free hugs

Бэкхён устало наблюдал за снующими туда-сюда между маленьких уютных столиков официантами и посетителями, чаще всего парочками, весело щебечущих о том, какой десерт выбрать, или друзьями, бодро переговаривающимися за чашечкой крепкого ароматного кофе. Его капучино давно остыл, а пенка спала, оставляя на бледно-коричневой глади некрасивые разводы. Официанты в свою очередь удивленно поглядывали на парня в самом дальнем углу кафе, перешептываясь за барной стойкой – странный посетитель сидел уже несколько часов, так и не притронувшись к заказанному напитку, и только вертел в руках мобильный, тоскливо глядя в зал. - Словно ждет кого-то, - заметила одна из официанток. - Может у него свидание, а девушка не пришла? – вторая стучала ногтями по столешнице, склонив на бок голову. Хотя она отчаянно не понимала, как такого красавчика можно обломать. - У него взгляд побитой собачонки, которую бросил любимый хозяин, - усмехнулся третий официант, неслышно подкрадываясь сзади. – Однако можете не пускать слюни, дамы, вам не светит. - С чего ты решил? – фыркнула вторая, поправляя челку и стреляя подведенными глазами в угол, над которым, казалось, сгустились тучи. Игривый жест был замечен, однако парень тут же отвернулся, безразлично скользнув по хорошенькому лицу взглядом. - Во-первых, он в ангсте. Во-вторых, он гей. В-третьих, третий столик ждет латте с карамелью, американо и чизкейк. - Что? – официантка открыла рот, чуть не выронив поднос. - Чизкейк, американо, латте, - отчеканил официант, гогоча. – Запомнишь или записать? - Какого черта он гей? – возмутилась девушка, краем глаза ища подругу, но та уже внимательно принимала заказ на другом конце зала. - Я его знаю, - усмехнулся парень, водружая заказ с третьего столика на поднос забывшей про работу коллеги и вручая его ей. – Просто забудь. Бэкхён не знал, какие препирательства он поднял среди рабочего персонала. Ему откровенно говоря было похуй на окружающий мир, потому что свой внутренний внезапно стал слишком тяжелым и принялся давить на него, заставляя задыхаться от беспомощности. Он не помнил, в какой момент он остался абсолютно один, в многомиллионном городе, рассеянно водя пальцами по экрану мобильного телефона, и было совершенно некому позвонить и поговорить. Вся та масса людей, что его окружала, внезапно отошла от него, оставляя захлебываться в собственных мыслях, которых, как оказалось, было слишком много. И именно сейчас до него доходило, толчками и новыми волнами осознания, что как бы ему не противно и не больно было это осознавать, рядом с ним не было ни единой души, которой можно было бы открыться. Не было ЕГО человека... - Скоро закрываемся, - Бэк поднял взгляд и увидел одногруппника О Сехуна. Он и забыл, что тот подрабатывал именно здесь. Бён кивнул, залпом выпил остывший кофе, абсолютно не чувствуя вкуса, и поднялся, оставляя несколько купюр на своем месте. Улица встретила его неприветливым колючим ветром, тут же растрепывая короткие волосы. Этой осени Бэкхён был явно не рад, холодало, казалось, каждый час, а пестрые краски цвета пожара, которыми осень раскрашивала зеленую листву, навевали меланхолию. Ледяной ветер упрямо сдергивал капюшон с макушки, и парень перестал постоянно его поправлять, плюнув на непогоду, затыкая уши капельками белых наушников, засовывая руки в карманы и утыкаясь носом в пушистый мех капюшона. Шарф был благополучно забыт или потерян где-то в университете, и парень, нахохлившись, как сердитый воробей, медленно брел по улицам, стуча зубами от холода и содрогаясь всем телом. Бэк чувствовал, что с каждым шагом простужается, но наращивать скорость и просто сесть в автобус он не спешил. Дома его не ждал никто, так какая разница, где мерзнуть? Дома чай, грелка под одеялом и черная сосущая пустота, которая морозит сильнее, чем ветер руки без перчаток. На улице как-то проще, трезвяще, и создается ощущение туманного неодиночества, или даже надежды на что-то волшебное, хоть и признавать он это не собирается. Даже перед