Chanyeol SM 2711

- Кенни, а ты точно уверен, что твоя сколопендрия здесь есть? – Чонин почесал нос и уставился на Кёнсу в надежде, что ему не придется на самом деле носиться как угорелому по всей теплице, чтобы поймать нужную бабочку хёну. - Конечно, здесь есть сколопендра. Я давно ее присмотрел, но тебе придется перелезть через ограждение. - Зачем это? – непонимающе уставился на друга Чонин. - А как ты собираешься ее достать? - Так сачком же, - Чонин потряс маленьким сачком перед носом Кёнсу, тем самым, которым они ловили в детстве бабочек. Наивный. Но До решил, что не стоит пугать глупого Кима раньше времени. Они шли по тепличной дорожке, по бокам от которой возвышались невысокие ограждения из прозрачного пластика, предназначающиеся для того, чтобы посетители ненароком не истоптали воссозданную экосистему тропического леса. Стояло утро, и людей здесь практически не было, разве что пожилая парочка пенсионеров маячила где-то впереди в отдалении. - Мы пришли, - Кёнсу развернулся, впечатывая ладонь Чонину в грудь. Они находились в довольно сумрачной части дендрария, несмотря на то, что сквозь стеклянную крышу теплицы светило солнце, массивные листья надежно сохраняли тень в том месте, где они сейчас стояли. До подошел к ограждению и остановился, всматриваясь в переплетения лиан и опавших листьев на земле, пока его взгляд не замер. Вот она! - Чонин, Чонин! Я вижу ее, перелазь скорее! Чонин стремительно перескочил через ограждение, забирая из рук Кёнсу сачок и стеклянную банку. - Где она, Кёнсу-а? О, я, кажется, вижу ее! – Чонин уже было направился к гигантской сатурнии, неподвижно сидевшей на древесном стволе, как До остановил его. - Чонин-а, нет! Это не она! Вон! Вон там, у корней, оранжевая сколопендра. Минуя бабочку, взгляд Чонина устремился туда, куда показывал палец Кёнсу, и в следующую секунду его передернуло. Мерзкое существо, покрытое хитиновым панцирем и наделенное множеством ножек замерло, и, казалось, уставилось на Чонина. - К-к-кёнсу?! Что это за тварь? – срывающимся голосом взвизгнул Чонин. - Сколопендра, - последовал невозмутимый ответ Кёнсу. – Давай, пошевеливайся, что стоишь? Они очень проворные, сейчас убежит. Нервно сглотнув образовавшийся комок в горле, Чонин на негнущихся ногах осторожно стал приближаться к животному, выставив вперед руки с банкой и сачком. По мере того, как он подходил ближе, сколопендра, замерев, начала шевелить своими желтыми усиками, словно пытаясь уловить запах опасности от надвигающегося на нее охотника. Если честно, то это был первый раз в жизни, когда Ким мечтал развернуться и двинуть До в глаз. За годы их не совсем равной дружбы, Кёнсу не раз скозложопил на его счет и заставлял плясать под свою дудку, чему Чонин не очень-то и сопротивлялся, но вот сейчас он готов был плюнуть на всё и высказать Кёнсу, какая же он скотина… или поймать сколопендру. Ведь если быть совсем уж справедливым, то хоть у До и были рабовладельческие замашки, он не раз делал Киму пропущенные из-за танцев лабораторки и отмазывал от наказания за школьные драки. Чонин тяжело вдохнул и приготовился для выпада вперед. Тварь впереди, передвигая своими мерзкими членистыми конечностями, подалась назад, явно готовясь биться не на жизнь, а насмерть, но ловкая рука Чонина уже накрыла большую часть ее двадцатисантиметрового туловища стеклянной банкой. Ким попытался подтолкнуть сколопендру сачком, но, как оказалось, он недооценил своего противника. Животное вывернулось и, прыгнув ему на руку, устремилось вверх по предплечью. Чонин