В отражении зеркал

По улице, тускло освещённой уличными фонарями, шёл старик в тёмной мантии и колпаке. Любой здравомыслящий человек принял бы его за сумасшедшего. Ведь человек, находящийся в здравом уме, не шёл бы по улицам в столь странном наряде поздней ночью, напевая какую-то незатейливую мелодию. Но на улицах не было ни одного человека, а старик с помощью странного предмета выключал фонари, поглощая свет. Подойдя к нужному дому, старец замер, внимательно вглядываясь в окна сквозь стёкла очков-полумесяцев. К нему подбежала кошка. — Ааа, — протяну он, — Минерва. Вам ещё не надоело наблюдать за маглами, сидя на холодном бетоне? Кошка мяукнула и превратилась в пожилую женщину. На ней тоже были мантия и колпак. Наблюдая происходящее, любой нормальный человек усомнился бы сам в своём благоразумии. — Директор Дамболдор, — поприветствовала его Минерва, — Мерлин с вами. Если того нужно, я просижу на холодном бетоне и камне целую неделю. К тому же, сейчас безопасность детей важнее моего здоровья. — Но всё-таки, профессор МакГонагалл, в вашем-то возрасте столь безрассудно относиться к собственному здоровью неприемлемо, — строго произнёс Альбус. — Директор, я это прекрасно понимаю, но повторяю — безопасность детей важнее. К тому же, за ними наблюдать было куда лучше, чем за Дурслями. Хозяйка даже не пожалела для меня миску молока и весьма большой кусочек колбасы со сметаной, — женщина покраснела, когда поняла, что сказала лишнее. Альбус Дамболдор засмеялся. — Минерва, тогда я вас понимаю. Но всё равно настаиваю на осмотре в лазарете по прибытии, — весело сказал мужчина. — Всё равно эта женщина куда лучше той визгливой и невоспитанной грубиянки Петуньи Дурсль, — Минерва поморщилась, вспоминая, как та схватила её за шкирку и отбросила подальше от своего дома. — Они очень хотят ребёнка, но у них не выходит. Я думаю, это самый лучший вариант, — Минерва кивнула в сторону дома. Дамболдор улыбнулся. — Знаю, — спокойно произнёс он, умело сдерживая смех. — Держу пари, девочка вырастет хорошим и добрым человеком, — вздохнула Минерва. Дамболдор едва видимо усмехнулся. Его веселило то, что сегодня женщина уж очень разговорчива. — А где Хагрид? — вдруг спросила она после минутного молчания. — Он сейчас будет. — Ох, вечно он опаздывает. Когда же он станет более пунктуальным? Похоже, если мы будем умирать, он всё равно опоздает! Нет. Это просто возмутительно, — тихо бормотала пожилая ведьма. — Он никогда и ни к чему не относится серьёзно. Бедные дети потеряли своих родителей, а он и не торопится вовсе. Пожиратели смерти и другие последователи Сами-знаете-кого не дремлют и обязательно захотят отомстить этим бедняжкам. Может, на них уже напали? Ох-ох, а если их уже… — но мудрый колдун не дал ей договорить. — Не волнуйтесь, Минерва, ему, я повторяю, можно доверить даже свою жизнь, — произнёс Дамболдор укоризненно, и волшебница послушно замолчала. В следующее мгновение всех ослепил свет фар. Рядом с ними приземлился мотоцикл. Дамболдор и Минерва поморщились из-за света и поспешили приложить ладошки к глазам, пытаясь хоть что-то разглядеть. С мотоцикла слез весьма полный бородатый мужчина высокого роста. — Хагрид, выключи свет, пожалуйста, — пробормотал профессор, щуря глаза. — Да-да, совсем забыл, — пробасил великан и выключил двигатель своего летающего транспорта. Минерва недовольно проворчала. Хагрид подошёл к ним поближе и все увидели маленький свёрток у него на