собой. Ветер усиливался, и парень чувствовал, как кончики ушей, обветренные и наверняка покрасневшие, начинали болеть. Он остановился посреди площади около закрытого фонтана, от прежнего великолепия которого не осталось ничего, только унылый бассейн, пустой с засохшей гнилой листвой на самом дне, и накрыл руками уши, слегка растирая и не чувствуя их совсем. Он натянул все-таки капюшон, скрывая пронзительные лисьи глаза за пушистым мехом, а сам решил постоять немного и осмотреться. Площадь была слишком оживленная для такого холодного времени года. Или просто ему так казалось, потому что в любой нормальный день, в который его не одолевало острое уныние, он бы не вылез из дома, коротая вечер за фильмом или книгой с большой кружкой чая с медом. А может действительно, люди радовались первому снегу и выскочили из теплых кроватей, решая прогуляться на ночь и немного помечтать. Мечты Бэкхена сдохли вместе с желанием делать что-либо со своей жизнью, он пустил все на самотек, решая просто плыть по течению, не отклоняясь от него ни на шаг. Слишком дорого он платил за любые попытки выбиться и показать характер, настолько, что сама мысль о том, чтобы позвонить лучшему когда-то другу Тао, казалась ему дикой и страшной. Бэк не хотел услышать его голос и лишний раз убедиться, что говорить им не о чем. Потому что это больно, когда близкий когда-то человек становится никем и уходит, забирая с собой худшие воспоминания, оставляя лучшие, чтобы ты лишний раз вспоминал и чувствовал отчаянную тоску по прежним дням, наполненных радостью и светом. Бэкхён выругался, когда кто-то пробежал мимо него, больно задевая плечом и заставляя пошатнуться. Он злобно глянул вслед убегающему здоровенному дылде, за которым гнался низенький лупоглазый паренек, что-то гневно крича ему вслед, и отошел на всякий случай поближе к фонтану, садясь на холодный бортик. Грея ладони теплым дыханием, Бён тер их друг о друга, поглядывая на небо без единой звезды – в черте города их безнадежно искать. Но маленькие крупиночки снега переливались под светом фонарей, словно звезды, которые внезапно решили устроить звездопад. Красиво и сказочно, пока не вырубился от холода мобильный, а вместе с этим пропала и музыка. Бэк застонал, слыша, как его слух наполняют звуки улицы: проезжих машин, болтовни прохожих и смеха компании того дылды, который чуть не сшиб его с ног. Высокий парень, получивший нагоняй за что-то от лупоглазого карлика, который сейчас коварно улыбался, разминая кулаки, держался за бок, в который явно сильно прилетело и охал на всю округу. - Не улыбайся так, к тебе никто не подойдет, зуб даю, - смеялся их друг, несильно толкая лупоглазого в плечо. В ответ на это парень развернулся и от души пнул по колену, невинно хлопая глазками. Смуглый парень, что дразнил его, тут же взвыл и запрыгал на одной ноге. - Чонин, ты, я смотрю, любишь нарываться, - смеялся парень в хипстерских очках и темном пальто, обмотанный шарфом крупной вязки, и Бэкхён невольно засмотрелся на его улыбку. В груди как-то остро кольнуло, но парень заметил его взгляд, и Бэк поспешил отвернуться. - Мы долго тут прыгать будем, Чанёль? – поинтересовался Чонин, все еще потирая больную ногу. – Доставай уже. Гогочущий гигант открыл свой рюкзак и достал оттуда какие-то картонки на веревочках, тут же нацепляя их на шею друзьям. Те улыбались, поправляли их и тут же разошлись по площади. - БЕСПЛАТНЫЕ ОБНИМАШКИ, ПОДХОДИТЕ, НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ!