То, что нас связывает

- Илья, тут Максим Львович спрашивает, чем ты занимаешься, - сообщил мой ассистент Костя. - Скажи, свадьбу снимаю. А что он хотел? - меняя камеру, поинтересовался я. - Говорит, есть клиент очень хороший, хочет фотосессию... - Ну, если клиент согласен подождать пару часов, можно назначить встречу, - мурлыкнул я и улыбнулся девушке в свадебном платье. - Я передам, - радостно возвестил Константин и умёлся куда-то. Съёмку я закончил по графику, что безмерно радовало. Теперь можно и с Львовичем разобраться. Этот старый еврей Шикерман, конечно, своего не упустит, но зато у него всегда самые интересные заказы. Я созвонился с ним, сообщил, что подъезжаю. Ещё на подходе к кабинету Львовича я услышал следующее: - Послушайте, нам нужен русский фотограф. Мы иностранцу задолбаемся объяснять про березки, оренбургские платки и прочие особенности менталитета. Но вы уверены, что человек, который снимает свадьбы, это то, что нужно? - Дорогой мой человек, вы не сомневайтесь в том, что говорит дядя Миша. Талантливый мальчик, отличные работы! - разливался Львович соловьём. Он еще и дядей Мишей себя назвал, значит, клиент реально стоящий. - Мальчик? Сколько лет ему? - уточнил приятным голосом кто-то третий, до этого в беседе не участвовавший. - Вы для меня все мальчики, молодые люди, - хохотнул Львович, - все, кто младше сорока. Я улыбнулся, представив, как старый пройдоха изображает доброго дядюшку, желающего неразумной молодежи только добра. В такие моменты ему было трудно отказать. - И всё же... Я под дверью стоять не собирался, поэтому сразу вошел, слегка постучав. Пусть свои вопросы клиенты задают мне. - Добрый день, господа, - кивнул я сначала Львовичу, а потом и двоим другим. - Здравствуй, Илюша, - радостно оскалился Шикерман, - вот познакомься, уважаемые люди приехали по твою душу, правда, есть сомнения небольшие у них. Я повернулся к посетителям. Навстречу мне из кресла встал молодой мужчина, в костюме, при галстуке, но какой-то слишком дерганный. Будто в этой одежде ему не комфортно. Или хочет в туалет, но стесняется отпроситься. - Джон, - представился он и протянул руку. Приветствие в его исполнении было такое же, как и он сам - дёрганное. Мне он не очень понравился. Я повернулся к панорамному окну в дальней части кабинета, рядом с которым, спиной к нам, стоял еще один мужчина. Что-то знакомое было в нем. В этом повороте головы, в этой позе. Блондин. На секунду у меня мелькнула надежда, но я заглушил ее на корню. Столько лет прошло, а я все еще мечтаю, что встречу его. Это, ей Богу, глупо. - Май, может ты подойдешь? - немного недовольно предложил Джон. - С радостью, я просто не мешал тебе рисоваться, Ванюш, - насмешливо ответил блондин, оборачиваясь и делая в мою сторону несколько шагов. НЕ. МОЖЕТ. ТАКОГО. БЫТЬ! О том, что он меня узнал, можно было догадаться лишь по легкой заминке, с которой он спрятал руки за спину и кивнул мне. Никаких рукопожатий? А что, нормально поздороваться слабо? Я жадно рассматривал его, выискивая все изменения, пытаясь прочитать историю его жизни за те... я мысленно прикинул. Девять лет. Он изменился, но был легко узнаваем. Когда-то едва распускающаяся красота, сейчас достигла расцвета. Все те же светлые брови и ресницы, серые глаза, острые скулы, пухлые губы и шелковистые волосы, длинней, чем я помню, но взгляд теперь твёрдый, уверенный, даже слегка насмешливый. И фигура осталась изящной, хотя он вытянулся и немного раздался в плечах. Май больше не напоминал анатомическое пособие, скорее молодого снежного барса, особенно кошачьей плавностью движений. И чёрная толстовка, теперь вряд ли была в его гардеробе. Прикид был