Ежик в гневе, или Не ходите с русскими в Африку гулять

Ежик в гневе или Не ходите с русскими в Африку гулять

Максим       Однажды, я знаю это совершенно точно, я убью своего отца. Он совершил огромную ошибку, пощадив меня в юности, потому что я его за очередную подставу прощать не собирался. Всю мою жизнь Валерий Павлович, владелец международного бизнеса и простой русский олигарх, делал вид, что не имеет ко мне никакого отношения, но однажды, когда мне стукнуло 38, не выдержал и во всем признался. Я проклял тот день, когда он это сделал, потому что с тех самых пор моя тихая упорядоченная жизнь скромного финансового директора огромного промышленного холдинга полетела к чертям.       Все началось с того, что Босс вынудил меня стать генеральным директором, окончательно перевешивая ответственность за семейный бизнес на мои широкие плечи. Не прошло и года с этого эпохального во всех смыслах слова события, как он переписал на мое имя 80% своих акций и сделал меня Председателем Совета директоров, не снимая при этом нашивок генерального. Я взвыл и ушел в самоволку, забив на все дела на целую неделю: разгуливал голышом по белому песку небольшого острова в Индийском океане, занимался любовью с Саньком, купался в кристально чистых волнах и принципиально не брал трубку спутникового телефона.       Босс явился по мою душу лично, в кои веки воспользовавшись своей шикарной океанской яхтой «Maximus» по ее прямому назначению. Если бы он приперся один, я бы его послал, но он притащил с собой Татьяну Львовну (мать Санька) и Машку (его сестру — самое вредное и ехидное существо на планете). Именно она отыскала нас с Рыжиком в укромном уголке острова и, конечно же, сделала это в самый неподходящий момент. Мы занимались любовью под водопадом: я лежал на спине, а Санек самозабвенно скакал на моих бедрах. Он был таким страстным, красивым и мокрым, что у меня жестоко свистела крыша, а потому я по-глупому выбалтывал ему то, что все остальное время молча храню глубоко в сердце: — Люблю тебя, золотце мое. Хочу до боли! Сделаю что угодно, лишь бы ты был счастлив. — Ежииик! Мой! Не отпущу, никогда, — стонал в ответ он и ускорял темп, подставляя свой член моей руке.       Мы кончили практически одновременно и только собирались расслабленно пообниматься, как на наши головы обрушилась Машка. Слова стыд, скромность и сочувствие к ней не имели никакого отношения, а мы не ждали гостей и не взяли с собой ни клочка одежды, так что за ее палантин мне пришлось сражаться не на жизнь, а насмерть, хорошо хоть Рыжик сидел на моих бедрах и надежно прикрывал меня от ее любопытных бесстыжих глаз. Машка охотилась за мной обнаженным с фотоаппаратом в руках все то время, что я ее знаю. Не художник-дизайнер, а извращенка маньячная! Самые прожженные папарацци Америки по сравнению с ней просто младенцы!       Кровопролитная словесная битва за кусок голубого шелка размером 1×1м закончилась моим полным поражением и обещанием предоставить Машке комнату в нашей с Саньком московской квартире на все зимние каникулы. Это было самой настоящей катастрофой, но я искренне надеялся на то, что за оставшиеся до этого события семь месяцев случится что-нибудь такое, что заставит ее передумать. Бойтесь своих желаний, дамы и господа! Они могут сбыться.       Так или иначе, но палантин я получил. Обвязался им, прикрывая пах и задницу, и даже выделил кусочек Саньку, который оторвал от ближайшего тропического растения два огромных листа и с трудом присобачил их на тонкую полоску ткани. Повесил это подобие юбки на свои мускулистые бедра, укрывая себя спереди и сзади, и заставил нас с Машкой хохотать до икоты угуканьем, потрясанием в руке отломанного стебля бамбука и прыжками в лучших традициях африканских людоедов. Если бы у нас были спички, мы с Рыжиком наверняка не удержались бы от искушения и всласть покрутили бы добрую девочку Машу на вертеле над костром, о чем ей так и сказали. Она в ответ пообещала сговориться с колдунами вуду и сделать из нас зомби, а из наших причиндалов омлет на четыре яйца с двумя сосисками. Это заявление заставило нас пересмотреть планы на будущее и заключить с Машкой перемирие.       До единственного особняка на острове, в котором мы, собственно, и жили, без свидетелей нам добраться не удалось, потому что в беседке у входа нас ожидали Босс и Татьяна Львовна, с некоторых пор не отходившая от него ни на шаг. Тогда она пребывала в статусе его любовницы, но хотел бы я посмотреть на того, кто посмел бы ее так назвать. Жена Босса, попытавшаяся устроить ей разборку, покинула поле боя через десять минут после начала сражения и больше на горизонте не появлялась, а развод Валерия Павловича вступил в затяжную фазу переписывания финансовых активов с одной дамы на другую.       Едва мы ступили на дорожку, ведущую к дому, как отец оторвался от целования Татьяны Львовны и перегородил мне путь. Так и получилось, что самые главные переговоры в моей жизни я, известный сноб и педант, провел практически голым. Впрочем, Боссу это не помогло, и от должности Председателя Совета директоров я избавился. Вечером следующего дня мы с Саньком перебрались на яхту и свалили на ней в недельное путешествие по Индийскому океану, оставляя предков на острове. Мы бы и Машку там оставили, но она заподозрила неладное, чай с подсыпанным в него тайком снотворным пить отказалась и для надежности заперлась в своей каюте на «Maximus» на ключ. Впрочем, в тот раз она не стала портить нам с Саньком жизнь, чем заслужила вежливое с собой обращение.       И вот теперь, полгода спустя, отец вспомнил про тот райский остров и решил, что Новый год он отпразднует в семейно-дружеском кругу на яхте, рассекая океан где-то между Маврикием и Мадагаскаром в надежде снова поймать кайф от тропической экзотики, а заодно хапнуть адреналина, болтаясь как черт знает что среди океанских волн во время шторма. Гостей на сие мероприятие было приглашено всего с десяток, а празднование должно было продлиться две недели, чтобы уж и оба Рождества заодно прихватить. Санек, давным-давно попавший в главные любимчики моего отца, был вызван на «Maximus» аж в середине ноября якобы для того, чтобы сдать практическую часть курсов капитана дальнего плавания и получить диплом, о котором мечтал целых полгода, пропадая на заумных занятиях сутками.       Конечно же, Санек и не подумал о том, чтобы отказаться от такого завлекательного предложения, и умотал на Маврикий, возле которого стоял «Maximus», со скоростью ветра, чем разозлил меня так, что я на прощанье его даже не поцеловал и отправил в аэропорт на такси. Он, конечно, расстроился, но не настолько, чтобы передумать и остаться в Москве, так что вот уже три недели я возвращался с работы домой в гордом одиночестве и принципиально не брал трубку, если звонил Санек, Босс или Машка, которая наверняка была замешана в этой афере по самые уши. Мудрая Татьяна Львовна написала мне по электронке письмо с подробной инструкцией, как до них добраться, и больше не беспокоила.       Первые дней десять отсутствие Санька меня даже радовало. Никто не забывал убирать на место зубную пасту, не терял, где ни попадя, носки, не смотрел футбол по ночам, не царапал меня трехдневной щетиной и не пытался спросонья забраться в мою узкую задницу большим членом, но потом… Потом на меня напала такая ужасная тоска по любящим зеленым глазам, сильным рукам, вечному позитиву и острому уму моего страстного золотца, что я не смог от нее отбиться и погрузился в глубочайшую депрессию.       Я думал о Саньке днем и ночью, с трудом засыпал, обнимался с его подушкой и даже фапал на его фото. Все это делало меня озабоченным пидоргом и возвращало в те далекие времена, когда Рыжика со мной не было. Я рычал на подчиненных в офисе, приходил на работу все раньше, а уходил все позже и, в конце концов, докатился до того, что пригласил в гости Потапову. Терпеть не могу гостей, но меня припекло так, что сил моих бесцельно бродить по квартире не осталось. Лучше жевать пирожные на пару с гадюкой в гостиной, чем давиться Харакири-Сетом на кухне в одного.       Старая перечница Марья Петровна, она же главный бухгалтер холдинга и мой дружеский враг, внимательно выслушала меня, посоветовала срочно сворачивать все дела и лететь к отцу на яхту, что было вполне предсказуемо. Впрочем, для этого я ее и позвал, разве нет? Кто-то же должен подбить меня сделать глупость, на которую я по сути своей не способен! — Максим, тебе противопоказано одиночество. У тебя на него аллергия в тяжелой форме, а лекарство от нее только одно — Санек. — Знаю, — уныло поковырял пирожное ложкой я. Ненавижу сладкое! Ну, если не считать Рыжика, конечно. — И в чем проблема? — Я бы улетел, но у меня через два дня встреча важная в Москве, — тяжело вздохнул я. — Расширять границы владений будем. Давно мечтал помыть сапоги в Индийском океане. — Это ты о нефтяных месторождениях, что на Мадагаскаре открыли? — спросила всезнающая Марья Петровна.       Бля, вот как она это делает, а? Эту информацию секретарь президента Мадагаскара слил мне по телефону лишь на прошлой неделе! Слов нет! Потапова не главный бухгалтер и даже не гадюка, а человек-паук и шпион вселенского масштаба — раскинула свои сети по всему миру и притаилась в поисках очередной жертвы. Иногда мне казалось, она знает все обо всех, и меня так и подмывало спросить, где Иван Грозный спрятал свою библиотеку. Так, ради спортивного интереса и любви к искусству. 8 из 10 она знала ответ на этот вопрос. — Да, о них, — не стал отпираться я. — Нам в Африке только одна кенийская алмазная шахта принадлежит. Маловато будет. — Максим, а кто тебе мешает провести переговоры на Мадагаскаре? — спросила Потапова своим самым ласковым голоском. У меня аж волосы на загривке зашевелились от нехороших предчувствий. — Заодно своими глазами увидишь, как, что и почем. Тебя провести практически невозможно. — Марья Петровна, вы зачем меня в пасть к крокодилам пихаете? — возмутился я. — Смерти моей хотите? — Хихихи, Максим, перестань, — благодушно рассмеялась Потапова, заставляя меня нервничать еще сильнее. — Сам подумай, тебе же туда все равно на Новый год через две недели лететь. — Плюс-минус полторы тысячи километров не в счет? — недовольно посмотрел на Марью Петровну я. — «Maximus», между прочим, меня на Маврикии ждать будет, а не на Мадагаскаре! — Ты же Черный Дракон, крылья раскроешь и долетишь, — подмигнула мне Потапова. — А я, пока тебя не будет, корпоративный Новый Год проведу и с финансовым директором один на один поговорю. — Ах, вон оно что, — протянул я, наконец-то начиная понимать, что конкретно эта коварная интриганка задумала.       Реальный шанс на законных основаниях пропустить жуткую разнузданную вакханалию под названием «Корпоративный Новый Год», заставил мои мозги соображать гораздо быстрее. Лучше лететь хрен знает куда и истекать потом в тропической духоте Мадагаскара, чем выступать главным клоуном огромного цирка, отбиваться от находчивых и целеустремленных поклонниц, вести задушевные разговоры с директорами заводов, отвечать на вопросы о планах холдинга приставучим журналистам и давать советы по инвестициям всем, кто меня об этом спросит.       Хочет Потапова побыть Снегурочкой? Да не вопрос! Пусть развлекается, мне не жалко. 55 лет старушке, а все туда же. Мужики, из тех, кто не в курсе, когда ее впереди себя видели, сразу залипали, потому что вид сзади был что надо: фигурка фотомодели, разрез на стильной юбке провокационный, все дела, а потом она к ним лицом поворачивалась и оп! вместо двадцатилетней стажерки — дама в возрасте. Непонятно, в каком именно, но то, что в солидном — без сомнения. Мужиков после такого жестокого морального потрясения моя помощница Галочка по полчаса коньяком отпаивала.       Я бы может еще посомневался, но второй довод Марьи Петровны окончательно перевесил чашу весов в ее пользу. Вечная война между бухгалтерией и финансистами священна, и вмешиваться в разборки между ними мог только полный идиот, а я им не был. Эта часть моей жизни осталась в прошлом, чему я был несказанно рад, ведь наблюдать за непримиримой партизанской войной со стороны оказалось куда как интереснее. Я мысленно пожелал Паше Самойлову, финансовому директору, сменившему меня на этом посту, удачи. Сожрать его гадючка не сожрет, годы уже не те, но покусает знатно. Может, оно и к лучшему, что меня здесь во время активных боевых действий не будет. Приеду, когда все уже будет кончено, мудрым советом вылечу несчастного Самойлова и поднимусь в его глазах на недосягаемую высоту. Дракон я или где? — Так что, Максим, перенесешь переговоры на территорию противника? — Да, но есть одно маленькое но, — тяжело вздохнул я. — Я потеряюсь сразу же, как только сяду в самолет в Домодедово. Как вы помните, у меня с ориентированием в пространстве дела обстоят не ахти. — И то верно, — на мгновение задумалась Марья Петровна, а потом заулыбалась так, что у меня чуть глаз не задергался. Ну что еще? — Я недавно обедала с Борисом Лисовским, ты его знаешь, мы у него как-то завод машиностроительный отжать хотели, так его сын по делам на Маврикий лететь собирался. У них там отель пятизвездочный. — Рад за него, — вежливо отозвался я. А я тут при чем, интересно? — Вместе с мужем лететь, конечно же, — добавила Потапова. Я аж чаем поперхнулся. Не понял?! — А его муж не абы кто, а владелец того самого охранного агентства, в котором телохранители президента тайно переподготовку проходят. Я с ними поговорю, пусть с тобой по Мадагаскару покатаются, а потом вместе на Маврикий полетите. — Кто чей муж? — переспросил я. Может, ослышался… — Максим, соберись. У Бориса есть сын Влад, а у него муж — Михаил. Потапов. Отличный мужик, чуть старше тебя, добрый, спокойный и надежный. Он тебе понравится. — Они что, геи? И живут вместе? У нас, в России? — А что такого? Ты же живешь, и ничего, — нахмурилась Потапо… — Михаил ваш родственник! — дошло до меня. — Он мой племянник, но это никак не влияет на его высочайший профессионализм и прекрасный характер. И потом, дареному коню в зубы не смотрят. Не хочешь Самойлову сопли вытирать и на Новом году Дедом Морозом выступать, проваливай. Михаил о тебе позаботится. — Хорошо, — согласился я, одновременно понимая, что к нашему «дружескому» разговору Марья Петровна подготовилась серьезнее некуда.       А это, в свою очередь, означало, что о моих новых планах на ближайшее будущее знали все, кроме меня. Это привело меня в ярость. Да как она посмела играть со мной в свои запутанные игры! Опять! Я хотел было начать кровавую разборку, но подумал немного, вспомнил, ради чего ее к себе домой пригласил, и передумал. Потапова сделала то, чего я хотел от нее, вынудив меня свалить из Москвы раньше на целых две недели, и заслужила награду, а не наказание, просто по старой привычке переборщила. Вот за это она и получит. Не сильно, но достаточно для того чтобы больше меня в свои игры без моего согласия не впутывать.       Я посмотрел на Марью Петровну ну очень пристально, заставляя впервые на моей памяти виновато отводить взгляд, нервно крутить чайную ложку в руке и даже опускать голову, а потом сказал после четко рассчитанной, мучительно долгой и оглушающей тишиной паузы, превращая свое поражение в окончательную и бесповоротную победу: — Считайте ЭТО моим вам подарком на Новый Год. — Тьфу на тебя, ящерица кровожадная! Научила на свою голову, — облегченно выдохнула Марья Петровна, понимая, что я раскрыл ВСЕ коварные замыслы подчистую и ее за них простил. Села рядом, прислонилась щекой к моему широкому плечу и сказала с великим сожалением в голосе: — Ты вырос и обрел мудрость, Черный Дракон. Мне ты больше не по зубам. — Рад, что вы это поняли, дорогая моя Гадючка, — ехидно ответил я. — Отныне в нашем серпентарии Главный Гад — я. — Прости, что посмела принимать решения за тебя, Максим. Больше такого не повторится, — искренне покаялась Марья Петровна.       Я хмыкнул, поцеловал ядовитую старушку в тщательно выкрашенную макушку и перевел разговор на другое, наслаждаясь победой от всей души. Кто бы что ни говорил, а финансисты завсегда круче бухгалтерии. И это факт. …       Маленький хищный самолет Бориса Лисовского я узнал сразу. Еще бы его не узнать! Он был выкрашен в ярко-голубой цвет и всем своим гламурным видом бросал вызов остальным частным самолетам, стоявшим на ВИП-стоянке в Домодедово. Я только головой покачал, вспоминая все те слухи, что о Борисе ходили. Пенкин и Моисеев по сравнению с Лисовским — невинные младенцы. Как ни странно, о его сыне я ничего подобного не слышал, а вот поди ж ты! Недаром говорят: яблоко от яблони недалеко падает.       Ясная зимняя ночь опустилась на город, зажигая огни и превращая взлетное поле в новогодние декорации. Красиво. Я поймал себя на нехарактерных мыслях и с грустью подумал о том, что старею. Становлюсь добрее и терпимее к людям, замечаю мелочи, на которые раньше не обращал внимания, и все чаще задумываюсь о том, за каким чертом мы вообще на этот свет появляемся.       Звонок мобильного вернул меня на землю, заставляя сердце биться чаще. Рыжик. Моя сила воли подверглась неимоверному испытанию, когда он звонил, но я укутывался в черные драконьи крылья, превращался в пидорга и трубку не брал, потому что знал наверняка — услышу его голос и сорвусь к нему, наплевав на всех и вся. Хорошо, что сегодня эта пытка закончилась. — Привет, Санек, — сказал я в трубку. По-деловому так, ровно и холодно. Нечего ему знать, как сильно я по нему соскучился. — Здравствуй, Макс… Я… я извелся весь! — с места в карьер рванул Рыжик. Не умеет он у меня врать и выжидать. — Прилетай пораньше, я прошу тебя. У меня аттестация завтра, а я только и могу, что о тебе думать. Мы целых три недели не виделись, а для меня это перебор, Ежик. — Это очень долго, ты прав, — выдохнул я, прикрывая повлажневшие глаза рукой.       