:не так_

Когда все начинает идти не так, Тэхён не знает. Да и вряд ли ему сейчас хочется об этом думать. Но сам факт... Чонгук прямой, что об стенку головой с разгону — и не поможет, и он смотрит, а еще ждет. У Тэхёна в голове ни одной мысли по теме, и по ходу он вообще не в теме происходящего, но чонгукову ладонь с бедра не убирает — как-то, что ли, приятно. Хотя стоило бы, наверное. Чонгук ведет ею выше, к паху, и смотрит в упор — у Тэхёна от этого взгляда и еле зародившиеся мысли дохнут. А затем наклоняется ближе и шепчет, выдыхая в шею: — Один раз. Тэхён молчит, хочет закрыть глаза, но так соображать вообще не получается, поэтому зависает, пялясь на чонгуковы сережки в ухе. "Хён, ты меня возбуждаешь" и "Это не шутка" выстраиваются в ряд и как-то ярко начинают мигать, и это уже, ЕПТ, блядь, в голове. Но горячая ладонь накрывает пах, и мигание угасает. Из гортани рвется сдавленное "аггххх", и глаза сами закрываются. Когда пошло все не так — становится не важным. Чонгук тянет за ворот тэхёновой майки — новой майки, белой, на которой черными "BITCH RELAX" и из-за этого он кроме как дома никуда не мог её надеть; она на два размера больше, чем надо, но так свободней и Тэхёну нравится. И прикасается губами к шее чуть ниже уха, и это ему тоже нравится. Да так, что банка с недопитой слабоалкоголкой летит на пол и разливается, и пиздец ковру, а Тэхён хватается руками за чонгуковы плечи и тянет на себя — Чонгука крошит в щепки. Чонгук разводит голые тэхёновы ноги в стороны, длинные, охуенные такие, и устраивается между — и это хорошо, что у Тэхёна привычка ходить дома в майке и трусах, хорошо, что живет один и друзей, помимо, у него раз, два — и обчелся. Хорошо, что этим редкостным экземплярам, кроме Чонгука, оставаться на ночь не положено. И хорошо, что Чонгуку всего семнадцать, а к Тэхёну можно приходить на ночевку под легким градусом. Конечно, последний пересмотрит свое отношение к малолетним алкоголикам, а то совсем все не так. Тэхён охуевает от того, как быстро оказывается голый, на кровати, с ноющим стояком и под Чонгуком, который, кстати, старшеклассник. Мать которого Тэхёну, кстати, доверяет и отпускает развлекаться свое чадо в компанию старших друзей с пометкой "вернется завтра" только из-за него. Тэхён, типа, за Чонгука головой отвечает. Только есть ли у него эта голова, он и сам иногда сомневается. Чонгук сжимает тэхёнову задницу, прикусывает кожу на ключице, и Тэхён шикает, в ответ вцепляется ногтями в плечо — и чтоб больно, синяк и был точно. Чонгук хмыкает. — Хён, не выебывайся. И Тэхён согласен на убийство, причем изощренное, и даже сам зароет, потому что некто вообще наглый и давно не пизженный. Но затыкается, когда Чонгук кусает его губы и лезет языком в рот — дышать и так тяжело. У Чонгука руки горячие, довольно шустрый язык и силы дохрена, как на пацана — Тэхён-то и подвинуться без разрешения не может. А Чонгук смотрит затуманенными глазами на часто дышащего Тэхёна и проводит пальцами по красным припухшим губам — оказывается, мечты тоже сбываются, а желания вполне воплотимы. У Чонгука сердце стучит и бьется о ребра как в агонии, а Тэхён слышит. Тэхён не помнит, чтобы давал повод, чтобы, блядь, хоть заикался на подобную тему, но Чонгук шепчет "Хочу тебя, хён" и сует пальцы ему в рот — Тэхён давится собственными мыслями. Когда все так получилось? Он сейчас совсем не должен вылизывать соленые пальцы, не должен полузадушенно стонать и цепляться за чонгуковы бока и плечи, потому что резко больно, а он никогда до этого не пробовал с мужиками, и у него, вообще-то, баба намечалась. А Чонгук ломает все, прижимает к кровати всем телом, целует глаза и несет какую-то ересь, когда внутри двигает пальцами — Тэхён не вникает, Тэхёну хочется просто не рождаться. А потом становится еще больнее и чонгуково "прости" только действует на нервы. Тэхён кусает ребро ладони и до белых пятен зажмуривает глаза, когда Чонгук толкается несдержанно, без какого-либо темпа и сильно сжимает пальцами его бедра. И Чонгуку резко хочется врезать, конкретно так заехать, чтобы не сразу очухался и надолго запомнил — за что, но не получается. У Тэхёна просто руки дрожат сжимать простынь, сил нет, и сумасшедшая боль глушит даже самые острые желания. Тэхён терпит. Чонгук останавливается — Тэхён от непонимания раскрывает глаза. Он смотрит затравленно, гладит ладонью Тэхёна по влажной щеке, выдыхает: "Черт, хён" и приподнимает его за поясницу. Тэхёну фиолетово, почему все пошло не так, лишь бы оно побыстрее закончилось. Но потом Чонгук снова делает толчки, и Тэхён начинает тонуть. Ощущение восторга растекается по телу, а кислород выгорает прежде, чем попадает в легкие, глотку неимоверно начинает сушить. Тэхён не дышит. Он ловит Чонгука руками, тянет волосы на затылке и, не раскрывая глаза, ищет губы — у Тэхёна чувство, что выпадает из реальности. Осознание возвращается, когда на него опускается горячее влажное тело, и хреново становится моментально. А Чонгук дышит часто, жмет к себе, гладит растрепанные волосы и как заведенный вторит на ухо "Прости, хён, прости, пожалуйста". Почему все пошло не так — не имеет значения. Что делать с тем, что стало? Чонгук, вообще-то, никакой не мужик даже. Чонгук — старшеклассник, с которым Тэхён умудрился замутить дружбу на свою отсутствующую голову, и голубая она у них какая-то получается. А еще через полчаса он говорит, что домой не собирается, что ему приспичило принять вместе душ, потом выпить крепкий кофе и поспать, а утром он притащит свои вещи. И ему похуй на мнение Тэхёна, он за полгода заебался дрочить в его туалете.