Peach.

Брюнет сидел на аккуратно застеленной кровати, положив голову на колени и смутно глядя куда-то в сторону окна, за которым простирался огромный мегаполис, который только начинал свою ночную жизнь. Везде загорались яркие огни, подобно маленьким светлячкам в ночи. Донсон сегодня придет поздно, поэтому младший решил не торопиться вылезать из под нагревшегося пледа. С глубоким вздохом он упал на подушку и, закусив губу, вперился взглядом в белоснежный потолок. Гон обещал принести персиков. Хансоль бы за них душу отдал, лишь бы только есть их каждый день на завтрак, обед и ужин. Поэтому, сейчас он думал, что можно было бы сделать что-нибудь вкусненькое на десерт. Давно он не баловал себя и своего возлюбленного. Он лениво потянулся и зашипел, когда задел крючком браслета вязаную материю. Не дай Бог на его любимом пледике будет хоть одна зацепочка. Младший очень щепетильно относится к такому рода вещам: может бесконечное количество раз помыть стакан, пока он не засверкает как хрусталь, ненавидит маленькие складочки на одежде, поэтому даже Гона, которому без разницы на то, в выглаженную или помятую футболку он одет, он пытается приучить к порядку. А также он, в буквальном смысле, сдувает пылинки с горизонтальных поверхностей дома. Старшего это ни разу не раздражает, он лишь треплет темную макушку, за что получает по руке и тепло улыбается. Он часто баловал Гона своими кулинарными шедеврами, что тот уже хотел поселиться на кухне, чтобы после сна сразу отхватить себе еще теплый кусочек пирога или бекона с болтуньей и овощами. И вдобавок к этому крепкий горячий чай, после которого хотелось либо бегать и прыгать от бодрости, либо снова завалиться под стол и спать до следующего утра. Но в последнее время его желудок требует фруктов, вот Хансоль и попросил хёна купить чего-нибудь, а именно — персиков. Хансоль решил приготовить печенье с персиками и черникой, но пока бессмысленно что-то было делать, поэтому он медленно бродил босым по холодному полу квартиры, собирая все углы и чертыхаясь про себя. Забрав из комнаты книгу, которую он читал уже месяцев пять или шесть, он устроился в гостиной на ковре, подложив под себя подушку. Но даже после полчаса «чтения», если быстрое и невнимательное чтение строк можно назвать чтением, его уже слегка клонило в сон. Заставив себя подняться с теплого ковра, он взял подушку и, погасив свет в доме, уселся на диван, забираясь на него с ногами. -Надеюсь, хоть по тв есть хоть что-то занимательное, - пробубнил он, перещелкивая каналы один за другим. Он нашел какую-то передачу про животных и решил остановиться на этом. Обхватив подушку покрепче, он внимательно наблюдал за тем, как на экране телевизора друг за другом носятся гепарды. -Тьфу ты,- скривился младший и выключил телевизор. Он повалился на мягкую обивку дивана, поворачиваясь лицом к спинке и натянул футболку чуть пониже, так как та задралась и холодный воздух скользил по коже, заставляя мерзнуть еще сильнее. -Да когда он уже . .- договорить ему не дал дверной замок. Видимо, старший снова забыл ключи дома. -Дырявая башка,- крикнул Хансоль, отбросив подушку, и помчался к двери. Холодными руками он кое-как повернул ключ и, как маленький ребенок, отступил в сторону, приглашая гостя в квартиру. Гон закрыл за собой тяжелую дверь и, сняв куртку, притянул к себе промерзшее тельце младшего, зарываясь носом в его волосы. -Я скучал,- Донсон поцеловал младшего в лоб, крепче обнимая того,- мог бы и вообще голышом ходить. Быстро надень что-нибудь более теплое. Отопление еще не скоро включат. Я не хочу, чтобы моя крошка заболела. -Сам ты крошка,- обиженно протянул Хансоль. Ну да, какая там из Гона крошка, когда он ростом с Пизанскую башню. Хансоль со своим