дорогой: отличные кожаные ботинки с высокой голяшкой, дизайнерские джинсы, обтянувшие длинные ноги, тонкая футболка неброского цвета мокрого асфальта и замысловатый удлиненный вязаный кардиган, возможно, собственного изготовления, хотя от этого не менее классный. Я смотрел и не мог поверить и... насмотреться. Мне казалось, что всё давно прошло и забылось, боль утихла и превратилась в светлую грусть, с оттенком стыда. И после того первого чувства были другие. Но вот он, Май, стоит передо мной, и моё глупое сердце пропустило удар, а затем пустилось вскачь. Я так и не переболел им. - При всём уважении, - начал Ванюша-Джон, - думаю, вы слишком молоды, чтобы быть достаточно опытным для такого рода работы. - Ну, было бы неплохо узнать, в чём заключается задача фотографа, а потом уже делать выводы, - не отрывая взгляда от серых глаз напротив, ответил я. - Необходима концептуальная фотосессия коллекции вязаной одежды. Русские мотивы в высокой моде, - напыщенно сообщил мистер костюмчик. - Всё ещё вяжешь на заказ? - усмехнулся я. Май склонил голову к плечу и, вздернув светлые брови, не остался в долгу: - Снимаешь свадьбы, серьёзно? Я засмеялся. О, как мне хотелось послать всех, схватить Мая, утащить его куда-нибудь и расспросить обо всём. Но это было бы невежливо. Сначала решим рабочие вопросы, а потом непременно воплощу свой великолепный план, тот что с утаскиванием. - Да. Для артбука "Русской недели моды в Париже", - сознался я шёпотом, по секрету. На лице Джона прибавилось уважения. - И мы для него же, - пожал плечами Май. - Участвуешь в показе? - я был приятно удивлён. - Не самостоятельно, от одного модного дома. Ну всё, выяснили, что у обоих достаточно длинные. Может, заключим контракт и обговорим уже кое-какие детали? - ехидно улыбнулся Май, усаживаясь в мягкое кресло возле небольшого журнального столика. - Сдается мне, господа, вы уже знакомы, - хмыкнул Львович и радостно потёр руки. Подписание контракта не затянулось надолго. А вот вопросы по предстоящей съемке решить мы не успели. - Я, к сожалению, не могу сейчас ничего обсуждать. У меня встреча, - с досадой сообщил Май, - но вечер сегодня у меня свободен. Если у тебя нет планов, могли бы сесть и всё обговорить. - Хорошо. Вот визитка. Как освободишься, позвони. Планы можно передвинуть, - этот радостный дебил, что, правда я? Мы распрощались, и весь день я был просто глупо улыбающейся бестолочью. Всё валилось из рук, ничто не интересовало. Я каждые десять минут смотрел, нет ли пропущенных вызовов. Мысленно строил в голове наш с Маем диалог. На работу пришлось забить, толку от меня не было, один вред. День подходил к концу, сначала рабочий, потом световой. Тишина. Я уже отчаялся дождаться, и тогда Май позвонил. - Привет, надеюсь не слишком поздно? - его голос в трубке звучал мягко и немного устало. - Нет, нормально. - Если хочешь, мы можем перенести встречу на завтра... - Ты устал? - Нет, я думал, ты не захочешь уже никуда ехать. Тогда, может, поговорим у меня? Я с утра ничего не ел. И в душ хочу. - Не вопрос, какой адрес? - спокойно согласился я, а мысленно отплясывал самбу. - О, чудно! К твоему приезду как раз ужин доставят, - выдохнул Май с облегчением, - Я скину адрес в сообщении. Я опущу описание моих сборов, скажу только, что это было эпично. Во мне бурлила такая смесь чувств, что казалось грудь разорвёт. Там была и надежда, и страх, и нетерпение, и любопытство, и смущение, и радость. Очень много радости. Я не мог остановиться ни на секунду, тело рвалось куда-то, каждая мышца зудела от желания начать двигаться, что-то делать, а мозг периодически подвисал. В такси пришлось применить тибетскую дыхательную