Холод

Джон надел кожаную куртку, изнутри отделанную серым густым мехом, и тут же пожалел, что это последний слой униформы. Одежда с непривычки сковывала движения, заставляя чувствовать себя мешком, набитым сеном, но колкий холод, жестокий, как сама зима, все равно пробирался в рукава и за черный воротник. Холод въедался в кожу так уверенно и прочно, что Сноу казалось, будто его кости постепенно превращаются в лед и звенят при каждом шаге. Юноша вышел из своей комнаты, а Призрак тенью скользнул вслед за ним. Пока Джон пересекал двор, оставляя следы в снегу, хрустящем под сапогами, редкие встречные на него смотрели с ледяным равнодушием; казалось, будто братья Дозора вовсе не из плоти и крови, а из громадных каменных глыб. Холод Стены порождал холод в душах. По знакомой дорожке, усыпаной мелко дробленым камнем, а после по черным ступеням узких лестниц, Сноу свободно прошел в правое крыло замка, где обитали старые матерые разведчики — люди, заслужившие уважение и доверие, — куда мечтал перебраться и сам Джон. Он на секунду остановился перед дубовой дверью, обитой железом, помялся, зарываясь носом в мех воротника, но все же постучал. — Войдите! — немного раздраженно произнесли за стеной, и Сноу неуверенно потянул за стальную ручку, покрытую облупившейся позолотой. Дверь поддалась не сразу и тяжело, надрывно заскрипела. — А, это ты... Дядя Бенджен выглядел сосредоточенным и серьезным, совсем непохожим на того человека, который шутил, заливисто смеялся и играл со всеми детьми Старков, когда удавалось выбраться в Винтерфелл. Высокая фигура мужчины, не такого широкоплечего, как лорд Старк, но крепко и ладно сбитого, казалась слишком жесткой, а кожа кистей и лица, бледная и грубая, была похожа на тонкую маску из извести. Будто Стена поглотила весь его душевный огонь. Джон поджал губы и поежился. — Чего ты хотел? — Бенджен прямо смотрел на племянника холодными серыми глазами, и под этим взглядом становилось неуютно. Сноу приоткрыл рот, но мужчина вдруг развернулся и досадливо добавил: — Если ты о разведке, то я не возьму тебя, как ни проси, Джон. — Я не за этим. — Он и сам не знал, зачем пришел. Наверное, просто повидаться перед тем, как зима отнимет последнего родного человека. Джону снова представилась картина, где дядя распластан в багряном пятне крови на снегу, и юноша вздрогнул. — У тебя теплее, чем в моей башне. — Это единственное, что пришло на ум. Бен Старк кивнул, вздохнув, и уже мягче произнес: — Ты привыкнешь. В этих покоях горел камин, который создавал не столько жар, сколько иллюзию жара. Джон сел на жесткую кровать дяди, зубами стаскивая перчатки, и принялся тискать белые пальцы, закостеневшие от мороза. Комната была похожа скорее на берлогу: низкая, темная и простая; тут отсутствовала другая мебель кроме книжного шкафа, камина, стола и кровати. Пол устлали старыми свалявшимися шкурами; в углу ютилась пузатая бочка с водой. Призрак, не издавая ни единого звука, проскользнул к хозяину и улегся у его ног. Дядя Бен угрюмо разглядывал желтоватый в свете масляной лампы свиток, и густые черные брови его медленно съезжались к переносице. — Что-то серьезное? — Сноу видел тревогу на лице дяди, но тот только устало ответил: — Ничего важнее Белых Ходоков, которых видели к востоку от стены. — Мужчина поднял голову, встречая озадаченный взгляд племянника, и вдруг снисходительно усмехнулся. — Наверное, их запугала старуха Нэн. Она всегда была достаточно убедительной. Даже когда я только учился ездить верхом. Джон понимающе расхохотался. Руки, прогреваться слишком медленно, возвращали себе былую гибкость. Старк подошел ближе, глядя на то, как мальчишка неумело растирает костяшки, снова улыбнулся и присел на корточки перед племянником. Сухие грубые ладони настойчиво стиснули запястья Джона, помассировали, спустились ниже и прошлись по фалангам. Сноу с удовлетворением почувствовал, что кровь быстрее пошла по венам. Тогда дядя перебрался к щекам, растирая их, как делал это отец, когда Джон в четыре года чуть не обморозил лицо. — Не жалеешь, что пошел в Дозор? — Юноша, шмыгнув носом, уверенно мотнул головой. — Хотя нет, жалею. — Бенджен вопросительно вскинул бровь. — Теперь я официально не имею права вступать в войны. Придется все доверить Роббу, этому бездарному растяпе! Мужчина расхохотался. Джон, по-лисьи улыбаясь, разглядывал его помолодевшее в этот миг лицо, диковатую улыбку, так напоминающую улыбку отца или Арьи, и холод, с недавних пор поселившийся в сердце Сноу, отступал. — Спасибо, дядя. Честно говоря, я уже решил, что ты в этой глуши закаменел, как все ваши люди. Было страшно... С лица разведчика сползла улыбка, он поднялся на ноги, сделал несколько шагов вперед-назад, а потом сел рядом с племянником. — Огонь гаснет в снегах диких земель, но камень остается нетронутым. Мы все каменеем год от года. И ты это скоро в себе почувствуешь, Джон. Мне