***
— Малыш, иди садись. Всё готово, — зову я Тедди, который в это время увлечённо смотрит мультик. На столе стоит завтрак. Приготовленный омлет красиво уложен на белом блюде. Рядом — чашка горячего какао, которое брат очень любит. Всё это идеально дополняют гренки, находящиеся в отдельной тарелке. — Эй, ну ты идёшь? — повторяю я, не замечая Теда на кухне. — Да-да, вот он я, — бежит тот с улыбкой на лице. — Просто там момент был интересный, роботы нападали на город, представляешь? — восхищённым взглядом смотрит он на меня. — Ну... Примерно, — я весьма удивляюсь и сажусь за стол. Малыш присаживается напротив меня и начинает уплетать всё за обе щеки. Видимо, то, что я приготовила, вкусно, или же он очень голоден. — Тедди, ты что, куда-то спешишь? — смеюсь я. — Не волнуйся, роботы без тебя ничего не захватят. — Да нет, просто это очень вкусно, — отвлекается он от приёма пищи, чтобы всё-таки запить еду. Я сижу и молча наблюдаю, как это чудо завтракает. Какой же он милый. Недавно проснулся. Ещё в пижаме с мишками. И... такой голодный. Я невольно улыбаюсь. — Тед, так куда бабушка ушла, а то я спросонья немного не поняла? — интересуюсь я. Действительно, куда бабуля могла пойти в такую рань, да ещё и в субботу? — Она сказала, что ей позвонил дядя и сказал прийти и забрать важные бумажки, на этих листочках телефоны разных роботов. Бабушка позвонит им, и у нас будут свет и вода, — его губы растягиваются в улыбке, и братишка откусывает кусочек гренка. Значит, бабушка пошла забирать квитанции за электричество и воду? Но почему так рано? Может, что-то не так? Ладно, придёт — спрошу. Beyoncé — Yonce Прошло около часа. Заснуть я так и не смогла и отправилась готовить обед. Решив сварить куриный суп и нарезать овощной салат, я принимаюсь за работу. Готовка идёт полным ходом, играет музыка, под которую так и хочется танцевать, и, конечно, не удержавшись, я начинаю выделывать различные, иногда непонятные, движения всем телом. Позади меня раздаётся смех. Обернувшись, я вижу в дверном проёме бабушку, с улыбкой смотрящую на меня. Я продолжаю танцевать, подходя к бабушке и подпевая слова песни. Кружусь в повороте, взмахиваю руками, поворот головы на бабулю, и мы обе начинаем смеяться. Обняв её, я присаживаюсь за кухонный стол. — В детстве ты мечтала стать балериной, — говорит бабушка, присаживается рядом и приобнимает меня. — Всё время ходила на носочках в такой пышной юбке и говорила всем: «Смотрите, я балерина, ведь правда?» Твоя мама всегда отвечала, что ты — самая настоящая маленькая балерина, и помогала удержаться тебе на носочках как можно дольше, отчего твои глазки наполнялись счастьем. — Да, я помню игрушечные пуанты, которые я стянула с куклы и пыталась надеть себе на ноги, — отвечаю я, и мы смеёмся, вспомнив это. — Бабуль, что за счета ты ходила получать? — встав из-за стола, чтобы налить чай, спрашиваю я. — За электричество, воду. Буду честна, — она приостанавливается и, сделав выдох, продолжает. — За воду я заплатила, там немного. Но вот свет... Хотела взять отсрочку, так как сейчас нет денег, а моя пенсия только через неделю. Но они мне отказали, сказав, что не видят весомой причины и что такие, как я, приходят к ним толпами каждый день. Нужно заплатить в течение двух дней: завтра или послезавтра. Оу, видимо, всё действительно плохо. Почему нельзя было дать отсрочку, что им стоит эта неделя? Я не понимаю. — Боюсь спросить, но что будет, если мы не заплатим? — с сомнением спрашиваю я, поставив чашки на стол. Бабушка долго молчит, вертя чашку в своих руках, и отводит