Инстинкт разрушения, направленный на себя

девятый скотч за одну эту ночь нам уже никто не сможет помочь

Сначала Ханамия не верит своим глазам, но за стойкой бара действительно сидит Киеши Теппей собственной персоной. Упускать такую возможность - преступление, и Ханамия присаживается на соседний, стул и дружески хлопает его по плечу: - Хэй, Теппей, дружище, давно не виделись! Тот совсем не выглядит удивленным, просто скидывает его руку и хмурится, глядя в стакан: - Мы с тобой не друзья, Ханамия. - Твои слова ранят меня, - Макото хватается за сердце и одновременно кивает бармену,показывая, что ему нужно налить. - Что за печаль терзает тебя, мой не-друг? Он излишне кривляется, и сам не понимает, почему. Обычно он более сдержан, но сегодня хочется содрать эту невозмутимость Теппея, как поджившую корку на ссадине. Чтобы было больно и потекла кровь. Ханамия облизывается и продолжает, но Теппей продолжает игнорировать его, и тогда остается один козырь: - Неужели, ссора в раю? Хьюга больше тебя не любит? Киеши резко поворачивается, но игнорирует последний выпад и спрашивает: - Ты меня ненавидишь? - Хм, - Ханамия делает вид, что задумывается, приближает свое лицо к лицу Теппея, так, чтобы смотреть прямо в глаза. - Пожалуй, да. На самом деле, мои чувства к тебе гораздо сложнее. Мы ведь с тобой как зеркальные двойники, ты одновременно ненавидишь свое отражение и проникаешься извращенной любовью. Тот момент, когда ты хочешь убить, таким образом признаваясь в любви. И когда ты, Теппей, так опрометчиво не сопротивляешься мне, не награждаешь меня ответным ударом, вот тогда я тебя действительно ненавижу. Впрочем, у меня всегда есть Хьюга, от которого ответа ждать не приходится. При упоминании Хьюги, Киеши ощутимо бледнеет. - О, так все-таки размолвка с любимым капитаном, - очарованно тянет Макото. - Я тоже тебя ненавижу, просто методы борьбы у меня другие, - шепчет в ответ Теппей. - И мне кажется, что они гораздо действеннее, чем открытая ненависть. - О, твое непротивление насилию очень раздражает меня, - Ханамия наклоняется еще ниже, испытывая Киеши, но не зря он его двойник, он не подводит, выдерживает. - Все эти пустые фразы, бессмысленные поступки. Пусть удары посыпятся на меня, а не на моих друзей. Я живая стена, я все стерплю. Ты так легкомысленно вручаешь свое железное сердце любому - делай с ним что хочешь, я все выдержу, только не трогай тех, кто мне дорог. Я сокрушу и твоих друзей и твое железное сердце, только дай мне время. - Я же говорю, это самый действенный способ бороться с тобой, - Теппей улыбается, отводит взгляд и остатки алкоголя в стакане. Ханамия планирует провести с ним долгую ночь, растоптать его, уничтожить, а еще лучше запутать его в липкой паутине своих доводов, чтобы он и пошевелиться не мог, но Теппей кладет на стойку деньги, встает и задерживается на секунду, явно решаясь что-то сказать. Ханамия внезапно чувствует себя маленьким рядом с этой несокрушимой силой, с этой неприступной стеной. Он чувствует себя слабым, даже сжимая в руках это железное сердце. Но он не может проиграть. - Вот только, Киеши, тебе, как и мне, всегда будет мало. Сколько бы себя ты не отдал, чем бы не пожертвовал, всегда будет недостаточно. Таким как мы, всегда недостаточно, не важно, берем мы или отдаем. И когда-нибудь, ты отдашь слишком много, что никто из твоих друзей не сможет этого принять. И вот тогда ты проиграешь, даже без моей помощи. А может, я немного тебе помогу, - Макото улыбается, равновесие восстановлено. - Вот только ты все равно проиграешь, - Теппей грустно улыбается, кажется, жалея его. - Потому что как бы ты меня не ненавидел, я буду ненавидеть себя больше.