Бля, ну что за нафиг, а? Где тот пидорг с железными нервами и невероятным самообладанием? Нет его. Санек постарался на славу, превращая Черного Дракона в ручного ежика. Только и могу теперь, что ползать вокруг своего драгоценного золотца кругами. Даже колючки толком выпустить не получается. — Любимый, пожалуйста, — сорвался на хрип Рыжик, и я понял, что ком в горле не у меня одного. — Твое злое лицо стоит у меня перед глазами. Я спать не могу из-за этого! Да еще Машка со своими дурацкими снами, все нервы мне вымотала. — А что за сны? — мгновенно заледенел я. Машка — та еще ведьма! И сны ее… Ничего хорошего обычно не предвещали. — Она не говорит, но все время спрашивает куда, когда и с кем ты прилетаешь. Я ее не понимаю! На что она намекает? — Не знаю, — поежился от дурных предчувствий я, — но прямо сейчас я сажусь в самолет, который отвезет меня на Мадагаскар. — Что?! Куда отвезет? — опешил Санек. — На Мадагаскар. — Ты сдурел? — заорал он. — Когда ты собирался рассказать мне об этом? Кто тебя там встречать будет? Как ты до нас оттуда доберешься? — Санек, успокойся, — заулыбался я. Знать, чувствовать, слышать, как за тебя переживает любимый человек, было охренительно прекрасно. — Все под контролем. Я лечу на Мадагаскар на встречу с президентом, в аэропорту меня встретит его помощник и сопроводит до места переговоров лично. Я решу все дела, а потом прилечу к тебе на Маврикий. Двое суток — и я прибуду на «Maximus». Все просто. — Все просто?! Я о президенте этой банановой республики первый раз слышу! Может, он идиот, каких поискать! — еще больше завелся Санек. — Где гарантия того, что все будет так, как запланировано? Кто о твоей безопасности позаботится? — Ты за кого меня держишь? Я ж не дурак! Я телохранителя нашел, — ответил я. Ошеломленное напряженное молчание было мне ответом. — Рыжик, ну что тебе опять не нравится? — Кто он? — бешеная ревность в голосе Санька бальзамом полилась на мои душевные раны. — Где ты его взял? Давно он твое тело охраняет? Ты поэтому трубку не брал, когда я тебе звонил, да? Занят был, наверное, по самое не балуйся! — Перестань, — поморщился я. — Не говори то, о чем пожалеешь. — Да, конечно, прости. Я не хотел тебя обидеть, — мгновенно сбавил обороты Рыжик. — Я просто соскучился по тебе до безумия и боюсь, что ты попадешь в переделку, а меня рядом не будет. — Не паникуй, — улыбнулся я. — Михаил обо мне позаботится. — Даже не сомневаюсь. А как у него фамилия? — Потапов. Он владелец элитного охранного агентства в Москве. Профессионал высшей категории. — Потапов, говоришь, — задумчиво протянул Рыжик, — как интересно. Ладно, Макс, мне пора. Будь осторожен и позвони, когда доберешься до Антананариву, ладно? — Ладно, — согласился я и отключился.       Умиротворение разлилось по мне, смывая негатив и возвращая отличное настроение. Я только головой покачал, не в силах перестать улыбаться. Ежик в любовном тумане, бля. Как попал в него пять лет назад, так и не выберусь уже никогда. И грустно, и смешно, и опасно. Что со мной будет, если Санька вдруг не станет, я себе даже представить не мог. Хорошо, что я его на восемь лет старше, точно умру первым. А что? Отличная перспектива. Вечеринка, в которой я — главное действующее лицо: все вокруг суетятся и поют мне дифирамбы, но при этом с вопросами и пожеланиями не лезут. Что еще нужно человеку, который любит внимание, но при этом терпеть не может вечеринки? Да ничего!       Василий шумно поерзал на водительском сиденье, намекая на то, что мне пора двигаться дальше. — Да иду я, иду, — сказал я, скидывая в кейс документы, над которыми работал по дороге в аэропорт. — Максим Валерьевич, будьте осторожнее, — обернулся ко мне Василий. — У меня сердце не на месте! Вы как за Саньком едете, вечно в неприятности попадаете. — Я за ним только один раз ездил, не преувеличивай, — проворчал я. — Зато приключений словили по самое не балуйся! — Не нагнетай обстановку! Я на встречу еду, а не за Саньком — это раз, и лечу не один, а с провожатыми — это два, так что все со мной будет в порядке. — Искренне на это надеюсь, — продолжил бубнить водила, выходя из машины и открывая мне дверь. — Я вам в сумку спутниковый телефон положил. В Африке только львы, крокодилы да обезьяны водятся. Откуда у них сотовая связь? — Василий! — рассмеялся я. — Мадагаскар — бывшая французская колония. Цивилизованная страна! Ну, почти. — Вот и я о том же, — насупился Василий.       Я похлопал его по плечу и направился к голубому самолету в самом что ни на есть хорошем расположении духа. Поднялся по трапу, кивнул стюардессе и вдруг понял, что опять нервничаю. Да что со мной такое? Пора, наверное, таблетки успокоительные пачками глотать. Я задумался на секунду и понял, что еще не давало мне покоя все последние сутки. В этом самолете меня ждали два мужика-гея одного со мной возраста. Бля, я не общался с себе подобными целую вечность! Санек не считался, потому что гей из него, если не считать секс, получился никакой. Он по-прежнему пялился на красивые женские ножки, плевать хотел на свое здоровье, ни в какую не соглашался делать депиляцию в паху и терпеть не мог кухню.  — Добрый день. Я Михаил Потапов, можно просто Мишаня.       Обаятельный могучий ариец вырос передо мной словно из-под земли, едва я ступил в салон самолета, и перекрыл собой весь обзор. Я уставился на него в полном шоке, пытаясь свести концы с концами. Если этот кусок тестостерона — гей, то я — балерина! — Максим, — моя рука утонула в его стальной ручище с концами. Бляяя, да он терминатор! Самый настоящий! — Приятно познакомиться. — А это Влад, мой… — Его муж, — перебил Михаила дико красивый парень, возникая рядом и прихватывая его за узкие бедра явно ниже положенного. Я понимающе хмыкнул. Знакомый жест, черт возьми! — Максим, во избежание недоразумений, хочу тебя предупредить: положишь на моего Мишаню глаз — оторву яйца! — Лис! — возмутился Михаил. Улыбнулся виновато, ослепляя очаровательными ямочками на щеках и белозубой улыбкой голливудской кинозвезды. — Максим же не гей, чтобы на меня виды иметь. Что ты опять начинаешь! — Я не начинаю, я продолжаю! — помрачнел Влад, разглядывая меня рентгеновским зрением параноидального маньяка. — Марья Петровна — стерва, каких поискать. Она меня обманула! Так и знал, что подстава будет. — Не выдумывай! — проворчал Михаил, сгреб Влада в охапку и плюхнулся вместе с ним на широкое сиденье кресла. — Что не так? — Она ни слова не сказала о том, что «всеми уважаемый генеральный директор холдинга» — красавчик, каких поискать, и что лет ему всего 30! — Мне 40, — улыбаясь, поправил его я и уселся в кресло напротив. — Влад, мне не нужен твой Мишаня. Я женат, и мое сердце занято. — А кольцо где? — нахмурился Влад и переплел пальцы левой руки с Мишаниными, демонстрируя одинаковые обручальные кольца.       Я чуть не рассмеялся вслух. Да понял я все уже, понял! Вот ведь сволочь подозрительная! Несмотря на то, что Влад был едва ли не вполовину меньше своего мужа, главным заводилой и ревнивцем в этом семействе явно был он. Хотя… я задумался, а Михаил незаметно потерся носом о висок кипящего эмоциями супруга, успокаивая, но это помогло лишь отчасти: Влад прекратил грозно сверкать глазами, но руку Мишанину не отпустил и подозревать меня во всех грехах не перестал. — Мое кольцо на пальце моего мужа. Оно у нас одно на двоих, — выждав театральную паузу, ответил я и все-таки рассмеялся, наслаждаясь неподдельным изумлением на лицах сидящих напротив мужчин. — Мы живем вместе уже пять лет. — Салага ты еще, — отмер Влад. — Нашел, чем хвастаться.       Я мгновенно похолодел и выпустил виртуальные драконьи когти. Никому не позволю обзывать себя даже в шутку! Моська невоспитанная! Если слона приручил, так все можно что ли? Да я, таких как он, на завтрак, обед и ужин пачками ем! Открыл рот, чтобы Владу об этом сообщить, но он меня опередил: — Мы с Мишаней вместе шестнадцать лет. — Сколько?! — ахнул я, разом забывая обо всех своих кровожадных настроениях и с трудом возвращая на место упавшую на грудь челюсть. — Бля, да вы динозавры! Шестнадцать лет — это же целая жизнь! Невероятно! — Зуб даю, — потемнел глазами Влад, обнимая Мишаню за шею.       Я растерянно потер виски руками. Столько лет вместе! В чем подвох? По любому должен быть какой-то подвох, слишком уж гармонично смотрелись в руках друг друга эти двое. В наше время даже в обычных парах любовь перерастает в ненависть лет через семь, а тут мужики! — Если вы, два чертовски красивых голубка, скажете мне, что за все это время друг другу ни разу не изменили, я поверю в чудеса, Деда Мороза и загробную жизнь, — не удержался я.       Они переглянулись и расхохотались так, что чуть не навернулись с кресла. Я посмотрел на них и понял, что да, не изменяли. Черт-те что! Да кто они такие? Инопланетяне? Или такие же отморозки, как я и Санек? — Мне кажется, мы только что нашли друга, Лис, — сказал Мишаня, целуя мужа в висок и пересаживая со своих колен на сиденье кресла. — За это надо выпить. Ты как, Макс, не против? — Я только за, — махнул рукой я.       К черту все! Я только что пережил культурный шок, и мне просто необходимо было расслабиться. Мысль о том, что мы с Саньком сможем прожить вместе столько же, грела душу железобетонной уверенностью. Я и раньше в этом не особо сомневался, но теперь… Теперь я знал это совершенно точно. Стюардесса наполнила наши с Владом бокалы шампанским, плеснула Егермейстера в стакан Мишани и испарилась. Самолет покатился по взлетной полосе, набирая скорость, а мы переглянулись, чокнулись… — Вздрогнули, — скомандовал Михаил. — До дна!       Самолет оторвался от земли, мы послушно проглотили алкоголь и ударились в страшный загул. … — Голубой вагон бежит, качается… — орали мы с Владом на два голоса сколько-то часов спустя, раскачиваясь из стороны в сторону на нетвердых ногах ровно посреди самолета. — Так, стоп! — возмутился Мишаня и опрокинул в себя еще один стаканчик Егермейстера. — Мы в самолете! При чем тут железная дорога? — Ни при чем, — согласился я и хлебнул из горлышка бутылки. Шампанское ударило в голову очередным разрывным снарядом. — Мне для передвижения на большие расстояния механизмы вообще не нужны! — А почему? — Я — Черный Дракон! Кррылья раскрою и полечу! — ответил я. Ну, а что? Тело у меня эге-гей! Гей…мда… и золотце у меня ого-го какое… мне под стать. — А нас покатаешь? — оживился Влад и принялся отбирать бутылку. Я не отдавал. — Не знаю, — задумался я, окидывая Мишаню оценивающим взглядом с ног до головы. — Тебя еще — куда ни шло, ты ж лисенок, но вот медведя! — Зоопарк, — расхохотался Михаил. — Дракон, Медведь и Лис! Не парься, Макс, я тебя сам покатаю, я ж пилот. Посажу рядом и покатаю, чтобы вид из кабины самолета заценил! — Ты серьезно? — восторгу моему не было предела. — Ага, — важно кивнул Мишаня. — А порулить дашь? — затаил дыхание я. — Да не вопрос, — согласился он. Влад негромко чертыхнулся, отобрал-таки у меня бутылку и присосался к ней, как вампир. — А когда? — прицепился к Мишане я. Куй железо, не отходя от кассы! — Да хоть щас! — поднялся на ноги он. — Ну все, полетели, сволочи крылатые! — тоскливым голосом сказал Влад, плюхаясь в кресло и пристегиваясь ремнем безопасности намертво, но ни я, ни Мишаня его уже не слушали, потому что ломились в кабину пилотов, которые заперлись изнутри и никак не хотели нас к себе пускать.       Как и ожидалось, сопротивление экипажа длилось недолго, потому что против терминатора у них не было ни единого шанса. Медведь вынес дверь плечом, выдернул обоих пилотов из кресел, как морковку из грядки, усадил на место второго пилота меня и даже помог пристегнуться. Я жадно разглядывал километры экранов, толпы кнопок и стройные ряды тумблеров вокруг себя, с трудом удерживаясь от желания на них на все понажимать. Желательно одновременно. Жаль, что у меня только две руки и всего десять пальцев. — Ну что, Дракон, полетаем? — спросил Мишаня, устраиваясь в своем кресле поудобнее. — А то! — уверенно ответил я и вцепился в штурвал обеими руками. — Прямо к звездам! — Щасссс, пять сек, — защелкал тумблерами Медведь, отключая автопилот. — Готово! — Поехали! — заорал я и дернул штурвал на себя. — Гагарин рулиииит!!!       Самолет взвыл двигателями, и горизонт исчез с моих глаз долой, оставляя только бездонную пропасть неба. Желудок прилип к креслу, в голове замутило, а воздух из легких куда-то пропал. Я растерялся и выпустил штурвал из рук. — За родинуууу!!! — зарычал Мишаня и дернул свой штурвал от себя, роняя нас вниз по большой пологой дуге. — Аааааа… — донеслось из салона, но нам было похуй, потому что мы парили в невесомости. Несколько десятков секунд счастья — и Мишаня выровнял самолет в опасной близости от вершин каких-то заснеженных гор. — Господа, а не пора ли вам выпить? — раздался от двери дрожащий, но весьма решительный голос первого пилота. — Владислав Борисович вас ждет. — И то верно, — согласились мы и отправились к Лису, оставляя рутину дальнего перелета пилотам. Нам было чем заняться. Санек       Солнце садилось за горизонт, океан мерно дышал гигантской голубой грудью под килем нашей роскошной яхты, а меня терзали смутные сомнения, невнятные опасения и ревность. Три недели Макс не брал трубку, не отвечал на электронные письма и вел себя, как хрен знает кто, а почему? Потому что злился на меня и не хотел иметь со мной ничего общего. Вот он, Коварный План в действии! Тьфу, едрить твою налево! Знал же, что нельзя Ежика одного оставлять, так нет, поверил маме с сестрой, и вот результат: вместо того, чтобы скучать по мне, Макс нашел себе развлечение — телохранителя. Да еще какого телохранителя!       Я залез в интернет сразу после нашего с Ежиком разговора. Фотография истинного арийца Михаила Потапова повергла меня сначала в восхищение, а потом в дикую ревность. По большому счету, поводов для нее не было никаких, ведь этот брутальный военный наверняка был если не гомофобом, то самым натуральным из всех натуралов, но сердце мое никак не хотело успокаиваться. — Александр, полборта вправо, лево не ходить. Так держать. — Есть полборта вправо, лево не ходить!       Я смотрел на приборную панель перед своим носом, поворачивал штурвал и выполнял все команды капитана на автомате, думая только о Ежике. Да если бы не он, фиг бы я куда уехал! Но что не сделаешь ради любимого, ради нас обоих? Мы прожили вместе достаточно долго для того, чтобы я изучил его вдоль и поперек и первым понял то, что сам Макс не замечал: он от меня устал. Я боялся этого с самого первого дня нашего с ним знакомства, знал, что однажды этот момент настанет, но оказался к нему не готов. В тот день, когда меня накрыло понимание, я сорвался: напился вдрызг в каком-то кабаке и позвонил Машке. А кому еще я мог позвонить? Сестра была ведьмой, а я был готов на все, лишь бы Макс продолжал любить меня и дальше. Что я без него? Потерявшийся щенок. Ноль. Пустота. — Санек, ты несешь чушь, — принялась увещевать меня Машка. — Макс любит тебя по-прежнему, что ты выдумал? — Это не так! Он больше не ворчит на меня за разбросанные по квартире вещи, не обнимается с моей подушкой, когда я ухожу на работу, и почти не улыбается! — Братишка, — рассмеялась Машка. — Ты такой смешной! Я понимаю, если бы Макс на тебя орал, не занимался с тобой сексом и пропадал на работе, а так… — Он почти не улыбается! — уперся я. — А при чем здесь ты? — не поняла Машка. — При том, что улыбаться его могу заставить только я.       Сестренка мысль уловила и замолчала надолго, повергая меня в пучину отчаяния, но утонуть в ней окончательно я не успел, потому что Машка ожила и предложила Коварный План. Валерий Павлович, узнав о моих переживаниях и подозрениях, устроил мне настоящий допрос, выпытывая все подробности. Распереживался еще больше, чем я, и принял в заговоре самое деятельное участие, как всегда перегибая палку, но я его понимал, потому что я Ежика любил, а он от него фанател и готов был, наверное, даже убить ради того, чтобы Макс хоть раз в жизни назвал его отцом.       Так или иначе, но я и моргнуть не успел, как оказался втянутым в аферу мирового масштаба. Курсы капитана дальнего плавания, Новый Год на яхте в Индийском океане, отъезд на целый месяц раньше положенного — все это было затеяно только ради того, чтобы Макс увидел, как я умен и крут, чтобы соскучился по мне и понял, насколько я ему дорог. Во всяком случае, на такой результат рассчитывала женская половина нашей команды. У меня не было никаких вариантов, а потому я покорно им подчинился. Кто бы знал, чего мне стоило уехать из Москвы, оставляя Макса расстроенным! Если бы не Машка, которая специально прилетела в Шереметьево, чтобы не дать мне передумать, я бы вернулся к нему и бросился на шею с воплями меня простить. — Санек, что случилось? — ворвался в мои мысли голос Валерия Павловича. — Ты сам не свой. — Да ничего… — начал я, но он меня перебил: — Говори немедленно!       Спорить с Боссом на равных мог только Макс, так что я тут же раскололся: — Макс нашел себе телохранителя. — Что сделал? — растерялся Валерий Павлович. — Кого нашел?! — Телохранителя. — Зачем? — Вот и я тоже думаю: зачем? — грустно посмотрел на Босса я. — Наш план провалился. Макс променял меня на мускулистого красавца-арийца. — Этого не может быть, — отрезал Валерий Павлович. — Мой сын не такой! Он никогда не предаст тебя. Это невозможно! — Я знаю, просто мне чертовски не по себе. А вдруг Макс на него запал? Он любит мускулистых мужиков и если разлюбил меня, то… — Не неси ерунду! Что он еще сказал? — Что вылетает на Мадагаскар, чтобы провести встречу с президентом острова, а потом поедет к нам. — Нефтяные месторождения, — задумался Босс. — Хм, отличная мысль! Макс — молодец. Если все сделать правильно, мы сорвем большой куш. — Валерий Павлович, меня не интересуют деньги, — сказал я, — меня интересует Макс. Он же ни фига не знает о реальной жизни! Я боюсь за него. А если он потеряется? Это же не Урал, где все свои, а Мадагаскар с вооруженными до зубов аборигенами, тропическими болезнями и полным отсутствием дорог! — Какие варианты? — нахмурился Босс. — Едем за ним, — пожал плечами я. — Встанем на якорь у берегов Мадагаскара, арендуем машину или самолет, и я поеду за Максом лично. Никаких телохранителей кроме меня у него не будет! Никогда! — Хорошо, так и сделаем. Сколько нам до Мадагаскара идти?       