взгляд от меня, тяжело дыша. Мне становится не по себе. Я подхожу к холодильнику и облокачиваюсь на него. — Бабуль, говори как есть, — прошу я и отпиваю зелёный чай из кружки. — Они отключат свет. Я не знаю, где взять деньги за считанные дни, — голос бабушки напряжён, и она наконец делает глоток из своей чашки. — У нас совсем нет денег? И сколько нужно, чтобы заплатить за свет? Не знаю почему, но я начинаю задавать вопросы, хотя абсолютно уверена, что знаю на них ответы. — По квитанции нужно оплатить пятьдесят долларов. У меня лишь тридцать. И на эти деньги мы должны прожить ещё неделю. Я... — останавливается она. — Я не знаю, что будет. В моей голове начинает возникать огромное количество мыслей. Что будет, если всё-таки отключат свет? Во-первых, у нас пропадает возможность наслаждаться таким чудом, как телевизор. О доступе к Интернету и прочих благах цивилизации, связанных с электричеством, я просто молчу. Во-вторых, не будет горячей воды. Это... Конечно, ужасно. Но более-менее терпимо и можно пережить. И, в-третьих, что напугало меня больше всего, мы не сможем ничего приготовить. А вот это уже настоящая катастрофа. Как это вообще могло произойти? Мы всегда успевали платить. Иногда с трудом, но всё-таки не было такого, чтобы нам выключали электричество. Не понимаю. Может, лишние расходы на садик для Тедди? Скорее всего. Но почему бабуля не сказала мне о таком трудном положении? Эх, нужно что-нибудь придумать. Я отрываюсь от размышлений и, настроившись как можно позитивнее, обращаюсь к бабушке. — Родная моя, мы и не из таких проблем выбирались, что нам этот свет? Я обязательно придумаю выход из этой ситуации, — говорю я, подхожу и крепко обнимаю бабушку. — Всё у нас будет отлично. — Надеюсь, Бог нам поможет, — с надеждой говорит она и делает пару глоточков. — Поможет, конечно, — улыбаюсь я в ответ. Погрузившись в свои мысли, я не замечаю, как бабушка ушла из кухни, оставив меня одну. Тедди, видимо, заснул, так как телевизор выключен, а бабуля мирно читает книгу в кресле. Я прислушиваюсь. В доме стоит гробовая тишина, которая пугает меня. Так, как будто в мире нет никого, кто бы мог издать посторонний звук. Есть только тишина, которая режет слух. Я стараюсь услышать хоть маленький шорох, но лишь тиканье часов громко отбивает ритм в голове. И ни одного постороннего звука. Только отчетливые удары стрелки, свидетельствующие о её передвижении. Как быстро она крутится по кругу, унося за собой драгоценные секунды жизни. Тик-так, тик-так... Уже, наверное, прошла минута. Целая минута. Мотнув головой, чтобы не думать об этом, я направляюсь к входной двери, дабы выйти в подъезд и остаться одной на пару минут. Приоткрыв влажные губы и глубоко вздохнув, я сжимаю зубы и ударяю кулаком по ступенькам, на которых сижу уже около пяти минут, выпуская эмоции наружу. Всё внутри кипит, но я больше не позволю себе пролить ни одной слезы. Я закусываю нижнюю губу, жмурюсь, отворачивая голову, и провожу рукой по волосам, чтобы заправить их за ухо. Прикрыв ладонями глаза, я ещё раз вздыхаю. Мне хочется сделать что-либо, исправить всё. Вырваться из этой темноты, которая с каждым днём затягивает всё больше и больше. Ещё день, два, максимум — неделя, и мы вовсе провалимся в бездну. В какую-то чёрную дыру, из которой уже нет выхода. Тяжёлые вздохи усталости и отчаяния срываются с моих губ. Разочарование в себе и в жизни, в людях, окружающих её, в мечтах, в отношениях между людьми. Во всём, что существовало на тот момент. Желание сделать лучше и помочь, но как? Как можно помочь без