Пустой трон

Инахо провожал взглядом уезжающую машину. Он почему-то любил наблюдать за тем, как родители медленно скрываются за поворотом. И, как часто бывает с мелочами, эта привычка в корне изменила его жизнь. В очередной серый день после Крушения Небес машина семьи Инахо взорвалась, не успев даже добраться до поворота. Маленького Инахо обдало взрывной волной, от которой у него заложило уши. Спустя пару минут, когда прошел первый шок, он бросился со всех ног к горящему автомобилю. В воздухе стоял сильный, терпкий, дурманящий смрад. Много лет спустя Инахо выяснил, что так пахнут пластик, волосы и жир, исчезающие в огне. Но тогда он даже и не думал, что это за запахи – они были естественным сопровождением клубка из горящей плоти и чернеющего металла, в котором он уже не мог узнать родные черты. Инахо открыл глаза в своей каюте на борту Девкалиона. Он лежал на спине, вытянув руки по бокам. Одеяло даже толком не помялось. Больше ему не уснуть. Он оторвал взгляд от заклепок на потолке и встал с кровати. Ему время от времени являлась во снах эта сцена, но с каждым годом менялись чувства, с которыми он просыпался. Давным-давно, когда после того случая прошло еще совсем немного времени, пробуждение сопровождалось холодным потом и желанием рыдать от боли утраты и собственного бессилия. Но в последние пару лет он начал взрослеть, и сны стали для него сильнейшей мотивацией. По иронии судьбы, жизни родителей забрал несчастный случай, а не марсиане. Кто в этом виновен - в общем-то, неважно. Инахо даже никогда особо не интересовался произошедшим – в любом случае ими распорядилось нечто большее, чем воля одного человека. Абсолютная власть. Инахо понял, что хочет добиться той же власти, какой обладает судьба. Зачем древние бросали вызов богам, желали стать ими? Судьба, что не творит, а по одной ей ведомым законам упорядочивает уже созданное, обладает куда большей мощью. Он бросил ей вызов – но возжелал не переписать собственную, а стать ее подобием на Земле, узнать, где лежат границы власти. Отчасти поэтому его внимание так привлекала принцесса: она обладала не только могуществом и богатством, но и силой богов, текущей по ее венам. Инахо направился в ванную. Собравшись почистить зубы, он увидел записку от Юки, украшенную миленьким рисунком - сестра напоминала, что его зубная щетка - оранжевая. Он прикусил губу. Инахо жалел, что не овладел своей сестрой до того, как началась вся эта история с войной. Последние годы он постепенно расширял границы своей власти, оттачивал навыки и изучал трещины жизни, за которые можно ухватиться, пока не понял, что способен поработить душу и тело Юки. Тело, за которым он украдкой подглядывал с детства. Тело, о котором он мечтал. Тело, на которое он изливал свою похоть, когда летними ночами приходил к ней в комнату и тихонько расстегивал ее рубашку. Но тогда он почему-то думал, будто есть более важные дела, чем доказывать самому себе, что его возможности расширились до такой степени. И зря. С каждым днем желание росло, но Инахо уже не мог рисковать связями на стороне, поскольку принцесса была важной ступенью на его пути к абсолютной власти. Он должен быть заботливым, любящим и сильным, а не похотливой тварью, соблазнившей сестру. В первый раз ради достижения цели ему приходилось идти против собственных желаний. Чтобы как-то отвлечься от мыслей о лишениях, Инахо решил подумать о том, что сулит ему победа. Новый мир будет неприятным местом, но жизнь и сама по себе слишком жестока, ее невозможно исправить – лучше и не пытаться. Наконец, он почистил зубы и пошел сменить одежду. *** …Инахо в исступлении полз к телу принцессы, в голове его проносились все блестяще отыгранные сцены с ней, с символом его будущего величия, которому суждено померкнуть вместе с воспоминаниями о сестре и о запахе пластика, волос и жира в огне… Раздались выстрелы. Слейн остался стоять в комнате с тремя трупами.