***
Казалось, что первый урок длился невыносимо долго. Мистер Грабенвиль рассказывал что-то о стереометрии, причём в такой форме, что это нагоняло сон и тоску. Прозвенел звонок с урока. Сейчас большая перемена, поэтому я решаю пойти присесть на лавочку, находившуюся на улице, и почитать книгу, которая лежит у меня уже весьма давно, но я никак не могу выкроить время, чтобы прочесть её. Лавочка находится в укромном уголке на заднем дворе школы. Около неё растут два дерева, создавая прохладную тень. То что я люблю. Усевшись поудобнее, я погружаюсь в чтение книги. Прохладный ветерок развивает волосы, но мне не холодно. Вовсе нет. Он лишь добавляет определённых эмоций к тем, что исходят от книги. — Привет, — оторвавшись от страницы, я оборачиваюсь туда, откуда было произнесено обращение. Джастин стоит, облокотившись о дерево, находящееся возле меня. — Привет, — я улыбаюсь и перевожу взгляд обратно в книгу. Несколько странных секунд молчания, и парень присаживается рядом со мной. — Что читаешь? — посмотрев на рядом сидевшего парня, я вздыхаю. Уголки моих губ невольно тянутся вверх, образуя подобие ухмылки. Неужели ему действительно интересно или просто скучно? — 451 градус по Фаренгейту. Рэй Брэдбери, — я прикрываю книгу и, оставляя большой палец на нужной странице, протягиваю ему передней частью, чтобы он смог разглядеть обложку. Он ухмыляется. Странно. Сложив руки на груди, Джастин смотрит мне прямо в глаза. По моему телу пробегают мурашки, что совершенно мне несвойственно. — О чём эта книга? — он не отводит взгляда. В его глазах читается интерес. — Описывается общество, которое опирается на общественное мнение и потребительское мышление, в котором все книги, заставляющие задумываться о жизни и о чём-то прекрасном, подлежат сожжению, а люди, способные критически мыслить, оказываются вне закона. Главный герой романа, Гай Монтэг, работает «пожарным», но не тем обычным, которые помогают людям при огне, а тем, кто, собственно, и является его причиной. Он уверен, что выполняет свою работу «на пользу человечеству». Но в скором времени разочаровывается в идеалах общества, частью которого он является, становится изгоем и присоединяется к небольшой подпольной группе мужчин, сторонники которой заучивают тексты книг, чтобы сохранить их для потомков. — И каждый раз с волнением проходит мимо железного пса, боясь, что тот сделает подозрительный жест в его сторону. Каждый раз при виде своей жены он думает, что она уже «умерла» в этом обществе. И, когда слышит «родственников», хочет сломать эти говорящие стены, заменяющие живое общение, — он уверенно продолжает мою мысль, на что мои брови изгибаются, а глаза немного расширяются. — Ты читал? — Как видишь, — парень пожимает плечами и облокачивается о спинку лавочки. — Зачем тогда попросил описать книгу? — я проделываю то же движение, закидывая одну ногу на другую. — Мне было интересно услышать, как ты поняла её, — Джастин немного наклоняет голову набок и облизывает нижнюю губу. Странное желание. — Ты удовлетворён? — спрашиваю я. — Вполне, — он усмехается и закатывает рукава чёрной кофты. На моё обозрение предстают его руки с виднеющимися под светлой кожей тонкими паутинками вен. Они переливаются болезненной синевой и, кажется, пульсируют от малейшего движения. Не могу не признаться, что это завораживает. Я приоткрываю книгу и начинаю всматриваться в написанные слова. Секундой позже я качаю головой и, убрав руку со страницы, захлопываю её. Усмехаюсь про себя и откладываю книгу в сторону. — Послушай, я хотела сказать тебе «спасибо», — я смотрю на парня, заправляя прядь волос за ухо. — За что? — не знаю почему, но от его ответа смешок срывается с моих губ. — Просто, спасибо, — я улыбаюсь и опускаю взгляд на колени. Не знаю, как высказать ему свою благодарность за то, что он помог мне тогда в школе. Это действительно важно для меня, потому что почти никто и никогда не оказывал мне даже самой банальной и незначительной помощи. — Ахаха, ладно, — Джастин начинает смеятся, и на его щеках появляются ямочки, что заставляет меня улыбнуться. Это выглядит так мило. Парень снова облизывает нижнюю губу и смотрит на меня своими карими глазами. В них переплетаются миллионы ветвей, создавая идеальный рисунок, от которого нельзя отвести взгляд. Я вздрагиваю. — Наверное, это будет звучать безумно странно, но ты не хочешь погулять со мной сегодня вечером? — он приоткрывает свои пухлые губы. Хихикаю. — А почему странно? — интересуюсь