Мгновение на жизнь

Итак, жизнь вернулась в прежнее русло. Ну, почти. Теперь я не зависаю на парах истории и древнеславянской мифологии, потому что над моей многострадальной головой теперь постоянно обретается Олег Вещий, причем жужжит не хуже Карлсона. Слава Богу, его никто, кроме меня, не видит. А то как бы я объяснила маме наличие призрака древнерусского князя?! Мало того, что меня нашли на обочине дороги того самого числа, которого я вышла из той злопамятной маршрутки, без единой царапины, зато почти в коме. Меня откачали на раз-два. Ох, задницей чую, без хаовских фокусов тут не обошлось. Но я не медик и в этом вообще не разбираюсь. Даром, что мне твердят, что у меня мозги математика. Я презренный гуманитарий! И точка. Но в нынешней ситуации были плюсы. Зачастую Олег становился моей личной шизофренией, вливаясь (я даже не знаю, как это правильно обозвать) в мое тело и непрерывно бурча в моей голове. Учитывая склад моего ума и степень… ну-вы-поняли-чего. Я девушка двадцати лет, и вполне понятно, что у меня бывают за мысли при взгляде на очень видный зад. Но оставим это. Думаю, мне нужно таки рассказать, как я живу с мыслью о том, что замужем за тысячелетним парнем, у меня в голове живет Рюрик и собираюсь ли я вторично замуж. А как же. За Александра Македонского. Не, ну а что? Прямо вот сейчас выйду в чисто поле и буду ждать грозы… А вообще я учусь на филфаке, на втором курсе. Усиленно штудирую англосаксонский, собираюсь быть письменным переводчиком или хотя бы литературным редактором. А в идеале – знаменитым режиссером, чтобы мои фильмы затмили Звездные Войны и Титаник! Мечты-мечты… Вот что не надо (тот вояж в прошлое) – так пожалуйста, со всеми вытекающими, а что-то реалистичное (ну, относительно) – шиш вам без масла, и распишитесь, пожалуйста. В данный момент я перевожу поэму «Христос» Кюневульфа. Ха-ха, громко сказано! Пытаюсь. Лучше бы эти саксы не воевали, а четче выражали свои мысли и совершенствовались в поэзии. Олег каверзно подсыпал соль в чай моему брату, суетящемуся тут же, на кухне. Только он отвернулся, а то бы его инфаркт хватил, увидь он левитирующую ложку. Тут только я одна в магию, походу, верю. Мыслей не было никаких. - Пойду, выйду на свежий воздух. Авось, муза код от подъезда забыла, - зевнув, сказала я. Брат бросил на меня насмешливый взгляд и сказал, махнув лопаткой: - На авось надеяться не стоит, Виша. Я только кивнула и, схватив курточку, вышла на лестничную клетку. Я думала пройтись до супермаркета за дворами, купить шоколадку и еще чего-нибудь, для души и желудка. И брату… что-нибудь, а то обидится ведь. Каблуки лаковых туфель бодро цокали по асфальту, жизнерадостно расплескивая вокруг себя воду из луж, в которые я ступала почти всегда. У меня была цель, и ничто не могло меня остановить. Алиса, ну ты же знаешь, что у тех, кто сидит наверху, всегда на тебя иные, сумасшедшие планы. Дорогу мне преградила шикарная тачка авторского дизайна (в этом городе?!), выехавшая аккурат на красный свет. Я ничего не сказала, только бодрым зайцем поскакала вперед по зебре навстречу шоколадкам. Но не тут-то было. Хлопнула дверца, и кто-то меня окликнул с ощутимым акцентом: - Эй, сеньорита! – я круто развернулась, готовая к защите-нападению. Это был высокий мужчина, в широкополой шляпе с пером и эксцентричном плаще (миллионер-неформал, ага) и прикольной бородой. В его крупных пальцах еще дымилась дорогая сигара. Он улыбнулся мне широкой рекламной улыбкой, блеснув золотым зубом. - Сеньорита, вы-т-то мне и нужны, - я оторопела. Было очевидно, что этот мужик – маньяк, и он пришел по мою душу. Я беспомощно оглянулась. И как назло, улица и переход каким-то чудным образом разом опустели, оставив меня с ним тет-а-тет. Я мысленно воззвала к Олегу. Может, духи тоже умеют какие-то штуки-дрюки… - А-а, не подходите ко мне! – взвизгнула я, отпрыгнув назад и чуть не поскользнувшись на скользкой подошве. Мужчина чуть подался вперед. – Я неадекватна и очень опасна! Мужчина усмехнулся, еще раз похваставшись крупным золотым зубом. Я прищурилась, пытаясь