Я передал штурвал рулевому и отправился к навигатору, прихватывая с собой по дороге капитана. — Если с погодой повезет, то часов за четырнадцать доберемся. — Обещают штиль на двое суток, — сказал Алексей, ковыряясь в прогнозе погоды, — это нам на руку. Но вот потом, смотрите, на остров идет атмосферный фронт. Ветер восточный, до 14м/с, шесть баллов по шкале Бофорта — это не шутки! Кроме того, шторма в этих водах в это время года непредсказуемы и очень опасны и вполне могут перерасти из безобидных четырех баллов во все десять за полчаса. — Значит, у берега оставаться опасно? — Да, снесет к чертовой матери на рифы. Мы спокойно переживем шторм на открытой воде, но вот у побережья… проблематично. «Maximus» все-таки не парусная яхта, а настоящий корабль в 74 метра длиной. Сядем на мель так, что пропорем брюхо, и это в лучшем случае. — Будем решать проблемы по мере поступления, — решил Босс. — Санек, я позабочусь о транспорте от побережья до столицы. Алексей, сворачивай обучение и шуруй на Мадагаскар полным ходом.       Капитан кивнул, взял меня под мышку и завалил работой по самые уши, за что я ему был искренне благодарен. Максим — Ведь нам нужна одна победа! Одна на всех, мы за ценой не постоим… — тихонько мычали мы с Владом, незаметно подбираясь к ковыряющемуся в баре Мишане со спины.       Из одежды на нас не было практически ничего, потому что мы играли в крокодила на раздевание и явно проигрывали подлому Медведю, который до сих пор был в джинсах и даже в одном носке. — Лис, тебе не кажется, что твой муж мухлюет? — сказал я на ухо Владу страшным шепотом, обнимая его рукой за талию для устойчивости. Я бы прихватил и пониже, но плавок на нем не было, а Мишаня мог неправильно меня понять. — Даже не сомневаюсь, — покачнулся Лис, цепляясь за мои ягодицы так, как сделал бы это только истинный гей. Бляяя, никогда не думал, что буду ловить кайф от того, что меня лапает за задницу самый настоящий геистый гей. Куда катится мир? — Что предлагаешь? — Джинсы на нем явно лишние, — глубокомысленно изрек я. Увидеть Мишанину шикарную задницу мне хотелось до изнеможения. — Давай их с него силой снимем! — Он нас одной левой уложит, — безнадежным голосом ответил Влад, споткнулся на ровном месте и навернулся на пол, утаскивая меня следом.       Как ни странно, упали мы на большого и очень удобного Мишаню. Не знаю, как он под нами оказался, но факт оставался фактом. — Раздевай! — заорал Влад голосом матроса с Авроры, и мы бросились на штурм могучей белобрысой крепости. — Он щекотки боится!       Я тут же применил полученный компромат на практике, Мишаня захохотал и змеей пополз от нас подальше, но Влад его поймал и впился ему в губы нехилым таким засосом, так что я практически безнаказанно стащил с Медведя джинсы. Ооох ты! Какая красота! Как сзади, так и спереди. Светлые узкие плавки только подчеркивали совершенство форм и размеров. Я погладил Мишаню по стальной ягодице и вдруг понял, что он, конечно, крут, но Саньку и в подметки не годится. Моему страстному и ослепительно прекрасному золотцу во всем мире равных не было и не будет! И это факт. — Господа, офицеры таможенной службы Дубаи проводят антитеррористическую проверку всех прибывающих в государство воздушных судов и просят вас предъявить документы.       Вежливый голос стюардессы мы, конечно же, проигнорировали, а вот двух грозного вида мужичков в мундирах — нет. Во всяком случае, я. Ничего такие парнишки, симпатичные, но слишком уж горбоносые и волосатые на мой вкус. Не люблю бороды у мужиков. Хотя… у женщин же бород не бывает. Или бывают? — Владислав Борисович! Михаил Юрьевич! Перестаньте! Пожалуйста, я вас очень прошу! — со слезами в голосе воззвала к увлекшимся супругам стюардесса. — Да что же это такое, господи! — Ребята, вы только гляньте, кто к нам пожаловал! — облокотился на железный пресс Мишани я.       Подбородок срывался с кулака, которым я его подпер, и так и норовил уронить меня лицом в идеально вылепленные кубики на животе Медведя, но я не сдавался, тем более что на меня смотрели чужие люди. Лицо надо блюсти. Я задумался. Или надо блюсти честь, а лицом просто никуда не падать? Особенно в грязь. Но здесь же грязи не было, а был шикарный пресс… — Максим Валерьевич, ну хоть вы сделайте же что-нибудь!       Я посмотрел на несчастную стюардессу и понял, что не могу отказать такой симпатичной даме практически ни в чем. Ну, кроме секса. Это только для Санька. Перевел взгляд на красных от смущения бородачей и спросил на английском первое, что пришло в голову. Надо же как-то разговор начинать: — Вы тоже друг на друге женаты? — Аррргххх, — закашлялся тот бородач, что пониже ростом. — Нет, конечно! Ваш самолет сел на дозаправку в Дубаи. Мы участвуем в международной антитеррористической операции и требуем предъявить документы. — Какие документы? — не понял я. — На самолет? Зачем они вам? — Нам нужны ваши личные паспорта! — еще больше покраснел мужик и даже сжал руку на рукояти резиновой дубинки на поясе. Чего это он? Неужели маньяк?! Любитель запихивать свою дубинку, куда ни попадя. Фууу… какая гадость! — Мы не можем вам их дать, неужели непонятно? На нас даже одежды нет, что уж говорить про документы!       Я укоризненно посмотрел на наливающихся неистовой злобой арабов и на всякий случай прикрыл рукой каменный стояк в плавках Мишани, который плевать хотел на чужаков и вовсю лапал разомлевшего Влада. Мало ли, что у этих волосатых извращенцев на уме. Сумасшедших кругом полно! Взять хотя бы нас троих. Ох, о чем я думаю? Нас нельзя брать! Мы не дадимся! Русские не сдаются! Особенно арабам. — Немедленно предъявите паспорта! — прорычал настырный коротышка, сбивая меня с лазурно-патриотической волны. Прицепился, как репей! — Иначе… — Иначе вы заберете нас в тюрьму? — спросил я и облизал разом пересохшие губы, потому что прямо у меня перед носом Мишаня пополз рукой между изящных ягодиц Влада, вызывая дружный возмущенный вздох всех остальных участников нашего воздушного шоу. — Да! В тюрьму! Немедленно! — заорал тот, что повыше.       Я скривился. Вот ведь голосистый какой! Надоел. Я на секунду задумался и решил от них обоих избавиться раз и навсегда. — Для этого вам придется нас одеть, — как можно пошлее подмигнул звезде оперы я и чуть отставил ногу в сторону, демонстрируя стояк не меньший, чем у Мишани. Конечно, на мне были черные шелковые боксеры, а не белые плавки в облипку, но зато мой член топорщил их гораздо заметнее! — Чур, меня одеваешь лично ты! — Упаси Аллах, — мгновенно побледнел он, отпрыгнул на целый метр и подтолкнул напарника к выходу. — Пошли отсюда! Я не хочу даже пальцем прикасаться к этим сумасшедшим пидорам. Говорят, это очень заразно.       Наверное, они говорили что-то еще, но мне было уже не до них. Я с трудом дополз до кресла, опустил спинку до упора, устраиваясь поудобнее, и принялся смотреть шикарное порно в исполнении новых знакомых, наслаждаясь непривычным глазу сексом по полной. Стройный маленький Лис упоенно лапал огромного Медведя и было понятно, что именно так им нравится любить друг друга больше всего. Кто бы мог подумать, что Мишаня в сексе пассив? Только не я. Не складывалась у меня в голове картинка, и все тут! Впрочем, на них я смотрел недолго, потому что увлекся мечтаниями о том, что я сделаю с Саньком, как только до него доберусь, бурно кончил и провалился в короткий сон, из которого меня вырвал решительный голос в хламину пьяного Медведя. — Макс, очнись, вздрогнем!       Я открыл глаза, послушно чокнулся и вздрогнул за мое любимое золотце. Как он там без меня? Фапает, наверное, со страшной силой! Рыжик без секса со мной долго жить не может, уж я-то знаю! Я обвел задумчивым взглядом салон самолета, представляя, как здорово смотрелся бы обнаженный Санек, нагнувшийся, скажем, вон над тем креслом. Я бы любил его медленно и глубоко, и мы вместе смотрели бы на облака и садящееся за горизонт солнце. Красота! И почему я раньше не подумал о том, что в самолете можно не только работать, но и развлекаться? Особенно, когда в нем есть парочка удобных кожаных диванов и Рыжик.       Я перевел взгляд на столик, и на глаза мне попалось мое портмоне. О! Как вовремя! Я вытащил из него фото Санька и передал его парням. Пусть завидуют. — Оооо, какой шикарный рыжий котяра! Горячий, наверное, да, Макс? — плотоядно облизнулся Влад. — Лис, если ты положишь глаз на моего мужа, я тебе яйца оторву! — мгновенно протрезвел я. Никому Санька не отдам! Ни за что!       Мишаня укоризненно посмотрел на меня: — Макс, я тебе не позволю. — Вот именно, — расправил плечи Влад. — Я сам ему их оторву, — мрачно закончил Мишаня и отвесил мужу подзатыльник. — А ты, звереныш, прямо сейчас огребешь от меня по полной программе. — За что? — принял вид невинного младенца Лис, но даже мне было понятно, что он нарывается. Зачем? — За все хорошее! — прорычал Михаил, уронил его на пол и навалился сверху.       Влад расплылся в покорной сияющей улыбке, обхватывая бедра Мишани ногами, а я расхохотался, с облегчением убеждаясь в том, что нюх не потерял и угадал-таки, кто в их доме настоящий хозяин, влил в себя остатки шампанского и уснул. Санек       Ночь сменилась рассветом, а я, вместо того, чтобы смотреть десятый сон, кружил по яхте в бессильной ярости, благо места для этого было предостаточно. Машка заперлась в каюте на ключ, опасаясь быть выкинутой за борт на съедение акулам, мама спряталась за Босса, а он сам — за капитана, который в заговоре не участвовал, а потому истреблению не подлежал. Потапова, которую я разбудил в час ночи, не стала со мной ругаться и выложила про своего племянника Михаила и его Влада все от и до, в том числе и то, что они оба голубее голубого и живут вместе хренову кучу лет.       Я в бешенстве сжал кулаки. Макс знал об этом и ничего мне не сказал! Мало того, когда я заставил капитана связаться с пилотами самолета Лисовского, они рассказали нам, что все трое с самой первой минуты на борту пьют и буянят: Михаил и Макс пытались управлять самолетом самостоятельно и едва не разбились в горах, Влад был пойман у двери запасного выхода с парашютом в руках, а в Дубаи все трое устроили стриптиз для таможенников и чуть не загремели в тюрьму. Если бы я не слышал голос Макса, орущего какую-то детскую песню на заднем фоне, ни за что бы не поверил! Но он пел, а это означало, что он действительно был пьян вусмерть. — Да чтоб вам всем провалиться! — не выдержал я, вбивая кулак в стену каюты. — Аааауууу, черт! Больно! — Санек, тебе помочь? — тут же высунулась из соседней двери Машка. — Изыди, ведьма! — взревел я. — Говорят же умные люди: послушай женщину и сделай наоборот. А я, дурак, послушался не их, а тебя! Если Макс меня бросит, я тебя на костре сожгу! Живьем! — Я все исправлю, Санек, правда! — Не вздумай вмешиваться! Сам разберусь. Хватит с меня твоей помощи.       Машка обиделась и исчезла в своей каюте, а я упал в стоящий рядом гамак и закрыл лицо руками, в красках представляя Макса в компании двух мужиков, исполняющего стриптиз для арабов. А дальше что? Я даже думать об этом не хотел. От Дубаи до Мадагаскара 7 часов лету. За это время можно успеть очень многое. Если бы Макс был трезв, я бы не переживал, но он был пьян, беззаботен и абсолютно беспомощен, и это меняло все. Михаил с Владом были умными, красивыми и опытными геями. Если они захотят его совратить, ему перед ними не устоять.       Солнце взошло над горизонтом, освещая темные уголки моей души, и я понял, что мне плевать на все. Я прощу Максу что угодно, лишь бы он любил меня так же сильно, как и раньше, но сначала… сначала я оторву всем троим головы. — Александр? Скоро мы войдем в акваторию Мадагаскара. Ты нужен на мостике. Практические занятия по маневрированию в прибрежных водах никто не отменял, а лучше места для тренировки не сыскать. Штурман и лоцман уже в рубке. — Да, капитан, — послушно поднялся с гамака я.       Два часа до острова на яхте, три часа на гидросамолете до Антананариву и два часа на поиски Макса в городе. Я притушил бушующие эмоции и отправился в рубку. Через семь часов кому-то крепко не поздоровится. Максим — Максим Валерьевич, пожалуйста, придите в себя!       Слезы в несчастном женском голосе заставили меня открыть глаза. Стюардесса кусала губу, чтобы не расплакаться, одновременно запихивая мою безвольную руку в рукав рубашки. — Что случилось? — спросил я, в растерянности оглядываясь по сторонам. — Какого черта?!       Разбросанные по всему салону мужские вещи, пустые бутылки, бумажки, я в одних трусах и абсолютно голые Влад с Мишаней, спящие в обнимку на ковре, привели меня в ужас. Я вскочил на ноги… и тут же рухнул обратно: голова взорвалась дикой болью, прошившей мое несчастное тело аж до самого копчика. — Максим Валерьевич! Мы прилетаем на Мадагаскар через два часа. Пожалуйста! Вас просто не выпустят из самолета, если узнают, что вы….ээээ… — Не совсем правильные? — подсказал я. — Совсем неправильные, — тяжело вздохнула стюардесса, подавая стакан с растворяющейся в воде таблеткой. — Я все решу, — пообещал я, делая вид, что все под контролем.       Она испарилась, а я поборол панику и чудовищный стыд, оделся и принялся приводить в чувство парней. …       Тишина висела между нами тяжелым облаком и бесила всех троих. Самолет стремительно снижался, салон был идеально прибран, а мы являли собой образцы натурализма, благоразумия, светского воспитания и элегантности. Я сжимал в руках стакан с водой и мучился угрызениями совести, стыдом и много чем еще из той же серии. Такого беспредела я не позволял себе никогда в жизни! Санек наверняка бросит меня, если узнает, что я тут вытворял. Хорошо хоть мыслей переспать с Владом или с Мишаней в моей дурной голове ни разу не появилось, а то я бы без парашюта из самолета выпрыгнул. Сам. — Ребята, я не знаю, что на нас нашло! — нарушил молчание Влад. — Я так не отжигал лет пять-то точно. — Макс, прости нас, — виновато посмотрел на меня Мишаня. — Мы позволяем себе такое очень редко и только в кругу родных. Судя по всему, ты в подобного рода мероприятиях вообще никогда не участвовал. — Да, — едва не покраснел я, но опыт удержания хорошей мины при плохой игре в великой войне с Потаповой не пропьешь, так что дикое смущение осталось моим секретом. — Было весело, но все это не про меня. — Да ничего страшного не случилось, что ты так напрягаешься? — проворчал Влад, разглядывая облака. — Подумаешь, полуголыми песни пели! Ну и что? Мы же не трахались втроем и даже не хотели этого! Вот что важно. Дружеская лазурная вечеринка. Ничего больше. — Да, ты прав. Дружеская вечеринка, — согласился я. Подумал немного и добавил: — Никому ни слова о том, что здесь было. Санек меня на куски порвет, если узнает. — Заметано, дружище.       Мы переглянулись, и я вдруг понял, что здесь и сейчас обрел настоящих друзей. Тех, с кем можно говорить на любые темы, не боясь ляпнуть что-нибудь не то. Таких же, как я и Санек: богатых, успешных, умных и напрочь голубых. Я улыбнулся и мысленно поблагодарил свою дорогую гадючку Потапову за этих потрясающих мужиков. С ними я был готов пойти на любую вечеринку, в баню и даже в разведку. Санек будет доволен тем, что у меня, впервые в жизни, появились настоящие друзья. Санек       Я не знаю, как Босс это сделал, но гидросамолет ждал нас у небольшого острова Иль-Сен-Мари вблизи Мадагаскара ровно в десять утра. К этому времени я остыл настолько, что хотел лишь одного: обнять Макса и не выпускать его из рук целые сутки. — Санек, — дикий вопль Машки чуть не снес меня с крыла самолета в воду. — Чего ты орешь? — возмутился я, забираясь в кабину. Она добежала до самолета и дернула меня за край рубашки. — Ну что еще? — Когда прилетишь в столицу, погуляй по улицам, прежде чем к президентскому дворцу поедешь, — сказала Машка замогильным голосом. — Зачем? — поджал яйца я. Терпеть не могу, когда она так говорит! — Не знаю, — виновато повесила голову сестра. — Правда, не знаю! Не вижу, понимаешь? Как будто закрывает кто! — Да ну тебя, недоучка! — выругался я. — Тоже мне, ведьма в седьмом поколении! Каких-то гребаных африканских шаманов одолеть не можешь! — Могу! — насупилась Машка. — Ну так иди и займись делом! — прорычал я и громко хлопнул дверью. И так настроение ни к черту было, а тут и вовсе.       