Разучиться летать

Летать, рассекая облака, задыхаясь, чувствуя, как леденеет кровь и сводит мышцы, как сердце начинает пропускать удары. Летать - значит жить, а лишится крыльев - умереть. Габриэль наблюдал за стекающей по стеклу каплей и за еще одной. У него была забавная, почти детская игра: смотреть, какая капля доберется до финишной черты быстрее, чтобы исчезнуть, слившись в общий поток воды. Так же и с людьми. Они мечтают добраться до абсолютного предела, взлететь выше той границы, за которой еще есть кислород. И разбиться вдребезги, сломаться, не сумев преодолеть гравитацию. Габриэль считал людей странными. Стремиться к тому, что в конечном итоге убьет тебя. Но в чем-то он мог их понять. Он тоже любил доходить до того предела, где ломаются от давления маховые перья и, закрыв медовые глаза, падать вниз, расправляя крылья лишь у самой земли. Это и была жизнь. Переменчивая, тяжелая и легкая одновременно. Ноющая боль в спине вернула его на землю, туда, где теперь его законное место. Архангел очень бы хотел нервно повести крылом, стряхнув дискомфорт, словно пыль. Но не мог. Уже не мог. Сквозняк гонял по полу случайно залетевшие в унылый номер мотеля листья и вместе с ними и пепел, сыпавшийся сквозь пальцы Габриэля. Жженные перья. Как много он мог отдать, ради того, что считал бесценным? Силу? Душу? Жизнь? Нет, крылья, которые и были его силой, поднимавшей его над облаками, отражали душу, томившуюся в телесной оболочке. Символизировали жизнь, которой у него никогда не было. Габриэль считал людей странными. Но в чем-то он мог их понять. Они рисковали, радовались, плакали, тосковали по своей семье, шли на роботу, учились, ленились. И архангел завидовал им. Он тоже очень хотел быть человеком. Научиться жить без крыльев. Птица с оторванными крыльями не представляет ценности. Она уже мертва по определению. Так думал Габриэль, окончательно разжимая пальцы и давая ветру унести свое прошлое вместе с остатками сгоревших крыльев. Жженные перья соскользнули с ладони и холодный осенний воздух унес их через окно в серую завесу дождя. Становилось холодно. Скрипнула дверь и тяжелая поступь развеяла все мысли. Шаг, второй, тишина. И только чуть хриплое из-за быстрой ходьбы под ледяным ливнем дыхание человека. Еще шаг. Робкий, словно вошедший боится спугнуть дивную птицу, пусть и лишенную крыльев. Габриэль молчит, лишь смотрит на покрытые черными пятнышками сажи пальцы. Набравшись решительности, человек преодолевает оставшееся расстояние и обнимает вздрогнувшего архангела. Его словно ударило молнией. Холодный, мокрый, согнувшийся в три погибели, тяжело пыхтящий и изредка шмыгающий носом. Живой. Настоящий. Не являющийся иллюзией, как давно потерянные крылья. Тот, ради кого они и были отданы в жертву пламени. Он был нужен. Его любили и без огромных золотых крыльев, без мировой власти, без могущества и божественного ихора, текущего по жилам. Его любили просто за то, что он есть. Габриэль считал людей странными. Но в чем-то он мог их понять. Они могли променять золото на гальку, алмаз на маленькую веточку и роскошную паву на бескрылую птицу. И все это было не по глупости или ради выгоды. Это было проявлением странной человеческой любви, немного безумной и абсолютно нелогичной. -Я так рад, что ты жив, - тихий шепот и очередной шмыг. И Габриэль тоже был рад, что жив. Летать - значит жить, но не иметь крыльев не значит умереть.