я, решая немного потянуть с ответом. — Ты просто не знаешь, куда мы пойдём, — Джастин ухмыляется и придвигается немного ближе. Я сижу, затаив дыхание, и боюсь пошевелиться. — И куда же мы пойдём? — без единой эмоции спрашиваю я, сложив руки на груди. — Это сюрприз, — парень на секунду прикрывает глаза, его ресницы образовывают мимолетную тень на щеках, а губы тянутся в стороны, создавая еле заметную ухмылку. — Соглашусь лишь потому, что до безумия люблю сюрпризы. Звенит звонок. Именно он вытаскивает нас из этой дискуссии. — Тогда я заеду за тобой около семи? — Джастин поднимается с лавочки и протягивает мне руку. Жест парня заставляет меня выдать смешок и протянуть руку в ответ. — А не слабо ли такому джентльмену пройтись пешком? Погода чудесная, — я усмехаюсь, пытаясь взять парня на слабо, так как повторять прошлую поездку на машине явно не хочется. Второй такой гонки моё сердце просто не выдержит. — Мне ничего не слабо, — отвечает он и легонько тянет за руку, помогая встать на ноги. — Ну, тогда до вечера, — я махаю ему рукой и направляюсь в главный корпус. — У нас сейчас совместный урок, — слышится хриплый голос позади. Я не вижу его, но кажется, что парень улыбается. Джастин не видел, но на моём лице тоже появилась улыбка, и я продолжила идти.***
У меня нет любимого предмета, но литература — единственный урок, где я стараюсь принимать активное участие, так как мне это интересно. Тайра, находящаяся рядом со мной, смотрит на Майкла, её щеки понемногу набирают румянец. — Неужели ты смущаешься? — спрашиваю я у подруги, изогнув брови. Она нервно переводит взгляд с парня на свои руки и закашливается. — Нет, ты что? — Тайра начинает взволнованно перебирать пальцы рук, что вызывает мой смешок и её гневный взгляд. Как только Тайра решается что-то ответить и приоткрывает рот, её перебивает мисс Вейнер, вошедшая в кабинет. — Здравствуйте, класс, — она садится на стул и раскладывает свои тетради и книги на столе. — Все присутствуют? — Да, — слышится в глубине кабинета, и она что-то помечает в журнале. — Сегодня у нас много интересных тем, необычно соединённых в одну общую, — она улыбается и складывает локти на столе. — Скажите, что такое в вашем понимании любовь? Класс сразу начинает охать, на лицах парней появляются ухмылки, а девушки начинают переглядываться с ними, подмигивая. — У всех лишь одно на уме, — говорю я Тайре, но замечаю, что та меня совершенно не слушает, а обменивается влюблёнными взглядами с Майклом. Я вздыхаю и закатываю глаза. Разговаривать о чём-то с ней в присутствии Майкла бесполезно. Всё её внимание лишь на этом парне. — Вы меня неправильно поняли. Да, я имею в виду любовь между мужчиной и женщиной, но не ту, о которой вы сейчас подумали, а душевную, — говорит преподаватель, и класс заливается смехом. — Ну так что, есть у кого-то какие-нибудь разумные мысли? Пару секунд насмешек и переговоров нарушает такой знакомый голос с хрипотцой: — Можно сказать? — все оборачиваются к Джастину, сидящему с невозмутимым видом. — Да, мистер Бибер, конечно, — мисс Вейнер немного удивляется и готовится внимательно слушать ученика. Я оборачиваюсь к парню. Он прикрывает глаза и сглатывает, начиная высказывать свою мысль: — Говорят, без любви жизнь ничего не стоит. И никто не может определить, что это за чувство, которое захватывает человека и делает его счастливым, которое рушит судьбы, когда умирает. Похоже, любовь — это тайна, которую невозможно разгадать. Однако для себя я понимаю её так: любовь — это неравнодушие. Когда ты чувствуешь тепло, радость, наполненность рядом с кем-то, когда проводишь с человеком время и знаешь, что ни одна минута не потеряна впустую, когда хочется быть рядом снова и снова, а также желаешь человеку счастья и хочешь помочь ему — это и есть любовь. Даже если сам я этого ещё не чувствовал, посвящённые страстной любви строки не могу читать без того, чтобы сердце не охватила неизвестная тоска. Видимо, любовь — это что-то общее для всех нас, что мы все чувствуем и понимаем. Поэтому я понял, что необходимо беречь это светлое чувство в сердце, заботиться о людях, которых любишь, окружать себя только любимыми вещами и тратить своё свободное время на любимые занятия. Таким образом можно наполнить свою жизнь любовью, — парень на секунду умолк. — Это всё. Весь класс замолкает. Нет ни одного постороннего звука. Я немного приоткрываю рот от сказанного парнем. Это было довольно сильно. Преподаватель надевает очки и