завопил, пытаясь скинуть тварь с себя. Кёнсу, наблюдавший за всем происходящим со стороны, понял, что ему все же придется вмешаться, увидев, как сколопендра повисла на руке его друга, вцепившись в нее челюстями. Чонин взвыл от боли и готов уже был грохнуться в обморок, как раз вовремя подоспевший До подставил банку под многоножку, отсоединяя ее челюсти от руки Чонина крышкой от банки, которую он забыл отдать другу. Кенсу умело закрутил банку, наблюдая, как сколопендра свернулась в кольцо, и тут же повернулся к Чонину. Его друг стоял мертвенно бледный и держался за руку, которая стала припухать в месте укуса, а также в местах, где членистые конечности многоножки коснулись оголенной кожи. - Кёнсу-я, мне плохо, - еле слышно успел проговорить Чонин, прежде чем начал медленно оседать на землю. До впервые в жизни запаниковал. Он поскорее убрал банку в свой портфель, перекинутый через плечо, и склонился над теряющим сознание Чонином. Кёнсу попытался привести друга в сознание, легонько хлопая его по щекам, но всё было тщетно. Глаза Кима закатились, сам он побледнел, а места пораженные ядом наоборот покраснели и опухли. Господи, неужели Кёнсу убил Чонина? Да, сколопендра ядовита, но ее укусы не смертельны для человека. Если только.… Если только у ее жертвы нет аллергии на компоненты ее яда! Кёнсу схватил себя за волосы, едва ли не вырывая клок. Нет, только не Чонин, только не он, пожалуйста! Ему даже пришло на ум, что он тоже даст сколопендре себя укусить и тогда они могут умереть вместе, почти как гребанная Джульетта и ее гребанный Ромео. Но нет, Кёнсу не мог так просто сдаться и оставить друга умирать. Он мысленно сосчитал до десяти и, наконец, взяв, себя в руки, подхватил обморочного Чонина под грудки, поволок от их места преступления на дорожку. Черт, до чего же Ким тяжелый! Уже перетащив друга через ограду и положив на ближайшую скамейку, Кёнсу судорожно набирал номер скорой со своего телефона, а Бэкхёна с телефона Чонина. *** Бэкхён примчался в больницу, побросав все свои дела. Еще бы, после-то слов Кёнсу о том, что Чонин, кажется, умирает, но он не уверен, а если тот умрет, то Кёнсу придется сделать себе харакири. Бэк мягко говоря охренел от происходящего и не вдаваясь в лишние подробности спросил в какую больницу ему бежать. По иронии судьбы эту больницу Бён знал очень хорошо. Просто великолепно. Особенно, злодейка-судьба поглумилась над ним, когда двери лифта раскрылись на этаже, который делили отделения хирургии и отделение экстренной помощи пациентам. Бэкхён с тоской поднял глаза на табличку с надписью «Хирургическое отделение», где прямо по коридору, затем направо и еще раз направо в одиночной палате лежал его Пак-мудак, но тут его чуть с ног не сбил бледный, как известка на школьных стенах, Кёнсу. До схватил Бэкхёна за руку и потащил через весь коридор куда-то мимо множества дверей больничных палат, к одной, той заветной, за которой лежал Чонин, по пути лепеча что-то о том, что это всё несчастный случай, и он ничего плохого не хотел. Бён, разумеется, от этих откровений слегка напрягся ведь с Кёнсу нужно держать ухо востро, но при виде еще более бледного, чем Кёнсу Чонина он отмахнулся от этих мыслей. А зря. В общем До Кёнсу был бы не До Кёнсу если бы не умел убивать двух зайцев одним выстрелом, а если бы какой заяц и оклемался, он бы подбежал и добил его своим портфелем. Пока они с Чонином ехали в карете скорой, друг успел прийти в себя от истерических поскуливаний Кёнсу над его ухом и заверений медперсонала на повышенных тонах в том, что