Анри, чернокожий пилот небольшого гидросамолета, мой мрачный настрой поддержал. Он отлично говорил на английском и за два часа полета вынес мне мозг горячим недовольством политикой президента страны Марка Равалуманана, который только и делал, что вводил новшества и не давал людям жить так, как они привыкли. Сколько бы я не пытался сбить его с этой темы, Анри упорно возвращался обратно, так что я практически отключился от его болтовни, а потому чуть не пропустил важное. — Ничего, ничего, мы ему покажем, как страну чужакам продавать! — бурчал пилот на подлете к столице. — Сегодня утром к нему немцы пожаловали на переговоры. Сволочи! Их голубой самолет стоит столько, сколько половина моей страны, а им все одно мало! Ничего, ничего, мы заставим их с нами поделиться. Особенно огромного блондина с квадратной челюстью. По нему сразу видно, что садист и эксплуататор! — А вы только немцев не любите или вообще всех туристов? — наивно поинтересовался я. Только бы не спугнуть! Кто бы мог подумать, что внешность Михаила Потапова сыграет с нами такую злую шутку. — Это не туристы! — возмутился Анри. — Это колонизаторы! Они на ВИП-стоянку прилетели, а оттуда их машина президента забрала. Ха! Как будто им это поможет. У нас руки, как лианы, от нас не скрыться! Мы этих мерзавцев у себя подержим, пока они с нами денежками не поделятся, а потом отпустим, чтобы остальным рассказали. А может, и не отпустим, а казним, чтобы другим неповадно было! — Надеюсь, до меня ваши лианы не дотянутся, — подъебнул я пилота недрогнувшим голосом. — Шутник ты, парень, — расхохотался Анри. — Ты же русский! Вас лучше не трогать. Денег мало, а проблем до фига. Один ваш мат чего стоит! Похлеще утренних воплей лемуров пробирает. — Но я богат, — не отставал я. — Не смеши меня, разобьемся ведь, — снова рассмеялся пилот. — А то я не понял, что та шикарная яхта, что на рейде стояла, вовсе не твоя. Ты, наверное, слуга, да? — Помощник капитана, — почти честно ответил я. Анри довольно хмыкнул, мол, угадал. Ну-ну. — Я за нашими туристами приехал, так что обратно целой толпой полетим. — Как пожелаешь. Мне хозяин сказал, что премию даст, если ваш Босс доволен останется. Только имей в виду, что пассажиров всего шестеро должно быть и багажа 900кг, не больше, а то не взлетим. — Я понял, — кивнул я. — А когда нам приходить? Ты же, наверное, сегодня немцами занят будешь? — Да не, я вообще-то не у дел, у меня брат в теме, вот и рассказал, — махнул рукой пилот. — Я вас на причале ждать буду до семи вечера, а потом домой пойду. Ночью летать запрещено, опасно очень. Нам же с воды взлетать надо, да и садиться тоже, а на ней посадочных огней отродясь не водилось. Я самый лучший пилот на острове, но даже мне такое исполнять ссыкотно, особенно у берегов Иль-Сен-Мари. Там вечно рябь на воде да волны откуда ни возьмись появляются. Случись что, акулы нас за пять минут сожрут вместе с обломками самолета, даже следов не останется. — Это да, — поежился я.       Жуткие истории про местных акул нам не рассказывал только ленивый. Слава Богу, я их ни разу даже издалека не видел, хоть и провел в этих краях в общей сложности месяца три не меньше. — Мы придем вовремя, — клятвенно пообещал я и сменил тему. — Ты мне скажи, Анри, а где дворец вашего президента? Говорят, это местная достопримечательность?       Анри разразился пространными ругательствами-пояснениями, а я отключил слух и крепко задумался. Пилот был уверен в том, что похищение иностранцев не только пройдет успешно, но и сойдет им с рук, а значит, в деле был замешан кто-то из самой верхушки правительства. Это означало, что на президента и его людей надеяться бесполезно. Как и на нашего консула, который пальцем не пошевелил, чтобы посодействовать Боссу в поисках транспорта до столицы. И что делать? Извечный русский вопрос.       Мы благополучно приводнились на окраине Тану, я вспомнил Машкин совет, отпустил такси, что ждало меня за воротами пирса, к чертовой матери, и пошел в центр столицы пешком, погружаясь в непередаваемую атмосферу старого города по самые уши. Желто-красные маленькие дома, узкие улочки, заставленные палатками со всякой ерундой, крикливые, разодетые в пух и прах торговки, ловкие дети-карманники, головоломная смесь местного наречия с французским, английским и даже русским… Русским?! — Илья! Ты глянь! Красивое ожерелье какое, а? — Леха, сдурел? Это ж змея сушеная! Ты башкой соображаешь, что руками мацаешь?! — Пацаны, епта, хорош орать, опять всех девок распугаете. У меня секса из-за вас три дня не было! — Никита, ты лось озабоченный, реально! Как у тебя на чернокожих девок стоит, не понимаю. — Зато у вас ни на кого не стоит, так что я за троих тружусь, что есть силы. Имейте уважение!       Я увидел ИХ сразу. Они рассекали разноцветную реку суетливых негров, как великие парусники Крузенштерн и Седов, таща на буксире угловатую Аврору. Толпа расступалась перед ними и еще долго не сходилась после. Коротко стриженые макушки, тельняшки, светлые, несмотря на сильный загар, могучие тела и наколки раскрытых парашютов на рельефных бицепсах не оставили ни капли сомнения в том, кем были эти бравые пацаны. Нашим с Максом спасением. — Никто кроме нас?       Я сказал девиз вдвшников России негромко, но даже сквозь шум и гам улицы они меня услышали. Обернулись разом, чуть не снеся при этом одну из палаток с тряпьем, и уставились на меня так, будто я был ангелом, явившимся к ним с небес, не меньше. Мне даже неловко стало. — Пацан, епта, наш! — взревел белугой самый большой из них и кинулся ко мне обниматься. — Не совсем, — похлопал его по спине я. — Зеленый берет все одно круче вашего голубого будет! — Хахахаха! — заржали двое оставшихся и ринулись ко мне с явным намерением задушить. — Пограничник, да? Никак успокоиться не можешь, что на конце первый! — Облизнётесь! — прохрипел я, ужом выворачиваясь из их могучих объятий. Я хоть и крепыш, но весовая категория у меня не та, как ни крути. — Пацаны, у меня для вас дело есть. — Какое? Баб трахать? — ухмыльнулся первый.       Он был похож на слегка побитого жизнью Добрыню из мульта: добродушный голубоглазый болтун-повеса с железными кулаками и такими же принципами. Я расхохотался и ткнул его локтем в бок. Он довольно поморщился и протянул руку: — Никита. — Санек, — изо всех сил сжал его ладонь я. Проебу рукопожатие — хана всем моим планам. Минуту мы пыхтели в попытке сломать друг другу кисть, и когда я готов был сдаться, Никита меня отпустил. Ура!!! — Баб вы и без меня найдете, а вот реальные приключения на свои стальные задницы — вряд ли. — Ты че, серьезно? — расцвел в недоверчивой улыбке второй. — Я Илья.       Он был похож на Дольфа Лундгрена, только с темно-русыми волосами: квадратная челюсть, жестокие серые глаза и перевитое веревками мускулов тело. Я поежился. С таким в темном переулке лучше не встречаться. Голову оторвет — пикнуть не успеешь. — Да, серьезно. Местные решили моих друзей похитить и выкуп с них требовать, — честно сказал я. — Охуели вконец! — обомлел третий. На него без улыбки смотреть было просто невозможно, потому что он был черноволосым роботом, состоящим из острых углов, треугольников и квадратов. Это было заметно во всем, начиная с прямоугольного лица и заканчивая треугольной фигурой. — Я Леха. — Пацаны, поможете надрать задницы местным авторитетам? Должен буду. — Кто, кроме нас, погранец, — ухмыльнулся Никита, обнимая меня за шею. — Только мы появляемся в нужное время в нужном месте. — Голубые выпендрежники, — улыбаясь, проворчал я. Огреб ожидаемый подзатыльник и потянул пацанов в первую попавшуюся забегаловку. — Обсудим? Максим       То, что дело пахнет керосином, мы поняли одновременно, но, к сожалению, поздно. Впрочем, Мишаня начал нервничать еще в самолете, а потому прихватил с собой пистолет, присобачил к ноге закатившего глаза к потолку Влада жуткого вида тесак и наглым образом залез мне в трусы, прикрепляя скотчем к моему гладко выбритому паху малюсенький пистолетик. Я хотел было возмутиться, но заглянул в покрывшиеся тонкой корочкой льда голубые глаза Медведя и резко передумал. Только поинтересовался вежливо: — Он мне член не отстрелит? — Не боись, проверено, — ответил Михаил. — Эх, жаль мою любимую сумку прихватить не получится. Нас они проверять не будут, а вещи наверняка перетряхнут. — Вот только Той Самой Сумки здесь и не хватало! — возмутился Влад. — Ты превращаешься в параноика, Мишаня. Это же не Персидский залив, а курортный остров! — Мадагаскар — часть Африки, тут каждый второй с оружием ходит и в президенты метит. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Идем, чем быстрее покончим с делами, тем лучше, — прекратил препирательства я. — Нас ждут в другом месте.       К сожалению, быстро с делами разделаться не удалось, потому что президент Мадагаскара оказался идиотом, каких поискать. Я включил все свои таланты и навыки переговорщика, объясняя ему выгоды нашего предложения, но все, чего я добился в итоге — это восхищенного взгляда Влада, оценившего всю прелесть моей игры, понимания на лице Лоуренса, помощника президента, и абсолютной пустоты в глазах Равалумананы. Я, специалист по даче взяток лицам, облеченным высшей властью во многих странах мира, оказался бессилен перед обезьяной, напялившей костюм от Армани и швейцарские часы за сто тысяч долларов.       Лоуренс, который стоял за спиной президента и переводил ему то, что тот не понимал, сломался первым. — Господин Максим, это бесполезно, — сказал он мне на ухо через четыре часа переговоров. — Марк не понимает, что вы от него хотите и чем ваше щедрое предложение выгодно лично ему. — А ты понимаешь? — спросил я, прекрасно зная, что этот ушлый чернокожий парень давным-давно все просек. Почему он не президент, а? Все было бы так просто! — Вы же видите, что да, — улыбнулся Лоуренс. — Вам стоит придумать схему попроще, сэр. Из тех, что предлагают нам европейцы. — Я не собираюсь рисковать репутацией и деньгами только потому, что на вашем прекрасном острове некоторые обезьяны носят одежду, — проворчал я, поднимаясь из-за стола. — Всего хорошего, господа.       Помощник закашлялся, скрывая улыбку, а Влад с Михаилом дружно двинулись к выходу. — Что вы имели в виду, сэр? — неожиданно для всех спросил молчавший последние полчаса президент. — Я сделал вам и вашей стране комплимент, — не моргнув глазом соврал я, своим ответом отправляя Лоуренса греметь стаканами в бар. Заглушить смех звоном стекла ему удалось лишь отчасти. — Только в Африке обезьяны могут достичь невиданных успехов в управлении себе подобными. Я восхищаюсь вами, господин президент. Простите, что отняли у вас столько времени.       Президент проводил нас недовольным взглядом, подозревая неладное, но останавливать не стал. Мы благополучно миновали длинную внутреннюю анфиладу дворца, когда впереди, совсем рядом с выходом во внутренний двор, материализовался страшный на вид негр. Кинг Конг практически. Оружием, что было на него навешано, можно было оснастить целую армию. — У нас проблемы, — улыбаясь во весь рот, сказал Мишаня, незаметно притормаживая на очередном повороте коридора. — На нас нацелено как минимум три автомата. — И какого черта это значит? — спросил Влад, ловко перемещаясь вперед и прикрывая его собой.       Я мысль уловил, придвинулся к Лису и даже приобнял за плечи для надежности. Эти двое наверняка знают, что делают, а я знал, почему у нас неприятности. — Похищение, — ответил Владу я, послушно замедляя шаги. — Вряд ли президент в курсе происходящего, а вот Лоуренс очень может быть. Он знал, что я приехал не с пустыми руками. Переговоры провалились, а значит, у него есть все шансы мгновенно разбогатеть. — Кейс, что ты оставил в сейфе самолета. Ну конечно! И что там? — Зеленый лимон, — ответил я. Влад присвистнул, Мишаня уважительно крякнул, а Кинг Конг заподозрил неладное и двинулся нам навстречу. — Что делать будем? — Похитители должны вывезти нас из дворца, если не хотят делиться деньгами с президентом, — сказал Медведь. — Скорее всего, нас разделят. Мы сядем в машины, по дороге я сверну шеи охране и освобожу вас, а потом затеряемся в городе и придумаем, как с острова свалить. — А если сразу в аэропорт рвануть? — предложил Влад. — Вероятно, они нас туда и повезут, — усмехнулся Мишаня. — Макс, ты будешь им деньги отдавать? — Я бывший финансовый директор! Да я лучше сдохну, чем этим чернопопикам хоть копейку отдам! — возмутился я. — Я так и подумал. Кроме того, не факт, что после передачи денег они не пристрелят нас вместе с экипажем. Поднять самолет в воздух и утопить его в океане, уничтожая все улики, никакая не проблема. Пока деньги у нас — мы живы. Вскрыть сейф сами они не смогут, а код от него знаем только мы с Владом. — У меня спутниковый телефон в кармане, — сказал я. — Мой Босс на высокоскоростной океанской яхте дрейфует где-то у берегов Маврикия, а это всего полторы тысячи километров отсюда. Я позвоню ему, и если мы доберемся до побережья, он нас оттуда заберет. — Неплохая мысль, — задумался Мишаня. — Тогда самолет нам вообще не нужен. У нас есть минут пять, чтобы отправить его подальше отсюда для нашей же безопасности. Даже если мы не сбежим сразу, так хоть время потянем. — Ребята, соображайте быстрее, — поторопил нас Влад, — я пошел гориллу дрессировать, а вы должны успеть позвонить. — Паша, убирайтесь с острова немедленно, — тихо и очень страшно сказал Медведь за моей спиной. — Плевать на разрешения!       Я чуть не подпрыгнул от неожиданности и схватился за карман рукой. Телефона там не оказалось. Бля, когда Мишаня успел его вытащить?! Не успел я рот открыть, как телефон упал мне в руку, а сам я запнулся за подставленную ногу и чуть не навернулся на пол. Секунда, и из моих трусов исчез пистолет. Вторая, и я снова на ногах, но почему-то скрытый от глаз Кинг Конга шикарной пальмой в кадке. Третья, Мишаня стоит рядом с Владом, отвлекая от меня внимание. Фокусник, слов нет! Я набрал знакомый номер. — Босс, у меня проблемы… — Господин Максим? Вы в порядке? — словно из-под земли вырос за моей спиной Лоуренс. Чтоб ему провалиться! Ну почему единственный умный негр на острове оказался террористом? — Пойдемте, я вас провожу. — Макс? — голосом открытого космоса спросил в трубку Валерий Павлович. — Что происходит?       Лоуренс услышал, и тут же мне в спину ткнулось дуло пистолета. Я с трудом сдержал мат. Этот ушлый папуас понимал по-русски! — Все в порядке, отец, — ответил я. — Я просто так позвонил, хотел узнать, как вы там без меня время проводите. — Да нормально проводим, — беззаботно ответил Босс. Я навострил уши. — Мария уговорила нас гидроплан арендовать. Полетела на нем и потеряла твое золотце, представляешь? Теперь сидит в каюте и гадает на картах, куда он запропастился. — И что ей карты говорят? — Что твое золотце там же, где и ты, — многозначительно сказал Босс, Лоуренс прижался ко мне плотнее, стараясь не пропустить ни слова. — Золотце на то и золотце, чтобы рядом со своим Драконом быть, когда вокруг него могучие рыцари вьются. — Это точно, — согласился я, лихорадочно соображая, на что это отец намекает.       Неужели Санек здесь, в столице? Как он сюда попал? При чем здесь могучие рыцари? Что-то щелкнуло в моем мозгу, и паззлы сложились в картинку: Санек узнал про Мишаню и Влада, жестоко заревновал и заставил отца пригнать яхту к Мадагаскару! Мало того, отправился за мной в столицу лично. Я глубоко вдохнул, унимая разбушевавшиеся эмоции. Все потом, после того как выберемся из этой неожиданной заварухи. — Заканчивай разговор! — зашипел мне в ухо Лоуренс.       Я даже не заметил, как мы дошли до внутреннего дворика, в котором нас ждал… ярко-малиновый мерседес 1970 года выпуска. Лица Влада и Мишани, разглядывающих сие чудо древнего автомобилестроения с открытыми ртами, не подлежали никакому описанию. Хаммер цвета хаки, стоящий рядом с ним, терялся на его фоне напрочь. — Отец, не поверишь, но за мной сейчас приехали на такой машине, что любой новый русский сдох бы от зависти. — Серьезно? — Да. Я бы с тобой еще поболтал, но мне пора на вечеринку. Ты же знаешь, я обожаю ходить на благотворительные сборища, а жители Мадагаскара — те самые люди, которым я искренне хочу помочь деньгами. — Благими намерениями выложена дорога в Ад, — благодушно отозвался Босс. — Нет, дорога в небо, — весело рассмеялся я, чувствуя, как дуло пистолета врезается мне под ребра все сильнее. — Мне действительно пора, хозяева вечеринки заждались. — Угу, привет тебе от Святой Марии, сынок. Ждем тебя в гости. Заканчивай уже свои дела. Сколько можно работать?       Лоуренс выхватил телефон и не слишком вежливо подтолкнул меня к Владу и Мишане, стоящим в окружении четырех горилл с автоматами наперевес. — Твой отец ждет тебя на Иль-Сен-Мари? — неожиданно спросил меня Лоуренс.       Я удивленно уставился на него и тут же мысленно поблагодарил за подсказку. Остров с таким названием находится где-то рядом с Мадагаскаром, и Босс ждет меня там. Отлично! — Нет, мой отец сейчас на Маврикии. Святая Мария — это моя сестра, если ты не понял из разговора. Та еще стерва.       Лоуренс нахмурился, но задать следующий вопрос не успел, потому что Влад сделал несколько шагов в нашу сторону и неожиданно залепил ему смачную оплеуху. — Ниггер недоношенный! Какого черта происходит? — английский Лис знал в совершенстве, а потому в выражениях не стеснялся, явно нарываясь на грандиозный скандал. — Что это за драндулет? Почему у меня на дороге стоит тупая лысая горилла и указывает мне, куда идти и что делать? С какого хуя я должен его слушаться?       Лоуренс отошел от оплеухи, побелел от ярости и открыл рот, чтобы ответить, но я его перебил, добавляя масла в огонь и помогая Лису тянуть время. Знать бы еще зачем? — Влад, обезьяна с гранатой — существо крайне непредсказуемое, а целая стая, да еще с автоматами, и вовсе. Не стоит их нервировать. Они могут начать стрелять. — Да мне похуй! — отрезал Влад по-русски и заехал ближайшему охраннику коленом в пах, сгибая его пополам. — Оууууууу! — взвыл тот, облокачиваясь на малиновый мерседес и роняя на его крышу автомат. Кинг Конг рванул на выручку, но споткнулся о мою ногу и влетел ему в задницу грудью, нехило прикладывая его головой о край крыши. — Аааааа! — Так тебе и надо, придурок! — злорадно расхохотался Влад, ужом выскальзывая из рук очередного желающего дать ему в бубен.       