Паб нерассказанных историй

Он строил свой паб где-то на отшибе вселенной и очень удивился, когда заметил, что одна из дверей выходит на обычную земную улицу. Странная находка ему сразу не понравилась, так что он запер эту дверь изнутри на старый висячий замок, найденный среди прочего невесть откуда взявшегося у него барахла. День за днем он размеренно, аккуратно и с чувством сколачивал из досок барную стойку, стулья, столы, полки, шлифовал поверхности чуть ли не до блеска, затем вырезал на них цитаты из любимых песен, книг, фильмов, снов и путешествий, переплетая слова и фразы в замысловатые узоры. Когда с мебелировкой было покончено, он взял в руки паяльник и начал починку древнего музыкального автомата, о происхождении которого можно было слагать легенды. Или баллады. Когда аппарат начал подавать признаки довольно потрепанной, но все же жизни, он достал стопку виниловых пластинок и, трепетно стирая с каждой пыль, принялся помещать одну за другой в ячейки автомата. Pink Floyd, Doors, Led Zeppelin, Deep Purple, Rainbow. Надо было соблюдать порядок. А порядок у него был: витееватый, своеобразный, почти хаотичный, но все же порядок. Metallica, Megadeth, Depeche Mode, Delerium. Иногда приходилось долго искать очередную пластинку в стопке, но его это не смущало. Все должно быть идеально. The Mission, The Cure, The Cult, Bauhaus, Sisters of Mercy, Doro Pesch, Helloween, Primus... Разобравшись с пластинками, он принялся за книги. Говард Лавкрафт примостился рядом с Михаилом Булгаковым, Роджер Желязны - с Генри Лайоном Олди, Уильям Гибсон - с Робертом Ирвином, Макс Фрай поделил место с малоизвестными сборниками сказок... все было разложено по плану, имя которому - личные ощущения. На стенах вскоре возникли рисунки, тщательно выводимые углем по бетону. Там были и гитаристы, и голые женщины, и голые женщины-гитаристы, и даже Ктулху, играющий на обнаженной женщине-гитаре. Светильники были помещены в центр каждого стола - небольшие грибы с темно-коричневой ножкой и желтой шляпкой. Почти готово. Можно было отключить неоновые лампы на потолке и демонтировать их к чертовой матери. Труб вентиляции медного оттенка под грубо оштукатуренным потолком вполне хватало для антуража. Когда последний бокал был подвешен, а бутылки заняли свое место на полках бара, он удовлетворенно выдохнул, уселся на высокий стул за барной стойкой и закурил, размеренно потягивая виски. Пора было открываться. Закончив свой ритуал, он зашел в каюту, в которой располагался громоздкий и весьма древний передатчик, который должен был вещать координаты его паба на несколько соседних секторов, дабы привлечь одиноких странников, полных под завязку интересными историями, желанием посидеть в уютной ретро-атмосфере и выпить годного статысячелетнего пойла. Он повернул один за другим несколько тумблеров. Около минуты смотрел на ленту светодиодов датчика мощности сигнала, ожидая ее заполнения зелеными огоньками. Но за первым загоревшимся не торопился загораться второй. Отчаявшись увидеть дальнейший прогресс, он запустил диагностику, которая показала полный выход из строя основных питающих элементов. Это был провал. Двигатели демонтированы, топливо необратимо переработано под задачи неограниченного во времени жизнеобеспечения, а передатчик требовал замены батарей. Это навевало мысли о бесконечной череде мгновений в полном одиночестве. Днями или секундами он уже давно разучился считать время. Все это было печально. Вернувшись за барную стойку, он налил себе еще виски в расчете на то, что любимый напиток вернет ему чуть пошатнувшуюся ясность мысли. Но не тут-то было. Блуждающий в размышлениях взгляд уперся в запертую на висячий замок дверь, которую он, к своему удивлению, успел напрочь забыть. Ключ нашелся не сразу. Пришлось изрядно попотеть, прежде чем он обнаружился в картонной коробке с прочим малополезным барахлом. Отперев дверь, он заметил прямо перед собой мусорный бак. - Прекрасный экстерьер, - подумал он вслух и осторожно ступил на потрепанный временем старый асфальт. Как он вскоре понял, дверь вела не на улицу, а в тихий двор с невысокими домами, томящимися в шепоте шелестящей листвы деревьев, дополняющем уют ночной безлюдности. Легкий ветер граничил с тишиной. - Что ж, все не так уж плохо. Незаметно, зато со вкусом, - сказал он сам себе, - кому надо - тот найдет. Да и передатчик с грехом пополам на пару кварталов сработает. С этими словами он аккуратно прикрыл красную дверь и примостился за барной стойкой.