Поражение

Лейла всегда боялась поражения. Непозволительная роскошь для командира отряда смертников - испытывать страх – находит выражение в кошмарах, складывая их в жуткие мозаики и заставляющая в реальности сжимать до дрожи прочную ткань мундира. Открывать новые и новые книги по тактике и ведению боя, тренировать до тяжести в мышцах уже заученные давно приёмы самообороны. Они ведь умрут: не сегодня, так завтра. Малькал боится смерти, хотя старалась носить маску лидера достойно, не выдавая чувств, пока в её воображении яркими фейерверками взрываются поочередно Найтмеры и солдаты. И лейтенант Акито, её телохранитель и защитник, чьё молчаливое присутствие всегда успокаивало, – один из первых исчезнувших. Где он сейчас? Погиб где-то в десятке метров отсюда или до сих пор сражается – в далёких приглушённых взрывах не понятно. Зато эти картинки никогда не оставляют её, даже когда тело налито неподъёмной тяжестью из-за сломанных костей, глаза слипаются от едкого дыма, а сознание пронзают тысячи игл осознания того, насколько хрупка была защита, сейчас брошенная недалеко грудой обломков, пожираемых алыми языками пламени, – её Александр. Поражение, но пока не смерть. Только это «пока» – милость победителя. Лейла закрывает глаза и видит бесконечность космоса – недосягаемую и далёкую, почти нереальную особенно сейчас, когда звёзды скрыты за тёмным дымом. Эту же бесконечность она видит и в глазу своего врага. - Признаю, я в чём-то недооценил тебя, - пальцы Джулиуса стирают кровь с её губ нежным прикосновением, и Малькал не может понять, обманывает он её или нет. – Но это ведь уже неважно, верно? Ему нравится её сломленный вид: некогда гордая и стойкая, способная стать действительно сильным лидером, имеющая задатки, теперь она сломана и утоплена в ощущении своей беспомощности. Кингсли с наслаждением проводит по её царапинам и ссадинам, причиняя боль, не трогая пока обожженные и рваные раны, не защищённые более обгоревшей тканью костюма пилота. - Глупая девчонка, - обжигая её ухо горячим дыханием, шепчет стратег. – Тебе нужно было жить совсем иначе и не встречаться со мной. Но как жить иначе, Лейла не помнит: все радости в один миг стали неважными, забытыми и блёклыми, словно закрылась какая-то часть памяти. Зато в её видениях – таких реальных теперь - все звёзды и мечты давно взорваны, как и её Найтмер, а не тронутые до этого небеса, подобно Евросоюзу, полыхают в пламени поражения.