гимнастику, иначе дело бы кончилось гипервентиляцией легких. И вот стою я перед дорогой металлической дверью и дрожащей рукой пытаюсь попасть в звонок. Что-то никто не открывает, тишина. Звоню еще дважды, прежде чем наконец слышу щелчок замка. На пороге Май, его в таком виде должны официально запретить. Во всяком случае, в больших дозах. Это чревато кровоизлиянием или в мозг или... в другое место. На нем были светлые драные джинсы, как те, в которых он впервые пришел ко мне однажды. Они сидели очень низко и обтягивали так плотно, и не были застегнуты до конца... Выше была майка. Простая белая борцовка. Тонкая ткань не скрывала напряженные соски, нижний край задрался, когда Май поднял руки и открыл взору полоску молочно-белой кожи на животе. Оголенная длинная шея, ключицы и часть груди... А эта зараза как ни в чём ни бывало развернулся и пошлёпал босыми ногами в коридор, вытирая мокрые волосы и демонстрируя плотно обтянутый денимом зад. - Прости, я не сразу услышал. Был в душе. Проходи, - пригласил Май и исчез в глубине своего жилища. Квартира его размещалась в одной из новостроек, причем не какой-нибудь там, а элитной. Занимала она, похоже, чуть ли не пол-этажа и начиналась с большого холла. Я разулся и последовал за хозяином. Но возникла проблема - коридор разделялся. - Иди направо, - крикнул Май, - сначала поужинаем, ты же не против? - Я не против, но ты мог бы побыть моим провожатым. Мне кажется, я вижу вон в том углу чей-то скелет, - крикнул я в ответ. - Это не скелет, это Пушок, - оповестил меня хозяин квартиры, появляясь в поле моего зрения. - Май, ты в курсе, что он лысый? - осторожно поинтересовался я. - Я в курсе, но это не мой кот, кличку ему не я давал, - фыркнул Мирошенко и, кивком указав направление, двинулся дальше по коридору. У меня легкий ступор перешёл на качественно новый уровень. Я хотел было уточнить по поводу кота, который, кстати, с противным рёвом бежал впереди нас, видимо, ожидая, что его покормят, но меня интересовала не эта лысая животина. - Присаживайся, я сейчас, - предложил Май и стал хозяйничать. Я боялся, что он может заказать что-нибудь экзотическое, а я не любитель всяких там суши и острой тайской пищи, но ужин был из итальянского ресторана, простой и вкусный. Май быстро сервировал стол и, порывшись в специальном шкафу, достал бутылку вина. Я хотел задать тысячу и один вопрос, но он был и впрямь голоден, поэтому поужинали мы практически молча. К тому же из под стола плотоядно рычал лысый зверь, и мне не хотелось привлекать к себе его внимание. И, только когда перебрались в гостиную с остатками вина, разговор оживился. - Я сегодня очень удивился, когда тебя увидел... и очень обрадовался, - признание далось легко, видимо, вино было ну очень хорошее. - Да? Это приятно. Я тоже рад встрече. Сколько прошло, лет десять? - кивнул Май, улыбнувшись, но в его голосе чувствовалось напряжение. - Ты исчез тогда так быстро. Мы с родителями искали тебя, я писал сообщения тебе в блог... - Да? Я не заходил туда больше. - Как ты жил все это время? - спросил я. Мне хотелось услышать, что он скучал. - Сначала тяжело, потом постепенно всё наладилось. Сейчас всё прекрасно, как видишь, - Май отставил бокал и взял со столика папку, - Здесь кое-какая информация по моделям, по концепции съемки. Она может тебе пригодиться. - Май, я ждал, что ты вернёшься. Целый год надеялся. - Правда? Что ж, это, наверное, приятно... - Я ждал, чтобы извиниться. В тот вечер... - Илья, всё давно в прошлом, я бы не хотел поднимать эту тему. Я всё давно забыл. - Да что ты? Еще скажи, что у тебя привычка не подавать людям руки. И это не потому, что я орал тогда, чтобы ты ко мне не