Сильнее магии.

Ариана была очень замкнутой девочкой. Она не любила подолгу разговаривать с кем-либо и старалась избегать незнакомых ей людей. Единственным действительно близким для неё человеком всегда был её брат Аберфорт, но и это было большой тайной, которую они старались сберечь ото всех. В доме, где она жила, было не принято вспоминать её детство, так как каждый раз воспоминания вызывали истерику у девочки. Ариана любила запереться у себя в комнате, откуда никогда не доносилось ни звука. Тем не менее, она была очень даже милой. Вы бы сами оценили это, стоило бы вам увидеть её. Милая смущенная улыбка на бледных губах, из-под пышных чёрных ресниц горят голубым огнём по-кошачьи узкие глаза, вьющиеся русые волосы, опустившиеся ниже плеч, и не сходящий со щёк румянец. Она была юна и прекрасна, какими обычно бывают принцессы в сказках. И мальчик из дома напротив любил смотреть на неё, когда она этого не замечала. Их окна были ровно друг напротив друга, но днём казалось, будто свет специально избегает её, и что творится в загадочном доме напротив, никто не знал. Но ночью зажигались свечи в лампах и через старые окна, не оскверненные шторами, юный Люк смотрел на кружащуюся по комнате девочку. Он не мог объяснить того, как от прикосновения её тонких пальцев на стенах расцветали узоры, но точно мог согласиться с тем, что ему это безмерно нравилось. Порой подолгу в его голове танцевал стройный образ девчонки, и она являлась к нему во снах. Однако это было очень редко. Чаще девочка плакала. Она подходила к окну, дотрагивалась до подоконника и наблюдала за пейзажем. Её не интересовали люди, они только раздражали своим присутствием на улице, но порой она их даже любила. Люк видел это и мечтал как-нибудь заговорить с ней. Например, когда она не будет огорчена или в ярости, когда неведомый синий огонь не будет волнами биться о стены, он обязательно соберёт всё своё мужество и крикнет ей. Сейчас он снова смотрел в окно. Там горела одна единственная лампа, что стояла на столе, и он смотрел только на неё, мечтая увидеть хозяйку комнаты. Он слышал, что говорили старые соседки про этот дом, они постоянно приходили к его бабушке распивать чаи. - Бедные Дамблдоры, - качала головой одна из старушек. Она выглядела неопрятно: спутанные длинные седые волосы были заплетены в косу, серо-жёлтая морщинистая кожа уродливо собралась под глазами, а под носом наверняка можно было бы спрятать целый город. Но, тем не менее, именно эта уродливая женщина пользовалась большой популярностью в маленьком клубе бабушек. - Вы слышали, что недавно произошло в их семье? Кендра умерла. Я слышала, что это был сердечный приступ. Ужасно, просто ужасно, когда из всех детей в такой момент с тобой рядом только избалованная опасная девчонка! - Ариана больна, - тут же кивнула сухопарая женщина с маленьким светлым лицом. - Но я не слышала, чтобы к ним приезжали врачи. Да и Кендра не посещала больницу. - Странно это дело пахнет, - тоже заметила очередная старушка. Как это дело пахнет Люк так и не узнал. Разозлившись, он поднялся в свою комнату и плотно закрыл двери, чтобы не услышать ненавистных разговоров. Он лёг на свою кровать и уставился в потолок. Его мысли были только о бедной девочке, которую с таким напором обсуждает половина города. Вдруг всё оборвалось. Вместе с порывами ветра, влетающими в приоткрытое окно, мальчик услышал и чьи-то всхлипы. Он поднялся и подошёл к своей обычной наблюдательной позиции. Окно было открыто, и она стояла у него, закрыв ладонями лицо и часто всхлипывала. Вот он — шанс. Пара метров не помешает состояться разговору? Люк настежь открыл своё окно и трижды проклял пронизывающий до костей ледяной ветер. Он снова посмотрел на объект своих долгих наблюдений. - У вас что-то случилось? - спросил он. Ответа не последовало. Девушка так и стояла на том же самом месте, так же закрыв лицо руками. - Простите, - снова начал Люк, уже громче. - Пожалуйста, простите! - он перешёл на крик, чтобы привлечь к себе внимание. Плечи