с Кимом все в порядке, аллергии нет, это всего лишь реакция на яд и скорее всего шок. Увидев, что Чонин приоткрыл глаза До схватил друга и прижал его к себе до хруста ребер, чем опять едва не довел того до обморока. Кёнсу спохватился ослабить хватку лишь тогда, когда расслышал какое-то сипение над ухом, но в следующую секунду его самого грубо схватили, а лицо Чонина оказалось непозволительно близко. Он хриплым шепотом, глядя прямо в глаза-блюдца Кёнсу и выдыхая в его пухлые губы-сердечко, жестко отчеканил: - Никогда, никогда больше не заставляй меня доставать тебе подобную мерзость, Кёнсу-я! Кёнсу молчал. Он тихо ахреневал от ТАКОГО Чонина. Неужели на него так яд подействовал?! - Я не слышу, Кёнсу-я? – Ким потянул его к себе за галстук, сокращая и так крохотные миллиметры, разделяющие их. Их кончики носов соприкоснулись, а глаза Кёнсу расширились просто до двух чёрных океанов. - Д-д-да.. Да! - Что, да, Кённи? - Я н-н..никогда больше н-н-не.. не попрошу доставать тебя сколопендру, - До запинался. Он впервые в жизни получал отпор! Хоть Кёнсу и слыл ботаником, но стоит заметить очень опасным ботаником, а тут ему оказывали сопротивление. И не просто сопротивление, а восстание! Бунт на корабле, свержение рабовладельческого строя, отмена крепостного права, вот, наверное, самые подходящие по смыслу ассоциации с тем, что сейчас происходило в машине скорой помощи, резво мчащей в больницу и рассекающей воздух вдоль оживленных улиц Сеула. До в восхищении смотрел на Чонина, купаясь в его злом взгляде. Ну, кто бы мог подумать, что Чонин, которого, по правде сказать, сам Кёнсу иногда считал недалеким дурачком и разгильдяем, вдруг проявит вполне себе мужицкие качества и, наконец-то, поставит Кёнсу на место. - Хороший мальчик, - Чонин погладил До по спине поверх пиджака. Но тут же снова заставил его нагнуться чуть ниже к себе, чтобы прошептать еще одно напутствие на ухо. – А если ты выкинешь что-то подобное, то… Помнишь мой толстый кожаный ремень, который тебе так понравился и ты сам хотел такой же? Так вот, он очень захочет познакомиться с твоей задницей, если случится что-то в этом духе. Я стяну с тебя брюки и буду… - Хватит! – Кёнсу весь покраснел как рак. – Я понял. И не надо мне тут угрожать. - А это не угроза, а предупреждение, - Ким сверкнул одной из самых ослепительных улыбок в своем арсенале. - И да, надо бы уже уладить одно дельце. - Знаешь, я тут с перепугу позвонил Бэкхёну, если ты думаешь о том же, о чём и я… - Кёнсу злобно засмеялся. – Ты ж жить будешь? - Будет-будет! – откликнулась медсестра, о существовании которой, они практически забыли. – Только сутки под наблюдением пролежит, чтобы отек спал и выпишем. - Чанбэки меня тоже достали и я, кажется, придумал, что с ними делать, - До уже заботливо подпихивал сползшее одеяльце под Кима. Бэкхён смотрел на мертвенно бледного Чонина и практически рыдающего у его постели Кёнсу и его сердце сжималось. - Что… что случилось? – только и смог выдавить из себя Бэкхен, становящийся таким же бледным, как и его друзья. - Его укусила сколопендра, - виновато поднял глаза Кёнсу. - Что? Как эта мерзкая тварь смогла его укусить? Кёнсу! Я подозреваю, что тут явно не обошлось без тебя, - в отличие от Чонина по биологии у Бэкхёна была в школе твердая четверка, а сам Бэкхён был прекрасно осведомлен о маниакальной тяге друга к всякого рода ползучей живности. - Ну… эээ... мы были в дендрарии, - Кёнсу нервно ковырял пол носком ботинка, как его перебил Чонин. - Бэёхен-а, это ты? – Ким хрипел как старая пластинка. – Подойди