обгорелые мотыльки.

белый свет. горит луна. ты целуешь человеческое тело. многочисленные прикосновения к обветренным губам, к сильным, грубым рукам. ты заглядываешь в эти тусклые глаза. невзрачно. ветер лезет под одежду. ты касаешься руками нежной кожи под майкой. щеки трутся друг о друга, и казалось ударит ток. ты шепчешь ласкательные существительные, сочетая их с не менее пряными прилагательными. казалось шелк льется из губ твоих, окутывая человека, согревая душу и оголяя провода нервов. свет рыжих фонарей разносится мотыльками по коже. ваши волосы сплетаются воедино и спокойно шелестят, как кошки по осени. ни души. только вы. целый мир созданный чувствами. настолько яркими, что никто другой не мог так бросать легкий пух такой чистой красоты. - отчаянно хватаешься за сон. заглушая созданный слезами стон. - тишина и свет потух. тучи. ты уже совершенно один, и никого рядом нет. внутри тебя абсолютный ноль, который при несложных математических действиях составляет два девятых круга ада, доставшихся тебе. фонари уже не горят. ветер обжигает холодными потоками. и слезы на глазах застывают. тебе не справиться с обрушившимся небом и умирая ты не выдавишь улыбки, даже самой жалкой, и за победу это счесть нельзя. умирают все, дорогой. подсознание кричит, что в старости, прожив добрую и насыщенную жизнь. но увидев следы вокруг себя и подняв голову ты увидишь отголоски умерших детей. - и казалось черви выпадают из человеческих глаз. и нет здесь ничего живого, лишь обрывки библейских фраз. - мотыльки не столь глупы, чтобы счесть свет тусклых ламп за солнце.