Кинг Конг поднялся на ноги, зарычал и приготовился к решающему броску, я оглянулся на Мишаню, но он засовывал что-то на заднее сиденье хаммера, а потому спасти мужа явно не успевал. Я совсем было решился заслонить хрупкого Лиса собой, когда в потасовку вмешался секретарь. — Прекратить! — заорал на английском Лоуренс и демонстративно снял пистолет с предохранителя. — Мистер Влад, или вы угомонитесь, или я прострелю вам башку! — Тогда вы не получите то, что вам нужно, — очень вежливо сказал я. — А что мне нужно? — приставил пистолет к виску Влада Лоуренс. — Деньги, я полагаю, — пожал плечами я.       Он одобрительно ухмыльнулся, а я подумал немного и решил его слегка обломать, заодно прикрывая задницы и головы друзей от неприятных сюрпризов. — Деньги лежат в сейфе самолета. Открыть его могут только Владислав и Михаил, одновременно введя коды доступа и пройдя голосовую аутентификацию. — Господин Максим, я думал, вы умнее, — презрительно сказал Лоуренс, переводя пистолет с Влада на меня. — Я знаю, где деньги и как их достать. Вы мне теперь не нужны. — Макс, ты был прав, на этом острове нет людей, только тупые обезьяны! — рассмеялся Влад и нагло постучал секретаря по лбу кулаком: — Ау! Дома кто есть? Деньги лежат в бронированном кейсе, открывать который без Макса ты будешь вечность, гамадрил. — Достал! — не выдержал издевательств Лоуренс и засадил Владу рукоятью пистолета в висок.       Лис молча и очень страшно осел на каменные плиты двора. Я кинулся к нему, схлопотал прикладом автомата в шею и обмяк в руках охранника, задыхаясь в стальном захвате вокруг горла, а Мишаня возник за спиной Лоуренса и одним движением выбил пистолет из его рук. Кинг Конг тут же заехал арийцу с ноги в челюсть и скрутил в бараний рог, роняя на плиты двора на колени. Видеть Медведя беспомощным было невыносимо. — Суки! — прошипел секретарь. — Уроды! Убью! — Сейчас? — расплылся в кровожадной ухмылке Кинг Конг. — Нет, конечно! — прорычал по-французски Лоуренс, качая ноющую руку. Я прищурился. Ну-ну, ему ли со мной в образованности тягаться. — Обыщи их. Блондина к себе в хаммер посади, чтобы точно не сбежал, а этих двоих в мерседес. Рот открывать не давай, нашим парням подробности знать ни к чему, они и так слишком много слышали, но об этом мы с тобой потом позаботимся. — Да, сэр. — Деньги из сейфа вытащишь, а потом делай с русскими, что хочешь. — Даже с экипажем самолета? Их всех можно убить? — Нужно убить. Самолет в океане утопи. Все как обычно, — усмехнулся Лоуренс, окидывая меня нечитаемым взглядом. — Белые такие тупые и глупые! Платят за смерть одного человека столько, что за эти деньги можно целую страну на континенте купить. Жаль, что мы убьем единственного достойного представителя их расы. Господин Максим действительно очень умен, но что не сделаешь ради денег? Разделайся с ним быстро, он заслужил легкую смерть, а с остальными можешь поразвлечься, особенно с мистером Владом. — А вы, сэр? — Я к вам в аэропорт позже приеду, мне с президентом договариваться придется. Он наверняка уже в курсе, что мы тут оружием размахиваем.       Кинг Конг засверкал глазами так, что мне стало страшно, пнул Мишаню ногой под ребра, обыскал, отобрал пистолет и запихнул в хаммер. Меня облапали, заковали в наручники и затолкали в малиновый мерседес, закинув сверху бледного, как смерть, и совершенно бесчувственного Влада. Водила резко взял с места, Лис упал мне на плечо, успев шепнуть: «Все по плану!», а потом соскользнул на колени, прикрывая собой мои руки. Я громко выдохнул от неожиданности и уставился на его пострадавший висок. Вместо огромного синяка на нем красовалось крохотное красное пятнышко. Клоун чертов! Звезда Голливуда, бля! Большое кино по нему плачет! Лоуренс Влада едва задел, но он так правдоподобно притворился умирающим, что даже я повелся! Вот и верь после этого людям.       Решетка ворот поднялась, заглушая грохотом щелчок моих открывшихся наручников (откуда у Влада ключи?!), мы подскочили на лежачем полицейском, и Лис случайно сполз головой мне на колени. — Хах! — не удержался я от злорадного смешка, устраиваясь поудобнее и расставляя ноги так, чтобы лицо великого актера оказалось точно у меня в паху.       Облегчение накатило на меня могучей волной, и я не стал с ним бороться. Раз у них с Мишаней все под контролем, то почему бы мне не потрепать похитителям и Лису нервы? Им, значит, можно комедию ломать, а мне нет? Охранник с переднего сиденья оглянулся на нас, увидел лицо Влада в моем паху и выругался, пихая водителя в плечо кулаком. Тот не утерпел, обернулся, заценил картинку и принялся хохотать, наверняка похабно комментируя то, что увидел. Второй злорадно заухмылялся и вступил в бурную перепалку. Я бы с удовольствием к ним присоединился, если бы понимал, о чем они тарахтят на своем странном заковыристом наречии, но уже через десять минут езды Лис просек фишку и решил снова взять все в свои руки. А точнее в губы. Очень умелые губы! Извращенец! — Уууууу!       Я взвыл в голос от его надо мной изощренных издевательств довольно быстро. Мы ехали по красивому старому городу, но отвлечься не получалось. Влад прекрасно знал, что делал, а я физически не мог ему сопротивляться, ведь если он уберет голову с моего паха, охранники увидят, что наручников на мне уже нет. Я придумывал чудовищные кары распоясавшемуся Лису, который жестоко терзал мой член, пробирая меня своими порочными губами до самых печенок даже сквозь ткань брюк, когда на очередном перекрестке в дверь водителя врезался хаммер. — Бежим! — заорал Влад, открывая дверцу машины и выбираясь на волю прямо по мне, безжалостно наступая локтями и коленями на мой стояк. — Прибью! — взвыл я, разорванным надвое земляным червем выползая из дверей мерседеса на мостовую. — Мой член! Ты его… — Что он его? — голосом, раздавшимся за моей спиной, можно было резать сталь. — Влад на него коленом наступил, когда из машины выползал! — честными глазами неправедно обиженного ребенка посмотрел на Медведя я, технично прикрывая влажную ткань в паху выбившейся из брюк рубашкой. — Больно! — Отомстил-таки за твой восторженный взгляд на меня в самолете, — рассмеялся Медведь, выстрелами в голову убивая горилл в мерседесе. Я поспешил отвернуться. — Лис неисправим. — Так мы бежим или как? — спросил Влад, пряча от мужа глаза.       Я тоже старался на Мишаню не смотреть. Дурацкая ситуация. Я же ничего плохого не сделал, а все равно стыдно, да и Владу тоже было явно не по себе. Пошутили, называется… К черту такие шутки! — Бежим, — согласился Медведь, методично собирая с мертвых охранников пистолеты и патроны. — Вот только подчистим тут слегка и сразу побежим.       Толпа шарахнулась с перекрестка в разные стороны, едва в руках у него появилась винтовка с подствольным гранатометом. Через минуту обе машины превратились в факелы, а мы рванули вглубь города вместе с не слишком напуганными местными жителями, теряя самих себя в запутанных лабиринтах старых кварталов. Санек       Плоская крыша пятизвездочного отеля прямо напротив бывшей королевской резиденции была идеальна. Несколько вытяжек для кондиционеров, труба центрального климат-контроля, старая красно-оранжевая черепица и неровный рельеф помогли нам превратиться в невидимок. Все мы тут не лыком шиты, но Леха поразил меня до глубины души, потому что если Никиту и Илью я заметил, то на него наткнулся, только когда чуть не прополз по его ноге. — Хамелеон хренов, — выругался от неожиданности я, разглядывая улыбающееся пятнистое лицо Лехи в полуметре от себя. — В точку, — согласился он, на моих глазах меняя количество и цвет красных пятен на своем лице. — С детства такой. Могу даже под асфальт косить. Хошь покажу? — Не надо, — поежился от ужаса я. — Верю на слово. — А ты куда пополз? — Поближе к выезду из дворца. Скоро два часа протикает, а у Макса в это время обед. Всегда. Наверняка их в самый пафосный ресторан города повезут, так что не хочу пропустить кортеж. — Война войной, а обед по расписанию? — понимающе ухмыльнулся Леха. — Уважаю.       Телефон тренькнул в кармане, я приложил трубку к уху и чуть не раскрошил ее пальцами, слушая последние новости на пару с Лехой. — Санек, пять минут назад позвонил Макс. Назвал меня отцом и сказал, что его везут на благотворительную вечеринку раздавать бедным неграм деньги на машине, которой позавидовал бы любой новый русский. — Черт, их взяли в заложники прямо во дворце! — выругался я. — Я тоже так подумал. Макс наверняка прихватил с собой наличные для взятки. Кто-то об этом узнал и решил поживиться. — Что он еще сказал? — Что дорога ведет в аэропорт. Пилот самолета Лисовского сообщил, что Михаил приказал сваливать с Мадагаскара немедленно. Им запретили вылет, но это их не остановит. У тебя есть полчаса, прежде чем похитители узнают, что самолет покинул остров, поэтому… — сказал Босс и неожиданно отключился.       Я набрал его номер, но в трубке были только короткие гудки. Чертовщина какая-то. Это же спутниковая связь! Что могло случиться в космосе? — Братан, слышь, вот представь, ты — новый русский, — тихо и очень многозначительно сказал Леха подползшему к нам Илье. — А че я-то сразу? — Ну ты представь! Весь такой распальцованный реальный пацан из девяностых. — Ну и? — Какой машине ты бы позавидовал? — Малиновому мерседесу, — не задумываясь ни на секунду, ответил Илья. — Хмхммхммм, — замычали мы с Лехой, закусывая ладони, чтобы не выдать себя громким хохотом. — Пацаны, я чет не понял, вы в бубен давно не получали? — налился грозой Илья.       Леха перестал ржать и виновато заглянул в сердитые глаза друга: — Да ладно тебе, мы по делу спрашивали. — По какому такому делу? — Братва, вы только гляньте на это! — раздалось с края крыши изумленное шипение Никиты.       Мы доползли до него как раз в тот момент, когда решетка ворот дворца открылась полностью, пропуская под собой настоящий древний малиновый мерседес! Тонировка не позволяла увидеть тех, кто сидел внутри, но все было понятно и так. — Илюха, сука, ты гений! — не удержался Леха. — Как ты угадал?! — У меня папаша новым русским был, — ухмыльнулся Илья. — Он мне чуть мозги не свернул своими малиновыми приколами: пиджак, дом, машина и даже волосы у любовницы! У меня с тех пор на этот цвет сыпь по всему телу. — Кто бы мог подумать? — почесал затылок Леха и пристально уставился на проезжающие под нами мерседес и хаммер, в котором наверняка сидела охрана. — А мне ты об этом не рассказывал. — Да ладно тебе, ты чего? — положил руку на его плечо Илья. — Я думал, это никому не интересно. Хочешь, расскажу? — Дело сделаем, потом поговорим, — отмахнулся Леха. — Варианты? — спросил Никита, поднимаясь на колени и тут же плюхаясь обратно на крышу. Три подозрительно новых иномарки пристроились за хаммером хвостом. — Вот же гадство! Две машины — это раз плюнуть, а целый кортеж без стволов никак не закрыть. — Бежим за ними по крышам, — предложил я. — В одной из двух первых машин профессиональный телохранитель, бывший спецназовец, сидит. Полагаю, он уже придумал способ сбежать, так что нам надо будет просто ему помочь. — Ха! Профи, говоришь? — недоверчиво посмотрел на меня Никита. — И как зовут этого профи? Я мастеров всех наперечет знаю! — Михаил Потапов, — ответил я в надежде, что это имя ему что-нибудь да скажет. Чем круче телохранитель у Макса, тем больше шансов на благополучный исход. — Кто? — споткнулся на ровном месте Илья. — Медведь, — ответил за меня Никита, ускоряя темп и перепрыгивая через узкую улицу на манер Нео.       Я хотел было притормозить, но получил тычок в спину от Лехи и перелетел на другую крышу орлом. — Это хорошо? — догнал Никиту я. — Пиздец похитителям, — ухмыльнулся он. — Медведь в живых никого не оставляет. Он у нас курс один вел, особенный, а потом на практику с нами ездил. Как вспомню, так вздрогну. Терминатор отдыхает. — Прямо-таки отдыхает, — пробурчал я. Не к месту вспыхнувшая ревность затуманила мозг. А что если Макс… — Не ссы, Санек, все с твоим друганом в поряде будет, — подбодрил меня Илья. — Никит, а давай хвост обрубим? Вдруг Медведь про него не в курсах? — Дело говоришь, — согласился Никита, в очередной раз ласточкой перелетая через шумную улочку и вытаскивая не долетевшего меня с края крыши наверх за шкирку. Ешкин кот! Я же не Нео!!! — Маньяки хреновы! — возмутился я, с трудом восстанавливая дыхание. — Вы кто вообще? Прыгаете через улицы, как будто у вас пропеллер в заднице! — Мы десантники, погранец! — ехидно посмотрел на меня Леха. — Куда вам, зеленым соплякам, до нас. — Что?!       Это он зря сказал. Я собрался с мыслями и силами, свернул волю в стальной кулак и задал голубым выпендрежникам жару. Пограничники, хоть и бывшие, это вам не абы что! Десять минут быстрого бега, прыжков над улицами, перелезания через стены, балконы и даже квартиры, обсуждение плана захвата машин на ходу и тропический полдень под открытым солнцем меня доканали. Если бы не уважительные взгляды пацанов, я бы давно сдулся, потому что на ногах меня держало одно ослиное упрямство.       Долгожданный отдых наступил, когда я рухнул на капот последней из трех машин, следовавших за хаммером в некотором отдалении. Возмущенный водила успел только дверь открыть, как оказался на булыжной мостовой, аккуратно уложенный на нее Никитой. Троих его друзей постигла та же участь буквально через мгновение. Я сел в машину, включил кондиционер на максимум и выдохнул. Тренажерный зал три раза в неделю, жаркий секс и спокойное бытие вовсе не то же самое, что ежедневные тренировки, боевые задания и казарма, так что мне досталось в нашей операции самое простое — рулить. Это радовало меня безмерно.       Я догнал нужную машину уже через пять минут и как следует врезался ей в задний бампер. Рация взорвалась яростными воплями, но я молчал, а смертельная тонировка на всех стеклах не позволяла разглядеть хоть что-нибудь снаружи. Мужики, что выбрались из побитой машины взводя курки на пистолетах, до меня так и не дошли, потому что на их пути выросли пацаны. Я только вздохнул завистливо, глядя на то, как они расправились с могучими вооруженными неграми за две минуты. Скидали их в ближайшую улочку, раскланялись с местными, кинув им кошельки убитых, и испарились с улицы в неизвестном направлении так же быстро, как и появились, а я пересел в новую машину и поехал догонять последнюю жертву. … — Санек, слышь, выключи ты эту гребаную тарахтелку! — взмолился Никита, через пять минут, после того как уселся на переднее сиденье первой из машин погони. С теми, кто в ней был, пацаны разделались еще быстрее, чем с предыдущими. — Не музыка, а шаманские танцы какие-то. — А мне нравится, — не согласился Леха, незаметно потирая левое плечо, — особенно барабаны. Позитив сплошной. — Это ты у нас сплошной позитив, — покосился на друга Илья. Провел рукой по его плечу и нахмурился: — Опять выбил? — Ну… — попытался отползти от него Леха, но ползти было некуда. — Да. Не сильно. — Я те скока раз говорил? Не молчи! — заворчал Илья, поворачивая его к себе спиной. — Санек, держи ровно, лады? Я Лехе плечо вправлять буду. — Лучше между ног посади, — посоветовал я. — Сам на сиденье спиной, его перед собой, а он пусть за плечо Никиты свободной рукой держится. — Тоже вариант, — согласился Илья.       Леха было запротестовал, но его мнение никого не интересовало. Пара минут недовольного пыхтения, впившаяся в плечо Никиты рука, сдавленный стон — и Леха откинулся на Илью, поднимая лицо к потолку машины и складывая руки на коленях друга с немыслимым облегчением. Илья хмыкнул, обнял его за талию и замер, давая время прийти в себя. Я посмотрел на них в зеркало заднего вида и вдруг увидел лицо Лехи, на котором…       Ой-ой-ой, что на нем было! Если бы я был не я, то никогда бы ни о чем не догадался, но я-то был я! И у меня был Макс, и секс, и зеркало, чтобы посмотреть на самого себя со стороны сразу после того как. Выражение на лице Лехи лишь самую малость не дотягивало до моего, а губы — до щеки Ильи. А ведь он вдвэшник, они за такое дело мигом ему яйца оторвут и не посмотрят, друг он им или не друг. Леху надо было срочно спасать. Я дождался подходящего момента и тормознул так резко, что разомлевшего парня бросило вперед. Конечно, Илья удержал его, но мне хватило мгновения. — Не глупи, Леха! — успел шепнуть ему я, разом приводя в чувство. — Я в поряде, братан, — откашлялся он, садясь на сиденье рядом с Ильей. Посмотрел на него благодарно: — Спасибо, что помог. — Все, что захочешь, — улыбнулся тот и растрепал ему волосы.       Я сжал челюсти в немом сочувствии, наткнувшись на грустный взгляд Лехи в зеркале. Не повезло так не повезло. Любить лучшего друга-гомофоба-профессионального убийцу — хуже не придумаешь. — Так, братва, двадцать минут прошло с того времени, как наши клиенты из ворот дворца выехали, — сказал Никита, благополучно пропустивший наши с Лехом переглядывания. — Через пару-тройку кварталов начинается новый город и скоростной участок, так что если…       Хаммер перед нами завихлял, дернулся и остановился поперек дороги. Я, конечно же, встал в пробке от него буквально через несколько машин. — Пацаны, по-моему, нам пора тикать, — сказал Леха через пару минут напряженного молчания. — Почему? — спросил Никита. — Потому что все местные водилы повылезали из тачек и бегают вокруг хаммера с воплями, а мы сидим и терпеливо ждем, когда он поедет, — ответил Леха. — И что? — не понял я. — Мы же ждем, когда Михаил за руль сядет, и не лезем, чтобы ему не мешать, разве нет? — Да, но он не знает, что мы на его стороне, и никого из врагов не оставляет в живых. Все бегают, а мы сидим… — сказал Илья, одновременно с открывшейся в хаммере задней дверью. Могучий ариец выскользнул из нее с грацией балерины, прицелился в нас из М16… — Пацаны, у него ж подствольный гранатомет в автомате! — заорал Никита, открывая дверь машины. — Бежим!       