ко мне, пожалуйста. Бён, ни секунды не колеблясь, подошел к постели Чонина и присел на краешек, давая тычка локтем под рёбра Кёнсу, чтобы тот подвинулся. - Я тебя слушаю, Чонин-а, - Бэкхён взял друга за руку и наклонился как можно ниже, чтобы рассмотреть ущерб нанесенный многоножкой. Рука являла себе жалкое зрелище. Не смотря на то, что её уже успели обработать и забинтовать, отек был отчетливо виден и выдавал себя припухшими участками вне повязок. - Бэкхён-а, - вновь позвал Чонин. – Мы с Кёнсу с утра пошли посмотреть на бабочек, а потом собирались заглянуть к Чанёлю. Но как видишь… Ким страдальчески прикрыл глаза и устало откинулся на подушку. - Мы тут Чанёлю апельсинов купили, отнеси ему, пожалуйста. Глаза Бэкхёна расширились от ужаса. Только Пака ему и не хватало! Вот ещё. Не понесет он ему ничего. - Пожалуйста, Бэк, если я вдруг умру… исполни мою последнюю просьбу… - Чонин закашлялся как девяностолетний старик, а Бэкхён замер в страшном ожидании той просьбы, которая, он буквально поджилками чувствовал, последует за излияниями друга. – Помирись с Чанёлем. Ради меня… - Но, я… нет, не проси… только не это, - очередной приступ кашля заставил сердце Бэка дрогнуть. – Ладно. Бэкхён потупил глаза в пол и протянул руку за пакетом с апельсинами, который ему уже нетерпеливо совал Кёнсу. - Я присмотрю за Чонином, а ты иди, - До тут же стал выталкивать Бёна за дверь. Бэк цапнул пакет из рук Кёнсу и, сиротливо опустив голову, поплелся по коридору. Это неправильно! В корне неверно и несправедливо. По крайней мере, именно так рассуждал Бэкхён по дороге в палату Чанёля. Не он первый это начал, так почему же его вынуждали делать первый шаг? Если бы Чонин не был в таком состоянии, то черта с два он бы согласился на эту унизительную авантюру. И вообще, это не он, а его Пак-мудак должен вымаливать у него, Бэкхёна, прощение, стоя на коленях и желательно с занятым ртом. От этой мысли Бэк захихикал сам себе под нос, но радость была недолгой. Перед его носом уже красовались цифры 27. Номер палаты Чанёля. *** - Ай, Чонин-а, подвинься! – Кёнсу попытался отпихнуть друга от замочной скважины, но всё было тщетно. – Ну, что? Что они делают? - Кёнсу-я, не мешай, я и так едва разбираю, что там,- еле слышно шепотом прошипел ему Чонин. А происходило в плате Чанёля ничего. Да-да, именно НИЧЕГО. После обоюдных и сконфуженных: - Привет… - Привет. Как ты? - Да, нормально. А ты? - Все, хорошо, спасибо. - Тут Чонин просил тебе передать… - Угу, понятно, спасибо. Двое горе-любовников молчали, печально поглядывая друг на друга и томно вздыхали. Чанёль смотрел в окно, закусив губу, Бэкхён ковырял носком половицы, почти как Кёнсу ранее в палате Чонина, потупив глаза в пол. - Вот идиоты! – в сердцах воскликнул Кёнсу. – Сколько можно-то? Уже бы давно помирились и не заставляли нас с тобой заниматься ерундой. - Ага. И еще не выслушивать бы их бесконечное нытьё, - поддакнул Чонин. – Ай, ты меня своим портфелем задел! И что ты вечно его с собой везде таскаешь? - Чонин, прикуси язычок, а то получишь, - кажется Кёнсу отошел от брутального Чонина, которого видел в скорой. – Там банка со сколопендрой или ты хочешь, чтобы я её выпуст… Договорить ему не дал пронзительный вопль Бэкхёна доносящийся из палаты. - Аааа, Чанёёёёль!!! Эта мерзкая тварь, она ползёт ко мне! Она сейчас меня укусит! Я не хочу умирать, мамочка, спаси меня, такого красивого заиньку от этого чудовища! Глаза До расширились от ужаса. Он резко распахнул свой портфель который являл его взгляду пустую банку с