Так трудно сказать

      Еще долго мятежники будут помнить истеричный двухголосый смех, звучащий в их головах. Ридиан, освободившись от древней печати, тут же исчез, и девушки даже не решились его преследовать. Мятежники были под угрозой новой, мощной атаки, потому покидать поле боя было бы непростительно.       Принц, придя в себя и вернув себе способность говорить и двигаться, медленно развернулся, чтобы встретить своих противниц лицом к лицу. Он сжал кулаки, в которых заискрилась магическая энергия.       — Нам бессмысленно сражаться, — смело заявила Тарани, выступая вперед. — Вокруг наши люди, ты окружен.       — Ты проиграл, Фобос, — добавила твердо Корнелия.       Мужчина не шевелился. Он замер с каменным выражением на лице, пожирая глазами ту, что так подло с ним поступила. Князь ожидал подобных действий, ведь сбегая, она, несомненно, информировала повстанцев. Но девушка покусилась на его жизнь, причем не в обстановке полной враждебности, а казалось бы, взаимной любви. Да, она ревела и всем видом показывала, что не хотела ни близости, ни насилия, но что-то помешало серьезно воспринять этот знак, как опасность.       — Он опять обвел нас вокруг пальца, — с досадой выдохнула Тарани, после чего Ирма тут же ее поправила.       — Вокруг копыта.        От изнеможения никто даже не улыбнулся. Вилл, готовая в любую секунду накрыть врага магическим огнем, медленно подошла к Фобосу, все же надеясь, что тот не станет сопротивляться. Она печально опустила глаза.       — Ты прекрасно знаешь, что я не хотела этого, — девушка виновато прикусила нижнюю губу.       Робко, словно чего-то боясь, она подняла взгляд. Мужчина не показывал ни одной эмоции. Таким она его помнила, когда только попала в плен, Фобос был отрешен от всех и полностью ко всему равнодушен. Он мог лишь проявлять злость и агрессию, но спустя время, его лицо стало менее каменным, словно расслабилось, а глаза потеплели. Но вот он снова стоит, чужой, опасный, и холодный, как статуя. Все, что было с трудом взращено, оказалось растоптано. Занавес, что приоткрылся, давая возможность искренним добрым чувствам показаться, опустился обратно. И не по своей воле.       — Скажи, — Стражница решилась заговорить. — Ты действительно поверил, что та копия была мной?       — Я не дурак, — бесцветным голосом ответил принц. — Просто был хороший повод сорвать свою злость.       — Полегчало?        Князь, проигнорировав ее сарказм, небрежно откинул за спину свои растрепанные серебряные волосы, наклонился к уху девушки и прошептал:       — Очень.       Его длинные пальцы осторожно легли на правое плечо Вилл. Он спокойно посмотрел ей в глаза:       — Вы добились, чего хотели. Я потерял власть. Что дальше?       — Не мы хотели, а твой народ. А что дальше — скажет Оракул.       Тень вконец очнулся и спохватился, не почувствовав в своей ладони рукоять клинка, а перед собой не узрев спину Фобоса. Но далеко тот не ушел: окруженный Стражницами, он разговаривал с их лидером, рыжеволосой чародейкой, что втерлась к нему в доверие. Принц не проявлял агрессии и был удивительно спокоен, хотя рука, которая не лежала на плече девушки, нервно подергивалась.       Фобос что-то прошептал, и Хранительница сморщилась от боли, что пронзила ее плечо. Через секунду неприятное ощущение прошло, свет от магической тату погас.       — Даже так, — удивленно протянула Вилл, не веря своим глазам. После всего, что случилось, он добровольно снял с нее печать, не потребовав ничего взамен. Но такого просто не могло быть.       — Позволяешь мне уйти? — тихо спросила она.        Мужчина хмыкнул. Ему было трудно сохранять самообладание, а не ринуться в бой. Но как бы ни было прискорбно это признавать, шансов на победу у князя не было. Да, он мог рискнуть попробовать сбежать, прорваться через ряды глупых и плохо реагирующих вояк с помощью магических сил, но что дальше? Один, без какой-либо поддержки, всеми ненавидимый, он будет заложником собственного королевства. Даже если и получиться затеряться среди простолюдинов, сможет ли он выжить? Что избалованный и любящий роскошь принц знает о жизни черни? Фобос даже не был уверен, что сможет самостоятельно наколоть дрова или приготовить обед.       