- площадь тут же огласилась громким басом того самого Чанёля, высокого, как башня Намсан, и лопоухого, как слоненок Дамбо. Четверо парней радостно подбегали к прохожим, широко раскинув руки. - Что за идиотизм, неужели кто-то пойдет обниматься с незнакомыми людьми? – пробурчал себе тихо под нос Бэкхён, однако к его удивлению желающих было много. Люди подходили, жамкали ребят, смеялись, благодарили и получали милые пожелания типа «приятного вечера» или «удачи». Чанёль сгребал желающих в охапку, а одного закружил, заставляя паренька испуганно пискнуть. Парень в хипстерских очках бродил недалеко от него и приковывал взгляд. Он улыбался и смеялся так заразительно, что окружающие тут же начинали сиять вместе с ним, перекинувшись всего парой слов. Бэк не сказал бы, что тот был красивым – уши, торчащие в разные стороны, маленькие глаза и маленький рот. Однако было в нем что-то особенное, притягательное. Может быть обаяние, ему его явно было не занимать. Улыбка была похожа на кошачью, особенно аккуратным изгибом губ, а глаза тут же превращались в маленькие щелочки. Парень светился добротой и казался очень теплым. Бэк был так занят откровенным разглядыванием понравившегося (чего греха таить) парня, что не сразу понял, что тот направлялся к нему. Он остановился в паре шагов и неловко улыбнулся, раскидывая руки в стороны, открывая на груди надпись «Free hugs». - Обнимемся? – предложил он, и Бэк отметил, что тот явно смущается проявленной инициативы. – Ты просто сидишь, смотришь... Я подумал, что ты стесняешься, - пояснил он все с той же ясной улыбкой. Бэк подумал, что тот похож на ангела, несмотря на темные одежды. - Да нет, просто... – Бэк заткнулся, чтобы не обидеть парня. Он по-прежнему считал эту затею глупой. - Да, мы выглядим, как полные придурки, но это весело, - Чондэ потянул Бэкхена за руку, заставляя встать. – Сидеть на холодном вредно, - пояснил он, видя удивленный взгляд. – А ты знаешь, что, чтобы человек чувствовал себя счастливым, ему нужно в день обнять шесть человек, - проговорил парень. Бэк странно себя чувствовал, потому что тот не выпускал его руки из своей. И хоть парень предусмотрительно надел перчатки, кожа горела от прикосновений. «От того, что слишком замерз», - уговаривал себя Бён, стараясь не встречаться глазами с незнакомцем. - Тебе грустно? – внезапно спросил он, но его окликнула его компания. «Чондэ» - сделал себе пометку в голове Бён, отстраненно наблюдая, как тот машет им рукой. – Так грустно? - Спросил он, поворачиваясь обратно. Бён не видел смысла скрывать – его чувства написаны на лице. - Попробуй, - предложил очкарик, перехватывая озябшую ладонь поудобнее. – Ты ничего не потеряешь. Бэк постоял пару секунд, решая, насколько шагов этот поступок унесет его от его «течения». Решив, будь, что будет, он подался вперед, осторожно обнимая его, уцепляясь кончиками пальцев за хлястик пальто. Парень крепко сжал его в своих объятиях, не давая передумать и прижал к себе. - Видишь, это не больно, - тихо засмеялся он, и Бэкхён уткнулся в его плечо лбом. «Больно», - думал он, потому что тот был дико теплый, обжигающий. Бэк неосознанно прижался щекой к его щеке, заставляя парня на секунду замереть. - Ты плачешь? Нет, погоди, ты реально плачешь? – спросил очкарик, пытаясь заглянуть в его лицо, однако мокрая дорожка сбегала по его щеке к шее, исчезая в складках шарфа. Бэк не отвечал, а только сильнее цеплялся за пальто незнакомого человека, понимая, что если сейчас он исчезнет из его жизни, ему будет в сотни раз больнее. Потому что он был ЕГО человеком. Он не знал его совсем, но чувствовал какую-то невесомую связь. Или же просто этого отчаянно хотел, боясь отпустить его. Боясь, что он рассыплется миллионами снежинок, искрящихся под светом фонарей. И незнакомец старался не шевелиться, невесомо гладя по спине потерявшегося парня, растерянно прикусывая губу. «Не уходи», - отчаянно просил про себя Бэкхён в надежде, что тот услышит. А тот сжимал в объятиях странного парня и кусал обветренные губы до крови, чувствуя, как истерика того становится сильнее, что рыдания прорываются сквозь заслонки, и он слышит тихие всхлипы на плече, гадая, как Бэк мог докатиться до такого отчаяния. - Посмотри на меня, - мягко попросил он, заставляя Бэка сильнее уткнуться в его пальто. – Не бойся, посмотри, - повторил парень, проводя рукой по волосам, а когда тот поднял голову, осторожно чмокнул его в уголок губ. Прием возымел свое действие, и Бэк успокоился и ошарашено глянул на парня, который по-прежнему по-доброму улыбался и осторожно