девочки вздрогнули. Она резко подняла глаза к окну, стараясь отыскать собеседника. - Здравствуйте. Ариана перестала плакать, но её красное личико всё ещё бледнело в темноте. Она стояла с приоткрытым от удивления ртом, словно не могла поверить в то, что с ней кто-то заговорил. В конце концов, робкая, она взяла себя в руки и чуть-чуть больше приоткрыла оконную раму. - Здравствуйте, - вежливо поздоровалась она. - Простите, что беспокою, но мне показалось, что вы чем-то огорчены. - Люк поднёс руку к лицу, изображая слёзы. Девочка коротко кивнула на этот жест, явно напуганная. - Мама... она умерла, - глаза Арианы в миг раскраснелись снова, заблестела новая порция слёз. - Альбус пытается успокоить меня, но ничего не выйдет! Я знаю, что я виновата! - Успокойтесь, - попросил Люк, и девчонка вмиг замолчала, всё ещё судорожно всхлипывая. - Послушайте, вы ни в чём не виноваты... - Откуда вам знать? - Просто поверьте мне. Просто поверьте в то, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на слёзы. Я ни за что не поверю, если вы скажете, что ваша мать хотела бы вам такой жизни. - Уголки его губ дружелюбно приподнялись. - Вы правы, - вытирая слёзы, сказала Ариана. Её руки дрожали от холода, летнее платье болталось от порывов ветра. - Прекращайте плакать, - снова повторил Люк одну и ту же мысль из его головы и улыбнулся ещё шире, специально для Арианы. Она тоже улыбнулась в ответ, такой искренней была его улыбка. - Лучше... приходите ко мне на чай. Можете прямо сейчас, я приглашаю. - Что? - на лице девочки изобразилось непонимание. - Да, простите, я не представился. Меня зовут Люк. А вас? - Ариана. - Ариана, не почтите ли своим присутствием сегодня вечером? Я уверен, что от грусти проще избавиться за чашкой чая... Словно бы поняв, что она говорит с магглом, девочка перестала улыбаться и быстро закрыла окно. Она так же быстро исчезла из поля зрения. Через секунду её силуэт пропал в темноте. Люк горько вздохнул. Его дыхание участилось. Он никак не мог понять, что он сделал не так. Перспектива провести вечер с милой девочкой была уже настолько ясна для него, что он и не предполагал ничего другого. Он и представить себе не мог, что всё так обернётся. Совсем огорчившись, он открыл дверь и медленно стал спускаться вниз, нехотя вслушиваясь в неприятные разговоры старушек. - Ариана очень редко выходит на прогулку. Интересно, как она теперь будет гулять без своей матери? - надменно говорила женщина с огромным носом. Раздался сухой гогот. - У неё нет друзей, и она ни с кем не разговаривает. - Зато я слышала, что Альбус является лучшим учеником в той школе. - А Аберфорт? - Оболтус. Ариана спустилась на первый этаж, остановилась у дверного прохода. На кухне за столом, сидел Альбус. Перед ним была горящая свеча и развёрнутые бумаги. Мысль о том, что он не простит её никогда и теперь всегда будет смотреть как на убийцу стала душить Ариану слезами. Её всхлипы донеслись до слуха старшего брата, и он тут же вышел к ней и крепко обнял. - Всё будет хорошо... - Это я, Альбус. Это я! Я не смогла... - Ничего страшного, всё будет хорошо, - повторял Альбус, не имея понятия, как ещё успокоить сестру. Но через минуту-другую она перестала всхлипывать, её дыхание выровнялось, и она крепче обняла брата. - Когда мы увидимся с Аберфортом? - Нам разрешат взять его с собой... - Альбус замолчал, чуть не сказав «на похороны», но почувствовал лёгкий кивок понимания своей сестры. Она благодарно улыбнулась ему и попросила дать какую-нибудь интересную книгу, чтобы отвлечься. - Альбус, можно я буду читать в твоей комнате? - спросила она. - Конечно... - Альбус решил не спрашивать, зачем. Он протянул девочке книгу «1000 и 1 история о том да о сём» и, проводив её взглядом до спальни, устало провёл рукой по лицу. Сказать было сложно и слово. Альбус и Ариана вышли из дома в назначенный день, оба с ног до головы одетые в чёрное. Их лица, мрачные, с отметинами под глазами, которые оставили бессонные ночи, были бледны и несчастны. Девочка всё