Вечность до смерти

«В мире нет ничего безжалостней и беспристрастней смерти. Все живое со временем стареет и, наконец, умирает. Не важно — маленький это организм или большой. Поэтому жить — значит каждую секунду подползать к смерти». («Chrono Cross»)

      Что такое смерть? Хороший вопрос для любого философа, размышляющего о бытие человеческом. Что значит умереть? Что будет там, на другом конце жизни? Как много мнений, споров, порой доходящих до столкновений, битв, гнева и опустошения.       Сасори, как, наверное, и каждый живущий человек, не раз задавался этими вопросами. Что будет с ним там, где его физическое тело рассыплется прахом? Темнота? Одиночество? Нет, он определенно не относился к типу людей, верящих в Ад или Рай. Будь это не так, он бы никогда не встал на путь тирании и убийства, по которому он гордо шествовал вот уже несколько десятилетий. Поверить в это - значит выписать себе путевку в самый раскаленный адский котел. О другом и речи быть не может.       Нет, Сасори не верил в Бога. Не верил с того самого момента, когда лично познакомился со старухой в мерзком черном плаще, покрытом пылью и странными пятнами, слишком сильно напоминающими плесень и кровь. Видение помахивало своей наточенной косой, которой мог позавидовать даже Хидан, и громко смеялось ему в лицо, протягивая загребущие костлявые пальцы к его горлу. Смерть захватила его разум в день, когда родители, единственные, за исключением старой бабушки Чие, кто был для него и воздухом, и светом, и жизнью, не вернулись домой.       Что такое смерть? Для каждого она означает что-то свое. Для старика – избавление от мучений, для верного солдата – гордость, для убийцы – счастье, для ребенка – всепоглощающую боль. Сасори был всего лишь маленьким мальчиком, который вместо того, чтобы мечтать об игрушках и сладостях, ощутил всю тяжесть реальности.       С тех пор он понял, что не хочет умирать. Жить вечно, видеть, как существование вокруг тебя изменяется неоднократно, как рушатся и создаются новые миры, стало его мечтой. И самое прекрасное в жизни – это то, что существует вечно. Великолепное искусство, не умирающее, не стареющее, не рассыпающееся песком сквозь худые пальцы. Не совсем то, о чем должен думать пятилетний ребенок, верно? Но это было не в его власти. Единожды попавший в кровь ужас остается в ней навсегда, словно непобедимый лекарствами вирус.       Время шло. Сасори рос, учился, практиковался в семейном деле, глотал знания, словно они были для него воздухом, но страх не исчезал. Напротив, смотря на то, как лицо его бабушки покрывается новыми морщинами, как пигментные пятна на ее заботливых руках отвоевывают все большие куски кожи, а движения становятся слегка заторможенными, им овладевал бесконечный ужас. Одинокие дети эгоистичны. Сасори не был исключением: он до истерики боялся за свою жизнь. В самых страшных кошмарах ему снилось его собственное лицо: быстро стареющее, покрывающееся складками, желтеющее, словно старое пожухлое яблоко.       Акасуна боялся смерти. Сасори было жутко стареть. Его мысли превратились в маниакальные идеи, заставляющие его каждое утро с опаской осматривать себя в зеркале в поисках признаков немощности, но в таком раннем возрасте это походило на паранойю. В 10 лет дети не седеют, а их лица остаются гладкими и прекрасными, словно лики ангелов. Но Сасори не верил в них и продолжал пристально смотреть на себя в зеркало.       Мальчик рос гением, что мало кого удивляло: сын старейшины и героев Суны, на него возлагались огромные надежды. И никто не видел, что на самом деле творится у него в душе. Даже бесконечно родная бабушка предпочитала не замечать тот полный ужаса взгляд карих глаз на ее ослабевшую под натиском времени спину.       Сасори активно изучал тайные и запретные дзюцу, естественно скрытно ото всех. Ночь была его плотным покрывалом, которое прятало его от прочих любопытных глаз. В смышленой головке зрели разные нехорошие мысли. Увы, его сердце уже наполовину было сточено мерзким червячком ужаса.       А потом он нашел решение. Страшное, беспринципное, перекрывающее ему всякую надежду на Рай. Он сделал из себя предмет искусства. Вынул свое горячее сердце из хрупкой мальчишеской груди и вложил в прочную деревянную коробку. Теперь он смотрел на мир стеклянными глазами. И больше ему не нужно дышать. И никогда его лицо не омрачат мерзкие морщины. И больше он не был самим собой. Но, увы, чтобы осознать это, ему потребовалось слишком много времени.       