ростом может только спокойно дышать ему в ключицу. Младший отлипает от хёна, хватает пакет сочных персиков и бежит на кухню. Яркие желто-алые плоды выкатываются из пакета в раковину, где Хансоль их промывает, а затем кладет фрукты в большую миску, которую только что перед ним поставил Гон. Все равно он бы не дотянулся до самого верха полки. Взяв один персик из миски, он садится на стул напротив старшего и кусает мягкую мякоть. После двух укусов по ладони младшего начал стекать сок, капая на стол, а особо проворные капли продолжали скользить дальше по руке, оставляя за собой сладкую желтоватую дорожку. Хансоль то и дело слизывал сок с ладони и пальчиков, погружая их в рот и обсасывая, слизывал нектар с руки, проводя по ней юрким язычком. Наблюдая за такой пошлой картиной, Гон затаил дыхание, начиная нервно теребить угол скатерти и сдвигать ноги, в попытке скрыть вставшую эрекцию. А Хансоль продолжал издеваться над психикой старшего, хотя сам он даже об этом и не думал, продолжая облизывать красные губы от сладкого сока, и невинно улыбаться взгляду старшего. Терпение у Донсона, увы, не железное, поэтому он рывком встает со стула и, подойдя к младшему, впивается в его губы настойчивым поцелуем, сразу проталкивая язык в приоткрытый ротик младшего, пока тот пребывал в шоке от внезапной атаки, проводя им по ровному ряду белоснежных зубов, и напоследок облизывает губы Хансоля, собирая с них сладкую жидкость. Сзади Гона что-то звонко стукается об пол. Он смотрит вниз и видит, как по полу катится тот самый зловещий недоеденный персик. «Вот и правильно. Катись куда подальше. Сам виноват», - думает старший и усмехается. Он снова поворачивается к Хансолю, но тот до сих пор сидит в ступоре. Но, как бы это ни было неожиданно от этого невинного парнишки, он сам хватает Донсона за руку и тащит его в сторону спальни. -Ханни, что с тобой стряслось? Тебя ж в кровать не затащи . . ай! - Хансоль слегка перестарался, толкая хёна на кровать, от чего тот стукнулся затылком об металлическое изголовье кровати. Хансоль забрался на Гона сверху, тут же припадая к его шее губами, оставляя там свои метки и укусы. -Надо тебе потом еще персиков купить. Они на тебя благотворно влияют, - только и успел сказать старший, как в этот же момент Хансоль дернул бедрами, проезжаясь по приличному бугорку. Старший заскулил, шустро перевернул младшего на спину и резво стянул с того футболку, снова припадая к манящим губкам, из которых доносились тихие стоны, пока Гон блуждал горячими руками по холодному телу младшего, сильно сжимая пальцы чуть ниже талии. Завтра Хансоль наваляет ему за такое собственническое действие, потому что теперь там точно появятся россыпи гематом. Хотя он и сам ничем не уступает старшему: он притягивает его к себе за шею, царапая ногтями загорелую кожу и оставляя на ней краснеющие полосы. Гон стягивает с худых бледных, но таких чертовски сексуальных и манящих, ножек просторные домашние штаны, которые тут же летят в ближайший цветок, отчего бедное растение подкашивается и накреняется в сторону стены. Хансоль закусывает губу, сдерживая стон, и запрокидывает голову, когда Гон начинает кружить язычком около розовой горошины, то и дело задевая ее и посылая разряды тока по телу младшего. Правой рукой он ласкает второй сосок, в то время, как левая рука гладит внутреннюю сторону бедра, поднимаясь на живот и слегка нажимая на него. Младший давится воздухом и чуть ли не хнычет от нарастающего возбуждения. У него складывается ощущение, что его тело — это одна сплошная эрогенная зона. Где бы до него не дотронулся Гон, его тело жадно отзывается на ласки, прося большего. Он ведет бедрами вперед и трется о пах старшего, срываясь на приглушенный стон и сжимает