Письмо гимназиста

«Любезная моя матушка! Как Вы и просили, пишу Вам каждый месяц. Прибыл в город Калинов удачно, на почтовых, как Вам уже, вероятно, сообщил батюшка. Очень сожалею, что Вы сейчас на лечении на водах Кавказа, ибо тоска моя по Вас зело сильна. Надеюсь на Ваше скорейшее выздоровление и прошу обнять за меня сестренку Лизу. По определенным обстоятельствам бабушка Марфа Игнатьевна не была рада встрече со мной; ежедневно и еженощно попрекают меня непослушанием батюшки и его отказом жить "в достойнейшем из городов", упоминая даже случаи из детства его. Дядя Тихон выглядит еще более подавленным после поминок десятой годовщины смерти дедушки Порфирия Сергеича, потому зачастую пытается запереться в своих покоях. К сожалению, бабушка каждый вечер выводит нас для "украшения лучших улиц города", где стремится показать всем и вся свою власть над нами. Тетушка Варвара не чурается тех же игр со мной, что и в детстве - Вам известно, что наша разница в возрасте слишком мала, чтобы учитывать ее, - и мы не скучаем. Вы просили написать об этой милой девушке, Катерине, дядиной жене. Весьма вероятно, Вы не поверите моим наблюдениям, но от той милой улыбчивой русалки, похожей на маленькое солнышко, осталось только доброе изможденное лицо. Бабушка поедом ест несчастную, не стыдясь даже в обществе попрекать Катерину поведением, а дядю - слабохарактерностью и нежеланием избивать каждодневно жену "для покорноcти"! Не знаю, к чему Марфа Игнатьевна беспрестанно утверждает, что "необходимость послушания жены мужу возможна лишь при страхе ее", тогда как сама она ни разу не была даже обругана прилюдно Порфирием Сергеичем! Далее считаю нужным написать о самом городе. Калинов все также представляет собой престранное местечко, отрицающее последние достижения науки. Когда я завел разговор о новой модели паровоза, бабушка возмутилась моим спокойствием по отношению к "огненному змию" и "исчадию Ада"! Мои учебники были ею изучены и жестко раскритикованы. Не представляю, как можно жить в подобном невежестве! Варвара с удивительным спокойствием сносит ругань Марфы Игнатьевны. Я так понял, она нашла отдушину в этом ограниченном мирке города. Катерина же тает подобно парафиновой свече, вводя дядю Тихона в еще большую тоску. Не удивлюсь, если вскорости случится нечто пренеприятное: наступает сезон гроз, а Катерина боится их пребезумно. Во всем доме слуги притихли более обычного, словно предчувствуя беду. Даже я, хоть и далек от всех этих суеверий, чувствую себя тревожнее обычного... И сам город застыл в ожидании грозы. Но какова будет природа этого волнения: буря борьбы традиций и науки или сотрясение в агонии жизни человека в клетке?.. С нетерпением ожидаю обещанной посылки Вашей и батюшки, ибо благодаря стараниям бабушки кормился за свои деньги на постоялом дворе и на данный момент "на мели", ежели можно так выразиться. Надеюсь вскорости отправиться к Вам. Ждите на Илию по нашему московскому адресу.

С любовью, Ваш сын Алексей Кабанов, гимназист Московской гимназии.»