Часть 1
21 сентября 2014 г. в 01:42
Я всегда думала, что не живу, а существую. Существую и пытаюсь выжить среди боли, голода, нищеты и смертей. Карабкаюсь, пытаюсь всплыть на поверхность, глотнуть воздуха, хоть чуть-чуть, один глоток – и я могу дальше бороться с толщей тёмной воды, прорываясь наверх, к свету, такому далекому и непостижимому. Но я ошибалась.
Тогда я действительно была жива, я жила лесом, охотой, хозяйством, играми с Прим, прогулками с Гейлом. А сейчас я даже не пытаюсь всплывать и подняться к далёким солнечным лучам. Я просто плаваю среди тёмной вязкой воды, мои руки безвольно повторяют движения невыносимой действительности. Я не тону, но и подниматься не собираюсь. Зачем? Кто меня ждёт, когда я возвращаюсь домой?
Я зачем-то встаю рано и плетусь в ванную. Зеркало в недешёвой раме давно пора почистить; на отражающей поверхности – слой пыли в сантиметр. Я протягиваю безжизненную руку, касаюсь гладкой поверхности и развожу ладонью пыль в стороны, чтобы увидеть, какая я сегодня. Я чувствую на себе взгляд красивых голубых глаз. Вижу свежее, юное лицо с безупречной кожей и золотыми волосами, ниспадающими на плечи. Я помню тебя, Глиммер. Тебя помнит весь Капитолий. Ты улыбаешься и протягиваешь мне зубную щётку и кусочек розового мыла. Интересно, кто его приносит? Пит? Хеймитч? Неважно. Я тщательно умываюсь, стараюсь отмыть руки и почистить ногти, пока ты, Глиммер, в красках описываешь мне те несколько минут, когда тебя жалили осы-убийцы. Благодаря мне. Я начинаю рыдать - в голос, чувствуя, как горячие слёзы без устали текут по моим раскрасневшимся щекам. Это раньше я старалась скрывать слёзы; сейчас мне всё равно. Глиммер никому не расскажет, правда ведь?
Сколько времени я провожу в ванной, я не знаю. С трудом разлепив глаза после очередных рыданий, я заставляю себя подняться и бреду в гостиную. Надо бы прибраться тут к приходу Сальной Сэй и Пита, а то первая опять начнёт ворчать.
Нахожу за креслом кучу дохлых мышей – коллекция трофеев Лютика. Иду выбрасывать полусгнивших зверьков. Ничего, кот наловит еще. Не голодает, вон какой толстый стал. Лютик запрыгивает на руки к рыжей девчонке лет пятнадцати и смотрит на меня с таким видом, будто я его смертельно обидела. Я фыркаю и корчу коту рожу, на что получаю неодобрение рыжей гостьи. Оказывается, её зовут Финч, а я-то всегда звала её Лисой. Финч помогает мне прибраться, в процессе рассказывая о жизни в Дистрикте-5. Некоторых вещей об электричестве я действительно не знала. Финч мне нравится, но уж очень она бледная. Даже волосы потеряли свой огненный оттенок.
Когда в доме становится более-менее чисто, я прощаюсь с Финч, одеваюсь и иду в своё любимое место – лес. Как ни странно, мне здесь становится спокойно, пусть это состояние и длится недолго. Я иду в лес окольным путем, ни в коем случае не через Луговину. Ни в коем случае.
Подстреливаю утку. Вешаю тушку за пояс. Вижу на влажной от росы земле следы оленьих копыт; припадаю к земле, крадусь по следу и ложусь в кустах. Олень молод и пуглив, но, думаю, я справлюсь. Однако стрела, пущенная мной, оказывается недостаточно быстрой, и жертва одним прыжком скрывается в зарослях. Но тут же я слышу, что он упал – его сразил нож. Я оборачиваюсь, и вижу рядом с собой хищное лицо Мирты. Она одета в ту же форму трибута, на поясе её покоятся ножи различных размеров и форм. Я рефлекторно убегаю прочь, уж очень ее глаза пугают меня. Оленя я не дотащу, чёрт с ним. Надо выбираться отсюда. Под свист ножей я бегу прочь, перепрыгивая коряги и пни. Зачем она пытается меня убить? Зачем я убегаю?
Я падаю на землю и жду, когда Мирта найдёт меня и, может быть, прикончит. Я устала жить в страхе, я хочу закончить это. Много раз я пробовала покончить с собой, но всякий раз меня прерывал или Пит, или Сальная Сэй, или Хэймитч. Пожалуйста, Мирта! У меня уже нет сил искать тебя самостоятельно, а ты так хотела меня убить! Но Мирта не приходит. Жаль.
Я чувствую, как до моего плеча кто-то дотрагивается, и поднимаю голову. Мэгз, здравствуй. Я помню тебя. И я тебя, милая Китнисс. Поднимайся, тебя ищут. Кто ищет? Пит.
Пит. При мысли о нём я почему-то нахожу в себе силы встать; оборачиваюсь, чтобы пригласить Мэгз с собой, но её уж и след простыл. Бреду домой снова окольным путём. Прохожу мимо разрушенного Дома правосудия, кивком здороваюсь с Брутусом и Катоном, которые сидят на развалинах. Я замечаю, что у Катона на поясе есть ножны, а в руке Брутуса покоится копьё, и чуть ли не наземь бросаюсь перед ними, умоляя убить меня, закончить этот кошмар. Катон, жестокий и свирепый, как разъяренный бык, теперь отстранённо смотрит на меня и качает головой. Ну пожалуйста! Катон! Прошу! Я же тебе помогла! Он снова качает головой. Я начинаю злиться – когда я так хотела жить, ты хотел убить меня, а сейчас не можешь?!? Я кидаюсь к бывшему врагу, вцепляюсь ему в воротник, но моих сил не хватает даже чтобы сдвинуть профессионала с места. Я кричу, плачу, смеюсь, но не могу умереть, хотя мне так хочется.
Кто-то ласково, но твёрдо поднимает меня с земли и медленно ведёт куда-то. Я ничего не вижу; перед глазами лишь ядовитый туман да сойки-переродки. Тёплые и видавшие тяжкую работу руки укладывают меня в постель, предварительно дав выпить какую-то настойку. Я не сопротивляюсь, только тихонечко киваю Вайресс, которая сидит в кресле напротив. Тик-так, тик-так…