Зимние Сказки

он столь неправдоподобен, что ты обжигаешь пальцы, прикуривая - как Герда, что силилась всех спасти, а где-то в промозглой башне натянет твой холст на пяльцы какая-нибудь мегера, богиня, и вас трясти, безудержно лихорадить, кидать от обочин к встречной, сквозить на ветру осеннем, словесным огнем сжигать начнет по кивку чужому, сценарию, что извечен: рожденный активно ползать не должен уметь летать. ты вызверишься невольно, а он рассмеется тихо: сыграем ей эту драму, а следующий выход - наш, ты молча кивнешь, но знаешь, что скоро проснется лихо, и дань ему сумасбродством ты, верно, сполна отдашь. начнется, конечно, счастье безудержной пенной болью, ударит, конечно, горе сладчайше куда-то в грудь - чужою женою лота застынешь ты в изголовье, а пряха в чернильной башне прикажет тебе: забудь! но ты рассмеешься звонко, он так неправдоподобен, что ты, раз смогла запомнить - забудешь его едва ль, а то, что ваш дар неравен и он от судьбы свободен, ты скажешь, когда завьюжит и сдавит в горсти февраль. закончились спички, Герда? из льдистого плена Кая не вызволить? он ведь, впрочем, не рвется к тебе совсем. зима его обнимает, зима ему потакает, а добрая Герда сдохнет под грудой своих проблем... ну вот, узелок завязан, ты мерзнешь, пора спускаться, ты вышила слово вечность, и следующий ход - не твой. тебе не дознаться, где он, тебе его не дозваться, богиней, старухой, Гердой и паче всего - собой.