Нам повезло. Нам чертовски повезло, потому что один из оживших в хаммере охранников попытался ткнуть в Медведя ножом, чем отвлек его на те секунды, что спасли нам жизнь. Мы сиганули прочь из машины, перекатами уходя в ближайшие улицы, а на месте нашего средства передвижения возник огненный шар. Мы вернулись обратно буквально через пару минут, но хаммера там уже не было. — Силен, жучила, — восхищенно сказал Леха, стирая кровь с оцарапанной скулы. Илья закатил глаза к небу, поковырялся в кармане и прилепил ему на щеку пластырь. — Все просекает. — Он-то просекает, — зло сплюнул на мостовую Никита. — Где мы его теперь искать будем? — Мы не будем его искать, — улыбнулся я. — Мы будем искать Макса. — И как мы будем это делать? — спросил Илья. — Я знаю Ежика… — Кого? — Максима, — поправился я, чувствуя на затылке пристальный взгляд Лехи, — как свои пять пальцев. — И что? — Он пропустил обед, а значит, ровно через два часа его настроение скатится до абсолютного нуля, — ответил я. Пацаны рассмеялись. — Хорош ржать. Вы просто не понимаете, кто такой Макс. Он чудовищный сноб, терпеть не может незапланированные мероприятия и становится невыносимой язвой, если его не кормить вовремя. Зуб даю, максимум через три часа мы найдем его в самом пафосном ресторане города. — Санек, — покачал головой Никита, — Медведь ему не позволит. За ними идет охота, и появляться в таком ресторане — самоубийство. Им надо как можно быстрее валить из города, а ты про пижонскую жратву базаришь! — Максу невозможно «позволить или не позволить», — усмехнулся я. — Он вашего Медведя в рогульку согнет. — Спорим! — вспыхнул импульсивный Илья. — Спорим.       Два далеких взрыва весьма недвусмысленно сказали нам о том, что Медведь упокоил малиновый мерседес и освободил Влада с Максом. Я позволил себе немного расслабиться, поймал первого прилично выглядящего прохожего и устроил ему допрос. Максим       Я в ужасе смотрел на тряпки, развешанные в очередной уличной палатке. Мы блудили в лабиринте нескончаемого местного рынка всего десять минут, но мне казалось, что я брожу в этих тряпично-человеческих дебрях вечность. Люди вились вокруг меня так, словно я был медом намазан: цеплялись руками, подзывали к своим палаткам и орали в лицо на трех языках сразу, приводя меня в состояние холодного бешенства. Другое дело Мишаня и Влад. Они деловито ковырялись в чудовищного вида и цвета рубашках, примеряли на себя картофельные мешки, по недоразумению названные шортами, и вели себя просто безобразно, торгуясь с очередной торговкой-вуду так, будто от пары сэкономленных ариаров зависела жизнь на всей планете. — Макс, хватит стоять тут с таким видом, будто тебя запихнули в терновый куст! — в очередной раз прицепился ко мне Влад. — Тебе все равно придется переодеваться. — Ни. За. Что! — отрезал я. — Как вы можете прикасаться к этому мусору? Его до вас наверняка носили рыбаки на соседнем острове! — Хахахаха, ну ты и сноб, — рассмеялся Влад. — Все туристы в таком ходят, и ничего! Скажи еще, что ткань для этих симпатичных вещичек делали рабы, больные малярией и бубонной чумой до кучи. — Вот видишь, не я один так думаю, — сказал я. — Ты только посмотри на эту торговку! Да она в жизни руки не мыла и наверняка пьет кровь грудных младенцев по утрам. — Макс, хорош дурачиться, — вынырнул из соседней палатки Мишаня.       Меня аж перекосило. В зелено-красной рубашке, оранжевых шортах, белой панаме, огромных черных очках и шлепках, он выглядел… Терминатором в розовой балетной пачке. Влад взглянул на меня и согнулся пополам от хохота. Мишаня закрыл мой возмущенный рот пальцем и, глядя мне в глаза, повесил на свою могучую шею ожерелье из каких-то мерзких сушеных хвостов. Челюсть у меня заклинило насмерть. — Макс, тебе надо выпить, — перестал ржать Влад. — Местного рома, братишка, и тогда ты снова станешь нормальным человеком. — Ммммм, — попятился от него я. Пить?! Ни за что! — Стоять! — вырос за моей спиной Мишаня. — Макс, у тебя нет выбора. Ты выделяешься из толпы в своей европейской и очень дорогой одежке. Нас вычислят на раз! Или ограбят. Оно тебе надо? Перестань придуриваться и переодевайся, это обычные вещи и даже не самого плохого качества, что ты, как маленький? — Лучше умереть, — на полном серьезе сказал я. — Реально. Добровольно я ЭТО никогда не надену. — Сам напросился, — покачал головой Влад, а Мишаня обнял меня за шею рукой, и я неожиданно уплыл в никуда. Санек       Кафешка на окраине огромного местного рынка завлекла нас забавным лемуром на вывеске, шустрыми официантками, колоритным пузаном-поваром, похожим на пирата из детского мультика, относительной чистотой и большим количеством местных, что являлось верным признаком того, что тут кормят тем, от чего сразу не умрешь. Мы не стали изобретать велосипед. Заказали то, что ело большинство, умылись водой из купленных здесь же бутылок и принялись за отменно приготовленный рис с хорошо прожаренным говяжьими отбивными так, что за ушами трещало. Я поначалу переживал, что нас будут искать, но настороженные полицейские равнодушно скользили по нашей могучей кучке глазами и подходить с вопросами не спешили. — Не иначе как все силы на поимку беглецов бросили, — прокомментировал равнодушие стражей порядка Никита. — Я не понимаю, — нахмурился я. — Час назад мы угробили три машины и 12 человек! Почему нас никто не ищет? — Мы раздали деньги убитых местным, — пояснил Илья, — а это дорогого стоит. Времена здесь сейчас неспокойные, кто прав, кто виноват — непонятно, а свидетели долго не живут, так что никто ничего не видел, а кто видел и попытался рассказать, наверняка уже мертв. — Но почему? — Потому что если в дело вмешается полиция, местным придется отдать деньги им, — сказал Никита, подмигивая одной из официанток. — Пацаны, как вам эта красотка? — Ничего так, — Леха прошвырнулся по вполне себе симпатичной негритяночке глазами и добавил: — но Илюха красивее.       Мы расхохотались традиционной шутке, Илья демонстративно облизал средний палец, а Леха сделал вид, что все так и задумано, пряча тоску за длинными ресницами. Я повертел изумрудное кольцо на пальце. Как же мне повезло, что у меня есть Макс! Желание увидеть его, обнять, убедиться, что с ним все в порядке, накатило на меня с такой силой, что я сорвался с места и принялся их подгонять. Пацаны поворчали для приличия, но засиживаться за столом не стали и поднялись за мной следом. До пафосного ресторана «Нама», в котором мы решили ждать Макса, нужно было еще добраться.       Никита с Ильей поймали местного бомбилу и принялись с ним яростно торговаться, а Леха подошел ко мне сзади, положил руку на плечо и спросил тихо-тихо: — Это кольцо тебе Макс подарил? Он ведь твой любовник, да? — Он мой муж, — честно ответил я. — Везет тебе, — грустно сказал Леха, — а я скоро с ума сойду. Невыносимо столько лет быть рядом и молчать. — Я так и понял, — сочувственно посмотрел на него я. — Держись, братан, что тебе еще остается? — Ничего. — О чем шепчетесь? — возник с нами рядом Илья. Обнял Леху за плечи и потянул к машине. — Чего смурной опять? Минуту назад все пучком было. — Не парься, — обнял его за талию Леха. — У меня бывает, ты же знаешь. Поехали, Санек, а то спор проиграешь.       Мы запрыгнули в старенькую машинешку и через десять минут натужного воя, ругани водилы и мата пацанов, добрались до центральной части нового города. Охранники на входе в современный фешенебельный ресторан окинули нас подозрительным взглядом, но парни расправили плечи, я скопировал лицо Макса в те минуты, когда он чем-то недоволен, и двери распахнулись перед нами сами. — Пацаны, а на хуя мы ели в забегаловке на рынке, если могли поесть здесь? — при виде меню осенила меня гениальная мысль. — У нас денег даже на пирожок не хватит, — сказал Никита, скептически разглядывая цены. — У меня хватит, — улыбнулся я, доставая платиновую кредитку. — Пацаны, гуляем! — потер руки Илья. — Санек, ты попал. Никто тебя за язык не тянул, так что хана всем твоим денежкам. — Харя треснет столько жрать, — рассмеялся я. — Да и времени мало, — улыбнулся Никита. — Вряд ли у нас будет возможность пировать, если сюда придет Медведь. — Почему это? — Через главный вход твои друганы не придут, камеры наблюдения видишь? — кивнул головой в угол зала Никита. — А по-другому здесь можно поесть только на кухне, предварительно приставив пистолеты к головам поваров. Вряд ли это пройдет незамеченным. — Тогда я знаю, что надо заказать, для того чтобы Макс пришел в отличное расположение духа, — рассмеялся я. — Когда они придут, еда для них будет готова. Максим — Макс, хватит дуться. Ты не оставил мне выбора! Мы купили тебе самое лучшее из того, что на базаре было. — Сила есть, ума не надо, — сказал я, отрешенно наблюдая за проезжающими мимо меня машинами.       Час назад Мишаня подло воспользовался моим доверием, свернул мне шею и на пару с Владом переодел-таки в самые чудовищные тряпки на всей планете, предварительно обрызгав с ног до головы воняющей дохлыми крысами жидкостью от комаров. Мне казалось, что желто-красная рубашка ползает по плечам и спине самостоятельно, что в задницу мне пытаются забраться толпы зелено-серых клопов, из которых склеили шорты, а на ногах выросли грибковые плантации от тех странного вида сандалий, в которые меня насильно запихнули. — Макс, ты должен поесть. Скоро на нас спустят всех собак, и тогда есть и отдыхать будет некогда. — Не в коня корм, — отозвался я.       Мы сидели в местной забегаловке, над нашими головами болталось чучело лемура, а обстановка вокруг напоминала декорации к фильму ужасов. Пластиковые столы и стулья, явно пережившие вторую мировую, громадный повар синего цвета с двухметровой талией и акульей улыбкой, похожий на зомби, толпы побитых жизнью местных, чавкающих так, что им позавидовали бы крокодилы, и потасканные официантки, — все это наводило меня на мысль, что конец мой близок. На то, что извивалось на принесенной мне тарелке, я даже смотреть не мог, не говоря уже о том, чтобы положить это в рот. Лучше с голоду умереть! — Макс, ты перегибаешь палку. У тебя в тарелке обычный вареный рис! Он физически не может ползать! — Девушка, — махнул официантке рукой я. Она поскакала ко мне с таким рвением, что снесла по дороге свою коллегу. — Да, сэр? — расплылась в улыбке красотка. Я содрогнулся от ужаса при виде желтых зубов и грязных потеков пота на шее. — Скажите, а у вас есть вода в бутылках? Руки хочу помыть. — Я… это… — замялась официантка. Я поощрительно улыбнулся. Влад отложил ложку, так и не притронувшись к только что принесенному супу подозрительного сине-красного цвета. — В бутылках вода кончилась, у нас ее редко спрашивают, но я могу проводить вас на кухню. Там раковина с горячей водой есть. Мы кастрюлю с замоченным рисом отодвинем, вам как раз хватит места, чтобы руки помыть. — Да чтоб тебя! — заворчал Мишаня, бросая вилку в тарелку с мясным рагу, выглядящим, как поле боя между местной флорой и фауной, спаленной в итоге напалмом напрочь. — Макс, ну что ты за человек? — Да ты ешь, ешь, а я пока схожу, руки помою в кастрюле с рисом, — сказал я и принялся переделывать заупокойную молитву на малагасийский лад: — Земля к рису, пепел к жареным крысам, прах невинно убиенных комаров к малярии… — Мишаня, — жалобно посмотрел на мужа слегка позеленевший Влад, — а может, Макс прав? Что-то я расхотел здесь есть.       Михаил шумно вздохнул, обреченно растрепал пшеничные волосы и посмотрел на стоящую рядом с нами добрую официантку: — Я дам вам пять ариаров, если вы расскажете, как добраться до самого дорогого ресторана столицы.       Я облегченно выдохнул. Рубашка перестала бегать по моим плечам, клопы в шортах замерли в гробовом молчании и даже грибковые плантации на сандалиях отвалились и перестали доставать меня непрерывным нервным зудом. Налетевший ветер унес вонь готовящейся на кухне отравы в неизвестные дали, а жизнь заиграла новыми красками. Господи, неужели я помою руки с антибактериальным мылом? Глотну чистой воды из стеклянной бутылки… — Вжик, вжик, вжик… чпок-чпок-чпок…       Медведь сдернул нас на пол за секунду до того, как по нам начали стрелять, и утащил за шкирку на кухню так быстро, что мы этого даже не поняли. Получили волшебный пендель под задницы, вышибли собой дверь черного хода и рванули по узкой улице со всех ног, не дожидаясь задержавшегося в забегаловке Медведя. Он догнал нас через пять минут, вытер окровавленный нож о развешенное поперек улицы белье и ласково улыбнулся: — Если мы хотим в ресторан, то нам налево. … Умненькие геи! Даже за гинеи Не ходите геи в Африку гулять! В Африке бандиты, В Африке трындец, В Африке большой гребаный пиздец.       Я устал. Я вымазался в грязи по самые уши, истекал потом, вонял, как самый настоящий скунс, и мечтал только об одном — вымыться в душе. Я ненавидел Мадагаскар и его столицу лютой ненавистью. Я бежал, прыгал, уворачивался, сливался со стенами и даже полз на коленях. Черный Дракон во мне рыдал горючими слезами, глядя на все это, а Ежик истерил и требовал срочно найти Санька, дабы его не постигла та же участь. — Пришли, — сказал Мишаня, и мы с Владом сползли на мостовую у неприметной двери, расположенной в самой заднице какого-то большого современного здания. — Куда пришли? — устало спросил я. Сил моих ни на что уже не оставалось. Бодрый до отвращения Медведь взломал замок, открыл дверь и исчез внутри. — Терминатор хренов! — Терпеть не могу, когда он такой, — мрачно сказал Влад. — Не человек, а машина для убийства. — Ты не боишься его? — покосился на Лиса я. — Я бы не смог жить с человеком, зная, как легко он может вырвать мне глотку. — Я его клинок, а он мои ножны, — улыбнулся Влад. — Разве он может мне навредить? И вообще, Мишаня сегодня очень добр. — Добр?! Он поубивал половину города! Будут вас кусать! Бить и обижать! Не ходите, негры, в Африку гулять! В Африке разбойник, В Африке злодей, В Африке ужасный русский БАРМАЛЕЙ! — Хахахаха, Макс, ты преувеличиваешь. Медведь убил тех, кто на нас нападал, и оставил жизнь тем, у кого мы меняли деньги, покупали одежду и узнавали про транспорт до побережья. — А их-то за что убивать? — За то, что слишком много знают, — ответил за Влада Медведь, появляясь в дверях могучим бесшумным привидением. — Идем тихо и осторожно. Вроде все в порядке, но у меня в затылке свербит. Странное ощущение жуткой подлянки. Давно такого не было. — Чип заело, терминатор? Настройки в системе сбились? — не удержался я. — Так я помогу, вот только молоток отыщу подходящий. Переключу тебя из режима тотального уничтожения в режим внутреннего умиротворения и вздохну свободно. — Лучше ко мне обращайся, — хмыкнул Влад. — У Мишани волшебная кнопка есть, я по ней специалист. Все сделаю в лучшем виде. — Да ну вас к лешему, — огрызнулся смутившийся Медведь, распахивая двери на сияющую чистотой кухню ресторана. — Я вам жизнь спасаю, а вы! Никакой благодарности! — Ты терминатор, тебе по статусу не положено, — отмахнулся Влад, внимательно оглядываясь по сторонам. — А куда ты персонал дел? — В холодильнике с мясной заморозкой сидят. Давайте по-быстрому, а? Народу в зале немного, официанты вместе с поварами упакованы, так что у нас есть минут десять-пятнадцать. Потом наверняка пришлют человека с проверкой, — предупредил Мишаня.       Я его слушал краем уха, потому что стянул рубашку и булькался в огромной раковине по пояс. Горячая вода и мыло — вот и все, что нужно было мне для счастья. Я забыл про еду и готов был залезть под обжигающую струю с ногами. — Ежик, тебе помочь?       Знакомый голос от дверей, ведущих в зал, чуть не порвал мое глупое сердце на части. Я поспешил засунуть голову под воду, смывая внезапно накатившие слезы облегчения. Золотце меня нашел. Нашел! Желание затискать Санька, зацеловать, залюбить, обуяло меня со страшной силой, но поток горячей воды прямо в темечко помог мне взять себя в руки. — Александр? Неожиданный, хоть и приятный сюрприз, — услышал я настороженный голос Медведя и поспешил распрямиться. — Как вы нас нашли? — Я слишком хорошо знаю Макса, — ответил Санек и встал напротив Мишани, уперев руки в бедра. — Да и друзья у меня не промах.       Я смотрел на них во все глаза и не знал, что делать дальше, потому что вмешиваться в молчаливую дуэль было чревато. Минуту они рвали друг друга на части взглядом, а потом ситуация изменилась в корне. Что-то вспыхнуло между ними, бросая меня в пучину безудержной ревности и ледяной ярости. — Макс, господи, Макс! — отчаянно зашипел стоящий рядом Влад. — Сделай же что-нибудь! Посмотри на них! Останови это! Я покончу с собой, если Мишаня бросит меня. — Я… мне…       Я много чего хотел сделать, но сквозь бешеное желание задушить Медведя на месте, отыметь Рыжика в хвост и в гриву так, чтобы он даже шевелиться не мог, посадить на цепь и запереть его в нашей квартире навечно, проступало только одно: — Я готов на все, лишь бы Санек был счастлив, Влад, и не буду ему мешать. — Пиздец нам с тобой, Макс, — сказал Лис и уткнулся мне в плечо лбом. Я обнял его и прижал к себе. — Доигрались. Санек       Жизнь — странная штука. Никогда не знаешь, что ждет тебя за поворотом. Официант, ушедший за очередным блюдом и не вернувшийся через десять минут, насторожил Никиту, а следом и нас всех, так что ребята остались отвлекать охранника, а я пошел на кухню проверять. Облегчение и слепящая радость при виде барахтающегося под краном Макса накрыли меня с головой. Я шагнул к нему, но услышал хрипловатый рокочущий бас Михаила и мгновенно вспыхнул дикой ревностью. Если даже у меня член встал от одного только этого голоса, то что говорить про Макса?!       Я уставился на могучего арийца в неистовом бешенстве, расплавляя арктический лед в голубых глазах в поисках вины или сожаления, меняя насмешливую настороженность на уважение, заставляя смотреть на меня совсем по-другому. Я должен был остановиться. Должен!!! Но я этого не сделал. Я продолжил нашу дуэль, и в какой-то момент отчетливо понял, что дышать мне нечем, потому что лед в глазах Михаила растаял окончательно, а на смену ему пришел шторм, тонуть в котором было непередаваемым удовольствием. Я судорожно глотнул, Михаил положил на мою щеку руку, притягивая к себе, и я утонул в жестоком жадном поцелуе по самые уши.       