приоткрытой крышкой. - Сбежала, - прошептал Кёнсу, побледневший еще на пару тонов за этот день, растеряно смотря на Чонина. За дверью же события развивались весьма стремительно. Бэкхён до этого сидевший на стуле, уже вскочил на него и верещал, что есть мочи в силу своих небольших, но вполне себе вместительных легких, и пронзительных голосовых связок. Чанёль, выпучив глаза, уставился в его сторону, силясь понять живая ли та ярко-желтая ползучая тварь или это какая-то игрушка. Осознание, что оно живое и возможно даже кусачее до Пака дошло лишь тогда, когда сколопендра попыталась взобраться по ножке стула, на котором почти в обморочном состоянии орал Бэкхён. - Бэк, Бэки, - позвал Чанёль, и когда тот поднял на него глаза полные слёз и неподдельного ужаса, скомандовал. – Прыгай ко мне на кровать! - Чанни, я не могу, - почти всхлипывал Бэк. – До тебя далеко. Оставь меня! Боже, что за глупость взбрела в голову его малышу?! Чанёль себе никогда не простит, если его Бэком у него на глазах отобедает эта нечисть. - Бэки, смотри на меня, - Чанёль старался говорить как можно спокойнее и уверенней. – Посмотри на меня, пожалуйста. Ты сможешь, я знаю, ты сможешь сделать это. Бэкхён постарался взять в себя в руки. Уверенный голос Пака баюкал его нервы и давал надежду выбраться живым из этой заварушки. Он оценил расстояние от стула до кровати Чанёля, который даже приподнялся с подушки и распростер к нему руки, чтобы поймать в случае необходимости, принял нужное положение, зажмурил глаза, что есть силы, и оторвал пяточки от стула, приготовившись встретиться с неизвестным. Когда Бэкхён открыл глаза, сильные руки крепко обнимали его, притягивая ближе. Существо же, заползло на стул, на котором еще считанные секунды назад стоял Бён, и недовольно водило усами в воздухе, силясь отыскать упущенную добычу. Бэк заметно расслабился, кутаясь в теплые объятия, как Чанёль жалобным голосом пробасил у него над ухом: - Бэки, малыш, осторожней, нога… Ай… - Ой, прости, - Бэкхён поторопился сползти с больной ноги Пака. Но Чанёль тут же ободряюще похлопал его по плечу: - Ничего страшного. А теперь лучше давай-ка ко мне за спину. - Чанни? – Бэк вопросительно взглянул на своего спасителя, но мешкать не стал, переползая через Пака и устраиваясь у него в тылу. Чанёль тем временем сел в постели и дотянулся до своего костыля, стоявшего у изголовья. И как раз вовремя! Сколопендра решительно наступала на неприступный бастион больничной койки, готовая к штурму с минуты на минуту, чтобы отведать аппетитного мясца с почти такой же как у Бейонсе попки Бэкхёна. Но ее планам не суждено было сбыться. Пак половчее перехватил костыль. Раздался хруст. - Иу, - скривился Бэкхён, разглядывая обломки панциря, из которых вытекала мерзкого вида жидкая субстанция. И тут же Бэк, переполненный чувствами облегчения, неподдельного счастья и гордости за своего спасителя кинулся ему на шею. – Чанни, ты мой герой, ты меня спас! Чанёль такого щедрого порыва души от Бёна не ожидал и от неожиданности даже выронил костыль, но опустевшие руки свободными были недолго, Пак тут же примостил их на гибкой родной спинке, размеренно поглаживая и воровато опускаясь ладонями чуть-чуть ниже ямочек на пояснице. Всё же стоит заметить, что объятия длились недолго. Бэкхён, как-то вдруг вспомнив что-то , отодвинулся от Чанёля, но продолжил нависать над ним. Глаза в глаза. Такая неловкая минута молчания должна была рано или поздно прерваться, но никто не осмеливался нарушить эту едва-едва воцарившуюся идиллию. Бён тонул в невероятно