денег, без возможностей, с одним лишь желанием, которое в нынешнее время ничего не значит? Чёртова реальность, заставляющая людей делать необдуманные поступки и сходить с ума, задыхаясь от бессилия и жестокости жизни. Зачем нужна реальность, в которой всё настолько несправедливо? Старикам выключают свет лишь потому, что они не успели в нужный день оплатить по квитанции из-за нехватки денег. Разве это важно? Разве неважно то, что им не на что жить? Кто им поможет? Люди сейчас совершенно бесчувственные, некоторые даже больше похожи на роботов, на автомате выполняющих свою работу, не обращающих внимания на чувства людей, не способных к понимаю и помощи. Во что превращается этот мир? Никто не знает или просто боится признать, насколько всё плохо. Он явно превращается во что-то страшное и бесчувственное, где уже не будет места человечности. Вздох за вздохом. Мысль за мыслью. Проходит около часа пугающих размышлений, прежде чем я поднимаюсь с холодных ступенек лестницы, где провела много времени в размышлениях, и направляюсь в свою комнату. Миновав коридор и открыв деревянную дверь, я оказываюсь в любимом помещении. «Так-так, что же делать?» — проносится в голове. Мои руки перебирают волосы и трут виски, пока ноги наматывают круги по комнате. Где взять около сорока долларов за день, когда тебе нет восемнадцати? Занимать, по-моему, бессмысленно. А заработать — нереально. К кому обратится за помощью? Не к кому. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я расклеилась. Потеряла надежду на спасение и нормальную жизнь. Но кто ещё поможет им, моим самым близким людям? Эти вопросы загоняют в угол и делают меня беспомощной. Как обиженного ребёнка, которого унижают и оскорбляют, а он ничего не может сделать или сказать в ответ, потому что слабость и страх переполняют его, как меня сейчас. Я опять бью своим кулачком о стену, оставляя на обоях небольшие красные капельки и шепча: «Я сильная. Я сильная, и поэтому всё будет, я найду деньги». Я всегда делаю так, если что-либо не получается или идёт не так, как я хочу. В порыве злости пытаюсь разрушить стену, с каждым разом всё сильнее и сильнее вбивая в неё костяшки. Странно, но слёз нет. Боль заставляет прийти в себя и отбросить все остальные эмоции в сторону. Заставляет одуматься и успокоиться. Иногда принять верное решение. Но сейчас совершенно ничего не идёт в голову. Только отчаяние. Официанткой меня не возьмут, уже пробовала. Всегда отказывают из-за моего возраста. Но ведь я не один такой подросток, которому не хватает денег или у которого проблемы в семье. Я уверена, таких много. И им всем нужны деньги, что здесь плохого? Раздавать листовки ради этих деньги нужно как минимум месяц. И то не факт, что ночами не нужно будет что-либо рекламировать таким способом. В прошлый раз мне сказали, что слишком много желающих заработать с помощью листовок, и, несмотря на большое количество новых заведений, желающих работать подростков намного больше. Ну, соберись! Какие ещё могут быть варианты? Продавец? Совсем не то. Ничего не подходит. Я сейчас взорвусь от злости. Так, Лия, давай думать логически: может, можно заработать тем, что тебе нравится делать? Вспоминай, что ты там любишь? Стихи, музыка, танцы. Музыку и стихи можно автоматически отмести. У меня есть наброски песен и стихов, но они все незаконченные и, как по мне, ужасны. Тем более, сколько сейчас пишут стихов и песен? Безумное количество, и прорваться туда со своим творением нереально. Танцы. А что танцы? Даже когда мы с Кайлом выступали на соревнованиях, ничего, кроме