Прошлые страхи остались позади – чего будет бояться бессмертная кукла, которая всегда может заменить любую часть тела? Горячее сердце отчаянно билось в своей деревянной тюрьме первое время, причиняя нестерпимую боль в груди. Но вскоре и оно успокоилось. И больше ничего не менялось. Старость и смерть отступили, так он думал в тот момент.       И вот количество трупов, тенью висящих за его спиной, стало напоминать армию. Металлические крепления все чаще приходится смазывать маслом, чтобы мерзкий скрип не терзал слух. Его гулкие шаги стали собственной визитной карточкой. Жизнь словно замерзла, остановилась, замерла. Чего он добился? Бессмертия? Вечной молодости? Но страх не пропал. Он лишь скрылся на недолгое время. Постепенно в голове сформировалось осознание того, что было им потеряно: он больше не чувствует ни прохладного ветерка, ни теплых солнечных лучей. Он не знает любви, он не знает дружбы. Он навсегда отрезал себя от других, подписав договор с самим Дьяволом.       Однажды, выполняя какое-то задание в деревне Снега, он видел, как маленькая девочка со смехом убегает от отца. Счастливая, шумная, яркая, словно само солнце. Он прятался в тени деревьев, не в силах оторвать взгляда от раскрасневшихся на морозе щечек, от горящих детским восторгом глаз. Такая беззаботная. Такая восхитительная. Он впервые почувствовал пустоту и омерзение от своего тела – у него никогда не будет дочери. И вечность, к которой он так стремился, ему боле не доступна.       Он любил свое тело и ненавидел. Он не чувствовал боли и усталости. Но и счастья он тоже не испытывал. Жизнь словно заморозили на одной точке, не давая возможности развиваться дальше. И с каждым новым трупом Сасори понимал, как много он упустил, отказавшись от смерти. Они лежали на его столе такие умиротворенные, спокойные, словно обретя покой. Ему такого не достичь и за тысячу лет его бессмертия.       И в голове больше не осталось прежнего страха. Он не признавался даже самому себе, но он бы вернул свое собственное, теплое, мягкое, стареющее тело сразу же, если бы только мог. Но это было невозможно. Металлические крепления никогда не станут суставами. Мягкая бархатная ткань не превратится в кожу. Глаза никогда не будут гореть тем прежним живым блеском. Существуют ошибки, которые уже не исправить, как бы сильно ты ни старался.       Бессонные ночи проходили за постоянным созданием марионеток. Холодных, бесчувственных, беспринципных – таких же, как и он. И в их пустых глазах он нашел осознание, что смерть давно идет рядом с ним, выжидая, когда он споткнется о свою же гордыню. И можно сказать, она в этом преуспела.       Никто не мог предсказать его конец. Даже он сам – практичный, уверенный в себе шиноби. Смерть от руки самого близкого человека оказалась слишком внезапной. Особенно зная, что старость давно пожрала ее тело.       Лежа там, на холодной земле, он не мог отделаться от мысли, что так много еще не сделано. Он никогда не влюблялся за свои 40 с небольшим лет, он не принимал мнения остальных. Он убил сотни людей только для своих глупых целей, возможно, породив таких же детей, каким и он был, лишив их близких. Он жил только самим собой, но он хотел жить и быть вечно молодым. Алчность, не иначе. А сердце в пробитой груди предательски стенало то ли от того, что было проткнуто ледяным металлом, то ли от того, что он так бесцельно существовал в этом мире.       Вопреки всем ожиданиям, на душе у него было легко, как никогда. Словно оковы, державшие его всю жизнь, вдруг разорвались, впуская в легкие свежий морозный воздух. Может быть, умирать не так страшно? Просто его в этом мире больше не будет. И солнце не погаснет. И звезды не попадают с неба. И каждое утро тысячи людей будут просыпаться в своих кроватях и радоваться новому дню. И будут влюбляться. И будут семьи. Только не будет его. Он сам пришел к этому, поставив точку на своей жизни, когда создал свое новое, безупречное, но такое бесполезное тело.       И какая разница, что будет там, на другом конце жизни: тьма, забытие или Ад – ему все равно. Там будет спокойнее, там не будет страха, там все равны. И закрывая свои глаза, которые были мертвы задолго до этого момента, он был по-настоящему счастлив.