Северная легенда

Эта история произошла тысячу лет назад… Легенда эта о двух юных скандинавских сердцах. Жил-был в славном городе Новгороде финский купец Хирви Кантаа. Были у него старший сын и две дочери: Айвика и Сылвика. Любил своих дочерей купец и сильно баловал. Поэтому и женихов для них он очень внимательно выбирал. Старшая Айвика была обещана Савве, сыну купца Прохора Медведя. Савва был хоть и молодым воином, но славился своей храбростью. А вот младшей Сылвике все ни как не мог купец найти жениха подходящего. Перед свадьбой старшей дочери решил купец поехать в Сигтуну. Поторговать славно, да подарок праздничный дочери старшей к свадьбе привезти. В поездке поторговал прилично, и подарок нашел достойный. Много знакомств завел. Были у него теперь планы чаще наведываться в Швецию. После шумной свадьбы, на которой гуляло добрая половина Новгорода, объединились две купеческие семьи. Приглянулись друг другу молодые. Славно свадьба прошла. А после свадебных гуляний решил Хирви своих дочерей свозить в Сигтуну на празднование Йоля. Айвику решил сопровождать и муж её. Была у купца мысль одна: в прошлую поездку познакомился он с молодым ярлом. Знатен и богат был Рёгенвальт Хаккансон, но не это было его главным достоинством — был он человеком хорошим и достойным. А так же ярл был очень хорош собой, но не женат до сих пор. И думал купец, что если породнится с ним, то было бы намного проще вести дела в славной Швеции. Но не только по этому хотел Хирви выдать за Рёгенвальта младшую дочь, понравился ему ярл. Достойным бы мужем был его Сылвике. Вот поэтому и взял Хирви Кантаа дочерей своих в Сигтуну. Подгадал Хирви все так, что приехали они как раз к празднику. Ярким пламенем горели праздничные костры. Со всех сторон раздавались шумные выкрики: «Скёль!». На вертелах готовилось мясо. Шведы гуляли с размахом. Повезло купцу, что как раз в это время был в Сигтуне. Отдыхал он со своим хирдом после очередного похода, вот и участвовал в празднике. Удалось купцу встретиться с ярлом. Хорошо они погуляли. Много эля и вина было выпито ими, и дали они друг другу гейс, что если вернуться с похода живыми, то быть двойной свадьбе. Хирви был вдовцом уже много лет, а теперь, когда и младшая дочь была на выданье, он присмотрел себе соседку-вдову. Была она достаточно молода, к тому же хороша собой. И ярл на удачу согласился жениться на дочери купеческой. Как увидел ярл невесту суженную, так обрадовался. Не просто понравилась ему невеста. Хорошо праздник прошел, за все время не расставались они с Сылвикой. Любовь наполняла молодые сердца. Редко когда выгодный брак заключается по любви. Хорошо было Рёгенвальту с невестой. Любовался он глазами ее, в которых танцевали блики праздничных костров. Звонким смехом любимой упивался ярл. Счастливыми были эти дни Йоля. Но по окончанию гуляний, пришлось им расстаться на время. Засобирался купец домой. Договорились они, что как только вернется из похода ярл, так в Новгород за невестой и приедет. Так и расстались они да долгий год. В походе ярла Рёгенвальта оберегали боги. Ни единого ранения не получил он в боях. Удачно шли завоевания. Много добычи они готовились везти домой. А в Новгороде тем временем две сестры молились за своих мужчин и ждали их возвращения. Ушла рать новгородская на Полоцк. Повязывала каждая по три белых ленты на священную березу: за суженного любимого, за отца, и за брата. Чтобы удача не покидала их в боях. И не зря молились. Вернулись мужи новгородские. А Хирви и сын его Ур получили в бою незначительные раны. По возвращению домой отправил купец гонца в земли шведские с письмом ярлу. Спрашивал Хирви в письме о здоровье ярла и помнит ли тот об обещании своем, мол когда ждать его. Дождался купец ответа. Но пришла беда к воротам Новгорода. Киевский князь пошел на брата своего Ярослава. Тогда Ярослав послал гонца до Сигтуны. Помощи он просил у конунга Эрика Олавсона. Конунг тот был отцом княгини новгородской, поэтому верил Ярослав, что придет подмога из Швеции. Подошел враг к воротам близко, собралась вся рать новгородская к воротам, чтобы принять бой. Женщины готовились