очень жаль. Я говорил тебе, что ты слишком молод для Дозора. — Здесь мое место, с тобой и Призраком, — серьезно ответил Джон. Бен улыбнулся уголками губ. Лютоволк, услышав свое имя, молча приподнял голову, до того покоившуюся на его лапах. — Старки всегда идут бок о бок. А я наполовину Старк. Бен хлопнул мальчишку по плечу. — Ты похож на отца даже больше Робба. Мужчина встал. Подойдя к камину, он снял с ближней полки старую помятую посудину с ручкой и наполнил ее водой из бочки, после чего повесил на железную перекладину над огнем. — Я заварю тебе чай. В том году, возвращаясь из Винтерфелла по Королевскому тракту, я собрал кое-каких трав. Это поможет тебе согреться и заснуть.. Спустя двадцать минут в воздухе ясно запахло елью и еще чем-то горьковато-терпким. Дядя протянул Джону жестяной стакан, жидкость в нем дымилась густым белым паром. Стакан обжигал кожу, но мальчишка стойко терпел. Он хлебнул горького напитка и зажмурился, потому что из глаз почти хлынули нежданные слезы — нёбо, язык и гортань горели. Бенджен хмыкнул. — Ты должен быть более сильным, Сноу. Это же Стена, а не Королевская Гавань, тут никто не станет дуть тебе на еду. — Иногда Джону казалось, что дядя просто боится стать излишне добрым и заботливым, боится проявлять привязанности. Поэтому мальчишка только обиженно поморщился. — Расскажи, что вы делаете в разведке? — зевнув, попросил он, подтягивая ноги к груди. От горячего напитка внутри разлилась теплая, приятная тяжесть, а комната-берлога показалась даже уютной. Дядя, тоже, кажется, оживший от чая и огня, милостиво кивнул; он по-мальчишески порывисто плюхнулся рядом с Джоном. — Ты и Робб еще были совсем крошечными, когда я попал сюда. Я тогда думал, что мне предначертана миссия спасения Семи Королевств, поэтому вел себя, как настоящий идиот. — Голос Бенджена, хриплый и низкий, действует лучше любых снотворных, которые иногда варил мейстер Лювин для леди Старк. Джон чувствовал, как усталость всех трех дней наваливается на него с новой силой. Глаза его медленно закрывались, хоть он и старательно пытался слушать. Сон настойчиво забирал мальчишку в свои объятья. Поэтому он почти не заметил, как голова его упала на плечо дяди, и только шершавая кожа черной униформы приятно ощущалась под щекой. — Джон, эй, ты что, спишь уже?.. — Его тряхнули за плечо, но Сноу только упрямо сжал губы. Просыпаться не хотелось совершенно. Не сейчас, когда можно было так легко представить, что Стена — это всего лишь сон, а утром его непременно разбудит малышка Арья. — Это место не для тебя, парень, совсем не для тебя. — Слова прозвучали неразборчиво, будто сказанные за сто миль отсюда. Твердые мозолистые пальцы скользнули по мальчишескому лицу, убирая упавшие на него волосы. Джон поерзал, устраиваясь удобнее. В следующую секунду чье-то дыхание опалило его подбородок, а потом горячие обветренные губы мимолетно прижались к его рту. Всего на мгновение. Старк что-то говорил Джону тихим голосом на ухо, но он уже не слышал. Он спал. *** Джон проснулся слишком неожиданно даже для самого себя. На лице его застыла улыбка, и он был уверен, что должен что-то сказать дяде Бену. Юноша оглянулся, но не увидел никого. Комната была пуста и темна даже для самой себя. Нехорошие подозрения закрались в душу. — Призрак! — позвал Сноу, но и лютовок куда-то исчез. Джон вмиг вскочил с кровати и выбежал в коридор. Замок еще спал. Однако с улицы доносились мужские голоса. Небо светлело на востоке, холодное, по-северному уходящее ввысь. Тяжелые кучевые облака ватными горами летели высоко над головой. Пошел мелкий снег. Бенджен, залихватски тряхнув головой, что-то громко сказал товарищам. Раздался громогласный хохот. Рыжая лошадь гарцевала под Старком, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. — Дядя Бен, — окликнул Джон. У ног его раздался тихий шорох. Юноша опустил взгляд и увидел своего волка. — Что, не спится, Сноу? — Бенджен сдержанно кивнул племяннику. Джон ощутил укол обиды за то, что мужчина вел себя так, будто они и не разговаривали вчера. — Я как раз не знал, куда деть твоего питомца. Увязался за мной... До встречи. — До встречи, — пробормотал мальчишка. Пятеро разведчиков строем двинулись к туннелю. Джон и Призрак стояли неподвижно, пока последний лошадиный хвост не скрылся во тьме. Стало неприятно и холодно. Джон ощутил предательскую пустоту внутри себя, будто из него вынули все внутренности. Он присел на корточки, тоскливо пряча лицо в белый мех лютоволка. К горлу подступил ком. Его снова оставили одного. Его снова отдали на растерзание этой зиме и этому холоду. Что ж, он с этим справится, если так решено семью богами. Джон последний раз взглянул в сторону туннеля. Снег уверенно и необратимо застилал следы лошадей и людей. Слишком быстро. У Джона остались только безумная надежда на Его возвращение и этот злой, беспощадный холод, разрастающийся внутри.