Keep moving forward.

Daughtry – September. Сны Льюиса стали ярче и красочнее, чем когда-либо были до этого. Он хотел забыть. Мальчик почти каждый день видел радующие глаз высотные здания с золочёнными буквами «R», бессчётное количество мыльных пузырей, летающие машины и дроидов, спокойно разгуливающих по улицам. Будущее, которое на секунду открыло завесу тайну и позволило взглянуть на себя, пусть и совсем недолго – теперь не отпускало, как бы Льюис не старался забыть. Он знал, что нужно жить настоящим, а не грезить о будущем, но одно воспоминание никак не желало его покидать. Воспоминание, превратившееся в кошмар. Льюис узнает этот сон с первых секунд – он снится ему уже далеко не в первый раз и наверняка не в последний. Кромешная тьма вокруг, сильный ветер почти сдувает с ног, мальчик не знает, где он находится. И единственным огоньком среди этой непроглядной тьмы является далёкий силуэт Уилбера, который в растерянности тянет к нему руку. Льюис срывается с места, бежит, выжимая из себя все силы, но он никогда не успевает – паренёк разлетается на тысячи песчинок, почти укоризненно прилетающих Льюису в лицо. Мальчик каждый раз не может справиться с собой, он ведь скучает. Скучает по чёртовому Уилберу, по своему несносному другу, который каждый раз исчезает, убегает, словно песок сквозь пальцы. Часто Льюис просыпался и чувствовал, как его щеки горят. Он старательно вытирал дорожки от назойливых слёз ладошками, думая, как же ему осточертело это воспоминание. Уилбер, который просто не мог спокойно исчезнуть, теперь преследовал мальчика везде. Блондину иногда чудилось, что в магазине он видит знакомую чёрную макушку, но это оказывался лишь чужой ребёнок, который с непониманием смотрел на Льюиса, иногда не удерживающегося от лёгкого касания. Руки у мальчика тряслись, и он спешил к родителям. Сказка, которая в будущем должна была превратиться в реальность, сейчас казалась ему чем-то противным и неприятным. Потому что также, как сейчас, Льюис точно знал, он не сможет общаться с Уилбером. Сейчас они просто дети, которые могут... дружить. Не отец-сын. Мальчик тосковал. Изобретений на чердаке становилось больше день за днём, но всё это казалось неправильным, ему казалось, что всё это сделал не он. Потому что мысли Льюиса всегда находились где-то далеко. Он любил разглядывать облака через открытую крышу обсерватории. Иногда с улыбкой он поднимал руку и указывал на мирно проплывающие облака. Вон то похоже на маленького динозавра, вон то – на корабль с дымящей трубой, вон то – на машину времени, в которой они путешествовали с Уилбером... Льюис глубоко вздыхал, возвращаясь к чертежам и пытаясь избавиться от назойливых и грустных мыслей. И так уже Люсиль начинала волноваться за него. Френни теперь не отходила от него ни на шаг. Иногда она усаживала Льюиса на самодельную скамейку, ставила перед ним самодельную сцену и начинала представление со своими лягушками. У неё всё получалось не так, как у взрослой Френни, но мальчик улыбался, как мог и громко хлопал в ладоши, когда импровизированный концерт заканчивался. Девочке было невдомёк, что так она лишь лишний раз напоминает Льюису о времени, которое он хотел бы забыть. А мальчик не хотел разочаровывать её, ведь Френни «всегда права». Ему всего лишь хочется забыть. Льюис просто должен всегда идти вперёд.