кубков, нам не светило, лишь огромные траты денег на костюмы. Может, что-то продать? Я начинаю метаться по комнате в поисках чего-то дороже десяти долларов. Бесполезно, у меня нет дорогих вещей. Опять промах. Я уже хочу упасть на пол от безысходности, как останавливаюсь возле кровати и приоткрываю губы. Танцы. Танцы! Точно, Господи, танцы! Можно заработать деньги, танцуя и участвуя в джемах! В моём сердце затеплилась надежда, и, выдохнув, я бросаюсь на поиски телефона. Переворачиваю всю постель, полки, шкаф. Где же он? Затем я поворачиваюсь к столу и, увидев свой сотовый, лежащий между тетрадками, подбираю его. Нервно ищу в контактах номер Кайла. Пальцы словно не слушаются. Найдя нужный набор цифр, нажимаю на кнопку вызова. Руки трясутся. Я не знаю, что сейчас должна сказать, ни одно нормальное объяснение не появляется в моей голове. Лишь огромная каша. Нолики отображаются на экране, и я слышу его голос. — Леона, привет. Я рад, что ты мне позвонила, ведь в прошлый раз ты посчитала нормальным, ничего не объяснив, бросить меня! — с каждым словом он повышает интонацию. — А так молодец, что позвонила, я тебя слушаю, — успокоился парень. — Кайл... — проговариваю я. — Я... Мы можем встретиться? Я всё объясню, — эмоции зашкаливают. Слова путаются и никак не хотят выстраиваться в адекватные предложения. Вот-вот мои нервы не выдержат и сдадут. — Лия, дорогая, всё хорошо? — его голос успокаивающий. Он всегда поддерживает меня в трудную минуту, выслушивает, является настоящим другом. Я доверяю ему, и мне стыдно, что я так поступила, хочу рассказать ему абсолютно всё. Мне нужно выговориться и нужен его совет, возможно, даже помощь. — Встретимся, и... Я попытаюсь всё объяснить. Пожалуйста, — попрошу я с надеждой, что он попытается меня понять. — Конечно, можешь в два часа у нового кафе в парке? Такое, с зелёной вывеской? — спрашивает он. — Да-да, я буду, спасибо тебе, до встречи, — я улыбаюсь и кладу трубку. Skins — Baby it's wild world Улыбнувшись и настроив себя на лучшее, я с косметичкой в руках направляюсь в ванную, чтобы начать собираться. Схватив полотенце, висевшее на крючке, я скрываюсь за дверью. Отложив косметику на полку, ставлю обе руки на умывальник и смотрю на себя в зеркало. Опять всё то же уставшее лицо, опять синяки под глазами, кажется, лишь одно радует меня: не совсем скверная внешность. Светлая кожа без видимых изъянов, аккуратный нос, пухлые губы и зелёные глаза с длинными ресницами. Умываюсь холодной водой, чтобы взбодрить себя, и тянусь за полотенцем, снова посмотрев на отражение. Увиденное разочаровывает меня, и, заскулив, я тянусь за тональным кремом.***
Зайдя в гостиную, я вижу на диване спящую бабушку, укутанную в ярко-бордовый плед. В её руках — книга. Опять заснула за чтением. Я подхожу к ней и вынимаю из её рук сборник Шекспира. Отложив книгу в сторону, аккуратно поправляю плед, чтобы та не замерзла. Я решаю не будить её, а оповестить о своём уходе запиской. Отыскав за пару минут чистый лист бумаги и ручку, я принимаюсь за текст: Бабуль, я уйду на пару часов. Нужно встретиться с Кайлом. Это по поводу поисков для него новой партнёрши, да и вообще, мы давно с ним не виделись и хотим поболтать, как раньше, обо всём на свете. Если что-то случится или нужно зайти в магазин, позвони мне. Твоя внучка :) Сложив листок вдвое, я кладу его на журнальный столик, стоящий рядом с диваном. Удостоверившись, что сделала всё, что хотела, и посмотрев напоследок в зеркало, направляюсь к выходу.***
