История Лёшки с переезда или "Ночная фиалка"

      — Скучно, как же мне скучно, — оглядывая свой кабинет, говорила в пустоту директриса знаменитой школы искусств в городе Прибрежном. Она стучала по столу своими длинными ногтями с замысловатым узором. Чёрные волосы были собраны в строгий пучок так, что ни одна волосинка не торчала. Идеальная причёска и фигура, идеальный макияж и костюм к нему. В документации этой женщины тоже всегда был строгий порядок.       — Пятница, сегодня пятница и я умру со скуки точно, если что-нибудь не произойдёт сего… — остановившись на полуслове, она посмотрела на открывающуюся дверь своего кабинета. Нервно забилась жилка на её виске от того, что кто-то, даже не постучав, ломился к ней в кабинет. «Таак! Сейчас отлаю и на обед, у меня будет хотя-бы хорошее настроение».       Совсем тихо, шаркая старыми кроссовками по дорогому ламинату, в кабинет директора зашло что-то. Так подумала Маргарита Львовна, приподнимая свои дорогие очки с переносицы и всматриваясь в "это". ЭТО было лохматое, в грязной мятой водолазке и брюках рыжего цвета, с большой сумкой, переброшенной через плечо. На спине висел огромный рюкзак, так неестественно смотревшийся на хрупком теле… парня? Нет. Девушки.       — Милочка, а вы к кому? Уборщицу я уже приняла первого сентября, вы опоздали, голубушка, — вдобавок мадам ещё подумала про себя, что ни за какие коврижки она бы не наняла это чучело на работу.       — Я-я-я не работать, я-я учиться, хотел бы, наверное, — слышен мелодичный голос, отчего Маргарита Львовна встала со своего места и, своей идеальной походкой сорокалетней беты, грациозно прошлась, приближаясь, к трясущемуся омеге. Её грудь вздымалась от наглости грязного существа, стоящего перед ней, посмевшего в таком виде заявиться в её знаменитую школу искусств.       — Что-что-что? Повтори пожалуйста, а то я не расслышала, — подходя ближе, директриса остановилась в метре от промокшего под дождём омеги, от которого пахло так, будто он месяц не мылся. Выпрямившись, убрав свои влажные волосы со лба, парень, заикаясь, снова пробормотал ту же фразу, опустив глаза в пол.       — Ты хочешь учиться здесь? В моей школе? Будучи вот э… таким? — Маргарита Львовна показала на маленького омегу, который ещё сильнее затрясся от сырой одежды и потоков прохладного воздуха кондиционера. В кабинете директрисы всегда была жёсткая прохлада. Она не любила тепло, может и поэтому сама была так холодна и груба со всеми. — Ну-ка, посмотри мне в глаза и скажи мне снова, что ты хочешь…       — Я очень хочу стать настоящим художником, поэтому хочу учиться в этой школе искусств, — быстро проговорил юный омега, подняв свои очи и целеустремлённо уставившись на женщину.       Маргарита Львовна была поражена, но не тем, что это существо только что сказало, а тем, какие были глаза у хрупкого омеги. Сапфиры. Драгоценные сапфиры, и лишь только настоящий ценитель искусства, каковым она считала себя, мог определить самородок среди груды бесполезных камней. Закрыв открывшийся от удивления рот, Маргарита Львовна подошла ещё ближе к пареньку, всматриваясь в его необычные радужки глаз.       — Ин-терес-но, ин-терес-но, — растянуто произносила эти слова директриса, наблюдая за не дышавшим омегой. Спутанные каштановые волосы действительно ввели в заблуждение мадам, подумавшей сначала, что это бета. Но теперь, действительно, подойдя ближе и получше его рассмотрев, она поняла, что омежка был мальчиком, причём очень красивым представителем иерархии альф и омег.       — Художник, говоришь, — отходя подальше от неприятно пахнущего омеги, рассуждала Маргарита Львовна, — ну и что же ты рисуешь? — села на своё кресло директриса.       — П-природу, — несмело сообщил индивид, у которого с волос капала дождевая вода прямо на ламинат Маргариты Львовны, отчего последняя плотно поджала губы.       — Ну, показывай свою природу, — указывая рукой, на рядом стоящий стол для рисунков, директриса демонстративно уселась в кресло, наблюдая за несмелыми передвижениями юного омеги.       