прикасался... Май резко втянул воздух и опустил взгляд. Черт, да я прав! Ничего он не забыл, это до сих пор причиняет ему боль. - Май, прости меня. Я был несправедлив и наговорил гадостей. Я виноват в том, что не разобрался ни в чем, просто отмахнулся от тебя. Как и ты виноват в том, что полез решать мои проблемы, не посоветовавшись со мной. - Давай прекратим... - Нет, давай об этом поговорим. Я не хочу, чтобы ты думал, что я ненавижу или презираю тебя. Я скорее... зол. - Я не подал тебе руки, потому что подумал, что тебе может быть противно. Ты из-за этого злишься? - Май встал с дивана, подошёл к огромному окну, из которого открывался великолепный вид на пульсирующие огнями транспортные артерии города, на здания, светящиеся окнами и рекламами. Блики и тени устроили на его лице причудливую пляску, было сложно понять, какое у него выражение лица. Я встал тоже. - Я злился и злюсь, потому что ты сбежал, не поговорив. Я не знал где ты, не мог попросить прощения и все объяснить, волновался за тебя. А вовсе не потому, что ты не подал мне руки. Я встал позади него так близко, что чувствовал аромат шампуня от его волос и тепло тела. - Разве похоже, Май, что мне противно? - тихо сказал я ему на ухо, почти касаясь губами волос. Ответом мне было лишь участившееся дыхание и напрягшиеся плечи. Он собрался уже что-то ответить, но тут хлопнула дверь, и раздался весёлый женский голос: - Мааай, ты давно вернулся? Пушка покормил? В коридоре послышались шаги и шорох пакета, и в гостиную вошла очень красивая молодая женщина. Потрясающе красивая и потрясающе... беременная! Май бросился к ней и отобрал пакеты с продуктами, ворча: - Сдурела?! Позвонить не могла? Иди присядь... - Ты такой заботливый, звезда моя. О, у тебя гости? Извини, я не знала... Здравствуйте. Вита, приятно познакомиться! Вы коллега Мая? - мило улыбнулась девушка, осторожно опускаясь на диван. - Можно и так сказать. Илья. Я фотограф, - я выдавил ответную улыбку. Это произошло автоматически, профессиональная привычка быть вежливым и приятным в общении, даже когда внутри всё сковывает льдом... Я так обрадовался, что думал только о себе и своих желаниях. В самом деле, с чего я взял, что Май любит парней? Потому только, что когда-то ему нравился кто-то из одноклассников. И почему я решил, что сейчас он один? Мне даже в голову не пришло, что он может быть женат. Да он почти папа уже! Чёрт возьми! Никогда бы не подумал, что мне от этого будет так больно... - Уже очень поздно, я, пожалуй, пойду, - подхватив со стола папку, я направился в коридор. - Илья? Ты уходишь? - выглянул из кухни Май, где он разгружал принесённые Витой продукты. - Я изучу информацию, и мы созвонимся... завтра. Мне нужно время... в смысле, вдруг возникнут вопросы. До свидания, Вита, рад был познакомиться, - я махнул зажатой в руке папкой и, быстро обувшись, выскочил в подъезд, не дожидаясь ответа. Я только что совершил натуральный побег. Потому что встретил беременную женщину парня, который мне не безразличен с самой школы. Сюжет для сентиментального кино, не меньше. И смешно и грустно. А чего я, собственно, ждал, летя сегодня сюда? Что мы объяснимся, посмеемся и уйдем в закат, держась за руки? Прошло много времени и даже то, что Май помнит мои злые слова, не значит, что он хотел бы вернуть нашу дружбу. И более того, я даже не уверен, что именно я нравился ему. Что тут скажешь, Мельников, ты - конченый дебил, так тебе и надо. На этой оптимистичной ноте заканчиваем копаться в прошлом и в себе. Теперь нас связывает только работа. Нужно просто хорошо её выполнить и вернуться к привычному течению дел, как было до появления Мая. Нужно хотя бы попытаться.