Я ждал тебя, Лайт

Боль. Невыносимая боль: изрешеченное пулями тело кажется одной сплошной кровоточащей раной, и не осталось уже ни ненависти, ни безумия, ни страха – только желание, чтобы как можно скорее прекратилась боль. Острый край ступеньки, врезающийся в затылок. Ниже головы тело объято сплошной болью, поэтому лестницу даже не чувствует. Лучи света, падающие на лицо. Последние… не иначе – последние… Голос Рюка пробивается сквозь боль. Шинигами нет поблизости, но слышно его так, словно голос звучит прямо в голове. До сих пор всё было хорошо. Мы победили скуку, верно? На нашу долю выпало немало интересных приключений… Должно быть, сейчас Рюк делает запись в своей тетради… значит, сейчас… Секунды… сколько там осталось секунд… Внезапная боль в сердце, заглушающая боль от ран. И проступающий из темноты чересчур знакомый силуэт: сутулая спина, взлохмаченные чёрные волосы, болезненно-бледное лицо, тёмные глаза с залёгшими под ними глубокими тенями… С губ умирающего срывается последний вздох, и больше он не видит ничего.

***

Они стоят в темноте, глядя друг на друга. Он не помнит, кто он и как здесь оказался – и где это «здесь». Но, кажется, раньше он не обладал ночным зрением – как же сейчас он видит в этой кромешной тьме? Стоящий напротив сутулый черноволосый парень – он точно знал его прежде, хоть и не может вспомнить ни имени, ни что же их связывало – протягивает руку. - Пойдём. Он отступает на полшага, не решаясь так быстро довериться и принять предложенную ладонь. - Куда? – голос звучит хрипло, словно он не говорил целую вечность. – И кто ты? - Меня зовут Эл, - на бледном лице с синяками под глазами по-прежнему не отражается никаких эмоций. – Я ждал тебя, Лайт. Прозвучавшие имена всколыхивают что-то в глубинах сознания. Лайт, да. Его зовут Лайт. И… - Эл, - хрипло повторяет Лайт. – Мы… мы прежде были врагами, верно? - Да, - соглашается Эл, не опуская руку. – Были. - И куда ты хочешь сейчас меня отвести? - Я хочу тебе помочь. Хочу вывести тебя из темноты. - Почему я должен тебе доверять? И, - Лайт впервые за это время ощущает что-то, напоминающее эмоции, что-то вроде проблеска гордости, - кто сказал, что я не выйду отсюда сам? - Может, и выйдешь. Но я выбирался отсюда очень долго, несколько раз заблудился… А теперь я знаю дорогу. И могу помочь тебе. - Как мы сюда попали? - Мы умерли, - голос Эла звучит буднично, словно он рассказывает о самых обычных вещах. – Ты убил меня, а потом погиб сам. - И кто же убил меня? – спрашивает Лайт, мельком удивившись тому, что так спокойно воспринял мысль о собственной смерти. - Косвенно – мои последователи. - Логично, - хмыкает Лайт; всё это звучит до ужаса похоже на приключенческий роман, и ему, несмотря на ситуацию, почти становится смешно. – А они остались живы? - Один из них – да. - Что ж, - Лайт не выдерживает и усмехается, - можно сказать, что ему повезло больше всех. Эл усмехается в ответ, и его лицо перестаёт быть безжизненным. - Можно сказать и так. - Так почему я должен тебе доверять, Эл? – голос Лайта звучит более настойчиво. – Раз мы были врагами? Эл пожимает плечами. - Мы были врагами при жизни. А сейчас мы оба мертвы. Неужели ты думаешь, что после смерти – здесь – былая вражда имеет значение? Лайт прислушивается к своим ощущениям и медленно качает головой. - Нет, - отвечает он. – Не думаю. - Пойдём, - снова говорит Эл и придвигается ближе; на миг Лайту кажется, что его глаза – две бездонные чёрные дыры, и сейчас он в них просто провалится. – Я сумел выбраться – но я знал, что мне не будет покоя, если я не помогу тебе… Пойдём, Лайт. Здесь только тьма и ничего, кроме тьмы – и ты можешь заблудиться здесь, заблудиться навсегда; а там свет, там новая жизнь… - Владевшие Тетрадью Смерти не попадают ни в рай, ни в ад, - Лайт не знает, что означают эти слова, но они сами приходят к нему на язык, и откуда-то он знает: они относятся к нему. – Я не могу… ты не сможешь меня вывести… - Я не зову тебя ни в рай, ни в ад, - Эл снова усмехается. – Я не владел Тетрадью Смерти, но туда дороги не нашёл. Но то место, куда зову тебя я, намного лучше этой… вечной тьмы. Он опять протягивает руку – и на этот раз Лайт вкладывает ладонь в его пальцы. Смутно припоминает, что при жизни руки Эла всегда были омерзительно липкими от постоянно поедаемых сладостей – но сейчас рука у него прохладная и сухая, и держаться за неё приятно. Их пальцы переплетаются крепче, и Эл тянет его за собой. Лайт послушно делает шаг… …и вспышка яркого света рассеивает тьму.