Змеица.

Когда в доме появляется чужая женщина, Мэндор вспыхивает от злости. Он еще ребенок и не научился умению сдерживать свой гнев, поэтому каждый раз, когда Дара появляется в поле его зрения, он неудержимо изменяет облик на нечто враждебное и угрожающее. Любовница отца и не замечает его, расхаживает по дому так, словно она здесь хозяйка. Иногда Мэндор слышит ее хохот из отцовского кабинета, иногда застает их с Грэмблом за ссорой. В такие моменты, наблюдая, как она уходит, громко хлопая дверью, он надеется, что она не вернется. Но она возвращается. Как-то раз мальчик не выдержал и напрямую спросил отца, неужели его - Мэндора - мать ничего для него не значит? Неужели память о ней столь незначительна, что принц Савалла нашел себе новую пассию, не минуло даже года? В ответ юный чародей, разумеется, получил затрещину и приказ убраться к себе и никогда не поднимать эту тему. И Мэндор не поднимал. Как-то раз, проходя мимо покоев Дары, Мэндор слышит детский плач. Воспользоваться путем и войти? Вот так, без приглашения? Если женщина и не расскажет Саваллу, то как минимум от нее Мэндор точно получит. Но соблазн был слишком велик, да и испробовать свои навыки было крайне любопытно. Аккуратно ступив в зону пути, Мэндор напряг все тело и осторожно сделал шаг вперед, стараясь, чтобы его не затянуло внутрь. Пока что все выходило просто прекрасно - маленький принц высунул голову по ту сторону пути и, продвигаясь дальше, припал на четвереньки, чтобы парящий столик загородил его. Дара выглядела не так, какой он видел ее в прошлый раз. Это была темноволосая женщина, облаченная в красную тунику с вкраплениями черного бархата на плечах и талии. Она покачивала колыбельку, бессвязно напевая какую-то незнакомую, но очень красивую балладу, про дни славных битв близ королевства Авалон. "Но моя мать пела лучше!" - тут же поправился Мэндор и покачал головой. Дара к тому моменту достала ребенка из колыбели - а как увидел Мэндор, он тоже был в человеческом обличье - и позволила ему припасть к своей груди. Мальчик с жадностью кусал мягкую плоть, глотая молоко, - или чему там положено находиться? - а Мэндор скривился и отвернулся: у этой шлюхи еще и ребенок от другого! Как отец мог позволить себе такое... А может, он не в курсе? Хотя, как бы то ни было, говорить с ним об этом - такое же гибельное дело, как шпионить за его любовницей. Мэндор вернулся взглядом к Даре, критично осмотрев ее, и даже не до конца еще осмыслил ту мысль, в которой решил, что при других обстоятельствах, он, возможно, хотел бы такую мать, как она. Чувствовалась в ней какая-то жизненная сила, притягивающая к себе и отталкивающая в то же время. И ее красота была сродни той, которая для детей кажется идеальной. Темноволосый малыш засопел в качающейся колыбели, пока высокая женщина, зашнуровывая свою тунику, подошла к зеркалу. Возможно, она так и не заметила бы Мэндора, если бы тот не чихнул, повалившись от порыва воздуха вперед. Он попытался забраться назад под стол, незаметно скрывшись из виду, но сильная когтистая рука тут же схватила его за шею и прижала к каменной стене. Голова Мэндора закружилась от нехватки воздуха и удара о холодный камень, а когда он смог поднять глаза на Дару, она не была более человеком. Чешуйчатая морда, внешне напоминавшая что-то схожее с ящерицей, и змеиные клыки заставили желудок маленького герцога скрутиться, мальчик с трудом подавил рвотный позыв от панической атаки и смело заглянул в золотистые глаза, украшенные орлиным ободком. - Что ты делаешь здесь, звереныш? - ее клешни сдавили шею так, что кадык, казалось, хрустнул, отчего ощущение тошноты усилилось. Мэндор сглотнул предательский комок, прежде чем ответить. - Я герцог Савалла, и это мой дом. Я могу находиться где пожелаю и когда пожелаю. Дара разжала свои когти, позволив Мэндору упасть, и оскалилась: - Твоему отцу следует преподает тебе урок, - заявила она. - Чтобы ты не лез впредь в чужие дела. Позади жалобно захныкал ребенок. Разбуженный шумом или чем-то еще, он с упоением предался любимому детскому занятию - рыданию, - да еще и с таким усердием, что чуть не вывалился из кроватки. Дара устало вздохнула и, меняясь на ходу, вернулась к сыну. - Убирайся, герцог Савалла. Я чуть позже придумаю тебе наказание. И она придумала. На самом деле, это было очень изысканно. Став чуть взрослее, Мэндор не раз восхищался находчивостью своей мачехи, ведь не в каждой женщине играют столь нестандартные методы, граничащие с безжалостной изощренностью. Когда он становится чуть старше, она уже сама пытается наладить отношения хотя бы внешне. Сидя в ее кабинете, он наблюдал за тем, как она постукивает ногтями по столу и пододвигает наполненный кроваво-красным бокал. - Я не пью, - со сдержанной дипломатичностью улыбнулся Мэндор, в ответ на что получил лишь сухой смешок. - А ты попробуй, и, быть может, это станет твоим любимым занятием.