Вилл он освободил не просто так. Со временем князь пришел к выводу, что затея была глупой и бесполезной, девушка все равно покидала замок. Не мог же он держать ее на привязи, как дворовую собаку! Чародейка оказалась слишком ранимой и упрямой, хоть и сама не осознавала это.        Если бы атака не состоялась, Фобос, несомненно, наказал бы дерзкую девчонку, и наказал бы жестоко, но сейчас события обернулись против него. Держать Вилл в Метамире больше нет смысла. В Кандракаре они хотя бы смогут видеться. Именно на это и рассчитывал в будущем принц.       — Ничего не делается просто так, Вилл, — Фобос понизил голос, и косо взглянул на других Стражниц, стоящих чуть поодаль. — Сначала ждала ты. Теперь буду ждать я.       Ватек вернулся с триумфом и замученным Седриком. Стражницы окружили князя и его лорда, а после телепортировались в облачные земли Оракула.       Стены священного Кандракара излучали свет, картинки бегали по их поверхностям, оповещая всех о том, что в данный момент происходит во Вселенной. Впрочем, мудрые старцы давно привыкли к переменам, за их бессмертное правление сменилось множество Стражниц.        Для Вилл небесный дворец стал слишком холодным. Она неожиданно привязалась к Меридиану с его переменчивой погодой и трудолюбивым народом, даже мрачный дворец Фобоса казался уютнее и живее. В Кандракаре же не текло время. Даже смерть была здесь не властна. Для злодеев этот центр пересечения миров был самой страшной тюрьмой, какую только можно было представить.        У Хранительницы было достаточно времени, чтобы подумать над словами Фобоса. Он собирался ждать… Чего-то ждать. Может быть, серьезных перемен, позволяющих ему сбежать? В таком случае принцу придется очень потерпеть, ибо здесь редко случается что-то действительно важное.       Суд над Седриком и князем прошел без ее участия. Вилл сидела на широком подоконнике, устремив мутный взгляд на парящие среди туч башни. Она глубоко погрузилась в себя, не обращая внимания даже на то, что из зала суда наконец-то вышли ее подруги.       Корнелия, первая увидевшая Вилл, задумчиво глядящую в окно, тихо произнесла:       — Что же там произошло…       — Раз она не пришла послушать приговор, то видимо, что-то серьезное, — добавила Тарани, медленно поправляя очки.       Хай Лин не удержалась высказать свою версию:       — А мне кажется, ей просто их жалко.       — Тому должна быть причина.        Корнелия прислонилась лбом к холодной белой стене и закрыла глаза. В мозгу всплыл коротенький эпизод — давний разговор с Вилл и ее нелепая речь о «спасении Фобоса». С первого взгляда это казалось проявлением безумия, влиянием пасущегося во дворе Ридиана, но когда все закончилось, слова рыжей уже не казались такими дурными. Видимо, девушке удалось узреть в принце другую личину, остатки положительных качеств, а не только злобного тирана и могущественного мага. Кто знает, может ей удалось найти с принцем общий язык? В голову постоянно стучатся мысли и об измене, но глядя на Вилл, трудно усомниться в ее верности Оракулу.        Ирма, которая вышла из зала позже всех, незамедлительно направилась к Вилл. Подойдя вплотную, она твердо сказала:       — Оракул хочет поговорить с тобой.       Чародейка Энергии с трудом отвела взгляд от небес и неохотно кивнула, молча говоря о том, что она все слышала. Спрыгнув на сверкающий пол, девушка поплелась в зал суда, стараясь по пути улыбнуться подружкам.       На трибунах, окружающих алтарь с символичными весами, уже никого не было. Только Химериш преспокойно ждал свою подчиненную, стоя у противоположных дверей. Вилл, еле передвигая ногами от усталости, тоски и боли, подошла к мудрейшему и кивнула головой в знак приветствия. На большее у нее просто уже не было сил.       — Приветствую, — Оракул кивнул в ответ, мягко прикрыв веками глаза. — Думаю, нам есть о чем побеседовать.        Девушка молчала. Ей хотелось показать, что она слишком устала, чтобы точно формулировать свои мысли, но Химериш сделал вид, что ничего не заметил. Он провел Стражницу в стоящую на кристальной воде беседку, которая плавно всплыла в воздух, стоило гостям расположиться на скамьях. Вилл громко вздохнула и закинула на сидение ноги, чтобы лицом уткнуться в колени.       — Все закончено, Вилл, — голос Оракула нежным эхом доносился до ее ушей. — Разве не этого ты хотела?       — Возможно, — рыжая с трудом нашла в себе силы выдавить из себя пару слов. — Но еще я хотела бы все забыть.       — Я не могу тебе помочь. Но скажи мне, из-за чего ты мучаешься больше — из-за того что ты предала Фобоса и сделала ему больно, или из-за того, что он проиграл, и теперь вы никогда не увидитесь?       «Никогда» вернуло девушку в реальность. Она рассчитывала заглядывать к принцу время от времени, но даже и не думала, что на это будет поставлен запрет. Впрочем, как она догадывалась, этот запрет будет распространяться исключительно на нее. От обиды и негодования она стрельнула глазами в Оракула и проворчала:       — Я не буду отвечать на этот вопрос.       — Хорошо, — мужчина склонил голову. Он недолго помедлил, прежде чем сказать:       — Если тебе хочется выговориться — говори.       Вилл даже выпрямилась от удивления. Упускать такую редкую возможность она не собиралась. Прижав к губам сжатую в кулак ладонь, она невнятно заговорила:       — Мне следовало вернуться домой сразу. Мне не стоило оставаться в Меридиане.       — Ты жалеешь об этом?       — Да, жалею! — воскликнула чародейка. — Все было зря! Какое к черту манипулирование, какая к черту манера правления, когда народ бунтует и желает свергнуть правителя?! Калеб все равно применил насилие, а Фобос каким был, таким и остался.       — И все же Фобос становился добрее рядом с тобой.       Эта фраза заставила девушку немного задуматься. Оракул говорил правду, и ее собственные глаза не могли соврать. Возможно, в крови принца сильно говорила природная жестокость, данная ему от предков, но с Вилл он обращался весьма аккуратно, и в этом ухаживании не было «игры».       — Еще задаешь себе вопрос, почему он позволил тебе остаться в замке?       Вилл безмолвно качнула головой.       — Кто думал, что жестокий принц способен любить, — с печальной улыбкой прошептал Химериш, словно отвечал на заданный самим же вопрос. — Это чувство кардинально меняет людей.       — Оно так же больно ранит. Я предала его чувства, и Фобос снова закрылся в себе. Теперь я ощущаю себя полной скотиной.       — Не ощущала бы, если бы не испытывала к нему похожих чувств, — лицо Химериша внезапно похолодело.       Из-за внутреннего упрямства Вилл хотела было возразить, но от жуткого утомления она просто повалилась на скамью и промычала что-то нечленораздельное. Она закрыла лицо руками и замерла.       Беседка начала медленно опускаться на свое место. Оракул принял позу лотоса и слетел со скамьи. Он заметил, как по спрятанному ладонями лицу девушки пробежала слезинка.       — Ничего, Вилл. Время лечит.       Спустя два дня Тибор повел Хранительницу в тюремную башню, куда заточили Фобоса. Попасть туда было крайне сложно, разве что, валяясь в ногах у Оракула и выпрашивая разрешение проведать заключенного. Вилл умолять Химериша долго не пришлось, она просто попросила отвести ее к принцу. Мудрейший откровенно признался, что боялся услышать эту просьбу, и заявил, что отныне это первый и последний раз, когда Стражница посетит тюрьму. По коридорам ходил неприятный шепоток, Вилл, он, к счастью, никак не касался. Все обсуждали побег Хаоса прямо из-под носа чародеек, за что те были грозно отчитаны на суде.       Когда бородатый старик привел ее к нужным дверям, сердце у девушки заколотилось так, что руки стали вздрагивать в такт биения пульса.       Фобос лежал на каменном полу, его лицо было скрыто под серебряными волнами длинных волос. Услышав чьи-то мерные шаги, принц поднял голову и сощурился. Это была она.       — Вилл, — прошептал мужчина и попытался подняться. Его ослабевшие ноги подкосились, и князь упал на колени. Он явно злился, его раздражало собственное бессилие, и от этого Фобос таращил и так большие серые глаза.       — Зачем ты пришла?! — выпалил он хрипло.       — Извиниться, — ответила девушка и присела, чтобы принц не смотрел на нее снизу вверх.       — За что? Мы же враги, забыла?!       Вилл ничего не ответила, она просто крепко-крепко его обняла. Минутой позже Фобос обнял и ее. Злость сошла на нет. Они сидели так минут десять, пока Тибор не приказал девушке возвращаться.       — Прощай, — Стражница отстранилась и сжала губы в тонкую линию. Она из-за всех сил сдерживала вновь накопившиеся слезы. На это Фобос лишь равнодушно похлопал глазами.       — До свидания.