Чтобы мы не забыли.

Уильям из своего угла скользит взглядом по празднично-украшенным комнатам, по подчиненным, танцующим, пьющим, в общем, весело проводящим время. Очень долго шинигами решал, а стоит ли вообще проводить вечеринку в канун Рождества в этом году, учитывая последние события и урезанный начальством бюджет. Но, в конце концов, Спирс решил, что его люди нуждаются в этой ночи, и черт с ним, с бюджетом. Подобные празднества для шинигами – были одним из способов справиться с подступающей тьмой, мрачной подноготной их профессии, потому у Уильяма было полное основание традиционно отметить праздник, после массового собирания душ. Мысли Спирса вернулись к прошлой рождественской вечеринке. Она, наверное, была самой лучшей из всех, что когда-либо были, даже он сам неплохо повеселился. А теперь даже если шинигами собирались развлечься, что-то все же разительно отличалось от того года. Все казалось куда более скромным: и еда, и украшения, и музыка, и даже костюмы некоторых из гостей. Атмосфера была чуть подавленной, как будто бы они все были очень напуганы, отчетливо понимая, что двух человек в этом году не будет, и не только в этом – а уже никогда. Самого же Уильяма раздирали сомнения по поводу проводов этого года. Ему понадобилось слишком много времени, что бы прийти в себя после смерти двух его подчиненных и принять то, что он видел, просмотрев их ленты памяти, и шинигами не ожидал, что все будут готовы к праздникам, которые, он знал, неизбежно наступят. Грелль и Рональд сумели убедить его в обратном. Они даже целиком и полностью взяли на себя организацию вечеринки. Уильям взглядом скользил сквозь толпу, ища светловолосого юношу, за которым он всю ночь наблюдал издали. Это была одна из основных причин, почему он пошел на это празднество, ведь мальчик был с ним, когда они нашли Эрика и Алана, и для него это стало тяжелым ударом. Организация вечеринки, казалось, была идеальным способом отвлечь юношу от тягостных мыслей. И Рональд принялся за эту задачу весьма серьезно, договариваясь с шинигами, поправляя и развешивая украшения, уделяя большое внимание даже самым мелким деталям. Даже прямо сейчас. Уильям позволил себе чуть улыбнуться. Хвала Смерти, кажется, юноше стало уже лучше. Спирс задержал взгляд на столе с напитками. В стороне ото всех пустых и наполненных стаканов и бутылок немного поодаль стояли два нетронутых бокала с вином. Возле них лежал небольшой лист бумаги, украшенный еловой ветвью. Чуть прищурившись, Уильям разобрал надпись «Занято», написанную корявым детским почерком Рональда. Он легко догадался, для кого заняты эти напитки. Он даже почти видел их здесь, беседующих и наслаждающихся обществом друг друга – Алана, с кроткой улыбкой на тонких и бледных губах, и Эрика, с вечной ухмылкой, никогда не сходящей с его лица. Гримасой, скрывающей столь ужасную тайну. Почему все так произошло? Внезапно ярко-алое пятно появилось в поле зрения Уильяма, бессовестно вторгаясь в его мысли и вцепившись ему в руку. Спирс действовал быстро: нужно было успеть поставить бокал на стол, пока он не пролил содержимое на свои идеально отполированные ботинки. Шинигами не мог сдержать порыв и не глянуть – а не висит ли случайно омела над головой? К его радости, ее не было. - Сатклифф, осторожнее! – он замер, когда рыжеволосый красавец, одетый по случаю праздника в малиновое платье с черными вставками и юбкой в пол, обнял его и счастливо повис на его шее. - Уилли! Большое спасибо за то, что разрешил нам провести эту вечеринку! – Грелль визжал, совершенно не замечая, в какой близости от уха начальника он находится. – Я так счастлив, что и ты тоже здесь! С трудом удержавшись, чтобы не скривиться от пронзительного визга, больно ударившего по барабанным перепонкам, Уильям с каменным лицом оторвал от себя рыжее недоразумение. - Грелль, отстаньте от меня! И.. всегда пожалуйста. Женственный шинигами улыбнулся сладко, но чуть пугающе из-за длинных акульих зубов. - Ах, ты такой милый, Уилли. Хочешь ты признавать это или нет. – и на этот раз не похоже было, что Сатклифф его дразнит. Уильям отвернулся, тем самым скрывая неловкость и смущение от сказанного, и поправил очки. Грелль, уронив голову на плечо, бросил быстрый взгляд на комнату. - Мы устроили неплохую вечеринку, не так ли? – тихо спросил он, хватая Спирса за локоть. - Не поспоришь, - вынужден был признать Уильям, - все выглядят так, будто наслаждаются этим. - Так и