You look so fine

Бекхен стремительным шагом входит в гостиную и, дойдя до середины, на пятках разворачивается и смотрит на Чанеля, который, чуть пошатываясь, входит за ним следом. -Почему? – спрашивает Бекхен. Его голос звенит в этой давящей тишине. Мальчик глазами, полными слез, смотрел на Пака, который с видом побитой собаки облокотился о дверной проем и просто смотрел в одну точку.- Неужели я тебе совсем не нужен? Неужели ты правда ничего не чувствуешь ко мне? Чанель молчал. Он просто опустил голову и тер лицо ладонями, устало выдыхая. -Мне уйти? – спросил Бекхен и почувствовал, как к горлу подходит неприятный жгучий ком.- Тебе, в самом деле, будет лучше, если меня не будет? -Не говори так,- прохрипел Чанель. -Как? Как, Чанель?! - Бекхен вскрикнул. Ему было сложно контролировать себя, ведь так и хотелось броситься на Пака с кулаками. -Ты знаешь, что нужен мне,- ответил Чанель и присел на краешек дивана. -В качестве кого? Собачки, что будет за тобой бегать? В качестве любовника, которого ты трахаешь больше, чем один раз? -Мы же встречаемся! – крикнул Чанель.- Чего ты еще хочешь? -Ты любишь меня? Любишь?! -Не знаю я, черт побери! – выкрикнул Чанель и тут же подскочил.- Не знаю! Ты живешь у меня, мы вместе каждый день, разве это не любовь? -Нет, Чанель! – сказал Бекхен и вытер тыльной стороной ладони слезы, что катились градом.- Любовь – это когда ты один у своего возлюбленного. Когда он не предает тебя каждый раз, как выходит из дома! Любовь – это когда один человек становится смыслом жизни другого. -Ты эгоист, Бен Бекхен,- усмехнулся Чанель.- Ты, в самом деле, думаешь, что можно любить вечно? А что если твоя любовь пройдет, ведь ты еще ребенок? Что делать тогда мне, когда смысл жизни исчезнет?! -Да почему ты так уверен, что я уйду от тебя?! -Потому что знаю… -Нет, Чанель, потому что ты делаешь все, для того, чтобы я ушел! – Бекхен был вне себя от злости. Чанель поражал его своей неопределенностью. Говорит, что не любит, но сам боится потерять. А что делать Бекхену? Он не хотел мириться с этим. Не хотел.- Обещай мне, что больше никого не будет. Обещай! -Хорошо. Я обещаю, что больше не буду встречаться с другими парнями. Ты доволен? -Сказал, будто одолжение сделал,- фыркнул Бекхен. Он еще раз провел рукой по щеке и, почувствовав, что она вся липкая, посмотрел на ладонь. Ну, конечно, подводка потекла. Цокнув вслух, он хотел выйти из комнаты, но Пак схватил его за руку и притянул к себе. -Не мучай меня больше, Бекхен. Я устал. Я запутался, понимаешь? Бекхен коснулся носом щеки Чанеля и, словно маленький котенок, потерся им. Чанель был таким родным. В его объятьях было так хорошо. Больше не хотелось плакать, хотелось просто остаться в них навсегда. Сильные руки прижимали к себе так сильно, как только могли. Разве мог Бекхен разлюбить его? Никогда. -Понимаю,- тихо сказал Бекхен.- Доверься мне, Чанель. Прошу, позволь мне любить тебя. Позволь своим чувствам вырваться из твоего сердца. Тебе же самому станет легче. Я знаю, что ты любишь меня. Я буду до последнего верить в это. Мне больно, когда ты не со мной. Когда ты с другими. Потому что я,- он отодвинулся от Чанеля и посмотрел в его глаза,- принадлежу только тебе. И ты должен принадлежать только мне. Хорошо? -Я постараюсь,- выдохнул Чанель и обнял Бекхена. Они простояли так минут десять, пока снизу не послышались оглушительные биты. Бекхен поцеловал Чанеля в губы и, заманчиво хихикая, потянул его обратно в клуб. Пак сначала категорически упирался, намекая на то, что он хочет провести остаток ночи по-другому, но Бекхену хотелось не этого. Он хотел показать всем, что Чанель принадлежит ему. Он хотел, чтобы все ненавистники видели, что этот парень, которого, как все думали, не мог никто приручить, теперь Бекхена. Он верил, что теперь все наладится. Чанель непременно сдержит свое обещание. *** У Бекхена жутко болела голова, потому что он никогда еще в своей жизни не пил столько алкоголя. Хотя, по сравнению с Паком, Бен пил не много, но этого было достаточно молодому неопытному организму. Мало того, что его мучило похмелье, так еще и угораздило простудиться, поэтому к головной боли и