. Оно будто говорило «всё так и должно быть». Тот покачал головой, не зная, что сказать своему студенту, который вмиг стал не только свидетелем, но и непосредственным участником их семейных проблем. Он махнул рукой, отвернулся и пошёл на кухню, успокаивать мужа.        Соби уселся на переднее сиденье большого внедорожника, закинув сумку назад. Его всё ещё трясло от жестоких слов, сказанных отцом. Не возвращаться? Может, тот просто искал повод, чтобы избавиться от своего неудобного, позорящего его сына-омеги?       Соби был желанным и красивым ребёнком. На маленького омегу сбегались полюбоваться везде, куда бы его не приводили гордые родители. На детской площадке, в кафетерии или в общественном транспорте люди обращали внимание на необычную внешность очаровательного крохи. Смуглая кожа и иссиня-чёрные волосы мальчика были для их региона почти экзотикой. А когда омега вскидывал на взрослых свои бездонные глаза насыщенного синего цвета, все тут же начинали охать и ахать, дивясь на такое чудо природы. Папочка подозревал, что внешность Соби передалась ему от загадочного прадеда, оседлого Джипса. Джипсы - кочевой народ с плохой репутацией. Перемещаясь по миру в своих кибитках целым табором, они зарабатывают тем, что потешают городских простофиль танцами, номерами с ручными медведями и даже гадалками, не забывая обчистить несчастного зазевавшегося. Когда в школе ставили мюзикл про горбатого звонаря-альфу, прислуживавшего злому священнику-бете, учитель сразу же утвердил Соби на роль прекрасного омеги-джипса, Эсмиро, в которого несчастный звонарь был безнадёжно влюблён.       Но, щедро одарив Соби красотой, природа отыгралась на его строптивом нраве. Маленький омега не желал играть с себе подобными, и постоянно влезал в драки с альфами. Те же, в свою очередь, ещё не осознавая разницу в их физическом развитии, велись на провокации и задавали свирепому омежке жару. Когда очередная разборка в младшей школе закончилась наложением восьми швов на бедовой голове Соби, родители пошли по врачам, решив, что у сына какой-то гормональный сбой. Врачи брали анализы и, убедившись, что сие не физический недуг, советовали родителям обратиться к детскому психиатру. Школьный психолог изо всех сил старался понять причину сбитого шаблона поведения красивого омеги, но не выявил никаких травм или психозов у маленького пациента. В конце-концов, все психиатры приходили к одному и тому же выводу – это его характер, его естественный темперамент, и бороться с ним бесполезно.       Соби продолжал водить дружбу с альфами и бетами, обходя стороной тихих омег, объясняя родителям, что те - примитивные плаксы. Он активно занимался спортом, принимая участия в разных соревнованиях, и его фигура стала совсем не похожа на изящную статуэтку, как обычно у собратьев. Тем более, что к концу школы парень ещё и вытянулся, став на голову выше некоторых бет. Если бы не его разящая наповал красота, никто бы не заподозрил в столь развитом, агрессивном спортсмене омегу. А уж голос, которым он мог переорать любого альфу, пугал даже их тренера.       Когда Соби начал интересоваться альфами, он потерпел несколько неприятных фиаско - те сторонились его, считая слишком альфаподобным. Несколько симпатий окончились ничем: ему предпочли более нежных и кокетливых омежек. Проглотив обиду, он решил, что будет "крутить любовь" только с бетами. Его привлекала их целеустремлённость и собранность. Одно время он всерьёз провозглашал, что беты – высшие существа, созданные мудрой природой, дабы сократить население, состоящее из тупых альф и омег, которые только и годны на то, чтобы плодиться, как кролики, да исходить гормонами по любому поводу. Непонимание сути омег и их чуждость, вызывали в нём раздражение, которое он не собирался скрывать, и со временем сформировало своего рода идеологию.        - Вот посмотрите, ещё один живот на ножках, – громко, не боясь быть услышанным, Соби тыкал пальцем в молодого беременного омегу рядом со школой. – Вместо того, чтобы поступить в университет или хотя бы поработать для приличия, он спрятался от этого слишком сложного для его куриных мозгов мира за своим круглым животом, оставляя решение всех своих проблем заарканенному альфе.        