сообразить, скрывается ли за тонированными стеклами иномарки кто-то еще. - Ну же, моя испуганная сеньорита, я один. – примирительно поднял руки маньяк, точно прочитав мои мысли. Я пискнула и отступила еще на шаг. – Что ж, - покачал он головой. – Пора бы сразу перейти к делу. У меня для вас послание от господина Хао. - Госп-п-подина?! – заикаясь, пролепетала я. Он что, из прошлого?! Инквизитор?! То-то он мне сразу не понравился… - Все верно, вы не ослышались, сеньорита, – таинственно понизив голос до волнующего шепота, проговорил он. – Господина Хао. Вашего и моего. Мое воображение живо нарисовало неуместные картины. Я тут же покраснела до цвета своих пламенных волос, и, по-видимому, незнакомец снова прочитал мои мысли, так как его хмыканье можно было растолковать только так. - Теперь понятно, чем сеньорита так приглянулась Асакуре. Нам нужно ехать, – внезапно констатировал он. - А как же послание? – попыталась увильнуть я от его цепких и невероятно длинных рук. - Вы должны приехать на Хоккайдо, на гору Осорэдзан, там вы с ним и встретитесь. Сеньорита, прошу вас, он не любит ждать, – он сделал приглашающий жест. - Да кто вы вообще такой?! – в отчаянии закричала я, пытаясь отбиться от него кошельком с Джеком-Фонарщиком. - Ах, прошу простить мою оплошность, сеньорита. Мое имя – Люциус Рассо, – он снял свою шляпу и поклонился, продемонстрировав лысину, сверкающую на солнце, как елочный шарик. Я сделала еще одну попытку достучаться до Вещего. Получилось. Люциус чуть приоткрыл рот, лишь взглянув на духа, и тут же расплылся в ласковой, почти отеческой улыбке. - Вижу, господин Асакура научил вас азам шаманства. - Я похожа на чокнутого индейца в перьях? – ощерилась я, а призрачный князь только покачал головой и проинформировал итальянца, упавшего на мою несчастную голову, как июльский снег: - Нет. Он просто приказал мне оставаться с ней до конца. - Что ж, полагаю, - вернув себе таинственный тон, проговорил Люциус, - этот самый конец настал. - Он стал королем? - Именно, – я переполошилась. - Погодите, погодите, вы разве знакомы?! - Уверяю вас, что нет, сеньорита, но господин Хао дал нам одинаковые инструкции. И если вы доверяете Князю, вы можете доверять мне. Не так ли, Ваша Светлость? – Олег важно кивнул. - Полагаю, выхода у меня нет… - беспомощно пролепетала я. - Прошу, - и он открыл дверцу салона. Нервно оглядываясь, я залезла в теплые объятия Bugatti и понеслась. В самом прямом смысле. У машинки вдруг появились огромные металлические крылья, а внутри неё все завертелось, завыдвигалось, запищало. Пальцы Люциуса летали над люминесцентной панелью, а я просто забилась в уголок и накрыла руками голову, решив уже ничему не удивляться. Олег парил «за бортом». А потом я потеряла сознание от резкого набирания высоты… *** Ну шаманы, ну шаманы! Ох, нашаманю я вам когда-нибудь по самые гланды! Боже, только дай мне сил пережить это. Я резко села на кровати, и в голове тут же поплыл разноцветный туман, замелькали круги. За дверью слышались приглушенные голоса. Отчаянно хрипя, я удостоверилась, что одежда на мне не моя, и кошелька моего нет, и вообще ничего моего в этой комнате не наблюдалось. Не сядь у меня голос, я бы проклинала весь мир и покрывала его трехэтажным матом. Я поползла к двери. За ней, как и ожидалось, оказался давний знакомец. Он снова улыбнулся мне своей рекламной улыбкой и довольно проговорил: - Что ж, сеньорита, нам пора. А то опоздаем еще. Честно говоря, я думала, что гора Осорэдзан – паломническое место, максимум с этими страшными красными балками и маленьким храмом. Как бы не так. - Да это же кладбище! – завопила я и тут же умолкла. А потом свистящим шепотом поинтересовалась у экс-маньяка. – Это мое последнее пристанище, как я полагаю? - Кто знает, кто знает… Он привел меня к высшей точке и тут же оставил. Я стояла одна на маленьком пятачке, постепенно покрываясь хлопьями японского снега и бессмысленным взглядом окидывая раскинутый под горой город. Он сиял тысячью красок, лент и фонариков. Он был похож на большую-пребольшую паутину с