простынь по бокам от подушки. У Донсона уже скоро снесет крышу от всего происходящего, поэтому он торопится снять с себя ненужные вещи и стягивает с Хансоля последний предмет одежды. Он, наверно, никогда не сможет насытиться этим чертенком, который в реальной жизни кажется невинным ангелочком. В следующий раз он устроит Хансолю маленький сюрприз в виде милых кошачьих ушек и анальной пробки с пушистым хвостиком. Гон жадно облизывается и снова медленно спускается влажными поцелуями все ниже и ниже. Хансоль недовольно стонет и тянет хёна за волосы, от чего тот шипит, но не подается назад. Младший приподнимается на локтях, отталкивая парня и встает перед ним на колени, тут же прижимаясь к члену щекой и трясь ею. -Что ты. . а-ах,- с губ Донсона срывается судорожный полувздох-полувыдох, он кладет руку на голову Хансоля и слегка сжимает волосы. Второй начинает томительно надрачивать парню, смотря на выражение лица старшего из под косой челки и ухмыляясь краешком губ. Он немного ускоряет движения рукой, при этом дразня язычком наливающуюся кровью головку. Донсон нетерпеливо вздергивает бедрами вверх, поэтому Хансоль закашливается, когда в рот резко входит половина эрекции. Он резко отодвигается и злобно смотрит на старшего, вытирая рот тыльной стороной ладони. -Еще раз так сделаешь, сам себе отсасывать будешь. Усек?- он пристально смотрит в глаза напротив, но видит, что Гон уже давно не на этой планете и не в этой вселенной. В его глазах читается одна похоть, желание и их будто застелило серой дымкой, которая мешает здраво на все смотреть. Он снова наклоняется, чтобы облизать орган и обводит вспухшие венки острым язычком. Донсон хрипло стонет, но больше не дергается, давая Хансолю сделать свое дело. Он лишь слепо смотрит на то, как его парень оттягивает крайнюю плоть, погружает головку в теплый ротик и выпускает ее с пошлым хлюпом. Хансоль спускается к основанию, оставляя и там свою отметку, а затем поочередно засасывает яички, от чего старший чуть ли не начинает выть. Хансоль постепенно заглатывает орган, расслабляя глотку, и помогает себе рукой. Гон снова кладет руку ему на затылок, младший уже не сопротивляется и разрешает парню направлять его. Сейчас Хансоля возбуждение накрыло не меньше, чем Гона. Его вставляло от ощущения твердой горячей плоти на языке и от того, как головка каждый раз толкается в глотку. Он начал слабо стонать, от чего вибрация проходилась по эрекции. -Я . .сейчас. . мм. ах,- Хансоль резко отстраняется, придерживая орган у основания, не давая старшему кончить. Последний пытается толкаться навстречу руке, но все его попытки освободиться от давящего ощущения были тщетно разрушены Хансолем. -Размечтался. Обо мне подумать не надо? - младший искривил личико, довольно улыбаясь от проделанной работы. Гон немного пришел в себя, поэтому, найдя в себе силы, он сполз с кровати и, нашарив в тумбочке смазку с ароматом шоколада, вернулся обратно. -Ты все покупаешь с ароматом шоколада или персика? Сластена, - Гон выдавливает немного субстанции на руку, разогревая ее пальцами, а затем свободной рукой слегка ударяет младшего по округлой ягодице, отчего та слегка краснеет. -Да не тяни же ты, придурок. Боже. .еще! - вскрикнул Хансоль, когда Гон медленно проникнул одним пальцем в сжатое колечко мышц, поглаживая горячие стеночки. Он медленно покрутил им и добавил второй палец. Младший охнул и слегка дернулся вперед, уходя от неприятного ощущения, но с пальцев не слез, наоборот насаживаясь еще сильнее. Донсон раздвинул их на манер ножниц, а Хансоль подавился воздухом. В конце концов, последний раз они занимались сексом недели две назад, когда Хансоль был в хорошем настроении, потому что Донсон снова притащил домой гору фруктов. Он надавил младшему на поясницу, чтобы тот расставил ноги немного шире. Гон согнул пальцы в попытке найти тот самый комочек нервов, и на его лице появилась улыбка, когда при особо сильном толчке Хансоль резко охнул и вздрогнул, подаваясь назад. -Хё-оон, хва . .