Невысокого роста парень снял со своих плеч тяжёлый рюкзак и, подойдя к столу, стал выкладывать рисунки на специальные подставки, от рассматривания которых Маргарита Львовна перестала нервно стучать по древесине стола. Опустошив свою потёртую сумку, парень встал у стенки, заплетая быстро волосы в косичку и убирая их назад.       — Ин-терес-но, ин-терес-но, — директриса взирала творение омеги, не вставая с кресла. Все репродукции своих учеников она всегда рассматривала издалека, так было положено настоящему искусствоведу, но при виде ЭТИХ работ, бета поднялась и подошла к ним.       — Это ты рисовал? — спокойно спрашивает Маргарита Львовна, не смотря на омегу, а лишь только переводя взгляд с одной картины на другую. В жизни она не видела ничего милее и нежнее. На картинах были изображены цветы на полях, лугах, у реки, и много ещё таких красивых мест природы, где всегда проглядывали знакомые растения. Но больше всего удивило бету то, что краски на картинах были необыкновенные, такие не купишь в магазинах города, и Маргарита Львовна сомневалась даже в том, что их можно купить в области. Будучи специалистом в своём деле, она сразу поняла, что это были краски растительного происхождения, сделанные скорее самим пареньком. Давно она не встречала кого-то столь неординарного, это было интересно, её заинтриговала сущность этого чумазого омеги.       — Как зовут? — также несмотря на паренька спрашивает директриса, войдя в тон начальника, продолжая любоваться произведениями изобразительной деятельности.       — Лёша, — поспешно отвечает парень.       — Фамилия? — продолжает допрос бета.       — Матиольский Лёша, — так же поспешно добавляет омега.       — Документы? — приняв для себя уже решение, мадам протягивает руку пареньку прося документы, а сама всё равно гладит пальцем другой руки по ярко нарисованной купавке.       — К-какие? — недоумённо спрашивает Лёша.       — Школьные, паспорт, медосмотр, — требующе трясёт рукой директриса.       — …медосмотр, паспорт…       Тут уже Маргарита Львовна соизволила посмотреть на омежку с сапфировыми глазами, наблюдая полную растерянность нового подопечного.       — Молодой человек, вы пришли в учебное заведение, и у вас должны быть документы, на основании которых я вас должна зачислить на первый курс художественного класса, — отчеканила директриса.       — У меня только свидетельство рождения есть и всё, а паспорт я ещё не получал, у нас там, где я жил, не было возможности получить, — погромче ответил омега, с блестевшими глазами, от того, что ему послышалось что-то о зачислении. Порывшись быстро в сумке, он вытащил документ и протянул стоящей напротив женщине.       — Матиольский Алексей, отчество не записано. Место рождения Матиольский переезд сорок первого километра. Родился… так тебе что, семнадцать лет?       — С-семнадцать, — переминаясь с ноги на ногу, мямлит Лёша.       Маргарита Львовна забрала единственный документ юного омеги и ушла на своё рабочее место, по дороге что-то обдумывая. Найти и потерять в один миг ценный, не огранённый, алмаз, нет, к этому она не была готова. Её школа искусств должна греметь на всю округу. Таланты надо искать и сохранять, а тут омега–самородок сам пришёл к ней в руки, и его она, конечно, не выпустит из своих цепких коготков.       — Родственники есть? — важно интересуется директриса.       — Нет, дедушка у меня был, но этим летом скончался, больше никого нет, — шмыгая носом, отвечает юный омежка, совсем окоченев от холода, в сентябрьский день на улице было теплее, чем в кабинете у директрисы. Маргарита Львовна, ещё раз бросив взгляд на картины паренька, вздохнув глубоко и медленно выдохнув, стала звонить кому-то по сотовому.       — Бернард, дорогуша, надо помочь… знаю, что у тебя много работы, но мне срочно нужна медицинская справка одному молодому человеку… Так, послушай, братик! Я закрываю глаза на ваши отношения с выскочкой — Габриелем, так что через два часа буду у тебя, и ты хочешь, не хочешь, а осмотришь юного омегу, понял?! — видимо тот, кто был на другой линии телефона, понял, что ему нужно расшибиться в лепёшку, но сделать то, что в приказном порядке просила директриса. Следующий звонок был по поводу паспорта омежки. Паренёк стоял сейчас у стенки и теребил краешек своей старенькой водолазки. Этот вопрос тоже был решён через минуту, когда в кабинет, предварительно постучавшись, забежал молодой мистер, и забрал документ со стола директрисы.       — Фотографии для паспорта мы подвезём, — она посмотрела на свои золотые часы, — через четыре часа, думаю, нам хватит этого времени, чтобы привести экземпляр, — кивая на омежку, — в порядок.       На минуту Лёше показалось, что строгая женщина улыбнулась. Мистер кивнул и вышел из кабинета.       — Ну что же, Лёша, сейчас я отвезу тебя в одно место, где ты сможешь помыться, переодеться, затем поедем фотографироваться, получишь паспорт и на медосмотр, дорогуша.       — А в-вы меня берёте? — смотрел своими синими глазами омега в колючие и серые Маргариты Львовны.       — Как только все документы будут в порядке, ты будешь зачислен на первый курс, и да, — женщина встала со своего кожаного чёрного кресла, — ты будешь работать, — добавляет, — бесплатно, и там же будешь жить. Посмотрим, на сколько тебя хватит. Таким образом, ты мне отплатишь за мою доброту, проявленную к тебе, — директриса подошла поближе к омеге. — Талант у тебя есть, несомненно, но этого мало, надо много терпения, много работать, чтобы достигнуть высот, ты готов к этому? Готов ли ты переступить через свою гордость, если она у тебя есть, и идти дальше, добиваясь намеченной цели? — Маргарита Львовна не стала даже слушать ответа сопливого омежки, а просто повернулась и пошла к двери, а тому ничего не оставалось, как следовать за ней, оглядываясь на свои рисунки, и подхватив свой рюкзак и сумку. — Оставь, ты сможешь их забрать… позже, — бета вышла.       Маргарита Львовна поехала на своей машине, а следом ехала служебная, на которой везли Лёшу. Через двадцать минут, юный омега заходил в небольшой двухэтажный особняк, оформленный в современном стиле.       — Это дом моего младшего братца, — бета осматривала вековую пыль на мебели и укоризненно кивала головой на разбросанные кругом вещи. — Ты будешь жить здесь и убирать комнаты, как я уже говорила, бесплатно. Если сможешь что-то готовить, хотя бы элементарные блюда, я буду спонсировать тебя художественными материалами. В твои обязанности будут входить: стирка и естественно все работы, связанные с бельём, уборка комнат, закупка продуктов и отчёт по ним, готовка на тех условиях, какие я тебе озвучила. Твоя работа будет начинаться рано утром, и заканчиваться поздним вечером, а днём ты будешь учиться в моей школе искусств, осилишь?       Алексей слушал внимательно, он не смел перечить этой женщине, которая давала возможность зацепиться в этом незнакомом ему мире, когда уже все надежды на будущее были утрачены. Нет, он не ждал лёгкой жизни, он знал об этом и приготовился к худшему, но получилось даже очень ничего. Крыша над головой, шанс стать художником, учиться в знаменитой школе города Прибрежного, о лучшем он и мечтать не мог.       — Я п-постараюсь, — только и смог он вымолвить.       — Вот и хорошо. Братец мой, конечно же, не подарок, но ты должен знать своё место и только чистота этого дома тебя должна интересовать. Его часто не бывает дома, а уж если он появился, то сам видишь, что происходит, — показывает на дорогие вещи, раскиданные повсюду, вперемешку с книгами.       — И последнее, — Маргарита Львовна подошла поближе к Лёше, — чтобы ты здесь не увидел, чтобы ты здесь не слышал, в том числе и сказанное мною сейчас, всю эту информацию ты не имеешь права передавать третьим лицам, тебе это понятно?       — Да, я понял, — ответил Лёша женщине.       — Так, Алексей, как там тебя, Матиольский, сейчас я покажу тебе комнату, где ты будешь жить, она находится здесь, за лестницей, на первом этаже, пойдём, там же прачечная и туалет, душевая кабинка рядом.       Алексей рассматривал маленькую комнатку, в которой стояла небольшая кровать, тумбочка и книжный шкаф до потолка. У окна присутствовал большой и красивый стол, заваленный книгами.       — Бросай свой рюкзак, у тебя есть чистая одежда? — поверх очков смотрит директриса.       — Да-да, есть, — поспешно отвечает Лёша.       — Так, идём, я покажу тебе как пользоваться душем, все душевые принадлежности там уже есть, тебе двадцать минут и мы едем фотографироваться, а потом в больницу.       