Black sheep

У девушки напротив были красивые, чайного цвета, глаза. У девушки напротив были изящные руки. Девушка напротив появилась словно из неоткуда. Однажды утром я, как обычно, выводила овец на пастбище и заметила ее. Она лежала под дубом на потертой дорожной сумке и спала. Я не разбудила ее, побоялась чужой в нашей деревне, а вечером она пришла в наш дом сама. Анна - так звали нашу гостью. Мы узнали, что она путешествует автостопом и обожает географию. Мы узнали, что в ужине она не нуждается. Мы узнали, что она здесь ненадолго. Если я была такой рыжей, что скорее походила на шатенку, то она была рыжей как ее ярко-оранжевый плед, с которым она путешествовала, и апельсины в нашем саду. «Дора, - не говорила, а сладко напевала девушка напротив, - ты не устала так жить?» «Дора, ты очень красивая, не прячь себя в четырех стенах» «Дора, хочешь я покажу тебе совсем другую жизнь?» «Дора, сбежим?» «Дорогуша, общайся поменьше с Анной, она дымит как паровоз», - говорил мне отец, но я все равно вылезала ночью из окна и шла в сарай, где спала наша гостья. В первую ночь она научила меня курить самокрутки. Во вторую ночь она показала и дала потрогать мне свою грудь, хвастаясь отлично прижившимися силиконовыми имплантантами, а в нашу третью ночь она сказала, что не может здесь больше задерживаться, и предложила поехать с ней. Будучи слепой до иной жизни, не видевшей в свои девятнадцать ничего, кроме деревни, желая вкусить свободу и быть как прекрасная Анна, я, конечно же, согласилась. Мы отправились совсем налегке: расческа, мыло, пара яблок, спички и нож. Содержимое рюкзака новой подруги в лице моей спутницы оставалось загадкой до первого привала. Мы передвигались пешком, передвигались на машинах, спали прямо в машинах, по очереди, спали на мягкой траве, спали под мостом, спали, прислонившись к деревьям, и, несомненно целовали друг друга в щеки перед сном. Анна показала мне город. Огромный, чарующий город, вспыхивающий вечерами яркими огнями вывесок, и манящий своими ароматами, доносившимися из пекарен и магазинов парфюмерии. Он, несомненно, покорял с первого взгляда. «У нас с тобой прям какой-то бостонский брак, - смеялась рыжеволосая, открывая дверь в нашу новую обитель, - но мне даже нравится». Она обнимала меня по-хозяйски, прижимая к себе, шептала мне всякие глупости. Я считала, это — дружба, но однажды все зашло слишком далеко. В какой-то момент поцелуи в щеку переместились на губы и руки не просто касались тела, а «случайно» оказывались на груди. «Дора, милая моя Дора, пожалуйста, давай сделаем это» Я не могла. Мы часто ходили в пабы. Дешевое пиво, музыка... мне нравилось все, даже сальные шуточки пьяных пузатых мужиков. Там Анна снова была такой, как в день нашего знакомства, оживленно болтала, смеялась, танцевала словно в последний раз и, конечно же, приковывала все взгляды мужчин к себе. Прошло немало времени, чтобы я приняла тот факт, что мужчины ей совсем не интересны. Анна раздевала глазами девушек, делала им комплименты и всегда, каким-то образом, уговаривала одну из них продолжить вечер у нас дома. В какой-то момент я не выдержала. «Дора, милая моя Дора, хочешь сделать это?» Самая красивая девушка на свете стягивала с меня рубашку, покрывая грудь поцелуями. Раз — на нас не осталось белья. Тело Анны, крепкое и не знающее слова «загар», в бледно-голубом свете луны выглядело как фарфор. Гладкая, нежная кожа соприкасалась с моей. Вдох-выход. Теплые руки мягко укладывают меня на ближайшую плоскость — письменный стол. Два — мы прижаты друг к другу. Летний ветер, проникший в открытое окно, всколыхнул шторы. Щеки раскраснелись от желания и стыда, пальцы коснулись клитора, заставив меня вздрогнуть, а Анну — закусить губу. Вдох-выход. Движения рук перестают быть неловкими, поцелуи становятся более грубыми и настойчивыми — становится горячо. Три — в наших головах пьянящая пустота. Вдох. Выход.

***

У Анны были красивые, чайного цвета, глаза. У Анны были изящные руки. Анна обожала географию, не нуждалась в ужине и в целом была идеальной, но, кажется, из нас двоих слепой была она.