Омеги ненавидели Соби и, если бы не его сила и агрессия, уже давно проучили бы заносчивого собрата. Но тот пользовался популярностью у студентов, вокруг него постоянно кружили стаи почитателей его ораторского таланта, и им пришлось смириться с хамским поведением красавца, старательно игнорируя его ядовитые замечания. Он так и не смог подружиться ни с одним омегой, всё больше и больше закрываясь и разочаровываясь в отношениях, которые у него не складывались.       В свою первую течку Соби укатил с двумя приятелями-альфами в загородный дом. Через четыре дня он вернулся домой живой и энергичный, а на двух альфах лица не было. Похоже, он просто выжал из ребят все соки. Один из тех альф ещё долго ошивался под домом Соби, выкрикивая на весь район о своей безграничной страсти, а омега крутил пальцем у виска, и предоставил своему отцу разбираться с последствиями своего блуда - он просто опасался вступать в отношения, понимая, что рано или поздно альфа переметнётся к какому-нибудь миленькому омежке. Последующие течки были проведены в таком же угаре. Соби легко сближался с альфами, но после нескольких ночей бесконечного секса так же легко прощался с любовниками, «случайно» оставляя неправильные номера телефонов. Некоторые обиженные любовники обзывали его моральным уродом, имея в виду абсолютное неумение построить эмоциональную связь и отношения с кем-либо, но Соби только беспечно пожимал плечами. Однако он всегда был очень осторожен во всём, что касалось его здоровья. Альфам, не желавшим утруждать себя безопасным сексом, тут же давал от ворот поворот, не вдаваясь в объяснения. Одно время Соби удалось наладить отношения с сокурсником-бетой. И эта связь давала Соби почти всё, что он хотел. Брайан неожиданно спокойно пустил его сверху, отдаваясь с таким же удовольствием, с которым и брал. Соби даже стал спокойнее в повседневной жизни. Возможно, реализация своих амбиций и желаний, наконец, дала омеге долгожданный баланс в душе. Он как раз оканчивал университет и ходил по собеседованиям, очаровывая работодателей своей красотой и острым умом, когда Брайан решил уехать работать заграницу. Соби добился места в желанной IT компании, выиграв у шестерых других претендентов, среди которых был единственной омегой. Жизнь наладилась, но не хватало его невозмутимого беты больше, чем Соби ожидал. Он даже попробовал повстречаться с бетами из смежных отделов, но те опасались чересчур темпераментного омеги и вежливо отказывались. Соби продолжал общаться с университетской компанией, но альфы начали жениться один за другим, а их мужья не желали, чтобы благоверные проводили время в барах с "бесстыжим омегой". Со временем компания совсем рассыпалась, и Соби частенько напивался в гордом одиночестве, отбрёхиваясь от навязчивых ухажёров, если только не был настолько пьян, что они казались ему симпатичными. Омега любил секс, но быстро убедился, что большинство альф заботятся только о своём удовольствии, и если он не был взбудоражен течкой, его случайные любовники навевали на него тоску. На форуме фетишистов он снял одного бету, искавшего "верхнего" омегу, и поначалу они прекрасно проводили время. Но, к сожалению, тот оказался не только фетишистом, но и полным психом, начав попросту преследовать Соби. После очередной сцены ревности, устроенной любовником в офисе у Соби перед коллегами, омега распрощался со своим пассивным партнёром. А потом, четыре года назад, произошёл тот самый случай, после которого он переехал обратно к родителям и несколько месяцев лежал дома под присмотром папочки.        В тот злосчастный дождливый и промозглый вечер Соби планомерно напивался в маленьком баре на окраине города. Для омеги у него была прекрасная переносимость алкоголя, он редко упивался до беспамятства, его никогда не тошнило, а наутро не мучило похмелье. Этот бар был выбран по причине отдаленности от его съёмной квартиры, ибо в ближайших барах, он уже изрядно «наследил», нарываясь на пьяные скандалы с альфами или соблазняя оных в моменты романтического настроя. Два здоровенных альфы подсели к гуляке и сразу начали брать его в оборот, уговаривая провести вечер в более интимной обстановке. У Соби не было альфы с момента последней течки, так что, взбудораженный их сильным запахом и одурманенный алкоголем, он легко согласился поехать. Пока один ухажёр рулил через незнакомые районы, другой тискал Соби на заднем сиденье, не особо сдерживая свои инстинкты. Не обращая внимания на окрики, альфа грубо мял его и кусал до крови. Соби начал быстро трезветь, чувствуя, что слабо контролирует ситуацию. За окнами проплывали пустынные, грязные улицы городских трущоб. Соби никогда не был в этой части города и не успел отследить, как они здесь очутились. На жёсткое требование остановить машину, омега неожиданно получил кулаком в лицо. Когда его вытаскивали из машины, Соби не дёргался, пытаясь оглядеться по сторонам. Его приволокли к полуразрушенному дому, откуда гремела музыка и слышались пьяные крики. Вечеринка была в самом разгаре, а его похитили для увеселительных мероприятий. Омега понял, что больше медлить нельзя, и атаковал.       