***

Рожая Деспила она так и не стала Саваллу женой, как не стала и подарив жизнь Джарту. Не потому, что Грэмбл не предлагал. Потому что она отказывалась. Каждый раз, встречая Мерлина, Мэндор вспоминал, что это лишь временное пристанище для колдуньи. Придет срок - и она уйдет. Но пока что - она здесь, и деваться никуда не собирается.

***

Уж почему Джарт и Мерлин друг друга невзлюбили - одному Змею известно. Однако впервые их нелюбовь дошла до побоев, когда Мерлину стукнуло шестнадцать. Джарт был помладше, но сложен на удивление хорошо, так что дуэль, если считать ее таковой вообще было возможно, вышла динамичной и достаточно продолжительной. Дети Савалла гуляли по землям Хаоса, весело играя с нестабильной тканью Теней. Небо было светлым, темная его часть лишь чуть-чуть возвышалась над линией горизонта. Именно тогда Джарт и швырнул в своего брата тяжелым булыжником. Мерлин отпрыгнул, чуть не свалившись с ног, но Деспил поддержал его. - Не стоит, брат, - посоветовал он, когда полукровка с гневным криком кинулся возвращать Джарту брошенную обиду. Мальчишки сцепились и, не устояв на ногах, кубарем покатились вниз по горке. Деспил и Мэндор бросились за ними, меняя обличья для более удобного спуска по крутому склону, но подоспели слишком поздно: из бедра Мерлина уже торчал кинжал, хотя тот все равно стоял твердо, стараясь не подавать виду. Джарт выхватил из рукава второй нож и кинулся на старшего брата, но Мерлин успел удачно увернуться, припав к земле. Джарт споткнулся об него, не устоял и снова покатился вниз. Ударившись о камень плечо его дико хрустнуло, и белая как снег кость разорвала ткань кафтана. Оба они не стояли на ногах, когда Мэндор и Деспил помогли им вернуться домой. Дара вскрикнула и кинулась к Джарту. Сев перед ним на колени, она осторожно прикоснулась к открытой ране - юноша жалобно заскулил. Гневно взглянув на Мерлина, который стоял в стороне, облокотившись на Мэндора, она направилась в их сторону, сжав кулаки. - Мама, я все могу объяснить... - залепетал перепугавшийся парень, но пощечина Дары предназначалась не ему. Мэндор повалился от хлесткого удара по лицу, который был для него совершенной неожиданностью. - За что? - приложив руку к щеке оскалился он, мечтая в душе перегрызть чертовой стерве горло. - Ты - старший, ты должен был следить за тем, чтобы подобного не случилось, - заявила она. - Ты не имеешь на это права. Ты мне не мать. - Кто-то же должен научить тебя уму-разуму. И правда, педагог из Дары вышел отменный: первую ненависть Мэндор познал именно с ней. Первый бокал вина, первую боль. И первое наслаждение должно было стать ее даром - так Мэндор думает, когда в первый раз вдыхает запах ее кожи. Семейство Савалла присутствовало на очередной до чертиков скучной церемонии, когда мачеха уронила золотой браслет в виде змеи, кусающий свой хвост. Мэндор стоял по правую руку от нее и чисто инстинктивно наклонился, чтобы поднять утраченную драгоценность. Дара опередила его на долю секунды, но именно так его губы оказались в нескольких дюймах от ее шеи, обнаженной короткими волосами. Обернувшись она одарила пасынка скучающим взглядом и безразлично бросила слова благодарности за желание помочь, но жарко-соленый запах чешуи и корица густых волос кружили ему голову до конца вечера. Разумеется, удовольствию ему пришлось научиться вдали от мачехи. Та