сухости во рту прибавились еще температура и боль в горле. «Меньше надо было скакать по улице в одной майке» - поучительно проговорил Чанель, но Бекхен лишь смерил его сердитым взглядом. Ведь это Пака потянуло вытащить всю аппаратуру на вход в клуб и продолжить вечеринку прямо посреди проезжей части. Отсюда и правоохранительные органы, которые не были готовы к внезапному шквалу звонков от недовольных жителей соседних домов и водителей. Завидев полицию, Чанель тут же отправил Бекхена домой, а сам еще пару часов решал кое-какие вопросы. Чем дело закончилось, Бекхен так и не узнал, потому что в квартире вырубился прямо на пуфике, куда присел, чтобы снять обувь. Лишь под утро Чанель, когда вернулся, отнес его в кровать. А вечером они оба проснулись с нехилой головной болью, а мальчик еще и простудой. Кенсу напоил его лекарствами и сказал не выходить из комнаты, чтобы не заразить остальных. Поэтому Бекхен уже второй день не встает с кровати. На улице, как назло, заметно потеплело, а мальчик был вынужден сидеть в душной комнате и глотать сопли. -Тебе хорошо,- пробурчал он Чанелю, который собирался на работу. -Что же хорошего? Мне надо успеть заехать в три места, договориться с огромным количеством людей, потом еще проверить отчеты в клубе… А ты лежишь себе дома и чаек попиваешь. -У меня все тело ломит, будто по нему бульдозер проехал! – обиженно бросил Бекхен. Чанель улыбнулся и, застегнув последнюю пуговицу на рубашке, подошел к Бекхену и чмокнул его в щеку. -Постарайся выздороветь до вечера,- прошептал Пак на ушко и, лукаво усмехнувшись, вышел из комнаты. Бекхен счастливо взвизгнул и потянулся за ложкой невкусного сиропа. Ему и правда позже стало лучше, поэтому он все-таки решил сделать уроки. Хоть голова и плохо соображала, но кое-какие предметы он все же написал. Только вот на биологию его не хватило, и он пошел в гостиную к телевизору. Он поздно услышал мелодию сигнала на телефоне, поэтому подошел уже к замолкшему мобильнику. Взяв его в руки, он удивленно посмотрел на экран: звонила мама. Бекхену не очень-то хотелось перезванивать, поэтому он решил проигнорировать звонок, но когда телефон запиликал в руке снова, тот не выдержал, выдохнул и ответил на вызов. -Да,- просипел Бекхен. -Сынок? Что с тобой? – голос женщины был взволнован. -Я заболел немного, но все нормально. Зачем звонишь? -Как же мне не звонить? Ты мой сын. Я очень переживаю. Бекхенни… Ты ушел, даже не позвонил мне ни разу. Отец злой, дома мне житья не дает, каждый день телефон проверяет, сказал, что если свяжусь с тобой, голову оторвет. Он в командировку уехал, так я сразу же тебе и набрала. Как ты, сынок? Где ты? -Я живу у Чанеля,- ответил Бекхен и присел на кровать. -Он с тобой хорошо обращается? – осторожно спросила женщина. Бекхен был готов поклясться, что женщине неловко об этом спрашивать, поэтому он просто улыбнулся и ответил: -Да, все хорошо. -А деньги? Тебе нуж… -Нет, мам. Мне ничего не нужно. Мне, правда, так лучше. -Бекхенни,- женщина заплакала,- я знаю, что была плохой матерью. Прости меня, сынок. Я не хочу терять тебя. Ты же моя плоть, моя кровь... Как я могу отказаться о тебя? Пожалуйста, не обманывай меня. Если у тебя проблемы, непременно говори мне. Я помогу тебе. Бекхен… Мальчик и сам растрогался, слушая дрожащий голос матери. Все-таки он любил ее. Наверное, каждый ребенок любит свою мать. Даже если она и не совсем хорошо заботится о нем. Бекхен смахнул непрошенную слезинку и улыбнулся. -Мам,- сказал он, и тут же почувствовал наступающие рыданья. Поэтому ему потребовалось пару секунд, чтобы подавить их и обрести вновь способность говорить.- Спасибо. Я тебя люблю. -Я тоже люблю тебя, сынок. Мы можем встретиться? -Я не очень хорошо себя чувствую. Но все, правда, хорошо, не переживай. Давай завтра? -Хорошо, сынок,- сказала женщина и повесила трубку. Бекхен еще пару минут крутил телефон в руке, а потом, бросив его на кресло, поплелся на кухню. После разговора с матерью у него будто камень с души свалился. Хоть он сам и не понимал этого, но прощенье матери было важно для него. «Теперь-то точно все будет по-другому» - подумал Бекхен и радостно улыбнулся.