Ровно к назначенному времени я подхожу к нужному кафе в парке. Зелёная вывеска светится огнями, отображая название заведения: «Almande fo gero». Необычно. Вроде это что-то итальянское. Большая часть столов находится на летней террасе. Люди сидят и оживлённо общаются: одни за чашкой кофе или чая, другие — за бокалом красного вина. Играет приятная и успокаивающая музыка. Многие обедают: семейные пары, пожилые люди, дети и даже подростки. Всё выглядит довольно милым и уютным. За одним из таких столов я вижу знакомого парня, и уголки моих губ сразу ползут вверх. Он не замечает меня, так как сидит спиной, выбрав стол у входа. Миновав пару столов, я приземляюсь напротив Кайла, чем немного пугаю его. — Зачем так пугать? — злобно бурчит он. Неужели я и впрямь его напугала? Даже смешно как-то. — Прости, я не думала, что ты такой трусишка, — отвечаю я, закатив глаза. Парень хочет начать разговор, но в этот момент его перебивает официант, стоявший рядом с сияющей улыбкой на лице. — Вы выбрали, что заказать, или, может, вам что-либо посоветовать? — Да, картошку фри с кетчупом и апельсиновый сок, пожалуйста, — отвечает парень и переводит взгляд на меня, закрывая меню. — Ты что будешь? — Я не голодна, спасибо, — я с улыбкой смотрю на официанта, давая понять, что он может идти. — Ну, я тебя внимательно слушаю, — говорит парень, откинувшись на спинку дивана. Собрав все мысли в единое целое, я вздыхаю и начинаю свой рассказ. — Я сейчас буду долго говорить, ты только не перебивай меня и дослушай до конца, хорошо? — прошу я, в ответ на что парень молча кивает. — Ну так вот. Я отказалась быть твоей партнёршей и не появляюсь больше на тренировках не потому, что у меня что-то болит, нет настроения, депрессия, завал в учёбе или прочая незначительная фигня, — я приостанавливаюсь, а на лице у парня читается удивление, — на самом деле всё намного проще, чем ты накрутил себе. Просто у нас сейчас очень трудное экономическое положение в семье. Не хватает денег ни на что. Проще говоря, бабушка не знает, где взять деньги, чтобы оплатить счета за электричество. Также нужны деньги на затраты для Тедди, ну и, в конце концов, на продукты. Ты знаешь, сколько стоит сейчас пошить один костюм для нашего выступления? — парень не произносит ни слова. — Вот именно, много. Поэтому я не нашла другого выхода, кроме как бросить заниматься этим. Сидела сегодня несколько часов в раздумьях, перебрала все возможные варианты, но... Я не знаю, что ещё сказать в оправдание своей безответственности. Кайл, я пойму, если ты будешь в обиде на меня или даже не простишь. Я плохо поступила с тобой, бросив перед самым важным выступлением. Но на меня навалилось так много всего и сразу. Я не знала, что делать, и до сих пор не знаю. Прости, — я заканчиваю свой рассказ и опускаю взгляд в пол, искренне сожалея о своём поведении. Пару секунд парень смотрит на меня безмолвно, а потом, опустив локти на стол и придвинувшись ближе ко мне, отвечает: — Ты действительно думаешь, что какие-то соревнования для меня важнее, чем ты и наша дружба? — он прожигает меня взглядом насквозь. — Ну, Лия, ты издеваешься, наверное. У меня и в мыслях не было осуждать тебя! Всё внутри теплеет, и становится так спокойно. Парень не обижается на меня, да ещё относится с пониманием к возникшей проблеме. За это я его и ценю. Поддержка и понимание с его стороны обеспечены всегда. Облегчение подступает ко мне, когда парень согревает меня своим нежным взглядом. — Послушай, я хотела попросить... — я приостанавливаюсь, но, когда хочу продолжить, Кайл перебивает меня. — Я дам тебе денег, — говорит уверенно