помогать мужчинам своим, камни носили. И как только смирились жители Новгорода, что придется только на свои силы надеяться, так через потайные ворота пришли шведы. И вели их храбрый конунг Эрик и молодой ярл Рёгенвальт. Не было конца радости жителей города. Теперь точно отстоят город свой дом. С ликованием встретили новгородцы гостей дорогих. Бросилась Сылвика в жениху своему. — Я уже не думала, что ты придешь. Столько времени прошло с момента отцовского письма. — Как я мог не придти? — произнес ярл и первый раз осмелился обнять возлюбленную. — Слишком хороша была невеста. Прильнула Сылвика к груди жениха. Вот он рядом. Почти год не видела девица своего суженного. — Ничего, — продолжал ярл, — вот выстоим за Хольмгард, так сразу заберу тебя. Уплывем на моем драккаре за море. Я перенесу тебя на руках через болота. И внесу в родную Сигтуну, там же и сыграем свадьбу. Приготовления уже идут полным ходом. От слов таких вырывалось сердце из груди девицы от волнения. С любовью говорил ярл. Пришел. И не потому, что кликнул князь новгородский на помощь. За ней вернулся. Значит любит. И закончатся эти месяцы томительного ожидания. — Возьми ножны мои. Сохрани их. Если не вернусь живым, будет тебе память обо мне… — Не говори слов таких, — испугалась Сылвика. — Обязательно вернешься. — Вернусь. За тобой вернусь и заберу вместе с ножнами… Тут послышались первые команды. Начинали строится дружины. Ярл поцеловал невесту в нежную щечку и против воли своей выпустил возлюбленную из объятий. — Жди. — произнес напоследок воин, — И молись. — уже сквозь крики дружинников доносился удаляющийся голос молодого ярла. И она ждала. Ждала и молилась, сжимая немеющими пальцами черные ножны с затейливыми рунами. Молилась за удачу суженного. Почти не смыкая глаз, она всю осаду молилась. Молилась вместе с сестрой за мужей, за отца, за брата старшего. Долгий месяц длилась осада. Оборонялись объединенные рати Новгорода и шведской Сигтуны храбро и стойко. Много полегло храбрых молодцев. И не выдержали осады стены города, пали ворота и ворвались недруги за стены города. Долгим был бой. Сколько кровушки пролилось на холме новгородском. Равными были силы, но разбили защитники города неприятеля киевского. Ох, не выстояла бы новгородская рать без силушки шведской. Когда пал князь киевский у ворот новгородских, отступило и вражеское войско. Славно бился и ярл, но много ранений получил. Но стойким был воин. Предательский удар в спину чуть не лишил его жизни. Пал на землю ярл и начал просить у Асов помощи. Услышали его боги, подоспел лекарь. — Вылечи меня. Лечи как хочешь, но я должен выжить. — взмолился истекающий кровью воин. — Невеста меня ждет. Вернуться должен. Проси любые деньги. — и сознание оставило его. Но смилостивились Асы над ярлом и вернул лекарь воина к жизни. Хранили удачу ярла Рёгенвальта боги. Не для себя просил. Гейс надо выполнять. Склонилась Сылвика над телом суженного. Почти бездыханным было тело ярла. Но жив, жив был храбрый Рёгенвальт. Положила она голову его себе на колени, и при виде лица безжизненного не было больше мочи сдерживаться. И покатились слезы девичьи по ланитам. Значит плохо молилась она за жениха своего. Очнулся ярл уже в доме купеческом. Долго его выхаживала Сылвика. И как только встал на ноги Рёгенвальт, начали в путь собираться. К свадьбе готовится. Но тут вызвали ярла в княжеские палаты. Благодарили его князь с княгиней за службу верную, за храбрость и стойкость. Так же расспрашивали о землях его, о предках и о подвигах их. Рассказал ярл все как есть, ничего не утаивая. И тут молвит княгиня новгородская Ингегерд: — Нравишься ты нам, славный Рёгенвальт. Достойным мужем ты будешь сестре нашего Ярослава. Как не убеждал их ярл в невозможности этого брака, ничего не помогло. В интересах конунга было женить Рёгенвальта на княжне. Как не уговаривал ярл, не послушали его. Лишь велели откупиться от купеческой дочери и выдвигаться домой. Опечалился ярл Рёгенвальт. Не знал он, как будет в глаза любимой смотреть. Как сможет рассказать такое. Пошел ярл к дому купеческому, но не осмелился зайти на порог. Позвал он