Джентльмены предпочитают блондинок

День сегодня паршивый. На улицах сухо, а в душе льет, словно из ведра. Я решительно замерзаю, пальцы занемели, и я провожу ими по шейным позвонкам. Холодно. Докурив последнюю сигарету и бросив ее под ноги, выдыхаю в воздух. Дым растворяется, открывая взгляду ночную улицу, усыпанную яркими фонарями, изредка мигающими. Прячу руки в карманы и начинаю свой путь до ближайшего бара. Дым до сих пор выходит из моих прокуренных легких — не верится, что температура настолько низка, чтобы изо рта шел пар. Стремительно иду вдоль обшарпанной улицы, фокусируя взгляд на мигающих вывесках — хочется накидаться в хлам, не вылезая из бара до чертового рассвета. Пряди волос выбились из-за уха, и я поправляю их, после вновь пряча руку в карман пальто. Не хватает только трости и шляпы, тогда бы я был похож на настоящего джентльмена двадцатого века. Жаль, что это время прошло. Сейчас уже и не найдешь чего-то такого, что смогло бы перенести хотя бы на пару часов в другую эпоху. Мой взгляд цепляется за весьма неприметную вывеску: «Ring of God». Что за бредовое название? Но донесшаяся до моих ушей музыка просто затащила меня внутрь. Играл джаз. Воздух был прокурен тысячами сигарет, царила атмосфера другого века. Вокруг было много света и отлично компенсировавших это темных тонов. С одного края возвышалась небольшая сцена, а по залу маячили симпатичные официантки. Я остановился на входе и осмотрелся вокруг: передо мной будто развернулся совершенно иной мир, который был совсем рядом, но который я так упорно не замечал. Присев за первый попавшийся у возвышения столик, я подозвал официантку. — Бокал мартини и пачку Dunhill`а, — девушка приняла заказ, мило улыбнулась мне и ушла. Я продолжал сидеть и осматривать бар: как же чертовски красиво. Мой взгляд скользил по окружающей обстановке: от шикарных хрустальных люстр до поцарапанных столов из темного дерева. Контраст был таким невероятным, буквально доводившим до эстетического оргазма. Мой заказ принесли через несколько минут, и я, идя наперекор собственному желанию осушить всё залпом, выпиваю всего глоток. Атмосфера затягивает, совершенно не хочется охмелеть слишком быстро. Внезапно свет погас, яркий луч света от прожектора устремился на пустую сцену, где одиноко стояла стойка с прикрепленным к ней микрофоном. Все присутствующие в зале затихли, будто весь вечер и ожидали этого момента. Спустя пару секунд воздух заполнился тягуче-медленной мелодией. Никто не шелохнулся, взгляды были устремлены на сцену. Бордовая ткань кулис колыхнулась, и перед взорами толпы предстала темная фигура, еще не вступившая в свет софитов. По очертаниям можно было понять, что это девушка. Талия ее была стройна и тонка, безупречность плавных изгибов притягивала взгляд. Она уверенно подошла к микрофону и, выждав пару секунд, начала петь. Ее голос заструился в воздухе, плавно обволакивая своим живым звучанием каждого присутствующего здесь человека. Я же и вовсе забыл про все окружающие меня звуки, ее красота сразила, цепкими пальцами вцепившись в меня, не отпуская. Я смотрел на ее завитые пряди светлых волос, на ее прекрасные голубые глаза, длинные черные ресницы, облегающее ее фигуру красное платье. Скользил взглядом по тонкой белой шее, по выступающим ключицам, по глубокому декольте, словно охотник, смотрящий на свою жертву. Чем больше я смотрел на нее, тем больше мне хотелось поцеловать ее, ощутить эти прекрасные губы цвета вишни на своих. Моментально стало жарко, в горле пересохло. Я отпил еще один глоток мартини. Дрожащими пальцами я резко стянул со стола пачку Dunhill`а и выудил оттуда сигарету, в которой я сейчас так нуждался. Быстро, несмотря на дрожь в руках, я подкурил ее и выпустил клуб дыма, который стал подниматься вверх, к прекрасным хрустальным люстрам, растворяясь в свете их ламп. Мелодия невероятно плавно, распадаясь на ноты, разлеталась по залу, очаровывая слух. Казалось, эта песня безумно подходит именно этой девушке на сцене. Я вновь бросил мимолетный взгляд на блондинку и усмехнулся — ее сапфировые глаза изучали меня. Неужто я понравился тебе, детка? Она, увидев мою реакцию, резко отвела