боялась встречи с чёрным ящиком, который так скоро закопают в землю. Из глаз не прекращали идти слёзы, сама она ни разу за весь день не проронила ни слова. Альбус тоже был хмур, он уже знал, кто будет на церемонии похорон, и заранее ощущал то, как тяжело ему будет отвечать на все эти людские соболезнования в адрес его семьи. Так же он живо увидел осуждающий взгляд Аберфорта. Он приблизительно представил его оскорбительные слова, сказанные за спиной Арианы, чтобы не обидеть девочку ссорой с братом. День обещал быть сложным. В Годриковой Впадине редко бывали ясные дни, но, несмотря на хмурую погоду, люди здесь были светлыми и дружелюбными. Здесь был очень живописный пейзаж, какой обычно так любят художники, поэты и музыканты. Сказочное место. Сегодня здесь было пасмурно, даже серо. Дождя не было, солнце сияло высоко над облаками, иногда выглядывая белой пропастью. Несмотря на раннюю весну, было необычайно тепло, дул редкий лёгкий ветер, погода казалась беззаботной, словно хотела приободрить детей, отвлечь их от ужасной потери. Альбус и Ариана подошли к железной калитке. За ней уже было видно редких приглашённых. Ариана застыла, уставившись в одну точку. Глаза её заболели, горло сдавило кашлем. Девочка сжала руку брата в своей посильнее и подняла свои глаза на него, ожидая поддержки. Она была так слаба, так хрупка для этого подвига — прийти в это место. Альбус сильно волновался за девочку, боясь как бы она не потеряла сознание во время процесса или же не начала кричать о том, что это она по роковой случайности лишила жизни собственную мать. Однако Ариана молча шагнула за калитку, стараясь смотреть только перед собой и никуда больше. В соседней церкви раздалось хоровое пение, а на территории кладбища — хлопки от трансфигурации. Люди пожимали друг другу руки, обсуждая то, какой милой женщиной была Кендра при жизни, и каким ужасным человеком был её муж, который так бесчестно поступил с детьми-маглами. Все разговоры стихли, как только появились Альбус и Ариана. Людей собралось немного, в основном знакомые и друзья Кендры. Лакированный чёрный гроб стоял на положенном ему месте, крышка была открыта, виднелась женщина, сжимающая в мертвенно бледных руках букет белых лилий. Казалось, что она просто спит, словно позируя для художника, рисующего обложку к какому-нибудь бестселлеру. Ариана замерла. Она отпустила руку Альбуса и так и встала, смотря перед собой на открытый гроб, что стоял так далеко от неё. Альбус опустил руку и внимательно стал следить за сестрой. Пришедшие люди старались не замечать детей, словно ожидая команды, когда можно будет наброситься на них как на добычу - выиграть конкурс на самое лучшее соболезнование. Девочка медленно, маленькими шагами двинулась к гробу. По щекам её бежали слезы. Не было ни всхлипов, никаких эмоций, просто маска усталости, и только взгляд впивался в навсегда онемевшее лицо усопшей. Ариана пыталась запомнить для себя каждую деталь: опущенные ресницы, разметавшиеся по голубой подушке тёмные локоны волос, потемневшие скулы, приоткрытые губы — всё. И вот, когда она уже подошла к ней совсем близко, никто не осмелился стоять рядом. Девочка робко коснулась края лакированного «ящика» и опустила заплаканные глаза на мать. - Прошу тебя, - сдавленным голосом, шепча, сказала Ариана, обращаясь к Кендре. - Проснись. Не надо больше... Я не буду больше вести себя так. Обещаю. Только проснись. Вернись. Её молитвы не доносились до слуха присутствующих, хотя они старались приложить к этому все возможные силы. Девочка стряхнула слёзы с лица и глубоко вздохнула. - Я надеюсь на то, что ты простишь меня. Лучше бы я родилась магглом. Тогда бы не случилось всего этого. Прости, мам. Не выдержав больше напряжения, Ариана покачнулась и, словно у неё сильно кружилась голова, плавно прошла в сторону белой лавки. Это были странные похороны, думала она, в прошлый раз, в похороны отца, был повешен огромный белый купол, хор из церкви пел над его могилой прощальную песню, и мать не прекращала