есть, - заверил его Грелль, пытаясь переплести пальцы с чужим. Уильям быстро отдернул руку и сунул ее в карман. - А Нокс? - С ним все хорошо. Он весело проводит время, я только что видел, как он танцует, - рыжеволосый улыбнулся. Шинигами переглянулись, в кой-то веке думая об одном и том же. - Это хорошо, что наш Ронни снова улыбается, - Грелль выразил обоюдные мысли в слова, - и ты должен тоже улыбаться, это же Рождество! Он выскочил перед мужчиной и схватил его за руку, пытаясь вытащить на танцпол. - А где же он сейчас? – спросил Уилл, игнорируя молодого шинигами и осматривая помещение поверх рыжей головы и голых плеч. - Ох, он сказал, что выскочит на минутку, ему там кое-что нужно сделать. Но я уверен, что с ним все в порядке, и что он скоро вернется. – небрежно бросил Грелль. – А теперь будь джентльменом и пригласи прекрасную даму на танец! – он улыбнулся, взмахнув длиной юбкой, и снова потянул Уильяма за руку. - Грелль, прекратите! – запротестовал Уилл. Он ненавидел танцевать на публике, но что более важно он хотел пойти проверить Рональда. - Оооох, Уилли! – заскулил Сатклифф, состроив щенячьи глазки, - Не будь таким букой! Пожалуйста, только один! Для меня! Знаешь, я надел это платье специально для тебя! - Мне очень жаль. И да, ты прекрасно выглядишь, - сказанное им не было ложью. – Может быть позже… Уильям уставился на циферблат деревянных часов, висящих над входом, лишь бы не смотреть в эти непреодолимо-зеленые глаза, которые пытались им манипулировать. Оставалось всего несколько минут до полуночи, оставалось всего несколько минут до Рождества. - Я хочу немного прогуляться, подышать свежим воздухом… - добавил он, чувствуя странное желание оправдаться. - То есть, чтобы найти Рональда, - вдруг серьезно сказал Грелль, наклонив голову на бок и смотря начальнику в глаза. - А это имеет значение? – огрызнулся Уильям, внезапно раздражаясь. Может этот рыжеволосый шинигами и вел себя, как идиот, но он таковым не являлся. К его удивлению, Сатклифф мягко улыбнулся. - Ой, да ладно тебе! Иди, правда, я уверен, что с ним все в порядке. Только… последний танец оставь для меня, ладно? И еще кое-что… - он привстал на носочки и нежно поцеловал мужчину в щеку, - счастливого Рождества, Уильям. Ты такой дурак. И, улыбнувшись, как Чеширский кот, он закружился и поспешно исчез в толпе танцующих, пока Уильям не успел определиться стоит ли бить его за это или же нет. - И вас тоже, Грелль… - тихо шепнул Спирс, чувствуя, как румянец заливает щеки. И, вздохнув, он отправился за пальто. И попутно отметил, что двух бокалов на столе не было. Безмолвная тишина окутывала Уильяма, когда он шел по пустым коридорам, лишь только звук собственных шагов эхом отражался от мраморных полов. У шинигами была мысль, куда мог пойти Рональд, или куда бы ушел он сам, будь на месте юного жнеца. Грелль прав, и юноша уже пришел в себя после смерти Алана и Эрика, но мысль о том, что он там сейчас один и снова все переживает, была совсем уж невыносимой. Завернув за угол, он ускорил шаг и направился к выходу. На улице было холодно, в лицо бил пронизывающий ветер, а вокруг все было покрыто девственно-белым снегом, хотя все дорожки были тщательно очищены. Уильям прошел мимо большой статуи перед библиотекой и свернул на дорогу, которая вела к огромному саду, окруженному библиотекой и другими зданиями управления. И хотя вокруг было довольно-таки темно, яркий свет луны окрашивал все в таинственные серебристо-белые цвета. Он замедлил шаг, когда увидел свою цель, мерцающую в темноте – сейчас он шел к стене в конце сада: Стене памяти Шинигами, погибших при исполнении своих служебных обязательств. Перед стеклянным сооружением на коленях стоял Рональд, золотистый свет двух свечей выхватывал из темноты его густые волосы цвета меда и широкие черные очки. Юноша даже не потрудился надеть пальто. И сейчас он будто говорил с кем-то невидимым. Уильям замер неподалеку, не решаясь вмешаться в происходящее перед ним. - …был так занят, но я рад, что смог сегодня прийти сюда, - сказал Рональд, устанавливая свечи рядом с двумя табличками, расположенными на уровне его талии. – Прости, прошло уже столько времени, а я все еще скучаю по тебе… - теперь же он говорил, обращаясь к дощечке, на которой было написано «Алан Хамфриз», и указаны даты рождения и смерти. Рядом с ней была подобная, только с другим именем – «Эрик Слингби». Уильям вдруг понял, что не дышал все это время, будто боялся