взгляд, допевая последнюю строчку. Софиты погасли, и девушка так же плавно, как и выходила, ушла за кулисы, вновь слегка колыхнув движением руки бордовую ткань. Зал озарился светом, из колонок вновь полилась обычная музыка — по сравнению с предыдущей мелодией, джаз теперь казался совсем не тем, что хотелось бы услышать. Я одним махом допил остатки мартини и, сделав последнюю затяжку, затушил сигарету. Мысли о том, чтобы накидаться, улетучились из моей головы, равно как и дым из моих легких. Я выудил из внутреннего кармана пальто кошелек и оставил деньги. Намного больше, чем требовалось, но я решил не заморачиваться — уж больно тут красиво, чтобы платить меньше. Спрятав кошелек обратно и захватив с собой только начатую пачку, я встал из-за стола и пошел на выход. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, и, пожалуй, выкурить еще одну сигарету. Выйдя под ночное небо, я сделал глубокий вдох. Казалось, голова закружилась от переизбытка кислорода, но так всего лишь казалось. Налегке я обошел здание, в котором находился, и достал еще одну сигарету. Сегодня я слишком много курю — кайфа нет, но как же я люблю этот густой дым, особенно в ночное время суток. Я стоял с закрытыми глазами, прислонившись к кирпичной стенке, а в моих руках тлела сигарета. Всё-таки зря я решил покурить, мне совершенно не хотелось делать затяжку. Собравшись уже потушить тлевший огонек, я услышал звук отворившейся двери. Открыв глаза, я увидел выходящую из здания девушку — ту самую, которая пела на сцене. Она была все в том же платье, разве что теперь на ее хрупких плечах красовался плотный шарф. — Вы сегодня прекрасно выступили, — решил сказать я. Девушка испугалась, услышав мой голос. Кажется, она не заметила меня, когда выходила. — Благодарю. Я вас раньше не видела здесь, — продолжила она разговор, кинув на меня томный взгляд. — Верно. Сегодня впервые зашел в этот бар. Мы замолчали. Я почувствовал жар от истлевшей до фильтра сигареты и поспешил выкинуть ее. — Пройдемся? — предложил я. — С удовольствием, — ответила она, словно уже ждала моего приглашения. Безлюдная улица приняла нас как родных, освещая желтым светом фонарей асфальт под нашими ногами. Я слышал лишь стук каблуков моей спутницы и свои мысли. Зачем такой прекрасной девушке соглашаться пройтись с заурядным типом вроде меня? — И часто вы принимаете подобные приглашения? Вы ведь меня совершенно не знаете. — Что вы... Просто вы так смотрели на меня в зале, что я не смогла отказать вам, — она подняла взгляд на усеянное звездами ночное небо. — Очень мило с вашей стороны, — я замолчал, обдумывая свои мысли. — Вы давно выступаете в этом баре? — Недавно. Раньше пела в другом, но он, к сожалению, закрылся. — Понятно. Девушка не отводила взгляда от неба. И как она умудряется так ровно идти? — Красиво, не правда ли? Первый раз вижу такое прекрасное небо. — Согласен. Но вы намного красивее. Она залилась краской, опуская взгляд на серый асфальт под ногами. На повороте она остановилась: — Я перекурю, вы не против? — Нет. Но разве вы не портите сигаретами свой голос? — Порчу, но кому какая разница? Я уж точно не великая певица, чтобы об этом заботиться. Я промолчал. Хотелось возразить, доказать, что она не права, но я передумал. А затем резко схватил ее за кисть, заводя в узкий переулок. Из ее прекрасных тонких рук выпали сигареты. Раздался глухой звук от упавшей на землю металлической зажигалки, а потом всё стихло, лишь наше сбивчивое дыхание нарушало тишину. Она испуганно посмотрела мне в глаза: — Что вы делаете? Черт возьми, как же мне нравилось чувство власти над этой хрупкой девушкой. — Знаете, вы очень привлекательны и уж певица вы точно великая, по крайней мере, для меня. — Чем же я так привлекательна? — страх испарился с ее лица. Я сжал ее кисти сильнее, до синяков, которые она обнаружит этим утром. — Просто понимаете, я джентльмен, — ухмыльнулся я, завидев наслаждение от боли в ее глазах. — И что с того? — едва не простонала девушка. — А джентльмены предпочитают блондинок, — сказал я и, прижав одной рукой ее кисти к стене, другой рукой притянул ее к себе за талию, целуя сладкие губы цвета вишни.