теплых и отчего-то печальных глазах Чанёля, который с тоской взирал на такого милого, закусившего нижнюю губку, Бэки. - Ммм… Бэкхён-а, - Пак попытался что-то сказать, но не смог. - Да? – Бэкхён внимательно и с надеждой смотрел на него. Опять повисла неловкая пауза. Оба понимали, что либо сейчас, либо никогда. И так уже вся глупая до нельзя ситуация зашла очень далеко. - Прости меня, - одновременно и на одном дыхании. Бэкхён отвел глаза и зарылся носом в чанёлевскую футболку, Чанёль блаженно выдохнул и прижал теплое тельце покрепче к себе. - Это ты меня прости, Бэки, не нужно было тебя заставлять… - Чанни, я тоже переборщил с местью, так что мы оба хороши. Чанёль обхватил ладонями аккуратное личико Бэкхёна. - Как же я скучал по тебе. - Я тоже, - едва смог пискнуть Бэк, как горячие губы накрыли его собственные. Кёнсу осел на пол и уставился невидящими глазами в покрытую свежей ярко-белой краской больничную стену. Он обхватил руками колени и начал бормотать себе под нос: - Чанёль, он убил её.… Убил мою сколопендру! Чонин ободряюще похлопал его по плечу. - Кёнсу-я, но ты же не хотел, чтобы она сожрала твоих друзей? - Но сколопендра, - Кёнсу поднял глаза полные слёз на Кима. - Нет, даже не думай! О, кажется, у Чана и Бэка сейчас происходит кое-что интересное, - Чонин прильнул к замочной скважине. – Эй, Кённи, не хочешь посмотреть? - Чего я там не видел, – пробурчал До себе под нос и вытер ладошкой мокрое с щеки. Тем временем в палате Чанёля. Губы Бэкхёна горячие и сухие, но Чанёлю было все-равно; он с упоением делился с ним влагой своего рта, зацеловывая каждую сладкую губку по очереди, когда затем настала очередь приласкать острый язычок, Бэки томно выдохнул в поцелуй. Чанёль довольно улыбнулся. Он тоже почувствовал это. Его Бэкхёни скучал не только на словах, но его тело тоже соскучилось по ласкам Пака, наливаясь кровью и увеличиваясь в одном вполне определенном месте. - Я скучал, - выдохнул Чанёль очередное признание прямо на ушко, разорвав столь долгожданный поцелуй. – Я так давно не прикасался к тебе губами. Поцелуй в висок. - Не прикасался руками. Сильные руки опустились на аппетитную попку. - И Чанни-младший тоже скучал? – включился игру Бэкхён. - А разве ты не чувствуешь? – большие теплые ладони пробрались под футболку и поглаживали позвонки на спине. - Чувствую, - щёчки Бёна заалели. Чанёль не смог удержаться от того, чтобы не мазнуть губами по этой сладкой щечке. - А признайся, - руки опустились ниже, обхватывая ладонями почти такую же, как у Бейонсе (и никак не меньше, по мнению Пака) аппетитную попку. – Ты баловался без меня с Шивоном? Ммм? Бэкхён ойкнул и попытался спрятать лицо, но Чанёль тут же отнял руку, которая так удобно обхватывала мягкую округлость, и схватил пальцами за подбородок, заставляя Бёна поднять глаза на него. - Он не влез, - виновато опустил глаза Бэк. - Хм, даже так. Знаешь, Бэкхёни, мне кажется, что кого-то следует наказать, - Чанёль поиграл бровями. – И да, пообещай, что ничего и никогда не будет в твоей попке без моего присмотра кроме твоих пальчиков. Все остальные игрушки только при мне. Договорились? - Эй, а как же твоя Хё-ё-ёна? – Бэк противно протянул гласную в имени ненавистного агрегата. - Я тебе ее прямо сейчас готов отдать на растерзание, хоть опять в измельчитель ее кинь, хоть сожги, но… Я не могу уже, мне в штанах жмет, - жалостливо проныл Пак. Вот эта та самая интонация, которая вила веревки из такого временами сволочного и упрямого как баран Бэкхёна, но вот только не мог он быть злобной