Принять последствия

Решать было поздно: слезы уже катились по щекам, бедра дрожали, а внутри все сворачивалось в клубок шипастых змей, стремящихся разорвать Армина изнутри. Поздно было и сожалеть, поздно было и просить остановиться – оставалось только принять последствия, и… Да, только принять, ведь ничего он с этого не получит. Было больно. Простое решение отдаться командору Эрвину за казармой было просто невероятно глупым, и, наверное, сам Эрвин понимал это. Почему он позволил Армину совершить эту чудовищную ошибку? Вероятно, чтобы преподать урок. Урок, который Армин никогда не забудет. Слезы были очень солеными, они бежали по щекам, подбородку, рукам – а уже с рук попадали в рот, Армин уткнулся лицом в свои руки, в командорские плечи и тихо плакал. Его не зря считали слабым – но на сей раз он плакал от собственной глупости, от того, что смог подобное допустить и… Как к такому они вообще пришли? - Не разжимай руки, упадешь, - вновь глубоко толкаясь, произнес Эрвин, а потом еле успел подхватить худые мальчишеские ноги, что начали сваливаться с его бедер. – И ноги тоже. Взял мальчишку так, чтобы удобнее держать было – он чувствовал, что еще немного, и Арлерт просто отрубится, обмякнет в его руках, но останавливаться не собирался. Волк не откажется от предложенного мяса, учитель же не может отказаться от наказания непутевого ученика – и потому Эрвин продолжал. Хотя, если честно, удовольствия он тоже не получал. Армин Арлерт был узкий, слишком узкий. Но это было полбеды: он не был готов к подобному ни физически, ни морально, так что… Он даже не мог расслабиться. Эрвин чувствовал себя как в железных тисках, а мальчишка трясся в его руках от беззвучных всхлипов, глотая слезы. Голой поясницей терся о твердые камни, наверняка на спине уже места живого не было – и все плакал, плакал, плакал. - Держись крепче, - вновь подал голос командор. – Давай, Армин. Армин зашевелился, вцепляясь в Эрвина, и чуть притих. Задумался? Быть может, Эрвин не знал, но… Армин притих. Вот так оно бывает? Без свечей, без цветов, за казармой вместе со старшим по званию, с болью и кровью, потом и спермой, что вскоре потечет по бедрам? Синяки вместо поцелуев, ссадины и боль вместо удовольствия… Армин не так хотел. Он думал, будет по-другому. Он думал, командор – хороший человек. Но хорошие люди порою способны совершать плохие поступки, и Эрвин Смит не был исключением. Армин притих потому, что медальон командора перекрутился, и он смог взять в свои тонкие, дрожащие пальцы этот зеленый… Неважно. Он был зеленый, он успокаивал хоть немного, и Армин удивлялся сам – в нем не было злости на Эрвина, как и гнева. Только раскаяние. В животе все продолжало выкручивать, казалось, желудок пытался выпасть через горло, а Армин цеплялся за широкие плечи Эрвина, тихо поскуливая. Ему было плохо, так плохо ему еще никогда не было, но на будущее Армин запомнит. Армин запомнит, что не стоит доверять своему кумиру слишком сильно. Армин запомнит, что не нужно провоцировать старших по званию. Армин запомнит, что все свои поступки нужно обдумывать, а все решения – взвешивать, иначе жизнь превратится в сплошной ад. Армин запомнит это, потому что он отдался командору Смиту прямо за казармой, и воспоминания об этом у него останутся не самые лучшие.