Цицерон

Низенькая, сморщенная старушка с белоснежными волосами, голубыми глазами и задорными ямочками на щеках расставляла чайный сервиз для приёма гостей где-то между пространством и временем. Это место не было ни Нирном, планом людей, ни Обливионом, планом даэдрических принцев. Это было место изначальное, незыблемое, и вместе с тем постоянно колеблющееся и меняющееся как сама жизнь и как его величество Смерть. Вся видимая реальность состояла из паркетного, тёмного дерева, пола, буфета, из которого старушка доставала сервиз, варенье, плюшки, булочки, ватрушки и конфеты. Массивный стол был накрыт льняной цветочной скатертью. Посреди комнаты, на полу, стояла дверь, ни к чему не прикреплённая, и рядом стояли деревянные напольные часы с металлическим маятником и светлым перезвоном колокольчиков. Стен тут не было, вместо них пол обрывался в зыбком синем мареве, всё время вращающемся вокруг комнаты, словно сердитый вихрь. Это синее - было небытием, стремящимся поглотить этот островок бытия в самом эпицентре себя, такой нежелательный и чуждый здесь. Расставив посуду, старушка села лицом к двери и часам, и принялась терпеливо ждать своего гостя. Когда дверь, со скрипом, начала отворяться, старушка радостно улыбнулась. Однако, пришёл вовсе не тот, кого она ждала, от чего приветливая улыбка на её лице сменилась на неподдельное удивление. - Тысяча сахарных треугольников, кого я вижу! - радостно вскричал вошедший, вскинув обе руки кверху. В правой руке гость держал трость с массивным набалдашником. Костюм, правая половина которого - фиолетовая, левая - жёлтая, седая борода и совершенно безумный взгляд выдавали в нём даэдрического принца безумия, самого лорда Шеогората. - Шеонька, родной мой, - узнав гостя, старушка с улыбкой поднялась ему навстречу. - Ты как раз вовремя, горячий чай и ватрушки с маслом! - Эх, мать! - воскликнул тот, присаживаясь за стол на указанное место и отставляя в сторону трость. - Давненько я твоей сдобы не едал. Шеогорат взял булочку и откусил половину, лицо его расплылось в широкой счастливой улыбке. - Поверь мне, это даже лучше чем сырные огурцы! - воскликнул он, набив за обе щеки всю булочку словно гигантский разноцветный хомяк. - А я вот папика жду к чаю. А ты, верно, по делу? - спрашивала старушка, разливая в кружки горячий ароматный чай и тоже садясь за стол. - Ааа, Отец. Да, давненько я с ним не виделся. Но я вообще-то к тебе, за должком, сизокрылая моя лебёдка. - Должок? - Распахнула голубые глаза старушка. - Что-то не припомню. Давай-ка бери ещё этих мягких бретонских булок и рассказывай подробности. - Не откажусь! - говорил Шеогорат, беря ещё одну булку. - Итак, подробности. Один из твоих детей имел честь убить моего самого верного и любимо-ненавистного адепта. Это никуда не годится, мать! Так нельзя. Я хотел поначалу вырвать ему кишки и заставить его их поедать, но потом подумал, что как-то неудобно, всё-таки он твой отпрыск. Так что я пришёл вот к тебе. На чай. - Ну что ты, родненький. Контракт, помнишь? Если кого-то заказали по контракту - то не убить его - это оскорбить меня. А ты не хотел бы, чтобы твой адепт оскорблял меня, оставаясь в живых, верно, Шеонька? - Это я помню - ворчливо отозвался Шеогорат, прихлёбывая чай. - Но на него не было никакого контракта! Я проверил. Пришёл в сон и спросил у твоего пацана. Он говорит что не было. Так что требую... Раздался низкий гул, дверь распахнулась и в помещение вошёл, наконец, тот, кого ждала Мать Ночи. Едва взглянув на вошедшего, Шеогорат со стуком уронил челюсть на пол, но быстро поднял её, отряхнул и поставил на место. - Что это за попугайский наряд, братюнь? - воскликнул шокированный даэдра. - Ребрендинг. - хмуро ругнулся Ситис, ставя на пол пластиковый кейс с замочком. Одет он был в чёрный костюм с белой рубашкой и приличным галстуком. Образ наёмного киллера дополняли тёмные очки, лакированные туфли и поднимающийся к уху белый провод маленького наушника. Мать Ночи, поднявшись, приобняла долгожданного гостя и поцеловала его в лоб, на что тот снисходительно ухмыльнулся. Усевшись за чайный стол, он наконец принял свой обычный облик и потянулся за сдобной булочкой. Мать уже протягивала ему горячую кружку чаю. - Ну рассказывай, что привело тебя в наше уединённое обиталище, - обратился Ситис к сидящему рядом с ним даэдре. - О, ну я думаю, что тебе тоже стоит быть в курсе, это связано с вашим Тёмным Братством, ну ты знаешь. Один из ваших адептов убил моего. Требую компенсации. Отдайте мне этого негодяя! - Ну и в чём проблема? - поинтересовался Ситис, жуя очередную плюшку. Мать Ночи выглядела крайне рассерженной. - Всё-таки это один из наших детей! Не можем же мы просто так отдать его, не защищая. Это совершенно не в духе братства. - Ну можно его разделить - великодушно предложил соломоново решение Ситис, прихлёбывая чай. - Разум отдадим Шеогорату, а всё остальное оставим себе. Как тебе такой вариант? - обратился он к увлечённо размешивающему что-то в чашке с чаем даэдрическому принцу. - А что, вариант, резонно. Вобщем-то мне особенно кроме его разума ничего и не надо было. Значит решено! - Шеогорат встал, подхватив свою трость. - Спасибо за чудесные булочки, Мать, а ты, Ситис, заглядывай ко мне на острова почаще! А то мои там расплодились совсем... Ситис кивал и обещал бывать чаще, Мать дала Шеогорату плюшек в дорогу. Наконец он ушёл, оставив хозяев допивать чай наедине друг с другом.