разрушить эту хрупкую атмосферу. - Так… - юноша глянул на часы, улыбнулся и поставил два бокала с вином на небольшой выступ внизу стены. – С Рождеством, Алан… - он скользнул взглядом на другую табличку и вздохнул. – Да-да, хорошо, и тебе тоже счастливого Рождества, Эрик… Хотя я все еще думаю, что это ты виноват в том, что вы оба погибли. Уильям отчетливо слышал, как сквозит боль в каждом слове. Да, Нокс понимал, что все гораздо сложнее, чем на первый взгляд, но все же, ему нужен был кто-то, чтобы обвинить его во всем. Спирс наблюдал, как звякнули два бокала, как Рональд чокнулся с ним третьим, который он принес для себя. - Я надеюсь, что вы оба счастливы там, где вы теперь… Он сделал глоток из бокала, и его большие изумрудные глаза стали совсем пустыми, когда он посмотрел в теплое золотистое пламя свечи, как если бы он увидел в нем своих дорогих друзей. Вдруг теплое пальто упало на его плечи. Юноша поднял голову и увидел Уильяма, и в его глазах тепла было больше, чем во всем окружающем их пейзаже. - Вы не должны пить спиртное на таком морозе, вы замерзнете… - Уильям… - Рональд встал, поставив свой бокал рядом с другими. – А я чувствовал, что вы наблюдали за мной. – он улыбнулся, но выглядел так, будто находится за много миль отсюда. Уильям провел пальцами по табличкам, будто таким образом приветствуя их, но осторожно, дабы не потревожить горящее пламя свечей. После чего сделал шаг назад, оказавшись рядом с юношей, который кутался в принесенное Уильямом пальто. Так они и стояли молча, уйдя каждый в свои мысли о тех, кого они потеряли. - Они ведь забыли, так ведь? – тишину разрушил тихий голос Рональда. – Я про тех остальных, кто на вечеринке. Они ведь просто веселятся, они даже не позаботились о… Их даже не было там, когда… Почему же они… - Нет, - ответил Уильям. – Они пытаются забыть только потому, что слишком хорошо помнят. Вот для чего нужна эта вечеринка, и ты это знаешь лучше всех. Чтобы позабыть о боли, но не о тех, кто ее вызвал. - Я знаю, - все так же тихо сказал Рональд. – Просто я должен был это сделать. Знаете, мне нужно было почувствовать, что он все еще здесь. То есть, они. – Он смотрел на прозрачную стену, глаза его помутнели, скрытые стеклами очков. - Я уверен, что они ценят это. – мягко ответил Уильям. Он протянул руку, нежно погладив юношу по голове, чуть надавил на затылок и стал ждать. Нокс молча принял этот жест, прижался к нему, положив голову на сильное плечо, что позволило Спирсу обнять одной рукой его за плечи. - Знаете, это был один из самых больших его страхов… - шептал блондин, - что никто и не вспомнит о нем после смерти… Но я… я… я никогда его не забуду, никогда! Он обнял мужчину, прижавшись к нему, и, наконец, безмолвные слезы градом хлынули из его глаз. Уильям позволил юноше уткнуться в его шею. Свободной рукой он гладил мягкие волосы, пытаясь таким образом успокоить чужие рыдания. - Он ошибался, - шептал он в золотые кудри Рональду и целомудренно и утешительно поцеловал его в лоб, касаясь щекой его головы. – Он так ошибался… Казалось, прошла целая вечность, пока они стояли вот так. Луна скрылась средь облаков, а Рон уже стал понемногу успокаиваться, когда пошел снег, крупными хлопьями падая на землю. - Точь-в-точь, как и тогда, когда они ушли… - трепетно прошептал юноша, наблюдая, как снежинки падают в бокалы у подножия стены, покрывая поверхность морозными узорами, как если бы они были одним целым. А свечи так и продолжали гореть. - Смотрите, даже Небеса помнят о них, - сказал Уильям, по-прежнему крепко прижимая юношу к себе. Один лунный луч вдруг прорвался сквозь облака, осветив текст, выгравированный на стене: «Все, кого мы потеряли, всегда будут жить в наших сердцах и душах». - Ничего себе… - вздохнул Рональд. – Хорошо, я поверю в это. Крупные снежники отвлекли его, и когда одна из них упала прямо на нос, он свел глаза к переносице, наблюдая за ней. И хихикнул, когда Уильям осторожно вытер ее. - Я рад это слышать, - тепло сказал темноволосый шинигами, вздохнув с облегчением, увидев, что юноша улыбается, снова став самим собой. С некоторой неохотой он его отпустил, стряхнул снег с золотистых волос, вытер слезы со щек. - Может быть, пора уже вернуться? – предложил он, заметив, что Нокс дрожит. - Уже поздно… И вдруг знакомый голос прорезал ночную тишину, буквально приморозив Уильяма к месту. - Уилли! Наконец-то, я нашел тебя! Ты все еще должен мне один танец, помнишь? Конец.