стервозиной, когда его любимый просил вот ТАК. Бэкхён не растерялся. Он уже сполз вниз, аккуратно минуя больную ногу и устраиваясь где-то в середине постели у стенки. Пижамные штаны Чанёля слетели до колен, открывая его возбуждение во всей красе, обдавая свежим воздухом. Бэкхён еще какое-то время полюбовался открывшемся ему зрелищем, прежде чем протянул руку, обхватив ствол с выступившими от возбуждения венами, и провел по всей длине пару раз. Когда пшеничная макушка оказалась меж его ног, Чанёль выдохнул с наслаждением и откинулся на подушку, привычным жестом, зарываясь пятерней в мягкие волосы. Бэкхён ласкал губами и ртом как никогда раньше, сладко причмокивая, всасывая в свой ротик и вылизывая выступающую смазку с головки как голодный котенок. Когда Чанель ощутил, как губы сомкнулись практически у основания его члена, а самая драгоценная часть его тела пребывает в горячем плену горла Бэка, то его сердце пустилось в бешеный пляс, да так, что Пак решил, что сейчас отдаст Богу душу и постигнет все прелести Нирваны, если разошедшегося Бэкхёна не остановит. - Бэки, давай 69, - выдохнул Чанёль, а Бэкхён, не отрываясь от него, уже стягивал свои джинсы вместе с бельем и скидывал куда-то к краю кровати. - А ты заметил, мне гипс с руки сняли? Чанёль погладил оголившиеся бедра над собой, ведя рукой вверх к ягодицам Бэкхёна. - А это значит, что мне руку нужно разрабатывать, - и совсем уж эротичным басом добавил. – Сейчас этим и хочу заняться. Бэкхён даже пискнуть не успел, как услышал как щелкнула крышка тюбика, а влажные пальцы устремились к его святая святых осторожно поглаживая, так и просясь внутрь. - Ах, - выдохнул Бэк, когда один пальчик, словно разведывая местность, проник в него. – Я и забыл, какой же ты грязный извращенец… Смазка-то откуда? - Ну, понимаешь, - Чанёль замялся, делая вид, что для него нет сейчас в мире ничего важнее и увлекательнее аппетитной попки маячившей перед глазами. – Нужна была… А чтобы Бэкхён совсем уж перестал задавать бестактные вопросы, Пак схватил губами кончик члена Бэка, который словно заигрывал с его губами, слегка ударяя по ним, когда Бэк покачивался. Бэкхён с упоением погрузился в ощущения от длинных и нахальных пальцев ПакЧана и его не менее нахальных губ и языка; он уткнулся носом ему в бедро и тихо постанывал, а когда пытка стала уж совсем невыносимой, ведь Чанёль всегда знал куда надавить, в прямом смысле этого слова, Бэкхён оторвал голову от обслюнявленной ноги Чанёля: - Чанни, я не могу больше, давай уже. - Давай уже что? – Чанёль оторвался от своего важного занятия, ехидно сощурив глаза. - Да трахни меня уже, Пак Чанёль, - Бэкки метал молнии. - Так запрыгивай на Чанни-младшего, малыш, он уже в полной боевой готовности, - Чанёль хлопнул Бэкхёна по ягодице, подгоняя. – Я, к сожалению, пока не могу побыть сверху. - Да, вижу я, - выдохнул Бён, уже опускаясь вниз, зажмурившись. Всё-таки Чанёль большой, а он отвык, но… - Ай, Бэкки, Бэкки, - завизжал Чанёль, на что Бэкхён лишь выгнул бровь и оскалился в злобной улыбке. - Оторвешь же! Расслабься, ради Бога! - Это тебе за Тэён, - Бэк снова сжал мышцы, наблюдая как у Чанёля буквально искры из глаз сыплются. – А это тебе за Хёну… - Понял-понял, Бэки, ну, правда, оставишь же без Чанни! - Понял? Вот хороший мальчик! Получай свою мороженку. Бэкхён всё же не был последней сволочью, но за свою попранную честь постоять был обязан, хоть Чанёля он и любил, и даже простил, особенно за спасённую от сколопендры попку. Поэтому зла Бэк больше не держал и в считанные минуты довел