внимательно смотрит на Джастина. — Скажите, мистер Бибер, вы когда-нибудь влюблялись? — Да, — он уверенно отвечает и облизывает нижнюю губу. — Вы знаете, а у меня немного другое мнение, — слышится голос позади. Девушка по имени Сайла также решает высказать своё мнение. Мисс Вейнер переводит на неё взгляд и кивает в знак того, что та может продолжить. — Любовь — это больно. Ты каждый день думаешь об одном человеке, абсолютно каждый день. Неважно: день, ночь или утро — он всегда в твоей голове. Воспоминания, связанные с ним, слова, фразы, взгляды. Всё в памяти. От этого ведь никуда не денешься. И вроде бы всё хорошо, но так чертовски не хватает этого человека, — она делает глубокий вдох. — Буквально минуту назад ты смеялся, а сейчас просто задыхаешься от боли. Эту боль даже не описать словами. И никому её не покажешь. Скрываешь её под улыбкой, а потом приходишь домой и умираешь из-за отсутствия взаимности. Преподаватель молча слушает, а затем кивает головой, чтобы девушка присела. — Любовь — это красиво, я читал, — выкрикивает парень, сидящий позади меня. — Мне очень понравились ваши мысли. Вы вдвоём чётко описали свои мысли, что весьма похвально. Никто больше не хочет попробо... — её перебивает внезапный, но едва заметный кашель, который можно заметить, лишь хорошо прислушавшись. Причиной всеобщего внимания является Джастин, держащийся одной рукой за грудь, а второй прикрывающий рот. — Простите, — через уже убывающий приступ говорит парень. — Мистер Бибер, курение Вас когда-нибудь убьёт, — информирует его учительница литературы. — Мне бы до этого дожить, — еле слышно отвечает Джастин, и ученики начинают смеяться. Тяжело вздохнув, мисс Вейнер смотрит на парня. — Это будет совершенно бессмысленный вопрос, но всё же: почему вас так привлекает курение? Кашель и вовсе утихает. Уголки губ парня вытягиваются в ухмылке. — Мне нравятся сигареты, мисс Вейнер. Я курю, потому что мне банально скучно. Да, возможно, сигареты убивают меня. Но каждая сигарета убивает ещё две унылые минуты в моей скучной жизни. И я согласен на такой обмен, — он наигранно улыбается. — Вы меня осуждаете? — Нет. Ни в коем случае, — она откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. — Это ваш выбор. Главное, чтобы он был осознанный. Джастин кивает. Мне кажется, он не хочет продолжать эту беседу, в чём ему, несомненно, помогает звонок, звенящий секундой позже. Я выхожу из класса и направляюсь в следующий кабинет по длинному коридору школы, который заполняют сотни учеников, хаотично передвигающихся из класса в класс. — Ты когда-нибудь была влюблена? — я вздрагиваю и немного отшатываюсь в сторону от слов, прозвучавших совсем близко. Джастин стоит рядом со мной, улыбаясь белоснежной улыбкой. — Ты меня напугал, — я сглатываю. — Ты следишь за мной? Он усмехается и облизывает нижнюю губу. — Зачем мне за тобой следить, если ты и так на виду? — он изгибает брови и вопросительно смотрит на меня. Я лишь молчу, не решаясь что-либо ответить. — Ты не ответила на мой вопрос, — парень продолжает идти рядом. Можно сказать, что его вопрос был слишком неожиданным. — Нет, — коротко отвечаю я, смотря куда-то в пол. — Я серьёзно. — И я. — Немного неожиданно, — Джастин искренне удивлён и качает головой. — И что, ты никогда и никому не говорила «я люблю тебя»? — Почему же, говорила. Родителям, — я прикрываю глаза. — И что? — парень смотрит на меня в ожидании. — Они умерли, — говоря я и слышу, как Джастин выдыхает. Он чувствует себя неловко от того, что задел эту тему. Но я особо не расстраиваюсь. Привыкла. — Любовь ломает людей, даже самых сильных, — он безумно прав. — Именно. А ты был влюблён? — Нет, не совсем, — Джастин отвечает без единой эмоции. — Почему тогда на уроке сказал «да»? — Первая любовь — это не та, что была первой по счёту. Эта та, в которую мы больше всего вложили самих себя, свою душу. Это чисто моё мнение. А вот почему ты не высказала своё мнение там? Я хихикаю. — Слышал такое выражение: «Молчание — лучший способ ответа на бессмысленные вопросы»? Так вот, это как раз тот случай, когда лучше промолчать, чем пытаться что-то объяснить. Да и кому? Толпе подростков, которой, откровенно говоря, глубоко наплевать на это и, тем более, на меня? В этой школе меня никто и никогда не хочет слушать, им безразлично то, что внутри у меня или внутри у любого человека. Людям всё равно, что у тебя на душе. Джастин кивает. — У тебя очень красивая душа, и пусть они не видят, зато вижу я.