Говорят, когда умираешь, видишь себя с небес. Наверное, что-то подобное произошло и с нами. — Смотрите, — прошептала нам с Михаилом Машка, и мы увидели все со стороны.       Нас, обнявшихся так, что не разорвать. Наши блаженно-потерянные лица и смятые в поцелуе губы. А в пяти метрах от нас — белого, как мел, Макса, прижавшего к себе раздавленного в хлам Влада. Он смотрел на меня с обреченной покорностью в грустных, все понимающих глазах. Любящих глазах.       И я закричал от невыносимой боли и ненависти к самому себе, падая на пол следом за хрипящим в неистовом бешенстве Михаилом. — Не изменю, никогда, — едва слышно скрипел зубами он, сплевывая на пол кровь из прокушенного языка и пытаясь подняться хотя бы на колени. — Влад — клинок, а я — ножны. — Мишаня, что с тобой? — кинулся к нему Влад, обнял, прижал его голову к своей груди, зашептал отчаянно: — Медвежонок, пожалуйста, ответь! — Люблю тебя, звереныш, — хрипло выдохнул Михаил. — Никто не изменит этого.       Влад всхлипнул и зашептал ему что-то так тихо, что разобрать было невозможно, а я с трудом поднялся на дрожащие ноги. Сердце стучало в ушах, пульс зашкаливал, а перед глазами мутилось. Да что происходит, мать твою?! Какого черта я целовался с мужиком, которого не видел ни разу в жизни?! Я в отчаянии посмотрел на Макса. Что мне сказать или сделать, чтобы стереть из его памяти этот кошмар? — Ежик, — прошептал я, протягивая к нему руку.       Он грустно посмотрел на меня и сделал шаг назад. Только не это! Кто я без него? Потерявшийся щенок. Ноль. Пустота. Сердце скрутила судорога, роняя обратно на пол. Я захрипел от боли и потерял сознание. Максим       Я подозревал, что я монстр, но никогда не думал, что такой страшный. Черный Дракон во мне распахнул крылья и превратил меня в хладнокровное кровожадное чудовище. Санек протянул руку, посмотрел потерянными темно-зелеными глазами, а я шагнул назад. Он побелел, обрастая сияющими конопушками по всему лицу, схватился за сердце и упал на пол, сжимаясь в комок от судорог, а я хладнокровно прошел мимо него в зал ресторана с твердым намерением разобраться в той хуйне, что творилась вокруг меня в последние сутки. — Господа, вы пришли с Александром? — спросил я трех богатырей, что сидели за столиком в самом темном углу зала. — Да, — поднялся на ноги самый могучий из них. — Никита. Вы Макс? Что случилось? — У Санька сердечный приступ, — сказал я. — Вы можете помочь ему и на некоторое время обеспечить спокойное существование нам всем?       Крепкий остроугольный парень молча бросился на кухню, а Никита выругался и побежал к охраннику, чтобы выбить из него аптечку и заодно отключить камеры слежения. — Максим, Медведь с вами? — спросил меня последний из парней. — Илья к вашим услугам. — Да. Ему тоже плохо, но не так сильно, как Саньку. Твой друг ему поможет, — ответил я. — Займись посетителями, Илья.       Он кивнул и принялся выпроваживать из ресторана немногочисленных гостей, а я опустился на стул, взял в руки вилку и нож, пододвинул к себе любимый салат и принялся ужинать. Хорошо быть бесчувственным и беспощадным ящером. Мозг работает, как самая совершенная в мире машина, не отвлекаясь на эмоции, посторонние мысли и хаос жизни. Я остановил пробегающего мимо Никиту: — Отдай аптечку своему другу и принеси телефон Санька и мою рубашку. — Да, сэр, — побледнел от моего тона здоровяк.       Вернулся Никита очень быстро, был допрошен с пристрастием и отправлен с заданием найти секретаря президента по имени Лоуренс Потанана и привести его сюда живым в кратчайшие сроки. Никита исчез, прихватив с собой Илью и все оружие Медведя, а я набрал номер Босса и приступил к бифштексу. Отец мне не ответил, как и Машка, Татьяна Львовна и капитан «Maximusa». Это заставило меня задуматься еще сильнее. Гениальная догадка пришла после живительного глотка чистейшей воды из стеклянной бутылки.       Я набрал Потапову и приказал проверить Самойлова на детекторе лжи немедленно, уделяя особое внимание его друзьям. Гадюка поняла меня мгновенно и абсолютно правильно, а я позвонил моему водителю Василию и послушал все сплетни, что ходили по холдингу про Семена Валерьевича, сына Босса и моего сводного младшего брата. До недавних пор он был официальным наследником отца, числился директором одного из наших заводов и на работе занимался исключительно наркотиками и шлюхами.       Я смаковал десерт и обдумывал дальнейшие шаги, когда за мой столик упал целый и невредимый Медведь, а следом за ним искрящийся от бешенства Влад. Я предложил им отужинать, они посмотрели на меня… и послушно принялись за еду. Молча. К тому времени, как я приступил к экзотическим фруктам, к нам присоединились Никита, Илья и Лоуренс. Парни были основательно потрепаны, так что я отправил их в лазарет к Алексею, а сам принялся задавать Лоуренсу вопросы.       От наглости и уверенности в благополучном исходе в нем не осталось и следа, как только к делу подключился Медведь. Влад сбежал на кухню, едва он взял в руки десертную вилку и поднялся со своего места, а мы узнали, что хотели, и отпустили почти невредимого Лоуренса на все четыре стороны. Он умолял нас пощадить его и не желал уходить, но нас его желания не волновали, так что Медведь просто спустил неудачливого похитителя с лестницы. Пусть им занимаются те, кого он подвел.       Я глотнул отлично приготовленного кофе, который нам сделал выпущенный из холодильника бармен, послушал откровения моего напуганного до икоты финансового директора, приказал Потаповой завтра же подать на него в суд за мошенничество в особо крупных размерах, сложил весь паззл и набрал последний в моем списке номер, предварительно одолжив телефон Медведю. Ему понадобилось меньше часа, чтобы выполнить мою просьбу. — Максим? Надо же, золотой мальчик сам мне позвонил! Я польщен, братец. — Отмени все, Семен, и я оставлю тебя в живых, — сказал я, включая громкую связь.       Он шумно выдохнул в трубку, помолчал немного, а потом раскололся, выкладывая все свои злодейские планы от и до в полной уверенности, что добился своего. — Никогда! Ты что думал, я вот так запросто позволю отцу отдать тебе МОЕ наследство? Да пошел ты в задницу! Откуда ты только взялся на мою голову, скотина высокомерная! Но я умнее тебя, понял? Тебе не выбраться с Мадагаскара живым, у меня все под контролем. Все! Полиция, правительство и даже местные шаманы. — О чем ты говоришь? Какие еще шаманы? — спросил я, поддерживая в Семене желание рассказать всем и каждому, какой он умный и злой мальчик. — Мне только что прислали записи с камер слежения в ресторане. Как там твое золотце, педик? Жив еще? Недолго ему осталось. Вы сбежали от моих громил, но невозможно скрыться от малагасийских шаманов, Макс. Вообще-то, я приказал им заставить Михаила переспать с Саньком, чтобы порвать твое сердце в клочья перед смертью, но что-то пошло не так, и теперь они оба умрут. Жаль, я хотел поиздеваться над твоим рыжим ковриком на твоих похоронах лично, но, увы, долго сопротивляться настоящей магии не может ни один человек на планете!       Михаил ухмыльнулся, поджег свое лежащее на тарелке ожерелье, мгновенно обращая его в пепел, и показал трубке средний палец. Я сделал глоток кофе, а вернувшийся Влад многозначительно провел поперек шеи ребром ладони, обещая Семену скорую и жестокую расправу. Никита и Илья, пришедшие вместе с ним, каменными изваяниями застыли за спиной Медведя и никак на все это не отреагировали. — Ты сумасшедший, Семен, и тебе явно нужна помощь, — сказал я. — Я купил самую дорогую психбольницу Европы специально для тебя. Голубенькая пижамка в горошек, зарешеченные окна и мягкие желтые стены ждут тебя с распростертыми объятиями. — Хахахаха! — смехом полоумного маньяка расхохотался Семен. — Мечтай, неудачник. Пару часов назад пираты захватили яхту нашего дорогого во всех смыслах папочки. Скоро он перепишет все свое имущество на меня и мою сестру и умрет, а ты останешься ни с чем, жадная ящерица. Но это ненадолго, мудак, потому что мои ручные обезьянки найдут тебя и пристрелят.       Я посмотрел на часы, Медведь улыбнулся так, что Влада перекосило, и поднял вверх сжатый кулак, по одному открывая пальцы. — И тебе не хворать, братишка, — усмехнулся я, когда он разжал мизинец.       Грохот выбитого стекла, звуки ударов, мат и красивый мужской тенор вместо визгов Семена на другом конце провода меня откровенно порадовали. — Мишаня? Влад? Вы там как, живы? — Вовка, черт возьми, я так рад тебя слышать! — обмяк в кресле Влад. — Не позорь меня, Лис, я Князь! — возмутился неизвестный мне Вовка. Я увидел, как уважительно вытянулись лица Никиты и Ильи, и понял, что мой дорогой братец в надежных руках. — Мало ли кто наши переговоры слушает. — Вовка, — неожиданную добродушную улыбку в голосе безжалостного Медведя уловил даже я, — нам некогда, по делу говори. — А что говорить? Нарик ваш без сознания, скорую из психушки я уже вызвал, там все в курсе, что надо делать. Да, кстати, тут на постели девица связанная лежит, а рядом с ней нож. Похоже, мы нашего шалунишку от дела отвлекли. Он ей только пару порезов на спине нацарапать успел. — Князь, сделайте так, чтобы Семена доставили в его новый дом как можно скорее и не выпустили оттуда никогда, — попросил Вовку я. — Хорошо, Максим Валерьевич, — очень вежливо отозвался он. — Ему там самое место.       Телефон умолк, а в гости к нам пожаловал целый отряд полиции. Долго же они соображали! Мы спокойно провели в ресторане больше четырех часов, всего лишь повесив на двери табличку «Спецобслуживание», прежде чем до них дошло, что что-то не так. Я не стал дожидаться окончания потасовки. Прихватил со столика пару бутылок воды, и мы с Владом дали деру, по дороге забирая с собой Алексея, который устроил на своих закорках бесчувственного Санька и рванул к черному ходу с такой скоростью, что мы едва его не потеряли, заплутав в бесконечных переходах и лестницах огромного здания в поисках запасного выхода.       До стоянки гидросамолетов на окраине столицы мы добирались, как самые настоящие тараканы: разделившись на группы, просачиваясь сквозь посты полиции, меняя машины, переползая с крыши на крышу и практически по-пластунски преодолевая открытое пространство возле канала, благо охрана там была никакая. Кто рискнет поднять гидросамолет ночью да еще и в дождь? Только самоубийца. Они же не знали, что есть на свете русский терминатор Мишаня, который может все на свете! После этих сумасшедших суток я был уверен в нем на все двести процентов. Если кто и сможет спасти нас и весь мир заодно, так это он.       Самолет, который арендовал мой отец, мы нашли очень быстро: он один был не зачехлен и стоял так, чтобы взлететь в любую минуту. Медведь устроился в кресле пилота и принялся готовить его к вылету, а Алексей осторожно сгрузил Санька на узкие неудобные сиденья и задумался. — Он не протянет три часа в сидячем положении, — наконец, выдал свой вердикт наш полевой лекарь, виновато поправляя самодельную капельницу. — Ему надо лежать на ровной поверхности. Мы трясли его слишком долго. Не знаю, чем Санька траванули или как околдовали, но та безумная смесь из аптечных препаратов, что я состряпал, вряд ли изгонит из него эту дрянь до конца, а ничего другого у нас нет. Теперь все зависит только от него. — Положим его в багажное отделение, — предложил Никита, стряхивая капли дождя с носа рукой. — Там достаточно места, только темно и холодно, но я могу побыть с ним. — С ним буду я, — сказал я.       Никто и не подумал мне возражать. Мокрого Санька положили на деревянный пол багажного отделения гидросамолета, укутав найденными тут же пледами, прицепили к крючкам на потолке капельницу, подождали, пока я устроюсь рядом, и закрыли люк, оставляя нас в полной темноте один на один со смертью. Я сложил черные драконьи крылья, отпуская Ежика на свободу, обнял свое любимое золотце, прижался к его сильной шее лбом и впервые в жизни горько пожалел о том, что не умею молиться. Санек       Мне снился кошмарный сон, из которого я никак не мог выбраться. Начался он с того, что мой любимый Дракон равнодушно посмотрел на меня, погибающего от рук африканских людоедов, и улетел в звездные дали. Людоеды мерзко захихикали и протянули руки к моей душе, но на их пути встала огненная ведьма, в которой я без труда опознал Машку. Хоть какая-то от нее польза! В длительном сражении за мою душу я не участвовал, потому что боролся с костром, над которым висел, за свое тело. Мы с сестренкой неплохо держались, но было понятно, что долго нам не протянуть. — Если Дракон не вернется, тебе конец, братишка, — устало сказала Машка, отражая очередную атаку настырных людоедов. — Если Дракон не вернется, тебе конец, сестренка, — мрачно посулил ей я. — Ты обещала его вернуть! Что хочешь делай, а слово свое сдержи! — Не могу, Макс же непробиваемый! Невозможно узнать, что он думает и чувствует на самом деле, а у меня силы на исходе.       Людоеды облизнулись и ринулись на нас всей толпой, но тут случилось чудо. Огромная тень накрыла нас с Машкой, разгоняя кровожадных мерзавцев в разные стороны, и на песок опустился Черный Дракон. Выглядел он не ахти, но это было не важно. Он грозно посмотрел на Машку, и она свалила к чертовой матери, оставляя меня один на один с любимым. — Макс, — позвал его я, но он не ответил. Снял меня с костра, унимая боль в теле, уложил на песок и лег рядом, превращаясь в человека. — Ты вернулся. Вернулся! Не оставляй меня больше никогда, слышишь?       Он молча обнял меня, спрятал лицо на моей шее и заплакал. Я испугался до колик в животе. Обхватил его голову руками, поднимая к себе, и принялся целовать. — Что случилось? Перестань, вместе мы со всем разберемся. Ты же Дракон, любимый, у тебя стальные нервы! — Санек? — Я люблю тебя больше жизни. Сделаю, что угодно, лишь бы ты никогда больше так сильно не расстраивался.       Палящее солнце внезапно упало за горизонт, погружая нас в полную темноту и адский холод. У меня тут же заклацали зубы и заледенели пальцы. Какого черта? Где мы? Что происходит? Макс сжал меня в объятиях так, что мне стало больно, и только тогда я окончательно выбрался из сна и пришел в себя. — Мммааакксссс? — Рыжик, золотце мое, ты вернулся! — горячо выдохнул мне в шею Ежик, и у меня мгновенно согрелись не только руки, но и кое-что еще. Я поерзал, заползая под него, и он послушно накрыл меня собой, без остановки целуя мое лицо. Счастье-то какое! — Замерз? — Да, — сказал я, залезая жадными руками под его рубашку. Господи, как давно я не прикасался к нему! Внутри у меня все завязалось морским узлом от непередаваемого ощущения перекатывающихся под ладонью литых мускулов и идеально гладкой кожи. — Согреешь? Телом. — Конечно, любимый, — принялся раздеваться Макс.       Ооооох! Я с ума сходил, когда он был таким покорным. Силы возвращались ко мне, а желание стать с ним одним целым разрывало на части, так что я принялся стягивать с себя штаны, попутно оторвав какой-то шнурок, который крепился к моей руке. — Лежи спокойно, я сам все сделаю, — остановил меня невидимый в темноте Макс.       Я послушно застыл, а он стянул с нас последние тряпки и нырнул ко мне, укрывая обоих колючим пледом. Прижался, горячий, родной, необходимый, и замер, наткнувшись бедром на мой стояк. Я обхватил его руками за голову и поцеловал самым пошлым поцелуем из всех, которые знал. Макс отмер, задышал тяжело, ответил и жестоко смял меня в руках. — Если бы ты только знал, как сильно я хочу заняться с тобой любовью! — А я что, против? — закинул ногу на его талию я, попутно лапая руками за ягодицы, спину и плечи. — Ты не понимаешь! У тебя был сердечный приступ, тебе нельзя. — Я прекрасно себя чувствую, — сказал я и оставил на его ключице засос в качестве доказательства. — Не было у меня никаких приступов, просто сон плохой приснился. Где мы? — В багажном отделении самолета, летим на высоте шесть тысяч метров, а в салоне сидят пять мужиков, трое из которых — могучие гомофобы, — прошептал Макс, явно борясь с желанием немедленно меня отыметь.       Зануда упрямая! Нашел время о приличиях думать! Я поерзал под ним, он не сдержался и как следует потерся своим стояком о мой. Я застонал от накатившего вожделения, но Ежик поспешно заткнул мне рот ладонью. — Хочу! — укусил его за руку я. — Мы можем сделать все тихо и по-быстрому. — Тихо и по-быстрому?! Наивный ты мой мальчик, — охрип Макс, терзая соски на моей груди и сползая рукой к паху. Господи! — Я не прикасался к тебе три недели! О чем ты говоришь?! Я забуду обо всем на свете ровно через пять минут и затрахаю тебя до смерти. — Если ты не перестанешь болтать и не займешься делом, то я затрахаю тебя! Без всякой подготовки и с особой жестокостью. — За что? — возмутился Макс, забираясь в меня сразу двумя мокрыми пальцами. — За то, что ты переспал с голубками в самолете по дороге на Мадагаскар! — поменялся с ним местами я. Уселся на него верхом и повел бедрами, выпивая довольный стон губами. — Я не спал, золотце мое, даже мысли такой не было, — выдохнул Макс. Провел руками по моей спине и прикусил стык плеча и шеи, заставляя меня рычать от удовольствия. — Мы просто напились. Клянусь! — А у меня была! Я чуть не лопнул от ревности! — проворчал я, опускаясь на ждущий меня член очень медленно. Месяц без секса, отсутствие смазки и минимум подготовки чертовски мешали получать от этого процесса привычное удовольствие. — Ты — мой! Только посмей исполнить подобное еще раз. Я тебе такое устрою, мало не покажется. — Ты поэтому с Мишаней целовался? Хотел, чтобы я мучился и ревновал? — простонал Макс, с трудом удерживая себя на месте и жадно лапая меня за ягодицы. — У тебя отлично получилось.       