девчонка не походила на Дару ни одной клеточкой своего тела. Чешуя ее была золотистой, волосы светлыми, а глаза блеклыми и плоскими. Это было на окраине Хаоса, и она была не то, чтобы знатной леди. - Почему ты так печален? - робко спросила она, касаясь его губ длинными пальцами. И эта робость показалась ему настоящим кощунством после той жестокой и беспощадной решимости, что горела в глазах Дары. Впервые Мэндор признал, что у его отца действительно имелся намек на хороший вкус. После того, как Мерлин уехал, Дару становится трудно контролировать. В ее движениях появляется какая-то дерганость и не присущая ей нервозность. Никто не замечает изменений, лишь Мэндор улыбается, завидя как непроизвольно ее рука сжимает складки платья или рукоять кинжала. Однажды, когда Грюмбл вынужден покинуть Дворы, занимаясь собственными делами, Мэндор решается приоткрыть завесу тайны. Он встречает Дару в ее покоях, одну, в облике высокой женщины с бледной кожей и волосами чуть не достающими до плечей. Ее черное платье идет ей, подчеркивая белый фарфор тела, но в то же время, обнажая взволнованную темень ее глаз. - Совершила страшный грех? - как бы невзначай интересуется Мэндор, радуясь тому, что застал ее такой. В облике человека она кажется ему особенно очаровательной, именно такой он представлял ее, касаясь себя там, где джентельменам касаться не положено. - Убила кого-то? Или что похуже? - Не твое дело, - щетиниться Дара, резко оборачиваясь. - Как ты посмел зайти сюда, не будучи приглашенным? - Как посмела ты сделать то, что сделала? - он говорит это так, словно знает, в чем дело, и именно это выводит мачеху из равновесия. Обжигающая пощечина хлопает в воздухе и тухнет угасающим огоньком. - Никогда не смей обвинять меня в чем-то! - Никогда не смей понимать на меня руку, - парировал Мэндор, ухватив ее за запястье. Он предугадал атаку за долю секунды до того, как Стена Огня воспламенила его тело и отделался лишь тлеющим кафтаном. Парочка светлых прядей приобрели черный оттенок копоти, но это не сравниться с тем, что произошло бы, не успей он среагировать вовремя. Электрическая Булава оттеснила Дару на несколько шагов к стене, не дав ей время на новую атаку. Мэндор схватил ее за горло, заклинанием разгоняя по женскому телу судороги, но на ее лице не дрогнула ни одна мышца, она продолжала удерживать контроль над видом и обликом, хотя щеки ее приобрели некоторый румянец в связи с перекрытым дыханием. - Прошло то время, когда ты могла давать мне оплеухи! Теперь я достаточно силен, чтобы дать отпор, и когда ты вновь захочешь наказать меня, ты сперва семь раз подумаешь! - бросил он ей в лицо, толкая на постель. Дара приподнялась на локтях, и, когда пасынок наклонился, чтобы поцеловать ее, она не выказала никакого сопротивления.

***

Его зубы покусывали ее шею, оттягивая бледную кожу. Дара отвернулась, приложив холодные пальцы к своим губам и взглянула в окно. - За это ты умрешь, мальчишка. Ее голос показался Мэндору еще более безразличным, чем обычно: ни злости, ни гнева, ни страсти. Лишь пустота и сухие факты. Усмехнувшись, герцог Савалла поправил свои одеяния и направился прочь. В дверях он оглянулся. - Не сердитесь на меня, матушка, я лишь хотел помочь вам и сделать наши отношения более теплыми. Дара скривилась, перевоплощаясь в столб черного огня, а Мэндор ушел сквозь открывшийся путь.