Little black blood cells

      Душно… Весь этот гребаный месяц я бы описал только одним словом -- духотища. И меня все откровенно заебало. Уже не могу смотреть ни на одного человека вокруг. Кажется, даже “Seven nation army” мне уже невмоготу слышать. А ее, блядь, каждый концерт надо играть. Что меня спасает? Конечно, виски. В неограниченных количествах. Мэг говорит, что от него я зверею. Ага, как бешеный слон!       ...После концерта в гримерке не протолкнуться. Я заваливаюсь на диван, хочу послать всех нахер, чтобы хоть немного отдохнуть от шума, но мне сразу же кто-то сует в руку бутылку пива. Что ж, хорошо, потерплю вас еще немного. Из колонок звучит откровенное дерьмо, кричу, чтобы врубили что-нибудь более стоящее. Тут же музыка умолкает, а через мгновение воздух прорезает адовый фузз, смешаный с абсолютно неразборчивым и мясистым вокалом… То, что надо! На четыре минуты выпадаю из жизни, руки сами рвутся вслед за неизвестным героем, спасшим мой вечер, сыграть соло.       -- Кто это? -- следующая тема качает не меньше.       -- Да, чуваки какие-то из Огайо. Как их… The Black Kiss, что ли…       -- Keys, мудила, клавиши они…       Иронично, черт побери. Белые полосы, черные клавиши… Белые клавиши, черные полосы… Клавиши, которые рвут мне мозг на части кавером на Джуниора Кимбро. Отпечатай на подкорке это название, Джеки-бой…       ...Бенсон приносит какое-то дерьмовое кино на DVD, говорит, что надо отвлекаться во время записи на что-нибудь не музыкальное. Почти засыпаю под хохот парней, бля, неужели это можно смотреть?! Но из оцепенения меня вытаскивает нереально убойная мелодия. Какие-то десять секунд, а я превращаюсь в огромное ухо. Что-то до боли знакомое, но не могу понять что. На окраине сознания всплывает слышаный ранее фузз, лохматый голос. Черт, это же они! Точно, The Black Keys… Соло, конечно, не то, но даже эти десять секунд цепляют, оставляя приятное послевкусие, почти осязаемое на языке. И мне становится даже немного стыдно, что я ничего о них не знаю…       ...Закрываюсь один в комнате с винилом “Magic Potion”... Твою же мать… Кажется, я снился парням по ночам, пока они писали этот альбом. Мозг вскипает уже на “Your touch”, сразу же вспоминаю холодный январь 99-го… Черт, как они пробрались в мою башку и заставили вспомнить то, что я бы не очень-то хотел, пожалуй, вспоминать?! Грязно, резко и убийственно… Мне зачем-то самому хочется написать какую-нибудь чернуху, но, Джеки-бой, ты уже большой мальчик, оставь другим парням право выделываться и играть грязно-порочный блюзяк…       ...Они преследуют меня. Эти гребаные клавиши снятся по ночам, натурально преследуют. Мы выпускаем “Consoler” на неделю раньше, чем они -- “Attack”. Покупаю их винил на следующий день и понимаю, что не могу не встретиться с The Black Keys. Парень, который пишет песни должен быть вторым мной, вне сомнений. Черт, почему бы нам не записаться вместе? Я уже вижу перед собой картину триумфа, это будет просто потрясающе…       Ненавижу гребаный Вегас. Место для пиздюков и мудаков. Бессмысленный свет и дебилы, наматывающие бесконечные круги вокруг игровых автоматов и игральных столов… Скучно, пиздец, как скучно!       -- Джеки-бой, мы идем отрываться! -- Бенсон натягивает куртку и бросает мне пиджак, -- Давай поднимай задницу, и пошли с нами.       -- Иди в жопу, я не пойду!       -- Нет, пойдешь… Все тебя ждут, -- я хочу запустить в Бенсона чем-нибудь тяжелым, но встаю и иду с ребятами в клуб. Побуду белым и пушистым…       Что может быть хуже ночного клуба? Конечно, ночной клуб в вонючем Вегасе! Уже сам не рад, что согласился идти с парнями, но оставлять их не хочется еще больше. Методично накачиваюсь алкоголем в попытке найти хоть какое-то удовольствие от пребывания в душном помещении, вязком и шумном воздухе.       -- Эй, Джек, знаешь этих парней? -- Лоуренс указывает на двух мужчин у барной стойки. Боже, благослови Бенсона! -- Это же эти… The Black Keys, да?       Да, да, это они. Парень моего роста, нескладный и отталкивающий, и тот самый чувак, от гитары которого мой мозг дает течь. Коротышка, с огромной рыжей бородой и длинными волосами, больше похож на бомжа, чем на первоклассного гитариста.       Подогретый алкоголем мозг тащит ноги в их сторону. На краю сознания болтается мысль, что вряд ли я бы так смог без предварительных возлияний, но мне все равно. Кажется, вокруг бородача появляется сияющая аура, это действительно он, человек с лазейкой в мою голову.       -- Парни, привет! -- нервно растягиваю губы в улыбке.       -- Твою же мать, Пэт! Десять из десяти! -- бородач устремляет на своего друга удивленный взгляд, а потом с улыбкой смотрит на меня. Моя улыбка превращается в жалкое подобие ухмылки человека с парализованными мышцами лица. Разве может обычный человек улыбаться так лучезарно, как этот нелепый бородатый парень? -- Или мы перепили, что вполне вероятно, ибо это гребаный Вегас, или ты Джек Уайт?       -- Ох, парни, мы тут все перепили, но я -- это я, Джек!       -- Патрик, -- длинный парень протягивает мне руку, и я нетерпеливо ее пожимаю.       -- Дэн, но, полагаю, ты уже с нами знаком… -- Дэн пожимает мою руку сразу двумя ладонями, они настолько сильные, что боюсь, как бы он мне пальцы не переломал, -- Какими судьбами в самом отвратительном городе обеих Америк?       -- Да, мы с ребятами на пару дней приехали на концерт, -- указываю в сторону нашего столика, где изрядно набравшийся Бенсон пытается учить кого-то танцевать, -- Присоединяйтесь, если хотите!       Господь, спасибо тебе еще раз. От Дэна, сидящего напротив, мощными волнами разливается, будто бы физически ощутимая, энергия. Они с Патриком ни на секунду не умолкают, развлекая народ, я не помню, когда последний раз так смеялся. Кажется, я попал в плен обаяния Дэна. В нем есть все, чего мне порой не хватает: Дэн совершенно лишен стеснения, он открыт с другими людьми, это особенно заметно по тому, что с моими парнями он общается так, словно они знакомы уже лет десять, а не один долбаный час; Дэн не лезет за словом в карман, чувство юмора у него на недосягаемой высоте. И все глубже увязаю в мысли, что именно такого человека мне не хватало в жизни. Полная взаимная компенсация, если получится, совместная запись должна стать произведением искусства.       Все куда-то расползлись. Оба Патрика мнутся на танцполе с девчонками, Джек с Бренданом, наверное, или блюют в туалете, или добиваются спиртным возле бара, в попытке тоже с кем-нибудь познакомиться. Мы же с Дэном, захлебываясь слюной, горячо крича, перебивая друг друга, углубляемся в разговор о дебрях блюза. Корни у нас у всех одни и те же: Сон Хауз, Роберт Джонсон, Джуниор Кимбро… И теперь я абсолютно точно уверен, это попадание в яблочко. Никто еще не был для меня настолько духовно близок, как Дэн. И как мы раньше не встретились?!       -- Ну, за дельта-блюз! -- наверное, сотый по счету стакан виски идет в бой, как же мы до сих пор на ногах стоим?! Бля, точно, мы же сидим… -- Иди, я тебя расцелую!       