мириадами мух… - Не нравится? – спросил позади грустный голос. Я обернулась. Там стоял Хао. Такой же, каким я его и запомнила. Длинноволосый, красивый, печальный… Он был в белых одеждах. Единственное, что я не узнавала – крупные серьги со звездами в ушах и что-то непонятное в его глазах. Знание, страшное знание. Я зябко повела плечами. - Нет. В Киото было теплее и радостней. - Киото… - проговорил он, повернувшись на юг. Его профиль остался таким же аристократическим, точно выточенным из мрамора самим Микеланджело. Я начала четко осознавать, как же мне его не хватало эти четыре года. - Ты хотел меня видеть, Хао? - А ты меня? - Я не думала, что это возможно, – он пытливо посмотрел мне в глаза. Я вымученно улыбнулась. Губы болели от холода. – Но, признаться, я скучала. Правда, скучала… - Я стал Богом. - Твое ЧСВ по-прежнему зашкаливает. А вообще, это невозможно. - Почему ты так считаешь? – тепло улыбнулся он, так по-родному наклонив голову на бок, отчего длинные пряди спали ему на лицо и грудь. - Не верю я в это и все тут. - А если я докажу? - Не нужно, – я отвернулась. По правде говоря, я верила. Верила! Он сиял, как ангел. Он был не от мира сего. И было больно. Отчего-то, было больно. Меня вновь захлестнула та самая волна отчаяния, что утопила меня при пробуждении от того бесконечно длинного, волшебного сна… Он провел пальцами по моей шее, поднимаясь к вискам по щеке, и отвел отросшую прядь челки. - Как твои дела? – так просто, так пусто. - Нормально, – поговорили. И опять эта недосказанность. Раньше с ней было так легко, а теперь она стоит комком в горле. - Зачем ты меня позвал? - Там, для тебя, не было будущего. В прошлом, - пояснил он, когда я встретилась с ним глазами. – Зато теперь… - Ты же Бог. Этого не может быть, – оборвала на полуслове. Он умолк. Как холодно. Руки мерзнут, а пальцы ног превратились в ледышки. Хоть откалывай и суй в рот, как сосульки. Стоило этой картине мелькнуть в моем больном воображении, как меня накрыла волна тепла, а руки, окутанные белым расплывчатым сиянием одежд, сомкнулись на моей груди и притянули к его телу. - Не может быть… - эхом повторила я собственные слова. - Все возможно, милая моя. Стоит только пожелать, - шепнул он мне на ухо. Становилось тепло. В кончиках пальцев как будто загорались маленькие костерки. - Я строила планы на жизнь даже тогда, когда была там, в Киото. На свою жизнь здесь, в двадцать первом веке. Я строила призрачные планы даже тогда, когда хотела умереть. Да, я хотела умереть и пойти вместе с Олегом…Познакомиться с теми, кого я всегда мечтала знать. Найти среди них тебя…О чем бы я ни думала, все кончалось мыслью о тебе. Хотела рисовать – неумело рисовала твое лицо и рвала бумагу. Хотела писать – рвала бумагу. – Хао молчал, опершись острым подбородком о её макушку. – Наконец, когда все устаканилось в моей душе, я привыкла к жизни с призраком, привыкла ощущать себя … чужой, нет, как будто обремененной каким-то страшным знанием. Я была спокойна, как слон, когда слышала о чужих смертях, где-то в глубине души зная, что это не конец. Я…хотела сделать карьеру, стать на ноги, влюбиться и выйти замуж… - И? - И ничего, Хао. Все рухнуло, как карточный домик, – я повернулась в его объятиях и ткнулась лицом в грудь. – Ты же Бог, скажи: как ты мне прикажешь жить теперь? - Ты сама понимаешь, я не вправе тебе приказать что-либо. - Ты приказал мне явиться сюда. - Ты сама хотела этого, и не отрицай, – да, возможно, так оно и было. - И что тогда? - Тебе нужно лишь решить, ai. Решить. Это страшное слово. Ножницами ты отрезаешь целый кусок ткани, возможно, которая в будущем окажется более пригодной, нежели та, что ты оставила. И потом просто осознать, что это тупик, конец. Меня это не волновало. Я стояла и не двигалась, цепляясь за широкую и теплую ладонь, созерцая заснеженный безымянный город. Мне было так хорошо отрешиться от всех мыслей, тающими вместе со снегом, ощущая горькую пряность на устах, и отдаваясь его губам, словно они были важнее целого мира. А что я решу мгновением позже, сейчас не важно.