Мой Мальчик.

Мария Антуанетта. Как много в этом имени счастья для меня. Как много любви и нежности. Особенно если учесть, что это парень. Да-да Тимочка, к тебе обращаюсь. Почему именно Мария Антуанетта? Просто тебе подходит, и просто потому что я так хочу. Да, Мой Мальчик. Ты же и есть та самая "Антуанетта", баба с раскрашенным лицом, бывшая подстилка Конецко, а теперь и моя. Я знаю каждого, кто трахал тебя в твою классную, нежную, упругую задницу, а ты знаешь скольких перетрахал я. Ты знаешь про меня всё, что я позволяю тебе узнать, а позволяю я тебе всё, всё что только захочешь узнать, в чём только нуждаешься. И ты сам мне выпаливаешь всё, что я захочу узнать. Мы с тобой как единое целое, хотя ежу понятно, что мы с тобой ни черта друг другу не подходим, Мой Шведский Мальчик. Хотя смотря на твои фотографии, где тебе не больше 20 лет по тебе и не скажешь, что ты мальчик. Худое тело, стройные ноги в обтягивающих кожаных штанах, густые золотые вьющиеся волосы, ниже плеч и это, по блядски созданное дьяволом лицо, как у шлюхи. Как у выросшей нимфетки. Даже Мэрлин Монро не сравнится по сексуальности и сексапильности с тобой, с твоим шикарным, бывшем когда-то хрупким телом, твоим идеальным лицом и твоими, когда-то, длинными золотыми волосами. Ты представить не можешь... Никто не может. Как бы я хотел застать ту эпоху, находясь рядом с тобой и узнать тебя того, молодого и зелёного, без язвы и в более дружественной и интимной обстановке. Я бы хотел, и я бы был, с тобой нежен в моменты нашего воссоединения, и не было бы той грубости и отстранённости в обыденной жизни, Мой Шведский Мальчик. Я люблю тебя. Ты это понимаешь. Ты это знаешь. Сейчас от той оболочки ничего не осталось, ты стал другим, ты стал взрослым мужчиной. Я знал тебя таким всегда, с нашего первого знакомства, не так давно случившегося, но всё же, я не знал тебя молодого. Я не знал того мальчика-Тима, которого я видел на фотографиях и которого я страстно желал увидеть, но не мог. И сейчас не могу. Не смогу никогда. И меня охватывает ужас при одной такой мысли. И ужас не от того, что я не смогу никогда увидеть того длинноволосого мальчика с фотографий и из рассказов о детстве и юности, а то, что я возжелал ИМЕННО этого мальчика. Именно такую твою форму. Именно этот твой возраст. Я никогда не знал тебя таким, каким знали тебя твои школьные друзья, каким видели тебя твои сослуживцы, я даже не знаю тебя таким, каким, до меня, тебя знал Конецко. Я просто не знаю тебя таким. И это приносит столько боли или даже раздражения, что сам того не понимая я вымещаю это своё на тебе. Что именно своё, я сам не понимаю. Я трансформирую свою любовь к тому золотоволосому мальчику в грубость ко взрослому мужчине, в которого я влюблён, которого я люблю, в котором нуждаюсь, которого желаю... Просто потому что не могу заполучить того, кого желаю, кого хочу. И из-за этого я начинаю причинять боль и тебе, а от этого становится ещё хуже и начинает тошнить, когда смотрю в зеркало или просто вижу своё отражение на поверхности. А потом я вспоминаю того длинноволосого мальчика и понимаю, что он никуда не делся, он всё ещё здесь, в этом мире, ходит по этой земле, на этой планете, над нами нависает одно небо и, что более важно, он рядом со мной сейчас, в данный момент, в данную минуту, в данную секунду. Он лежит со мной рядом и мирно и отчётливо, негромко сопит, положив свою голову на мягкую подушку и укрывшись тонкой простынёй, десять или двадцать минут назад. Это и есть Мой Мальчик. Мой Шведский Мальчик, для которого я не Великий_И_Ужасный, а для которого я Любимый и Прекрасный. Я для него что-то вроде Бога. Для мальчика. Не для мужчины. Но для мальчика я есть Покровитель, я его Господин, которого он любит и знает, что Господин не сможет жить если Мальчика не будет, он попросту умрёт от горя и одиночества с бутылкой в руке и дозой в крови. Но умрёт именно от душевных мук, потому что доза небольшая, а бутылка не открытая, просто он не успел, печаль сломит его раньше. И Мальчик никуда не уйдёт, потому что он любит того Великого и Ужасного, который любит его. И ужасным он его вовсе не считает. Наоборот. Любит. И вот этот самый мальчик сейчас рядом, он спит, он видит цветные сны, он их запоминает, он их помнит, он им рад, он их смотрит, он их видит. Этот мальчик никуда не делся. Он просто вырос, покрылся "взрослой" оболочкой. Его волосы стали совсем светлыми, почти белыми, он их сбрил, оставив лишь небольшой ирокез, похожий на хохолок, тело стало мужественным и взрослым, кожа посветлела от грима и в некоторых местах стала грубее от возраста, на руках - от струн, и даже лицо изменилось, повзрослело, но глаза у него всё те же, в них всё тот же блеск. Эти голубые глаза принадлежат тому самому внутреннему мальчику. Он никуда не делся, он всё ещё здесь, просто его сложнее увидеть, но я смогу. Я попытаюсь. Тихо обнимаю это взрослое, красивое тело со спины и утыкаюсь в горячую шею и начинаю погружаться в сон, оставив эти мысли. Перед тем, как уснуть окончательно, чувствую, как тёплая с чуть грубоватой кожей на пальцах, ладонь накрывает мою руку, которой я обнял Своего Мальчика. Мы засыпаем под лёгкой тканью простыни. Я и Мой Шведский Мальчик. Мой Тим.