Хирви и рассказал все как есть. Ничего не сказал купец, только дочку свою позвал. Выбежала Сылвика к жениху, обняла. Но отодвинул ее Рёгенвальт от себя. — Любимая, наши законы не позволяют иметь двух жен. — произнес ярл, опустив очи, — А быть моей наложницей я не осмелюсь тебе предложить. Не суждено нам быть вместе… — Что случилось? Ты разлюбил меня? — еле слышно спросила Сылвика. — Нет, что ты. Но не могу я на тебе жениться. Конунг наш сосватал меня к княжне новгородской. Не могу я ему перечить. Говоритель закона поддержал конунга в его выборе. Не смог я перечить им. Не послушали они меня. Опечалилась девица. Как теперь пережить такое. Тяжело было ярлу смотреть в эти глаза, в которых умерла надежда и вера. Не хотел он ее отпускать — Проси, что хочешь. Любую виру. Все выполню… Взглянула девица на возлюбленного своего и молвила: — Ничего мне от тебя не надо. Ничего не возьму. Прощаю и не держу зла. Иди со спокойным сердцем. Была бы воля Рёгенвальта, увез бы невесту за море, и не отпускал бы. Сбежать хотелось. Сжималось сердце храброго война. Много сражений он пережил, много смертей повидал. Но не было ему никогда так тоскливо на душе. Не по своей воле нарушал свой гейс. Вроде по совести поступил, а никогда себе этого простить не сможет. Подарив поцелуй ярлу, Сылвика вернулась в дом. Не могла она больше находиться рядом. За калитку спряталась, и ждала, пока уйдут гости. Когда стихли последние шаги и голоса, вышла девица за ворота и достала флейту. Вложила она всю скорбь в свою музыку. Мелодия уносилась в даль и растворялась в пыльном воздухе Неревского конца. И каждый, кто слышал ее, удивлялся насколько это была грустная музыка. Услышал ее и ярл, когда уходил с дружиной и новой невестой. Путь из города его лежал прямо через Неревский конец. Последний раз он взглянул в глаза любимой. То была их последняя встреча. Не виделись Рёгенвальт и Сылвика никогда более. На следующий день Хирви Кантаа решил взять свою младшую дочь с караваном на ярмарку в Чернигов. Приближался день Ивана Купала, и надеялся он, что праздник отвлечет дочку от грустных мыслей. Девушка согласилась очень быстро. Но не знал отец, истинных причин. Знала Сылвика, что в Чернигове есть монастырь женский. Надеялась она там найти успокоение. Но ничего отцу не сказала, ибо обидеть не хотела. Долгим был путь до Чернигова. Утомительным. Но путники как раз успели к празднику. Разжигали уже костры праздничные. Весь город гулял. Столы ломились от различных угощений. Тепло встретили торговцев и купцов приезжих. К столу пригласили княжескому. Но не ела ничего Сылвика. Смотрела на все с тоской и грустью. И молвил тут боярин: — Есть ли среди гостей славных незамужние да знатные девицы? Чтобы и лицом пригожа, и нравом мила. Хочу выбрать достойную невесту сыну старшему. И откликнулся Хирви: — Есть! Есть такие. Сылвика, красавица моя, подойди к отцу. Вышла Сылвика, глянул на нее молодой боярин и произнес: — Люба она мне, отец. Никого больше не надо. Жениться на ней хочу. — Согласен ли ты, купец, дочку свою за сына моего отдать? — А от чего мне быть не согласным? Дочка славная. Сам ярл шведский сватался. Согласен! И не стала перечить отцу Сылвика. Боярин был молод и пригож. Воин славный. Смотрел на нее по-доброму. В ту же ночь сыграли свадьбу, и стала Сылвика, дочь новгородского купца Хирви Кантаа, Черниговской боярыней, женой храброго Прохора, сына Низлобы. И эту же ночь, в Сигтуне, в день летнего солнцестояния, праздновали свадьбу ярла Рёгенвальта и княжны Новгородской. Тоска одолевала отважного воина. Не смотрел он почти на свою молодую жену. Молчалив был и не весел. Мысли его уносились в далекий город Новгород. И звучала в голове одна и та же мелодия. Так прожили они до конца своих дней. Сылвика была верной и милой женой. Она уважала своего мужа. Но печальны оставались ее глаза. А ярл почти все время воевал. Редко он был дома. И никто не мог понять, почему храбрый Рёгенвальт был особенно грустен и молчалив с наступлением Йоля. А он вспоминал Ее. Ее глаза в свете праздничных костров. Ее звонкий смех, который ему больше никогда не суждено услышать…