У нас здесь немного развлечений

Ночью было намного прохладней, но к костру Томас совсем не хотел идти. Он слышал крики и смех парней, веселившихся без причины. Впрочем, что еще им оставалось? Сидеть на земле было неудобно, бревно упиралось в спину, а штаны в некоторых местах промокли. Парень водил пальцами по влажной траве и старался ни о чем не думать. От мыслей было тошно, любые догадки приводили в никуда. Он ничего не помнил, и это злило его. В ночной темноте почти не было видно стен Лабиринта, поверх которых было натянуто черное, непроглядное полотно. Только благодаря нескольким звездам оно хоть как-то напоминало небо. Однако и в этом Томас сомневался. Он попал в чертовую западню, и все вокруг могло оказаться не тем, чем оно было на самом деле. Все эти мальчишки и парни скорее пугали его и вызывали недоверие. Он ничего не знал о них, еще меньше он знал о месте, куда их сбросила судьба, как отбросов. Что-то подсказывало – ему предстоит еще много времени провести с этими людьми. Томас услышал мягкие, едва слышные шаги. У него не получалось контролировать себя, поэтому вздрогнув и даже немного перепугавшись, он оглянулся через плечо. Высокий юноша вразвалку приближался к нему, держа в руках банку с неизвестной жидкостью. Она поблескивала, когда свет от костра, становившегося все больше, падал на нее. Ньют переступил через бревно, тряхнув своими медными волосами и сел возле Томаса. Этот парень ему нравился. По крайней мере, больше, чем все остальные. Ньют был явно спокойнее, уравновешеннее и куда более предсказуем. - Это нормально. Мы все прошли через это, - его губ коснулась слабая улыбка, и он сделал несколько глотков из банки. Томас недоверчиво взглянул на своего нового знакомого. Его волосы блестели в свете огня, хотя Ньюту не помешало бы их помыть и причесать. - Фирменное пойло, - снова заговорил он, ткнув банкой Томасу в грудь. – Полегчает. Новенький отхлебнул немного, чтобы в следующее мгновение выплюнуть все на траву. Он ошарашено смерил взглядом Ньюта только потому, что тот пил эту гадость, как воду. Ладонь с тонкими пальцами и вздутыми венами подтолкнула банку к губам Томаса, и он снова попытался выпить хоть немного предложенного напитка. Горькая жидкость, казалось, разъедала ему глотку. От первых двух глотков его чуть не вырвало, но он-таки сдержался. Под тихий шепот «пей… еще», парень пересилил себя и выпил граммов сто. Он, как ребенок, высунул язык изо рта, надеясь, что на свежем воздухе тот перестанет гореть огнем. Сунув банку обратно в руки Ньюта, Томас не сразу заметил, что лицо нового знакомого начало расплываться перед глазами. Он не знал, испытывал ли он подобное раньше, но чувство было подозрительно знакомым. Взгляд парня пополз по стене Лабиринта выше к небу. Звезды начали свое движение, и Томас не мог отвести от них глаз. Затем ему показалось, что вся поляна охвачена огнем, а силуэты, которые окружали костер, становились все больше. Они двигались в хаотичной пляске, в диком танце. - Неплохо, да? – Ньют положил свою теплую ладонь ему на плечо и подвинулся немного ближе. – Спокойнее. Все хорошо. Его лицо должно было приблизиться, но Томасу показалось, что оно отдаляется. Он в панике схватил юношу за волосы, и пальцы запутались в его кудрях. Окружающий мир превратился в страшную карусель. Небо грозило упасть на них и раздавить. Стены Лабиринта сдвигались. Тени плясали, а прохладная земля куда-то исчезала. Все это пугало Томаса, и он цеплялся за своего нового знакомого, потому что человеческое тепло было единственным, чему он мог верить. Вдруг со всех сторон на поляну напал страшный гул, но вместе с ним Томас как будто