гладил его по голове. - Зачем? – спросил он, но тот не ответил, отпуская его и уходя к друзьям. В горле встал ком, и только-только оттаявшее сердце разлетелось на тысячи осколков. Бэк отвернулся и побрел в сторону дома, не оглядываясь. Было пусто, словно высосали всю радость. Бэк поднял глаза в поисках дементоров, но тут же усмехнулся про себя – маглы же их не видят. Тогда, как рассуждал он, переставляя ноги, его состоянию есть логическое объяснение. Вполне возможно, что у него поселился личный дементор. Бэк настолько увлекся вспоминанием Поттерианы, что не услышал быстрые шаги за спиной. - Почему не подождал? – послышался ему голос за спиной, а запястье ухватила рука в перчатке. Бэкхён неверяще повернулся и увидел запыхающегося «его человека». - Я друзьям сказал, чтобы меня не ждали... – он улыбнулся, видя замешательство Бэкхёна. А ему казалось, что только что открыли доступ к долгожданному кислороду. – Я Чондэ, Ким Чондэ, но можешь звать меня Чен... И честно говоря, я бы не отказался от чашечки горячего чая. - Бэкхён. Бён Бэкхён, - спохватился Бэк, выворачивая запястье, освобождая его от хватки и тут же переплетая пальцы. – Все уже закрыто, - расстроено протянул он, оглядывая улицы и вспоминая расположение ближайших кафе. - Я живу недалеко, - Чондэ немного замялся. – И... если ты не боишься... То у меня есть вкусный чай... И мед, если ты его любишь. - Люблю, - Бэкхён быстро перебил его, чувствуя, как бешено колотится сердце. По течению плыть не получалось. Омут в глазах цвета крепкого черного чая тащил его ко дну. – И не боюсь, - добавил он, тише. - Тогда пойдем? – Чен потянул парня за руку. – Ты совсем синий. Бэкхён едва поспевал за новым знакомым, который бормотал, что еще немного осталось. - Пришли, - гордо объявил Чен, впихивая Бэкхёна в свою квартиру. – Раздевайся и быстро в ванную, - скомандовал он, наблюдая, как Бэк краснеет пятнами и пятится назад. Он звонко рассмеялся. – Ты себя со стороны видел? Иди, грейся! Шмотки я тебе уж найду. И только попробуй простыть! Бэкхён неловко хихикнул и принялся раздеваться. Чондэ присел на корточки и помог ему расшнуровать ботинки – пальцы задубели и не слушались. Бэкхёна затолкали в душ, кинув в голову полотенцем, бормоча про чай и пирожки, кажется, он не расслышал. Горячая вода разгоняла кровь по организму и грела, что Бэк немного завис, нежась в тепле, и только стук в дверь и крик с вопросом, не утопился ли он там, не привел его в чувство. Быстро переодевшись в принесенные хозяином квартиры вещи, Бэк пошлепал босыми ногами по полу, устланному пушистым ковром. Хозяина он нашел на кухне, колдовавшего над плитой, от которой разносился приятный аромат. Обернувшись, Чен помахал и указал на место за столом, и через пару минут парни уплетали картофельную запеканку, болтая о разном. Бэк тараторил с набитым ртом, стараясь выплеснуть как можно больше информации, а Чондэ наблюдал за ним с улыбкой, прыская иногда от смеха или умиления в тарелку. После того, как посуда была помыта Бэкхёном, чуть ли не кулаками отвоевавшим право на это благородное дело, парни уселись в гостиной на большом диване, Бэкхён был завернут в плед, и ему была вручена большая пузатая кружка с дымящимся ароматным напитком. Чен устроился рядом, приобнимая за плечи. Бэк удобно улегся у него под боком, потягивая вкусный чай, шумно отхлебывая из кружки. Чен мурлыкал под нос какую-то песенку, щелкая пультом, выбирая фильм, и Бэкхёну не хотелось спрашивать, что вообще происходило с той минуты, как он оказался в объятиях этого человека. Одно имя – безумие, но такое безумие нравилось ему до дрожи, особенно когда Чен что-то спрашивал, специально наклоняясь ниже к его уху так, что задевал кончиком носа мягкие волосы и еле слышно вдыхал аромат своего шампуня. Бэкхён просто жался к нему ближе, стараясь не вылить чай на их обоих. «Что это?» - вопрос не был высказан, но он висел между ними, однако искать ответы им не хотелось. Бэкхён наконец-то чувствовал себя настолько хорошо, что хотелось смеяться в