Мы разбиваемся

Ругательство вырывается сквозь плотно сжатые губы наружу. - Тише, я осторожно. Иголка входит в кожу и выходит наружу чуть левее, протягивая за собой толстую нить. Капли крови пишут никому не понятную картину на спине. Ловкие длинные пальцы запихивают несколько таблеток глубоко в глотку Сида. - Что за дерьмо?! - Музыкант выплевывает лекарство. - Обезболивающее, - с сожалением поясняет Земфира. - Последние две таблетки. Панк поднимает пилюлю с пыльного пола и без малейшего чувства отвращения глотает. Ещё прокол, ещё кровь, ещё одно "блять". - Слушай, а кто мы друг другу? - Понятия не имею, - девушка пожимает плечами. - Просто давай дружить. В губы. Последние два слова произнесены почти шепотом, но Вишес всё слышит и усмехается. Он прокусывает губу до крови, ощущая, как где-то внутри ворочается большой неспокойный зверь, чувствующий начало конца. Постепенно мужчина боковым зрением замечает огромное режущее глаза черное нечто, измазанное в крови. В его крови. Белые простыни окрашиваются в пунцовый, тьма приближается, животное с колтунами в шерсти громко рычит и извивается в агонии. - Вот и всё, - Земфира отрезает оставшуюся часть нити. - Не так уж и больно было, правда? Музыкант только кивает, хоть внутри себя чувствует взрывы. Чудовище прыгает, выпускает когти, ревет и в бешенстве рвет на части внутренние органы. - Давай теперь я. - А тебе второе не нужно? - прекрасные глаза смотрят с удивлением. Вместо ответа Сид берется за иголку. Девушке не больно. Любимый рядом, он сквозь слезы улыбается, наспех криво пришивает новую часть тела. Он может и лучше, но монстру невдомек, что времени нужно больше, чем он дает. Тяжелые черные гриндерсы и удобные бежевые балетки пересчитывают заплеванные ступеньки в грязном подъезде. - Два крыла на двоих. - Нормально. - Вишес останавливается на десятом этаже и пытается отдышаться. - Просто обними меня. Мужчина несколькими точными ударами выбивает оконное стекло, а вместе с ним и давно прогнившую деревянную раму. Он отходит, рукой обнимает Земфиру за талию и взглядом, в котором ясно видна боль, просит ее сделать то же самое. - Только не отпускай, - она боком прижимается к нему. Раны кровоточат. О давно остывший бычок сигареты разбивается капля красной жидкости. - Полетели, - хором.