пришел в себя. Зрение снова выловило тени парней и мальчишек, которые носились вокруг костра и каждый звук, доносившийся из Лабиринта, встречали диким воплем. Они вовсе его не боялись. По крайне мере, так показалось Томасу. - Что это? – его голос стал совсем неуверенным и перепуганным. - Это Лабиринт. Он меняется, - серьезно и даже немного зловеще проговорил Ньют, приподняв один палец вверх, а потом усмехнулся. – Не бойся. Томас сам не знал, почему повторил движение нового знакомого. Ньют медленно накрыл его ладонь своей. От ее тепла стало немного спокойнее. Головокружение прекратилось, и Томас испытал совсем новые ощущения. По телу разливалось тепло. Прошло несколько секунд, как ему вдруг стало невыносимо жарко. На лбу и над губой выступили капельки пота. Длинные пальцы Ньюта обхватили его ладонь, скользя по ней, отчего предательские мурашки разбежались по спине Томаса. Это уже был не тот страх, что прежде. Тело горело, и виной тому был напиток, который Ньют снова ему предложил. Парень чуть ли не поперхнулся, когда новый знакомый медленно обхватил губами его палец и, прикрыв глаза, облизал его. Шершавый влажный язык сначала напугал Томаса, как будто это был странный страшный зверь, и он сжал кулак, оставив только один палец на растерзание, но потом понял, что ему никто не навредит. Ресницы Ньюта вздрогнули, и он метнул в новенького взглядом темных томных глаз. Голова снова пошла кругом, а руки задрожали, когда Томас, сам не зная, что делает, потянул Ньюта за плечи. Тот подался, тихо посмеиваясь. На этот раз он снова первый проявил инициативу. Его губы коснулись щеки новенького, от чего тот громко выдохнул. Тело Томаса свело слабой судорогой, и он понятия не имел, как избавиться от этих странных ощущений, которые не только пугали его. Каждое движение нового знакомого доставляло ему странное удовольствие. Поцелуи Ньюта были жадными. Он дышал тяжело и все пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось, поэтому он только посмеивался. Томас оттолкнулся от бревна, забираясь руками под рубашку парня и чувствуя его разгоряченное тело. Ему хотелось притянуть Ньюта ближе. Поцелуев становилось мало, но у Томаса ничего не получилось. Новый знакомый уверенно двигался и, видимо, делал все это не в первый раз. Ему ничего не стоило оттянуть парня от бревна, а потом опрокинуть его на спину и оказаться сверху. На мгновение Томас снова перепугался. Он слабо представлял, что происходит. В мыслях все путалось. Крики, доносившиеся от костра, напомнили о том, что их могут заметить. А он понятия не имел, можно ли им делать то, что они делали? Руки Ньюта быстро стянули с новенького штаны вместе с трусами. - У нас здесь не так уж плохо, - усмехнулся он, обхватывая губами член Томаса. Новенькому ничего не оставалось, как протяжно застонать, выгибаясь в спине и надеясь, что небо не рухнет прямо на них. Ему казалось, его тело стало одним сплошным пульсирующим нервом. Оно уже не было подвластно ему одному. Ньют с наслаждением все настойчивее отвоевывал себе право властвовать над ним. Влажные губы скользили по члену Томаса, и он не мог оторваться от этого зрелища. По лбу струился пот, а с губ срывались стоны, которые должны были бы доноситься до остальных ребят, беснующихся у костра. Новенькому было наплевать на это. Он взвыл, когда Ньют уверенно схватил его за талию и перевернул на живот. Горячий член уткнулся в холодную траву, отчего Томас закусил губу так, что из глаз брызнули слезы. Он терял рассудок. Тело не слушалось, оно самостоятельно отзывалось на все движения Ньюта, который нетерпеливо развязывал шнуровку на штанах. Томас приподнялся немного на