Дэн тянет ко мне огромные ручищи, щеки ощущают колючие заросли бороды, а в легкие врывается запах алкоголя, смешанный с мускусным ароматом длинных волос. Пьяный мокрый клевок в одну щеку, потом во вторую, и я сам не замечаю, как впиваюсь своими губами в губы Дэна. Весь здравый смысл летит в пизду…       -- Эй, ты что творишь?! -- Дэн с силой отталкивает меня, его голубые глаза полны удивления. Неужели он до сих пор не понимает, что мы одно целое, две половины огромного космического блюзового организма?!       -- Дэн, ты не понимаешь… -- я опять тянусь к нему, но получаю еще один сильный удар в плечо.       -- Джек, иди нахер! Что я должен понимать?! На хуй иди! -- Дэн подрывается и нетвердой, но решительной походкой идет к Патрику, и через мгновение от них и след простыл.       -- Дэн, стой, блядь! Стой… Ты так ничего и не понял… Кусок говна бородатый!       ...Хочу крушить и ломать абсолютно все, что попадается под руку. По приезду домой сразу же выбрасываю все винилы Дэна, мне даже хочется выломать гребаные черные клавиши студийного рояля, но без них не будет блюза. Твою мать, как он мог так просто оттолкнуть меня?! МЕНЯ?! Как он не может понять самых простых, очевидных вещей?! Мы вместе можем перевернуть весь этот гребаный мир, а я получаю в ответ лишь “Иди на хуй”... Нет, это ты, дорогуша, туда отправишься. Даже не знаю, чего мне сейчас хочется больше: хочу превратить в кровавую кашу ненавистное лицо Ауэрбаха, чтобы он перестал улыбаться в моей голове; хочу сделать из него чучело и выставить в зале славы рок-н-ролла, как образец человека, просравшего величайший шанс в своей жизни; хочу вновь вдохнуть мускусный запах его волос, прижать к себе, не отпускать ни на секунду… Соберись, Джеки-бой, раскис тут, мудила!       ...От альбома Норы мне хочется блевать. Нет, вещь хорошая, но процесс меня убивает. Каждый раз, когда я вижу Бертона, желудок сворачивается в узел и хочется свалить из Лос-Анджелеса. Особенно когда он с гордостью рассказывает, как записывал с Ауэрбахом “Brothers”. Вашу мать, это же полное дерьмо! Шняга для MTV и подростков, где драйв, где блюз?! Тех двух песен, которые я через силу послушал, хватило, чтобы понять: Дэн -- полный мудозвон. Мы бы могли горы свернуть, а он написал попсовое дерьмо, которое все почему-то резко полюбили.       Неторопливо захожу в студию, сегодня особенно не хочется ничего делать, не хочется спешить. До меня долетает взрыв смеха, это Брайан ржет как конь, но к его смеху присоединяется еще один голос, который моментально вырывает меня из реальности. Дэн, черт бы его побрал, гребаный Ауэрбах! Прилетел-таки к Бертону, чтобы похвастаться своими убогими победами. Мне противно находиться с ним в одной студии, речи о том, чтобы поздороваться, и быть не может. Но я стою под дверями, вслушиваюсь в каждую ноту в голосе Дэна, нервно кусаю губы… Меня как будто рвет бульдозерами пополам. Все внутри вопит: “Иди и поздоровайся, Джеки-бой!”, но я тут же одергиваю себя, продолжаю стоят столбом, хорошо, что никто этого не видит.       Черт, я же уже опоздал… Пишу Бертону смс, что сегодня неважно себя чувствую, хрен я появлюсь там же, где и Ауэрбах! До меня доносится звук пришедшего Брайану сообщения, разочарованный вздох “Джек, что ж ты делаешь-то?!”, и тут тишину коридора, где я стою, прорезает звук входящего вызова. Блядь, какого хера ты мне звонишь, Бертон?! Паника от того, что сейчас меня под дверью спалит Дэн, накрывает с головой, я позорно сбегаю из студии, а в спину мне летит:       -- Эй, Джек, стой!...       ...У Элисон как всегда не заперто. Захожу в прокуренную комнату, меня встречают хаос, темнота и нетрезвая девка на кровати.       -- Джеки-бой, ты как раз вовремя!       Из небольшого приемника на тумбочке звучит мелодия, от которой уши готовы кровоточить. Moneymaker… Долбаный ты лицемер, Дэн. Все думают, что ты поешь про девчонку, а ты же поешь про самого себя. Скатился в полный пиздец. Богатый, зажравшийся пидорас. При этом меня до ужаса бесит, как Эл покачивает ногой в такт. Детка, неужели ты не понимаешь, что это шлак?! Дешевка, на которой можно только заработать бабла, ни капли души, ни капли творчества…       C яростью запускаю приемник в противоположную стену. Блядь, да заткнись ты уже! Элисон с ужасом поднимает на меня затуманенные алкоголем глаза, все никак не может привыкнуть к вспышкам гнева. Терпи, раз уж решила связаться со мной!       -- Джек, с тобой все в порядке?       А то ты, блядь, не видишь, что нет?! Мне нужно успокоиться, собраться. И Элисон мне поможет… Она всегда помогает…       ...Народ подтягивается в студию, вечеринка вот-вот начнется. Ах, ты ж черт, хочу сегодня отключить голову и, наверное, напиться. Злобно звонит телефон.       -- Мистер Уайт, пришел гость, но его нет в списке, -- охранник на входе убивает меня своей тупостью.       -- А от меня ты что хочешь?! Ты теперь из-за каждого придурка будешь меня дергать?       -- Но это Даниэл Ауэрбах… Это же…       Сукин сын, тебя мне только здесь не хватало! И кто ему сказал про вечеринку?! Ах, Карэн, дрянь… Тусуется с Патриком и его женой, а моя-то жизнь тут каким боком?       Выглядываю в окно, входной двери не видно, отвечаю охраннику:       -- Гони его взашей, чтобы ноги его на пороге не было…       Грубо, но все во мне сейчас кипит…       -- Может быть, вы все-таки сами? -- я готов подойти, но только для того, чтобы разбить лицо охраннику, а потом Дэну… Чтобы больше не совался ко мне, не рвал мне башку на части. Мускус, ебаный мускус в носу…       -- За что я тебе плачу, скажи, пожалуйста?! -- бросаю трубку. Больше он тут не работает.       Охранник больше не звонит. Очевидно, Дэн понял, что в этот раз на хуй идет он.       ...-- Карэн, блядь, неужели в твоей милой рыжей башке нет ни капли мозга?! -- я срываюсь, уже не могу говорить спокойно, -- Генри не может учиться с дочерью Ауэрбаха в одном классе!       -- Джек, они дети! Твои проблемы с ее отцом не касаются ни Генри, ни Сейди. Угомонись, ты думаешь только о себе!       -- Ах, Сейди… Может, ты трахаешься с Дэном втихаря, а?! -- злость закипает, готова перелиться через край, -- Ты не представляешь, как детей будут гнобить их одноклассники. Ты об этом подумала?! Тыкать пальцем, смеяться над ними…       -- Ты больной ублюдок, Джек… Реши свои проблемы с Дэном, но не ввязывай сюда наших детей. Ты же сам создаешь проблему на пустом месте! Конечно, если кричать на каждом углу, как ты ненавидишь Ауэрбаха, то все и будут детей натаскивать друг против друга. Разберись сначала с собой!       Карэн бросает трубку, оставляя меня кипеть в котле злобы и гнева… Как же до нее не дойдет, что я не могу себе позволить даже малейшего пересечения наших с Ауэрбахом интересов. Мало того, что из каждого утюга на меня набрасывается его голос, каждое издание как будто ставит себе целью напомнить мне про существование Дэна, так я еще должен вместе с ним видеться в школе, сидеть на родительских собраниях, находиться в одном помещении. С человеком, который так подло и низко отверг меня, который приходит ко мне в бредовых снах и улыбается… Просто улыбается, молчит и улыбается… Я просыпаюсь в холодном поту, и эта улыбка никак не выходит из головы…       ...