Впервые Маргарита Львовна так беспокоилась за кого-то, она и сама-то не понимала почему, отчего злилась на саму себя. Может потому, что в свои сорок лет у неё не было своих детей, а младшие альфы-братья совсем её не слушались. Этот юный и хрупкий омега, похожий на девушку, всколыхнул в ней дремлющие инстинкты матери, только как их правильно выразить, она не знала и продолжала нести личину строгого директора. В её школе учились талантливые альфы и омеги, беты и эпсилоны, всех она их очень любила по-своему, проталкивая вперёд и делая им карьеру. Это было её миссией в жизни, к такому выводу она пришла, когда ей стукнуло сорок лет и надежды на замужество были потеряны. А этот омежка, появившийся из ниоткуда, свалившийся с неба, заставлял действовать вопреки давно образовавшимся в её жизни устоям. Она ещё долго размышляла над сегодняшним инцидентом, сидя в прихожей на кресле, пока из душа не вышел Алексей. Улыбаясь, Маргарита Львовна ещё раз в душе похвалила себя за свою интуицию. Перед ней стоял прекрасный юноша с вьющимися, каштановыми волосами до лопаток, глаза-сапфиры горели на лице, порозовевшем от горячей воды. На юноше были чёрные брюки и чёрная водолазка, одежда обтягивала стройное, без излишеств, тело юного омеги.       Лёша нервничал, перебирая краешек водолазки, стоя под пристальным вниманием той, которая помогала ему в этой нелёгкой, наступившей жизни. Как пользоваться душем, ему не представлялось возможности запомнить сразу, так как в доме, в котором он жил раньше, не было душевой кабинки, только баня. А о душе он только читал. У него было очень много книг: об истории и знаменитых людях, о растениях и животных всего мира, об изобретениях и вещах современности. Лёша никогда не учился в школе, просто потому, что её не было в его глухой местности. Лишь изредка проезжали скорые поезда, и только один единственный товарный останавливался на Матиольском переезде. Все остальные поезда мчались в большой мегаполис, где проживали тысячи альф, омег, бет, гамм, дельт и эпсилон. На товарнике всегда ездил дядя Боря, который менял привезённую литературу на ягоды: чернику, землянику, а осенью бруснику и морошку. Лёша умудрялся собирать в лесу ещё и малину, за что получал дополнительные учебники по точным наукам: математике, физике, химии и другим предметам. Самостоятельное изучение школьных предметов ничуть не задерживало психологическое развитие омеги. Если сравнить его развитие с нынешнею молодёжью в Прибрежном, то можно было сказать, что это был скромный и начитанный мальчик, знающий всю школьную программу на зубок и даже больше, он намного опережал своих сверстников по интеллекту. Единственного, чего ему очень не хватало, это общения с другими людьми. Дедушка был стар и бросить его он не мог, тем более, что старче был глуховат.       Июньская жара положила конец жизни старенькому дедуле и, недолго думая, поддавшись уговорам дяди Бори, Лёша покинул своё родимое место, собрав свои небольшие пожитки. Всю утварь он погрузил в товарник и дядя Боря обещал продать всё в местах, где будет останавливаться поезд. Алёша остался один в пустом домишке, где прожил ещё неделю. Когда пустой товарный поезд возвращался обратно, то он увёз омегу далеко от родного дома. Алексей хотел увидеть мир, а больше всего он хотел учиться рисовать. Он не считал себя большим художником, просто прихватил с собой немного картин, как ему посоветовал бета — дядя Боря, вручая пухлый конверт с деньгами и расцеловывая в обе щёки. Ещё он дал адрес знаменитой школы искусств города Прибрежного. Сейчас, как ни кстати, вспомнил об всём этом Алексей, стоя босиком перед Маргаритой Львовной. Он так же вспомнил как первоначально ехал в вагоне с цветочными удобрениями, отчего его вся одежда пропахла так, что альфы при встрече шарахались от симпатичного омеги в разные стороны. В ванной комнате было много всяких бутылочек, в которых было много жидкостей, с приятным запахом, он выбрал одну, коричневую, как ему показалось с очень необычным и вкусным. Да и вообще, в последнее время, он стал как-то острее ощущать различные запахи, что отражалось в его цветочных картинах.       — Ин-терес-но, ин-терес-но, — подходя к Алексею, так же протяжно говорила Маргарита Львовна. Радуясь про себя тому, что она всё-таки женщина с намётанным глазом, сумевшая разглядеть в этом чучеле такую прелесть. Услышав звуки голодного омеги, директриса вспомнила, что даже не обедала сегодня. Вот интересно, она даже забыла про свой законный обед. Непорядок, не порядок! К сожалению времени у неё было мало, а дел с этим студентом надо было сделать ещё много, поэтому, Маргарита решила свозить его в небольшое, но хорошее кафе рядом с домом Брайена.       "Чайная роза" встречала клиентов своим постоянством. Много лет здесь иногда отдыхала Маргарита Львовна после работы, попивая тягучий, вкусный кофе. Новые хозяева, недавно приехавшие, многое изменили в этом кафе, но осталась старая барная стойка, портьерные шторы были новые, но они были подобраны точь-в-точь такие же, какие были раньше. Притемнённый свет, тихая спокойная музыка, вкусная еда, Маргарите временами даже не хотелось уходить из этого заведения. У хозяев было четыре сына, старшие — альфы, Ричард и Раймонд, часто помогали в родительском кафе. Вот и сейчас, изменившийся в последнее время Ричи, подошёл к ним с блокнотиком в руках, подавая меню.       — Ричард, дорогой, нам что-нибудь перекусить быстренько, вкусненького и сытного, полезного и не дорогого, ну ты же знаешь мои вкусы?       Конечно о вкусах юного омеги она и не поинтересовалась, зачем? Платила она, и ей просто интересно было посмотреть, как будет справляться новоиспечённый красавец с незнакомой ему пищей. Как оказалось очень и очень даже не дурно. Алексей правильно держал столовые приборы, изящная посадка, только немного быстро глотал пищу, скорее всего потому, что он был голоден. Наблюдая за омегой, Маргарита и сама не заметила как поглотила свой обед, не почувствовав даже его вкуса. Ей было невдомёк, что этикет за столом Лёша знал наизусть, всё по тем же книгам, так часто просматриваемых им. И хотя в его доме не было таких столовых приборов, он без всякого труда продемонстрировал свои знания по этому вопросу, отмечая про себя, какой необычной и очень вкусной была еда в этом красивом заведении.       Сфотографировав Алексея, Маргарита Львовна приказала омеге сидеть в машине, а сама ушла к знакомой в паспортный стол, откуда вернулась с новеньким зелёным документом. У всех омег паспорта были именного такого цвета. Затем она ещё недолго покружила по городу и привезла Алексея к небольшому зданию, приказав выходить из машины. Тут же ей кто-то позвонил, и вспомнив свои прямые обязанности, касающиеся школы искусств, Маргарита Львовна обещала быть через пять минут на рабочем месте.       — Бернард, дорогой, мы приехали, выйди пожалуйста и забери моего студентика, а то мне надо срочно ехать на работу, мебель для художественных студий подвезли, — тоном директрисы произнесла речь в свой сотовый телефон женщина. Через несколько минут на пороге здания появился симпатичный кареглазый мужчина в белом халате, неохотно чмокая в подставленную щёку сестры.       — Вот, это Алексей, мне надо всю информацию о нём, причём срочно.       — Маргарита, ты забываешь про медицинскую этику, максимум, что я могу тебе дать, так это справку о том, что юный омега здоров, — спокойным приятным голосом доктора произносит Бернард, у которого на халате висел бейджик с его именем и фамилией.       Лёша с интересом рассматривал перед собой двух людей, они были похожи формой лица, тела, рук, но в то же время были разные: глаза, волосы, манера общения. Директриса уехала, и Алексей остался на крыльце один с незнакомым ему человеком. От доктора исходила необычная доброта и хотелось просто доверять ему. Отчасти Лёша пропустил информацию о том, что после медицинского осмотра, его отвезёт Бернард к Брайену домой.       — Ну что же, Алексей, пойдём, можно я с тобой буду на „ты“? — мягко спрашивает врач.       — Да, конечно, — совсем не заикаясь проговорил омега, полностью доверясь доктору. Знал бы он наперёд то, о чём сегодня сообщит ему этот человек, и как эти новости в дальнейшем изменят жизнь Алексея Матиольского с переезда сорок первого километра, из неизвестной этому миру, заповедной глуши…