локтях и коленях, чтобы не касаться членом, который в тот момент казался ему раскаленным железом, холодной травы. Он взглянул назад, и успел заметить длинный, тонкий, блестящий член Ньюта и его пальцы, которые размазывали по нему слюни. Затем они переместились на задницу Томаса, и без предупреждений оказались в нем. Новенький подался вперед, но понял, что совершил ошибку. Он оказался между молотом и наковальней – холодная трава и настойчивые пальцы, двигающиеся внутри него. Ощущения были новыми, одновременно пугающими и желанными. Он вдруг понял, что безоговорочно доверяет этому парню. Из глаз во второй раз брызнули слезы, когда новый знакомый грубо прижал его к земле, и вошел на этот раз членом. Томас закричал, но ладонь Ньюта накрыла его рот. Все, что ему удавалось, это издавать стоны и приглушенное мычание. Некоторое время парень испытывал только боль от каждого движения. Он цеплялся пальцами за холодную траву, пока Ньют вталкивал свой член в него каждый раз все глубже. Его влажные губы оказались на шее новенького, и они вернули ему толику былого удовольствия. - Ты прекрасен, сукин сын, - прошептал он на ухо Томасу и немного усмирил свой пыл. Его движения стали медленнее и аккуратнее. Он позволил парню вдохнуть ртом. Стон сорвался с губ, свободно взмыл в воздух и утонул среди криков и смеха ребят у костра. Томас не мог сказать и слова, но Ньют догадался обо всем сам. Они повалились на бок. Уткнувшись носом в шею новенького, юноша юркнул ладонями под кофту новенького и погладил его грудь. Член Томаса снова запульсировал. Боль не пропадала, но возбуждение вернулось. Он прикрыл глаза, позволяя рукам юноши спуститься к завиткам внизу живота. Он тяжело выдохнул и застонал, когда пальцы Ньюта обхватили его член и начали скользить по нему, сжимать его. Ньют что-то зашептал, покусывая мочку уха новенького, и возобновил толчки. Легкие шлепки оставались почти неразличимыми в общем шуме. Несмотря на боль, новенький сам подавался бедрами назад, каждый раз закусывая губу. Умелая ладонь Ньюта двигалась так, что, казалось, с помощью нее он с легкостью извлекает из Томаса один стон за другим. Хватило полминуты беспрерывного движения, чтобы парень отчаянно заскулил, обхватывая губами пальцы нового знакомого, и кончил ему в ладонь. Тело Томаса вздрагивало, и он больше не мог подаваться бедрами назад. Дыхание перехватило, и он почти неподвижно лежал на боку, утопая в странных ощущениях. Ньют издал несколько слабых стонов, обжигая дыханием щеку Томаса, и кончил ему на бедро. Дрожащие пальцы снова поползли по груди новенького, подобрались к подбородку и повернули лицо Томаса так, что юноши смогли поцеловаться. Новенький ткнулся носом в щеку Ньюта, не зная, что сказать… Он совсем забыл о том, что оказался в Лабиринте. Нащупав банку, лежащую в траве с остатками одурманивающего напитка, он сделал несколько глотков и чуть не потерял сознание… Они вернулись к костру спустя полчаса. Теперь все эти мальчишки и парни уже не пугали Томаса. Он как будто знал каждого из них несколько месяцев, и больше не видел в них никакой опасности. Ньют, пьяный и довольный, улыбался и покусывал губу, наблюдая, как Томас участвует в общем разговоре. Все они завидовали Ньюту, потому что он стал первым, кто смог так далеко зайти с новоприбывшим за столь короткий отрезок времени. Сам Ньют смутно помнил ту ночь, когда впервые отдался Алби. Это случилось спустя семь недель его пребывания в Приюте. Впрочем, это давно не имело никакого значения. - У нас здесь немного развлечений, - шепнул он на ухо Томасу, когда тот положил ему голову на плечо. Новенький очаровательно улыбнулся в ответ.