Дэн кончился… Кончился в буквальном смысле этого слова… Его нет, больше нет для меня. Кто-то услужливо подсунул мне клип “Fever”, и он расставил все на свои места. Полный, бесповоротный, окончательный пиздец. Куда делся весь блюз, а?! Кто черпал силы из Джуниора Кимбро?! Где это все?! Осталась только одна вонючая попса, песенка для дискотеки… И меня вдруг отпускает… Нет больше человека, с которым я бы мог быть единым целым, он сам себя просрал! Просрал свое, нет, наше, величие... Получил взамен бабло и такую переменчивую славу. Блядь, Ауэрбах, еще никто меня так не разочаровывал. НИКТО… Тебе больше нет места в моей башке, убирайся прочь! Теперь мне не страшно находиться рядом с тобой, ведь ты теперь никто. Ноль без палочки…       Строчу письмо, в котором вспоминаю всех, таких же как Дэн, мудаков, которые просрали сами себя. Кто там? Мэг, конечно же, малышка Мэг… Жирная корова Адель, блядская наркоманка Уайнхауз… Кто еще? Ах, да! Подружка Ауэрбаха, дива Лана… Интересно, он потрахивал ее, когда они вместе альбом писали? Убогие ничтожества, музыкальные выродки… Я ни разу не унижусь, если попрошу прощения, ведь я благороден, а они -- в полной жопе. Сами себя уничтожили, я же могу проявить великодушие. Надо прощать людей, особенно если от человека в них ничего не осталось…       ...Все ли с тобой хорошо Джеки-бой? Жизнь бьет ключом, голова открыта для новых идей, все хорошо?! Если да, так чего же ты сидишь в кресле и ревешь как девка? Алкоголь цепкими когтями вцепился в твой мозг, раздирает его на мелкие куски, как будто воющая гитара Ауэрбаха не сделала этого раньше…       Он опять в моей башке, стоило успокоиться на пару месяцев, как вновь долбаная улыбка занимает каждую клеточку сознания, заставляя биться в истерике и бессильной злобе. Я просто захотел послушать новый сингл, чтобы в очередной раз убедиться, что окончательно освободился от мыслей о Дэне…       Как, как и зачем он вновь оживает для меня с первыми скорбными рифами, зачем его гитара воет во всем моем теле, а слова вгрызаются в голову и пожирают другие мысли… “Я буду думать о тебе, не сдавайся под тяжестью любви”... Бутылка виски давно пуста, а меня не отпускает хоровод мелодии и текста. Слушаю песню в сотый, в тысячный раз, клянусь, я могу взять гитару в руки и по памяти сыграть соло, но руки слишком тяжелы.       Ауэрбах -- ничтожество, но разве ничтожество может всего за семь минут сжечь душу дотла, может сломить все внутренние защитные стены, может вынуть сердце и забрать навсегда?! Ненавижу себя за свои собственные мысли, ненавижу себя за проявленную слабость… Ауэрбах, гребаный гений… Противен мне только лишь потому, что заставил ощутить себя слабым, невыносимо притягателен потому, что вновь я чувствую, что не один в этом блядском продажном мире. Рядом с ним не место Мэг, не место жирухе из Англии… Неловкими пальцами пишу сообщение, чтобы извинения убрали с моего сайта, больше я не допущу такой слабости…       Буду ли я думать про Аэурбаха? Конечно буду, но он выдержит все это. Буду думать о нем, ненавидеть, обожать, боготворить… Друг? Враг? Какая разница, главное, что мне опять не все равно. Идти на хуй? Да без проблем, только вместе с тобой, Ауэрбах.