Что я делал?! От неожиданности я дернулся и сел на член Макса до самого конца. Оуууу! Пронзившая мою задницу боль помогла вспомнить все, что со мной произошло, вплоть до того момента, как меня запихнули в багажник самолета. Мать моя женщина! Я умудрился покататься на спинах вдвшников! От это я молодец. — Рыжик, не молчи, — повел бедрами Макс. — Оууууу! — взвыл я. Воздержание дало знать о себе по полной. — Бля, прости, я не хотел причинить тебе боль, — распереживался Макс и попытался снять меня со своих бедер.       Ага! Конечно! Я что, зря мучился?! Обхватил любимого ногами покрепче и заткнул поцелуем. Меня с него теперь только оргазм снимет. Без вариантов! — Ежик, мой поцелуй с Михаилом — это ведьминские штучки. Мне кроме тебя нахер никто не нужен, ты же знаешь! — Знаю, — согласился Макс, — но за поцелуй все равно накажу. И за то, что приперся меня спасать, подвергая свою жизнь опасности, тоже накажу! И за то, что уехал, оставляя меня одного так надолго! И за потраченные нервы! И за дурацкие ревнивые мысли! За все накажу! — Накажи, жестокий Черный Дракон, — улыбаясь, прошептал я, поерзал на крепких бедрах, устраиваясь удобнее, и принялся вылизывать его ухо. — А потом за тебя примусь я и отомщу тебе за то, что ты не остановил меня, когда я уезжал. За то, что не брал трубку целых три недели! За стриптиз для арабов и за обнимашки с Владом! За все отомщу! — Размечтался! — зарычал Макс и принялся наказывать меня с таким усердием, что по старой доброй традиции опять порвал мне задницу. Хорошо, что я успел кончить раньше! Максим Умненькие геи! Даже за гинеи Не ходите геи в Африку гулять! В Африке акулы, В Африке гориллы, В Африке большие злые крокодилы.       Песенка вертелась в голове и помогала не думать о том, что с нами будет, если гидросамолет развалится, и мы рухнем в океан не в безопасной лагуне, а где-нибудь на подлете к ней. Вот акулы-то порадуются! Ветер мотал нас из стороны в сторону, и даже зловещий скрип обшивки и гул двигателя не мог заглушить трехэтажный мат из пассажирского салона. Я бы давно орал в голос от ужаса и неизвестности, но со мной рядом был Санек, а потому я делал вид, что все под контролем. Он сжимал меня в объятиях, успокаивающе целовал в шею и делал вид, что мне верит.       Как Мишаня умудрился посадить поплавковый гидросамолет ночью на метровые волны никто так и не понял. Едва нас с Саньком вытащили из грузового отсека на причал, как очередная волна доломала поплавки, окунула самолет мордой в океан, накрыла крыло, переворачивая, и утянула за собой в пучины. На Медведя и наших бравых богатырей это не произвело никакого впечатления, потому что они успели вытащить на берег все, что им было нужно, и готовились к штурму видневшейся невдалеке яхты.       Наша поездка к «Maximus» в спасательной лодке под проливным дождем на огромных волнах в полной темноте добавила мне немало седых волос, как и последовавшая за этим беготня по яхте. Никита, я и Санек рванули в рубку управления, Медведь с Владом и Лехой — спасать заложников, а Илья — зачищать машинное отделение, без которого, как сказал Рыжик, нам не жить. Шторм набирал обороты, яхту швыряло все сильнее, и даже мне было понятно, что скоро якорь не выдержит, а очередная волна перевернет нас кверху килем. — Прорвемся, не впервой! — подбодрил меня Никита после того, как выкинул за борт очередного желающего расстрелять нас из автомата в упор.       Я едва не улетел за ним следом, не удержавшись на ногах от внезапного крена, но меня поймал и вернул обратно бдительный Санек. Я прислонился лбом к поручню лестницы, ведущей на вторую палубу. Когда же эти бесконечные сутки закончатся? Пули просвистели возле моего уха, срезая волосы, и я чуть не задохнулся под весом упавшего на меня Никиты. — Максим, осторожнее! Не высовывайтесь, сколько можно повторять? — Ненавижу! — не выдержал я. Это безумие прекратится или нет?! — Всех ненавижу, и тебя в том числе. Слезь с меня, лось! Я генеральный директор, а не робокоп! Я не умею красться, уворачиваться от пуль, стрелять и ходить по исчезающей из-под ног скользкой палубе, как паук! Я сражаюсь мозгами, а не кулаками!!! — Ежик, пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть, — обнял меня Санек. Очередная волна наклонила яхту так, что я увидел воду в трех метрах от себя, благо Рыжик вжал меня в узкий закуток между лестницей и стеной и не дал выпасть за борт. — Я не позволю нам утонуть, нужно только добраться до рубки! — Нас скоро перевернет, а эти обезьяны словно сговорились и собрались всей толпой у нас на пути! Надо что-то придумать, иначе мы будем добираться до рубки вечность. — Ты прав, любимый, — неожиданно легко согласился Санек.       Дождался, когда нас кинет обратно, поцеловал меня в губы, выхватил из рук потрясенного нашей выходкой до глубины души Никиты автомат вдобавок к своему пистолету и рванул вверх по лестнице со всех ног. — Стой! — на два голоса заорали мы, но его было не остановить, так что вторую палубу и короткую лестницу на третью, на которой располагалась рубка, мы преодолели за пару минут, распугав всех пиратов не столько беспорядочной стрельбой, сколько громкими матерными воплями. — Макс! В рубке трое! Останови Санька НЕМЕДЛЕННО!!! — заорал Никита, увязший в рукопашной с бандитами, в тот момент, когда он схватился за ручку двери.       Я нырнул вперед рыбкой, сбивая Рыжика с ног, и влетел в рубку, оставляя его за порогом. Автомат уперся мне в лоб, я моргнул, прощаясь с жизнью, но три выстрела отправили на тот свет пиратов, а не меня. — Добрыня, ты облажался, — мрачно посмотрел на возникшего в дверях Никиту Медведь, перезаряжая свой пистолет. — Я спас Санька! Из них двоих я выбрал того, кто умеет управлять яхтой! И я бы успел убить бандита, что целился в Максима. — Ты допустил ситуацию, при которой тебе пришлось выбирать и рисковать! — повысил голос Медведь. — Это я виноват, — вмешался Санек, танцуя над экранами, кнопками и рычагами пульта управления. — Где команда? — Из двенадцати человек в живых осталось шестеро, — ответил Медведь, прожигая в виноватом Никите дыру размером с мяч для боулинга. — Капитан не в состоянии двигаться, как и Босс. С ними сейчас судовой врач, он их подлатает, так что переживать не о чем. Женщины в порядке. На судне чисто. — Сэр? Рулевой Степаненко, — возник на пороге побитый, но вполне бодрый парень. — Какие будут указания? — Рома! Отлично! — обрадовался Санек, запуская двигатели. — Бери штурвал. Шторм 6 баллов и, похоже, это не предел. Носом к волне! Штормование на курсовых углах 20-25 градусов! — Есть, штормование на курсовых углах 20-25 градусов! — встал у штурвала парень. — Машинное отделение! Есть кто живой? — спросил Санек в микрофон, одновременно набирая что-то на клавиатуре и разрываясь между тремя экранами сразу. — Санек, ты, что ль? — отозвался динамик. — Живой! Да на корабле! Правду говорят, рыжие, как тараканы, не убить и не прогнать. Подсидел-таки капитана, жучила столичный. — Дядя Федор, хорош пиздеть, — рассмеялся Санек. — Уходим от берега к чертовой матери, пока не кильнулись. Боцман с тобой? — Да, капитан, с нами старший матрос и электромеханик. — Матроса с рацией на брашпиль, живо! Мы слишком близко к острову и рифам, мне нужно знать, где они, заранее, чтобы компенсировать область высокого давления у берега и не завалить нос яхты. Электромеханик, проверь все системы и оборудование. Боцман, снимаемся с якоря! Федор, двигатели в режим маневрирования!       Я поднялся с пола, рухнул на длинный диван, что полукругом шел позади пульта управления и кресел команды, и впервые за последние двое суток всем своим существом почувствовал, что самое страшное позади. Я растекся по сиденью и принялся наслаждаться жизнью, разгулом стихии и моим самым умным на свете золотцем, который явно знал, что делал. Санек       Пиздец! Господи помоги! Нам конец! Шторм перевалил за отметку 8 баллов, когда мы смогли, наконец, оторваться от Иль-Сент-Мари и выйти в открытый океан. Я не суетился, нет! Я был спокоен, уверен в себе и в том, что говорю и делаю, ведь на меня смотрел Макс. Разве я мог его подвести? Другое дело, что реальность — это вам не тренажер и не теория, а океан — не подмосковная лужа. Огромные валы поднимали нас, как песчинку, и швыряли вниз, и в какой-то момент я вдруг понял, что если буду и дальше действовать по правилам, нам не выжить. — Стоп машина! — Есть, стоп машина! — отозвался дядя Федор, помолчал, но все-таки добавил: — Санек, ты уверен?       Этот вопрос заткнул расслабившийся за моей спиной народ. За тот час, что прошел с того момента, как я взял управление яхтой на себя, на смотровом диване устроились почти все: Макс, Машка, Медведь с Владом и богатыри. Они с восторгом смотрели на гигантские волны за стеклом, верили в меня и почему-то считали, что самое страшное позади. Наивные! — Капитан, нам до выхода из зоны шторма всего пять миль осталось! — сказал Рома, с трудом удерживая яхту под нужным углом к волне. — Не сомневайся, — возник за моей спиной Макс. Обнял меня, поцеловал в шею. — Разве мое любимое золотце может ошибаться? — Конечно, нет, — сказал я. Невозможно ошибаться, когда в тебя ТАК верят. — Да, Федор, я уверен. Приготовься быстро и четко выполнять мои команды. Впереди большой перепад глубин, а значит, нас ждет полная хуйня. — Утопишь, на том свете поймаю и надеру тебе задницу, — проворчал дядя Федор. — Только через мой труп, — ответил механику за меня Макс. — Малый назад! — заорал я, чувствуя, что яхта опережает волну.       Я сорвал голос, практически спалил двигатели яхты и довел до изнеможения всю команду, но, когда нас накрыл Девятый вал, мы были к нему готовы. Я взялся за штурвал сам, прижался к Максу спиной плотнее и стал с кораблем одним целым. Взлетел на гребень, погружаясь в него по самые антенны, услышал за спиной дружный вздох ужаса и покатился вниз по самой страшной горке в жизни, тормозя всем, чем только можно. Поймал следующую подлую волну скулой, увернулся, дернувшись вперед сорванными двигателями, остановился, ловя успокаивающиеся волны носом, и дал малый ход, отдаваясь на волю океана полностью. Теперь, когда впереди вместо сизых грозовых туч виднелся золотистый солнечный край, а волны мерно катили трехметровые валы, волноваться было не о чем. — Санек, таракан рыжий, ну ты, пиздец, живучий, — сорванным голосом прохрипел из динамика дядя Федор. — Как ты про Девятый вал узнал? Если б не ты, кормили бы мы акул на дне морском. — Чего не сделаешь ради спасения любимого? — рассмеялся я, передавая штурвал Роме.       Развернулся в крепких руках Макса и поцеловал его в губы. Пофигу на всех. Я — герой, мне можно. — Пацаны, это как это? — нарушил наступившую тишину Илья. — Они что, педики?! Этого не может быть! Максим же монстр, а Санек — реальный пацан! — Муромец, так бывает, — рассмеялся Медведь. — Не все геи — больные на голову волосатые манерные балерины. — Да как так-то! Это ж ни в какие ворота не лезет! Медведь, скажи им! Так нельзя! Сделай что-нибудь! Вылечи их!       Мы с Максом не выдержали и расхохотались, поворачиваясь к друзьям лицом. Илюха сидел на диване и выглядел так, будто только что увидел конец света. Машка внимательно следила за Никитой, который стоял у дверей в рубку, играл желваками на скулах и молчал, а Леха гладил несчастного Илью по спине. — Это не лечится, Муромец, — покачал головой Михаил. — Поверь мне, я больше пятнадцати лет пытался вылечиться. Бесполезно. — Что ты пытался сделать? — налился грозой Влад. Схватил Медведя за волосы, уронил на диван и зашипел ему в губы: — Ну все, медвежонок, ты меня достал! Лечиться, говоришь, пытался? В шрамах весь, да? Так я те щас сделаю операцию. Лично. Мигом выздоровеешь. — Влад, здесь не самое подходящее… — начал Михаил, но Лис закрыл ему рот поцелуем и сжал в руке его ширинку. — Ооооох! — Похуй. Я тебя щас так вылечу, что ты сам себя забудешь! — Лис, я же не то имел… — Похуй! Зато я имел то самое и отымею снова буквально через пять минут!       Медведь расхохотался, скатился с дивана, подхватил Лиса на закорки и ринулся во внутренние помещения. — Звереныш, ты только что серьезно подмочил мою репутацию. — Похуй!!! Высушишь.       Дверь в коридоре хлопнула, скрывая от нас дальнейшее, Никита вылетел на палубу, Машка рванула за ним, Макс поцеловал меня в висок, а я посмотрел на Леху в упор. Он обреченно повесил голову и махнул мне забинтованной рукой. — Пойдем, Макс, — сказал я. — Ребятам надо поговорить. Рома, надень наушники и займись восстановлением передатчика. Нужно сообщить обо всем, что здесь произошло, патрульным кораблям.       Я проследил за тем, чтобы рулевой надел правильные наушники, и шагнул вглубь корабля следом за Максом. Запихнул в нашу каюту, сорвал с него одежду и принялся мстить. Он делал вид, что сопротивляется, стонал от удовольствия в голос, плавился в моих руках, невыносимо эротично прогибался в талии, отдаваясь мне не только телом, но и душой, и обещал любить меня вечно. А я… я делал все так, как хотел он, наслаждаясь этим до глубины души, потому что я был, есть и буду всего лишь послушным золотцем моего любимого Черного Дракона, который ровно через три часа придет в себя и вернет все на свои места: член в мою задницу, статус хозяина в наш дом и умиротворение в наши сердца. Максим — Рыжик, мерзавец, ты-таки порвал мне задницу! — сказал я, с трудом проковыряв глаза ближе к вечеру. На самом деле, не особо задница и болела, но почему бы не поворчать? — Не бубни. Ты мне, я тебе. Все честно, — провокационно поерзал в моих руках сонный Санек.       Я провел рукой по веснушкам на его носу, мощным мышцам плеча, добрался до светлого бедра и нырнул в заветную глубину пальцами. Он коротко вздохнул, но не отодвинулся, будя во мне зверя под названием пидорг. — Хм, золотце, я бывший финансовый директор. О какой честности ты говоришь? — Действительно, — повернулся ко мне лицом Рыжик и посмотрел на меня своими ведьмовскими глазищами так, что я зарычал. — Но может, тебе уже полегчало, и ты дашь мне передохнуть, озабоченный сексом пидорг? — За все надо платить, а за три недели моего воздержания тем более, — сказал я, спускаясь по его прессу губами все ниже. — С процентами? — простонал Рыжик, неожиданно перевернулся на живот и попытался сбежать. Ага! Конечно! Я поймал его за бедра, поднял на колени и слегка покусал за ягодицы: — Еще с какими! До конца жизни не расплатишься. Проценты на проценты, пункты мелким шрифтом… — Хватит болтать, — рассмеялся Рыжик, прогибаясь под моими руками, как черт знает кто. — Делом займись! — Да, дорогой. Все, что захочешь, дорогой.       Разве я могу ему сопротивляться? Я же Ежик в тумане. Как любимый скажет, так и будет. Куда поведет, туда и пойду, хоть на край света, хоть за край. — Маакс! — нетерпеливо поерзал подо мной Рыжик. — Много думать вредно.       Он был прав. Как всегда. Я рассмеялся, перестал думать и занялся делом.   Эпилог — Леха, это пиздец. Просто пиздец! Медведь тоже гей… круче него никого нет, Леха! Как же так?! — Я не знаю, Илья. Может, любовь между мужиками — это не так уж и плохо? — Это не просто плохо, это всем пиздецам пиздец! Только что все, во что я верил, пошло прахом. Как теперь жить? — По-новому, — тихо сказал Леха, обнимая любимого все крепче. Санек был прав. Сейчас или никогда. — О чем это ты? — поднял голову Илья. Вгляделся в темные глаза друга и, наконец-то, заметил в них то, чего замечать не хотел. — Леха… не надо… брат, только не это! Заткнись! — Я люблю тебя, Илья. Давно и очень сильно. — Лучше бы я умер, — поднялся на ноги Илья. Посмотрел на того, ближе кого нет, и сморгнул подступившую слезу. Как же так? Лучший друг! Брат! Второе Я… — Не хочу иметь с тобой ничего общего, придурок чертов. Ты предал меня! Как ты мог?! — Я знал, что ты это скажешь, — устало потер виски Леха. — Но раз ты меня ненавидишь, то хуже уже не будет. — К чему ты это сказал? — насторожился Илья, но Леха всегда был быстрее, а потому уронил его на диван и поцеловал в губы. Должно же у них остаться хоть что-то на память! — К этому.       Леха схлопотал удар в челюсть и сполз на пол без сознания, а Илья поднялся и решительно направился к выходу из рубки, но обернулся… Вернулся, аккуратно уложил Леху на диван, прижался к его жестким, как сапожная щетка, волосам щекой: — Что же ты натворил? Черт бы тебя побрал, Попович!       И за все два дня, что яхта шла до Маврикия, на пару с Никитой так и не сказал Лехе ни слова. Они коротко кивнули ему на берегу и уехали, оставляя его на попечение Медведя, который клятвенно обещал о нем позаботиться. Пыль от джипа улеглась, Леха перестал скрипеть зубами в немом отчаянии, а на его плечо легла легкая рука Влада. — Однажды они вернутся за тобой. — Уверен? — Нет, — улыбнулся Влад, — но ты выглядишь слишком мрачно. Пойдем, я покажу тебе, что такое жизнь, удовольствие и настоящая голубизна. — Звучит крайне подозрительно, — покосился на него Леха. — Так оно и есть, друг мой. Так оно и есть.       Леха не стал раздумывать и согласился. О чем думать-то? Добрыни и Муромца с ним больше не было, наемником ему быть расхотелось, а вот попробовать запретный секс, наоборот, захотелось со страшной силой, пусть даже этот секс будет со шлюхой. Или со шлюхом? И Леха попробовал. И ему понравилось. Он не стал заморачиваться и принялся жить на гражданке, работать в охранном агентстве и трахаться с парнями, лишь изредка срываясь в страшные короткие запои, из которых его по очереди вытаскивали то Мишаня с Владом, то Максим с Саньком. Кто сказал, что без сердца жить нельзя? Еще как можно! Главное, не терять надежду.