хватит, пожалуйста. Давай уже, - Гон уже готов был поклясться, что младший чуть ли не плачет. -Ну, если ты меня хорошо попросишь. . тогда, может быть, я исполню твою просьбу, - Гон сильнее шлепнул левую ягодицу и сжал ее, отчего она покраснела еще сильнее. -Ты в край охерел уже? Вставь мне уже, чертов Ким Донсон! - Хансоль обернулся и повилял попкой, приглашая Гона. -Ну нет, так не пойдет. Малыш, давай же, я знаю, что ты хорошо умеешь просить, - он оглаживал спину парню, снова сдавливая бока на том же месте. Хансоль слабо поморщился, но потом с ноткой истерики в голосе выпалил на всю квартиру: -Да трахни ты уже меня! Так хочешь? Выдери так, чтобы я даже свое имя забыл! Ну же, заполни меня до краев, только про . .ах! Дааа . . ох, - Хансоль чуть ли не закричал от радости, когда его попку наконец-таки заполнил горячий член. Он закатил глаза и подался назад, насаживаясь еще сильнее. Гон, тихо рыкнув, начал слабые толчки, чтобы младший смог хоть немного привыкнуть к его размеру. -Да что ты там как черепаха, а! Быстрее, прошу, быстрее, - Гон вышел и снова загнал член в сводящую с ума тесноту, начиная быстро двигаться. Младший упал на подушку, сжимая ткань в зубах, пытаясь заглушить особо громкие стоны и вскрики, когда орган задевал простату. Донсон, каждый раз шлепал по ягодицам и сильно сжимал их, на что Хансоль тихо шикал и сжимал колечко. Вся комната была пропитана запахом секса и громкими шлепками взмокших тел друг о друга. Движения стали более размашистыми и, когда в очередной раз Гон особенно сильно толкнулся, задев простату, Хансоль не выдержал и выплеснул белесую жидкость на простынь, сжимая член старшего внутри. -Ну нет, мы так не договаривались, - Гон вышел из разработанного ануса младшего и еще несколько секунд смотрел на красное сжимающееся колечко, которое снова искало, чем бы себя заполнить. Он резко развернул Хансоля и, закинув его ноги на плечи, снова плавно вошел, вырывая из легких парня последний кислород. Он уже давно сорвал голос, поэтому мог только резко дергаться и сипеть, отстраненно глядя куда-то в сторону. Гон снова бешено вдалбливался в обмякшее тело, изредка убирая со лба Хансоля взмокшие прядки и целуя его в висок. Сейчас его тело было слишком чувствительно, поэтому при сильных толчках он все же иногда вскрикивал и терял связь с внешним миром, иногда отключаясь на пару секунд. Гону сносило башню, когда перед ним был такой Хансоль. Он чувствовал скорейшую разрядку, поэтому, взяв вновь вставший орган возлюбленного, он начал быстро водить по нему, дразня уретру большим пальцем. Хансоль вновь резко взвыл и излился во второй раз. Белесые капли попали на грудь и живот, а последним, что он запомнил, это было разливающееся тепло внутри. Гон еще по инерции толкался в ослабевшее тело, извергая остатки спермы. Выйдя из Хансоля, он повалился рядом с отключившимся парнем и снова убрал взмокшие спутавшиеся волосы с бледного личика. Он уже мирно сопел, распластавшись на большей части кровати. Гон решил подождать до утра, хоть ему и достанется потом за это, но у него утром все же найдутся аргументы, чтобы выйти из комнаты живым. А пока он, потянувшись, накрыл обоих одеялом и приобнял Хансоля за талию, притягивая его ближе и даря новый поцелуй в лоб. Хоть они и терпят друг друга два года, но они привыкли считать это идеальной жизнью. Их жизнью. Черт его знает, что Хансоль учудит в следующий раз, когда Гон придет домой с очередной сумкой фруктов и разнообразных сладостей.