любимого до экстаза, прыгая на нем, как наездница в седле верхом на молодом и ретивом жеребце. Чанёль в свою же очередь любезно предоставил свой рот как финальный штрих к получению обоюдного удовольствия. Уставший, но довольный Бэки лежал на Чанёле и целовал в соленые губы, которые сам же и выпачкал. Выгибаясь как кошечка он довольно урчал, подставляя спину на встречу ласковым поглаживаниям. - Бэкхён-а, - начал издалека Чанёль пользуясь тем, что его любимый был расслаблен и более, чем полностью, доволен жизнью. – Я тут одну вещичку для тебя приобрел. Я думаю, что она будет смотреться изумительно. - М-м-м, что же это за… Ай! – глаза Бэкхёна расширились, когда в него еще влажного и скользкого от семени проскользнул продолговатый по форме предмет, заполняя собой внутри, а ног коснулось что-то пушистое. - Чанёль, мать твою, что это??? – взревел Бэкхён. - Ну, хвостик…- Пак засмущался, играясь с пушистым хвостом руками. - А какого хрена он крепится в моей заднице? - Ну, это не совсем хвостик… пробка это… анальная, - Чанёль наконец, поднял глаза, чтобы встретиться со знакомыми злобными-щелками, открывающими дорогу в преисподнюю, и виновато поинтересовался, закусив губу. – Убьешь? - Убью. - Парни! Парни! – дверь в палату приоткрылась, и из-за нее высунулись две взволнованные макушки. - Ребят, тут медсестра пошла по коридору с обходом. Вы это поскорее. Кёнсу как-то застыл, пытаясь осмыслить увиденное, но Чонин опередил его мысли. - Ой, Бэкхён, что это у тебя? Хвост?! О, круто! А как он крепи… Ай, Кёнсу, ты закрываешь мне глаза! - Я думаю, что ты не захочешь знать, КАК он крепится, Чонин. И ты еще маленький на такое смотреть. - Ну, Кёнсу, ну чего ты… Ай, отпусти моё ухо, я сам в состоянии выйти из палаты. - Теперь точно убью, - Бэкхён повернулся к Чанёлю. – Или засуну этот хвост тебе в качестве шанса на прощение, сам знаешь куда. - Ой… - только и смог выдохнуть Пак, понимая, что Бэки вот тут ни разу не шутит. Он попытался состроить самое жалобное лицо, но, кажется, Бэкхён был непреклонен. - Надеюсь, что они успели одеться, - Кёнсу вел Чонина под руку в его палату, тем самым пресекая попытки вернуться и разглядеть хвост поподробнее, так как он «не понял, как же он там крепится». Но внезапно Чонин нашел себе другую тему поинтереснее. - Хён, - позвал он. Кёнсу насторожился, ведь Чонин довольно редко называл его хёном. - Хён, а ты когда-нибудь целовался? Кёнсу весь внутренне напрягся. В общем-то, он никогда не скрывал, но и не афишировал тот факт, что в свои 20 лет все еще оставался девственником, да к тому же ни разу не целованным. - А тебе какое дело? - А хочешь, научу? - Чонин, даже не смей об этом думать, иначе я тебя портфелем стукну! - Черт, - Чонин почесал в задумчивости макушку. – А у Чанёля это когда-то прокатило… Но была, не была! За Чонином и Кёнсу как раз закрылась дверь палаты, когда До оказался прижатым к стене хоть и пострадавшим, но вполне уже вернувшим силы после утреннего происшествия, Кимом. Горячие губы ошалело целовали мягкие губы-сердечко, порозовевшие щеки и шею с проступившей бледно-голубой пульсирующей венкой, как внушительный удар портфелем обрушил Чонина на пол. Кёнсу смотрел на валяющегося на полу без сознания Кима, прикасаясь пальцами к своим раскрасневшимся губам, едва тронутым улыбкой. - Кажется, кого-то сколопендра должна кусать почаще, Ким Чонин. До Кёнсу никогда не был пай мальчиком, а уж простой добычей становиться никак не собирался, но так даже лучше, ведь у Чонина никогда не было чувства самосохранения.

The End