рыдать. Кто-то опустил руку на её плечо. Вздрогнув, девочка резко подняла голову и увидела брата. На его лице больше не было той озорной улыбки, какую он дарил ей каждый раз, чтобы развеселить или утешить. Сейчас он был хмурым и серьёзным, напоминая настоящего взрослого. Тогда Ариана решила, что больше тех безобидных детских лет не будет никогда. Теперь они остались одни для того, чтобы бороться с судьбой. День Альбуса прошёл отчасти так, как он ожидал: то не большое количество человек подходило к нему со своими соболезнованиями, почти все подошли к гробу матери и попрощались с ней, используя свои личные обращения. Парню льстило то, что первой была Ариана. Он видел в этом невероятное мужество — она нашла в себе силы проститься с ней. Когда гроб погружали в вырытую могилу, девочка едва слышно шепнула «прощай». На удивление Альбусу, Аберфорт не смотрел на него исподлобья, не бросал грубых фразочек, а лишь обнимал сестру за плечи, шепча что-то. За ним подошла учительница, пожилая милая женщина, и попросила скорее попрощаться. - Мы скоро увидимся, - сказал Аберфорт и, честное слово, Альбус никогда не видел его таким серьёзным. - Прощай, Ариана. Прощай, Альбус. Женщина взяла его под руку, крутанулась на месте и исчезла. Раздался хлопок. - Ариана, - к детям подошёл сухопарый старичок с длинной седой бородой, - надеюсь ты не будешь против, если я попрошу тебя оставить нас с Альбусом для разговора? Деовчка растерянно кивнула и отошла от них к свежей могиле. - Да, мистер Анидор, чем могу быть полезен? - Ты ведь понимаешь, что теперь не можешь отправиться в путешествие? - после некоторой паузы сказал старик. Заметив неприятное удивление Альбуса, он продолжил. - Ариана... не сможет без твоего руководства. Теперь на твоих плечах вся семья. У Аберфорта... мягко говоря, это не получится. Не спорю, он мастак в делах с сестрой, но он не сможет содержать её всю свою жизнь. Ему вскоре надоест это... - И почему же я должен жертвовать своим будущим? - с вызовом спросил Альбус. Мужчина оценивающе посмотрел на него из-за своих круглых очков. В его взгляде теперь читалось чистой воды презрение. - Потому что это твоя семья и это твоя беззащитная сестра. Ты можешь делать всё, что тебе потребуется для твоего будущего, но ты не смеешь бросать свою семью. Альбус бросил взгляд через кладбище на расстроенную Ариану, вставшую напротив каменной плиты, потом на мистера Анидора и тогда руки его сжались в кулаки. Получается, из-за очередного заскока своей ненормальной сестрицы он теперь должен быть так же заперт в доме? Как в клетке? Злость невероятным ядом закипала в нём. - Хорошо, - выдохнул Альбус, стараясь сдержать свой гнев. Он испугался, что гнев выльется на сестру и постарался побыстрее успокоиться. Мужчина снова кивнул и поспешил присоединиться к разговору таких же старых и бородатых стариков. Шумно выдохнув, Альбус двинулся к сестре. Она выглядела такой одинокой в этом чёрном платье и с чёрными лентами, вплетёнными в волосы. Она смотрела на имя своей матери, выгравированном на каменной плите, и не переставала плакать. Её плечи дрожали, а всхлипы разрывали грудь. Альбус обнял девочку за плечи и поцеловал русые волосы. Она прильнула к его груди, пряча глаза от могилы. Её приступ стал понемногу прекращаться, и, когда она нашла в себе силы говорить, то прошептала: - Аберфорт обещал писать мне каждую неделю. Он сказал мне, что в этом нет моей вины. Но я знаю, что она есть, Альбус. Он старался успокоить меня, он сказал, что всё будет хорошо, но это не так. Что может быть хорошо без мамы? Я не могу так больше, Альбус... - Возьми себя в руки, - немного раздраженно сказал Альбус. Ему повезло, что малышка не заметила его тона. - Пойдём домой, Альбус. Нам нечего здесь делать больше. Это были тяжёлые дни. Она вытерла слёзы, бросила прощальный взгляд на имя матери и, отвернувшись, крепче сжала руку Альбуса в своей. Она ещё никогда не была такой сильной как сегодня. Несмотря на всю свою болезненную бледность, мы можем гордиться ею.