голос, но он только «незаметно» касался мизинцем ладони Чондэ. А Чондэ просто грел и сиял так ярко, как только мог, чувствуя, что растворяется в этом грустном парнишке, обиженном на весь мир. - Давай не будем задавать вопросы,- голос Чондэ бархатный, убаюкивающий. Бён сонно потер глаза и понял, что слегка задремал, разнеженный и согревшийся, наконец. Он недоуменно посмотрел на парня и слегка покраснел. А что спрашивать? Их тянуло друг к другу. И сейчас в минуты полного единения даже формальные фразы казались лишними. А объяснения ненужными, сбивающими с толку. "Слушай свое сердце," - в сознании Бэка всколыхнулась фраза из какого-то забытого фильма. И сейчас оно разрывалось воплями о том, чтобы он остался, удержал. Чондэ невесомо погладил его ладонь и сжал руку, осмелившись на этот маленький нежный жест, на который у Бэкхёна не хватило духу. Он все еще не до конца верил, что эти чувства в нем взаимны. И лишь тогда, когда посмотрел в черные зрачки, которые пылали и искрились безудержной нежностью, когда кожу обожгло прикосновением, когда тот поцеловал его осторожно в висок, едва касаясь губами, стараясь не спугнуть, то Бэкхён окончательно успокоил тревожные мысли, решительно разворачиваясь в объятиях лицом к лицу. Тонкие мягкие пальчики скользили по лицу Чондэ, аккуратно обводя контуры, мягко поглаживая подушечками щеки. Они смотрели друг другу в глаза неотрывно, и Бэкхён рассыпался, разбивался снова, пока Чондэ лепил из них новое и такое греющее «мы» одной улыбкой. Осмелев, Бэкхён целовал высокие скулы, лоб, прижимался нос к носу и нежно терся им, вызывая довольное мурлыканье. Чондэ сам не замечал, как сильнее прижимает его к себе, а Бэкхён упорно избегал губ, медленно целуя сантиметр за сантиметром виски, щеки, подбородок... Чен уверенно притянул его к себе, зарываясь рукой в мягкие волосы, одним взглядом спрашивая, все ли он делает правильно. Молчание и полуприкрытые веки говорили сами за себя, и Чондэ осторожно пробовал мягкие тонкие губы, пощипывая их, едва оттягивая то нижнюю, то верхнюю. Бэк едва дышал, но ответил, сокращая расстояния между ними до нуля, он прижался тесно и почти полулежал на Чене, раскрывая его губы языком и проникая внутрь, нежно лаская чужой язычок своим. Чен упустил момент, когда они из сидячего положения перешли в горизонтальное. Они не торопились, а просто целовались, с каждой секундой откровеннее и слаще. Бэкхен покрывал поцелуями шею, покусывал выпирающий кадык и тихонько постанывал, когда лежа лицом друг к другу, они крепче сплетались телами, не переходя границы, понимая, что еще рано. И если они поспешат, то убьют эту интимность момента, нежно-сладкого и дорогого. Бэкхён счастливо улыбался, засыпая в теплых и сильных руках, а Чондэ рассеянно смотрел в телевизор, каждую секунду теряя нить сюжета, ощущая, как рядом с ним быстро бьется чужое сердце. Он вслепую нащупал плед и закутал их обоих, грея своими ступнями холодные ступни Бэкхена. Тот сонно заворочался и наморщил нос, утыкаясь лицом ему в шею. Впервые за долгое время Бэкхёну было спокойно. Для того, чтобы человек чувствовал себя счастливым, ему нужно обнять в день шестерых человек. Или поцеловать одного. И Чондэ был готов целовать хрупкого парня, сопящего рядом миллионы раз в день, чтобы на его лице сияла улыбка, такая же теплая и искренняя, как сейчас. И он был абсолютно точно уверен, что Бэкки явно захочет остаться, если Чен ему предложит. А он предложит. Утром, когда сонные глазки распахнутся и зажмурятся от солнца, когда тот испуганно осмотрится, вспоминая почему ему сейчас так тепло и уютно, что не хочется вылезать. Чондэ чмокнет его в пухлые щечки и зароется носом в каштановые прядки, а потом в поцелуях где-то потеряется робкий вопрос и несказанное согласие, когда Бэкхён вместо ответа уткнется Чену в грудь и будет вдыхать сладковатый аромат корицы и, наверное, груши, чувствуя, как ласковые руки перебирают волосы. И Бэкхён поймет, что эта осень и следующие другие будут теплее, несмотря на резкое похолодание.