руках, который с помощью ленты крепился к шее. Великан с нежностью смотрел на него. — Как ребёнок? — торопливо спросила Минерва, подходя к нему и нетерпеливо забирая свёрток. Хагрид осторожно и поспешно передал его ей. — Просто прекрасно. Она уснула даже раньше, чем Гарри, — улыбнулся он. — Это хорошо, — кивнул Дамболдор. — Профессор, вы уверенны, что она должна жить отдельно от брата? — спросила Минерва, качая ребёнка. Из свёртка раздалось сопение. Она заглянула в него и улыбнулась. — Да, вполне. Гарри когда вырастет, станет великим волшебником, а в ней, похоже, волшебная сила спит крепким сном, — пробормотал он задумчиво. — Заклинание Тома, словно в зеркале отразилось от Гарри, но оно было рассеянно, поэтому, кроме Редла, пострадала ещё и она. Но силы заклинания уже было недостаточно, чтобы убить девочку. Заклинание просто запечатало её магическую силу. Но боюсь, этим не ограничилось. Конечно, Гарри пострадал сильнее. Но он всё равно родился, чтобы стать великим. Если в девочке и проснётся сила, то она, безусловно, не многим будет уступать брату, но есть вероятность, что сила так и не пробудится или пробудится, но поздно. Мы не можем так рисковать. Если она останется с братом, то подвергнется огромной опасности. Тёмный Лорд ещё может вернуться, — старец посмотрел на часы. — В любом случае, через одиннадцать лет мы всё узнаем, — он загадочно улыбнулся. — Кажется, нам пора, — кивнул он куда-то в сторону. — Да-да, — пробормотала Минерва. Хагрид лишь угрюмо кивнул, как вдруг из глаз великана потекли слёзы, и он торопливо вытер их платком. — Рубеус, ты опять? — спросил профессор. — Простите, — пробормотал великан, убирая платок в карман. — С Гарри мы ещё увидимся, а с ней — неизвестно. — Хагрид, немедленно прекращайте, — произнесла Минерва. — Будем надеяться на лучшее. Всё ведь может обойтись. — Я знаю, но всё равно. Вдруг это действительно наша последняя встреча. До свидания, Эмили Юфимия Поттер, — чуть ли не плача, произнёс великан. — Хагрид, не называйте её так. Её новые родители дадут ей новое имя и фамилию, — укоризненно сказала Минерва. — Да, но она не должна забывать имя, данное ей при рождении, — великан вновь вытер слёзы платком. — Хагрид, она их даже толком не знала. Ей несколько месяцев отроду, — продолжала Минерва. — Хм… Я думаю, нам пора, — отвлёк их Дамболдор. — Да-да, конечно, — заторопился Хагрид. — Хорошо, — кивнула МакГонагалл. Она положила свёрток в корзинку, стоящую возле двери. Дамболдор вложил туда же записку и позвонил в дверь. После Минерва и Дамболдор исчезли, а Хагрид улетел на своём мотоцикле. Дверь открылась, и из неё вышла женщина, лет двадцати пяти. На ней был голубой махровый халат, а чёрные волосы были растрёпаны. Женщина зевнула, завязывая пояс, и посмотрела вперёд, вздохнув. — Опять эти хулиганы, — проворчала она и уже хотела закрыть дверь, как детское сопение и несвязные звуки заставили её посмотреть вниз. Женщина чуть не взвизгнула от восторга и испуга, после чего наклонилась к свёртку в корзине и увидела младенца с рыжеватыми реденькими волосами. Большие глаза девочки были закрыты. Женщина начала осматриваться по сторонам, но, заметив записку, взяла её. Клочок бумаги был сложен пополам. С интересом и нетерпением она развернула его. «Прошу, позаботьтесь о ней», — гласила записка. Женщина прижала записку к груди, поднеся ладошку ко рту. — О Боже, бедное дитя, — одними губами произнесла она, и, взяв корзину, занесла её в дом.