парень, пока прибывший официант выставляет приготовленные блюда. Нет, я никогда не беру денег в долг, пусть он мой лучший друг, пусть такой ужас в жизни, да хоть атомная катастрофа, не возьму эти бумажки ни у кого. Это не какой-то каприз девчонки. Это жизненный принцип, появившийся ещё в далёком детстве. — Нет, ты знаешь, денег не возьму, — я отрицательно мотаю головой, смотря парню прямо в глаза. — Знаешь, по-моему, сейчас не лучшее время, чтобы отказываться, тем более, я дам тебе их не в долг, а просто так, — Кайл смотрит на меня с надеждой. — Нет. Тем более нет. — Леон, ну, я — твой друг. Почему ты не можешь взять то, что я предлагаю? Глупо отказываться от помощи, как ты не понимаешь? — он всё пытается убедить меня, но тщетно. Даже не надейся. По-моему, все, кто хоть когда-то общался со мной, знают, что вручить мне деньги, даже незначительные, невозможно. — Прости, но деньги я не возьму. Кайл раздражённо вздыхает, услышав мои слова. — Но если ты правда хочешь помочь, помоги мне узнать у ребят насчёт уличных джемов и можно ли к ним присоединиться на пару дней. Ну, и сколько реально заработать за день, два, тоже хотелось бы знать, — прошу я, наклонившись к нему. Он смотрит на меня без единой эмоции, но, похоже, ему эта затея не нравится. — Э-э-э, послушай, я, конечно, могу позвонить и узнать, но ты уверена, что это хорошая идея? У них там свои конфликты и тёрки на улицах, зачем тебе это? — Уверена, — твёрдо произношу я и с мольбой смотрю на растерянного парня. Кайл тяжело вздыхает и нехотя тянется в карман за телефоном. Я непроизвольно растягиваюсь в улыбке, заметив его движение. Пару минут спустя парень уже расспрашивает кого-то по телефону. — И сколько реально заработать за день? — спрашивает он у неизвестного и около минуты получает ответ. — Скажи мне, только честно, это не опасно? — насторожено проговаривает Кайл в телефон, что заставляет мою кожу покрыться мурашками. Что там может быть опасного? Он издевается? Разговор длится ещё пару минут, затем парень откладывает телефон на стол и смотрит на меня. Ну, что же он смотрит? Так нравится тянуть время, зная, что я тут сижу и, дрожа, ожидаю новостей? — Ну, так вот, рассказываю, — начинает говорить друг. — Они танцуют обычно около «Sky mall», так как там больше всего народу. Сегодня и завтра тоже будут там. Джемят с четырех-пяти вечера и до десяти-одиннадцати, в зависимости от дня недели и количества людей. Эти два дня выходные, значит, будут там до ночи. Заработать можно от двадцати до тридцати долларов за день. Смотря по тому, какое количество ребят и сколько часов они танцуют, и, конечно, это зависит от того, сколько тебе положит довольный прохожий. Танцуют, в общем, около пяти человек, иногда семь. Перерыв каждый час на пятнадцать минут. В конце «смены» заработанные деньги делят пополам. Мой знакомый сказал, что они, вроде, дружелюбные и нормально принимают новичков, но всё равно, пожалуйста, подумай хорошо, прежде чем туда пойти. Семь часов энергично развлекать людей... Ты же с ума сойдёшь под конец от усталости. Договорились? — парень смотрит на меня так искренне и с заботой. — Хорошо, — мои губы расплываются в улыбке, я встаю из-за стола, подхожу к другу и крепко обнимаю его. — Я тебя обожаю. Кайл смеётся и поднимается со стула, чтобы обнять меня в ответ. — Глупая ты, но я тебя тоже обожаю, — бурчит парень, и мы вместе смеёмся. Ещё долго разговаривая о школе, новостях в мире, музыке и многом другом, мы весело проводим время вместе. Приближается вечер, и я, попрощавшись с другом, направляюсь домой.