Бездельник

Было в этом что-то хорошее – лежать в постели, ничего не делать. После всего, что произошло; перед всем, что должно произойти… Брейк знал – больше у него не будет времени на отдых. Чувствовал. Ощущал. И не видел. Он хотел напоследок набездельничаться, но Рейм… Это был Рейм. Хорошо, что не заставил хотя бы писать отчет в такое время – чему-то да научился. А то, что он много говорил – даже не по делу, скорее так, просто… Так это не было проблемой. Может ли вообще быть проблемой голос, который скоро не сможешь услышать? А подкалывал его Брейк просто по привычке. – Знаешь, странно, наверное, лежать на постели в обуви, – пробормотал он, вздыхая, а потом вздрогнул. Его ощущение реальности было хорошим, хорошим, даже без пропавшего зрения, но… У Рейма всегда были очень теплые руки. – Опять мозоли натер, – казалось, усмехнулся тот, осторожно снимая сапоги с тонких ног. – Нужно надевать чулки. – Вот еще, – фыркнул Брейк. – Ты умирающему старику будешь рассказывать, как жить? И между ними повисло молчание. Брейк был бы рад не напоминать об этом, а Рейм был бы счастлив ответить «не умираешь ты», но… Не мог. Ведь каждый, кто был знаком с Брейком, знал его самую «любимую» фразу: «Мне осталось не больше года». Скрипнула кровать, и Брейк подскочил на месте, ощущая, как теплые руки снова касаются его ног – а потом замер. – Рейм… – Тихо, – звякнули сережки того, и он осторожно провел пальцем по мозоли на пяточке. Коснулся выступающей косточки, пробежался по ступне – надавил, сминая, осторожно потирая… Брейк сдавленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Ему такое нравилось. Рейм дошел до высокого свода, потом – до мягких подушечек пальцев… Тонких пальцев, узловатых таких, кажущихся невероятно хрупкими. Провел по бледной коже, почти белой, пощекотал выпирающую венку… Поцеловал. Согрел дыханием, прикусил, коснулся влажным язычком – и прижался щекой, замирая. Пошел выше, даже забрался под бриджи своими ловкими руками – поцеловал острую коленку, только потом пополз по кровати к той части тела, с которой можно было говорить. Уперся в кажущуюся фарфоровой бледную руку, позволил ощупать свое лицо, даже тыкнуть пальцем в очки – и накрыл ладонь Брейка своей. – Настолько плохо?.. – не закончил предложение он, а взгляд Брейка так и не сдвинулся с точки. – Ага, настолько, – протянул тот. Рейм вздохнул тяжело – коснулся лица Брейка в ответ, путаясь ногами в своем плаще. Кому сейчас нужен был этот плащ, спрашивается? Эх… Коснулся губами полупрозрачных век, щеки, губ – поцеловал нежно и ласково, распуская пышную ленту на груди Зарксиса. Расстегнул верхние пуговицы, скользнул под рубашку – а Брейк вздохнул, когда ощутил чужие поползновения к своей чести. – Не думаю, что мое тело сейчас выдержит, – пробормотал он, сгребая Рейма в охапку и утыкаясь носом в его очки. Тот заерзал, но не вырвался. Брейк знал, что они могут так еще полежать. Побездельничать. Напоследок.