Со всей силы засадив одному мордовороту ногой в пах, второму ударил в кадык кулаком. Пока похитители приходили в себя, хрипя на мокром от дождя тротуаре, Соби уже нёсся пулей вниз по улице, не разбирая дороги. Кварталы были абсолютно безлюдными, с одинаковыми серыми домами, с узкими проходами между ними. Он свернул в один такой проход, пытаясь отдышаться. Прижавшись к стене и достав чудом не оброненный телефон, Соби попытался определить своё местоположение по GPS. Полицию в этом районе всё равно не дождаться, а вот такси приедет куда угодно. Сконцентрировавшись на экране, он пропустил момент, когда преследователи обошли его со спины.       Соби дрался, как лев, не чувствуя боли от адреналина, но когда его дважды приложили головой о каменную стену дома, потерял ориентацию и начал отключаться. Сползая по стене на холодный асфальт, словно в дымке, он увидел, как один из ублюдков кулём повалился рядом с ним и перестал двигаться. На фоне тусклого фонаря Соби разглядел фигуру подростка, держащего в руке доску для скейтборда. Почему-то второго альфы уже не было поблизости, и когда до слуха Соби долетел звук полицейских сирен, он понял почему. Подросток подбежал к избитому и, сев рядом с ним на асфальт, положил его окровавленную голову себе на колени.        - Держись, я вызвал полицию. Держись! – повторял паренёк, гладя несчастного по плечам. – Я тебя не оставлю, всё будет хорошо.        Проваливаясь в черноту, Соби почувствовал, как спаситель склонился над его лицом и мягко поцеловал в висок.       Когда он очнулся в больнице, никакого подростка уже не было, зато папочка рыдал на всю палату, будто единственный сын уже лежал в гробу. Полицейский рассказал, что звонок в отделение был сделан с телефона Соби, что нашли рядом с ним, а вот подросток дал дёру, когда увидел приехавший наряд. Альфа, которого вырубил скейбордист, приложив доской по голове, был заключён под стражу. У Соби была сломана рука и два ребра, на голове - рваная рана и, как следствие удара, тяжёлое сотрясение. И, в довесок, небольшой шрам на скуле остался грёбаным украшением на всю жизнь. Родители тут же перевезли сына домой, где ему следовало лежать несколько месяцев под их присмотром. Месяцы восстановления дались всем членам семьи крайне тяжело. Соби постоянно был на взводе из-за невозможности даже помыться без посторонней помощи, а головные боли не снимали и сильные препараты. В какой-то момент папа стал подсыпать измученному больному успокоительное, ибо нервный срыв у обоих был не за горами…        Люк захлопнул дверцу машины и, повернувшись к Соби, одарил его такой неожиданно тёплой, счастливой улыбкой, что тому показалось, будто они в музыкальном клипе на старую рок-балладу. Осталось только вставить кадр с ними на фоне моря, непременно в лучах закатного солнца.        - Во-от ты странный! – протянул Соби, отворачиваясь и глядя через лобовое стекло на дорогу. – Ладно, погнали.        Альфа завёл машину, вернул на лицо суровое выражение и, бесцеремонно погладив Соби по коленке, нажал на газ.        - Ты насчёт отца не переживай – он сгоряча это, – неожиданно произнёс Люк.        Соби растерялся. Ситуация была совершенно из ряда вон, но, похоже, попутчик чувствовал себя вполне комфортно, будто они вот уже много лет в это время года ездят на Каньоны.        - Люк, - вкрадчиво начал он, – скажи мне, ты что, прикалываешься? Тебя вообще во всей этой ситуации ничего не смущает?        Соби приподнял брови и уставился на водителя своими глазами почти неестественного синего цвета. Тот пожал плечами, поглядывая то на Соби, то на дорогу.        - Прорвёмся. Это было единственное, что он ответил. Соби закатил глаза, осознав, что ближайшие недели обещают быть какими угодно, только не скучными. Прорвёмся...