Я - животное

Два часа спустя после отыгранного концерта я направляюсь в гримерную. Я направляюсь туда стремительно, хочу побежать, но ноги ватные и как будто не слушаются меня. Я направляюсь туда стремительно , потому что знаю, что Он там. Я знаю, что он сидит в гримерке. Уставший. Выдохшийся. Довольный. Чертовски обаятельный. Сексуальный. Я знаю, что он там. Я знаю, что я хочу с ним сделать. Я знаю, что он этого не знает. Я знаю, что он меня не простит. Я знаю, что я сейчас не соображаю, и моих мозгов сейчас хватает только на то, чтобы размышлять, что же я с ним сделаю. Но я не совсем осознаю, что это будет конец. Конец всему. Сейчас я не могу думать головой. За меня сейчас решает другая часть моего тела. Да и не только. Я всегда хотел этого. Всегда только об этом и мечтал. Всегда хотел впиться поцелуем в губы своего лучшего друга. Всегда хотел трахнуть его. Мое тело больше не может сопротивляться сознанию. Здравый разум проиграл в этой схватке. Он побит. Он в коме. Его нет. Я больше не тот Джерард, которого все знали. Я не хочу больше быть таким. Это мой гребаный протест. Я больше не я. Я сделаю то, о чем буду жалеть всю жизнь, но только не сегодня. Я другой. Сегодня я другой. Я вне себя от желания. Я безумен. Я не контролирую свои желания. Я ужасен, и мне наплевать. Я больше не я. Я – животное. Я не хочу больше думать. Я не хочу больше бояться. Я не хочу больше терпеть все это. Я хочу его. Открыв дверь, я вижу Фрэнка, с довольным лицом развалившегося на диване. Его голова откинута назад в сторону двери. Влажные волосы беспорядочно обрамляют лицо. Глаза прикрыты, веки слегка подергиваются, а брови немного приподняты вверх. Он как будто назло мне облизал высохшие губы, немного прикусил их, заставляя меня изнывать от желания еще больше. -О, Джи, ты где был? – услышав, как я зашел в гримерную, он слегка приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что зашел именно я. Затем он снова их закрыл. Лучше бы ты этого не делал, милый мой Фрэнки. Не ответив на вопрос, я медленно подошел к нему. Я стою, не решаясь на первые действия, которые когда-то я постоянно прокручивал в голове. Но я не боюсь. Я больше не боюсь. Я больше не я. Я – животное. Он все еще лежит с закрытыми глазами и измотанным, но довольным выражением лица, с полуулыбкой прокручивая в голове самые яркие моменты сегодняшнего концерта - уж я-то знаю, о чем он сейчас думает. Сейчас он вспоминает наш очередной «невинный» поцелуй на сцене, которых было не так уж и мало. Для него эти поцелуи были именно невинными, но не для меня. Что, Фрэнки, они были на публику, да? Для шоу? Зря ты сделал это сегодня. Вот теперь-то ты и получишь свое шоу. Персональное. Я провожу рукой по твоим волосам, пальцами зарываюсь в них. Ты улыбаешься еще шире, такой милой, уютной улыбкой. Черт, я так обожаю тебя, я ни за что не сделал бы то, что собираюсь сделать сейчас, если бы я уже не был на грани. Сердце отказывается нормально работать, когда ты рядом или хотя бы в моих мыслях, а ты там почти всегда. Мне трудно дышать, мне плохо от своей зависимости от тебя, и ни хрена это не любовь с «бабочками в животе». То, что я чувствую, сравнимо с болезнью. Разрушающей полностью. Неизлечимой. Смертельной. Я скоро взорвусь, меня разнесет на кусочки, и виной моего взрыва будешь ты, человек, который когда-то заставил меня почувствовать себя живым, а сейчас убивает меня медленно и до одури мучительно. Я опускаюсь на корточки, чтобы быть лицом на одном уровне с твоим, тянусь к твоим губам и целую нежно, насколько это вообще возможно в таком состоянии. Ты немного вздрогнул от неожиданности, но не оттолкнул меня и, более того, поцеловал в ответ. Не впервой, конечно, но вне сцены это происходило довольно редко, да и вообще было это не в серьез. Для тебя. -Джи, что такое? Соскучился, любимый? – спросил ты с ехидной улыбкой, делая акцент на последнем слове. Фрэнки, это не продолжение игры на сцене, и ты это скоро осознаешь. -Соскучился, и ты даже не представляешь, как, - с этими словами я перемещаюсь на диван, садясь прямо тебе на бедра. Ты удивленно смотришь на меня, но ничего не спрашиваешь, лишь ждешь моих последующий действий, думая, что это все скоро кончится. Мои губы двигаются по твоей шее, языком обводя контуры скорпиона. Почему ты ничего не делаешь? Почему ты не вырываешься?! Ты же понимаешь, что это не шоу! Так, черт возьми, оттолкни меня, не дай мне этого сделать! Умоляю тебя… Умоляю тебя, Фрэнки, опомнись… Потому что мне просить себя опомниться больше нет смысла. Моя ладонь, что была под твоей футболкой, теперь накрывает той пах через джинсы. Вот сейчас ты наконец-то понял, что игра закончилась. Я начинаю наше с тобой разрушение. Ты ерзаешь подо мной, пытаешься убрать мою руку со своей промежности, но я слишком решителен, я слишком зол на тебя, на себя, на свою неудачу, на твое обаяние, на свою привязанность. Я уже разобрался с ремнем и молнией на твоих джинсах. Я не слышу, что ты кричишь, я не слышу твоих аргументов, которыми ты пытался меня остановить. Я не знаю, где мой здравый ум. Ты выбил его, вот и расплачивайся. Стянуть с тебя джинсы было нелегко, учитывая то, как ты брыкался. Но я всегда был сильнее тебя, милый, и на этот раз я еще сильнее. Я и представить не могу, как у меня это вышло. Я не понимал ничего, кроме того, что безумно хочу тебя. Я вошел в тебя сразу, одним рывком, напрочь забыв о том, чтобы подготовить тебя. Ты истошно вопишь, не прекращая попыток сбросить меня с себя. И как еще никто не прибежал на твои крики? Я вхожу в тебя на всю длину, яростно вдалбивая тебя в подлокотник этого старого дивана. Я не вижу ничего вокруг себя, но могу чувствовать со стократной силой. Все как в тумане. Хотя, нет – это больше походит на пожар, и мы в его центре, мы – его источник. Моя ярость и твоя боль создали это пламя, и сейчас мы оба в аду. Ты уже не сопротивляешься, не пытаешься вырваться. Ты сдался, ты лишь ждешь, пока этот кошмар прекратится. Кошмар, созданный мною. Ты просто плачешь, и я плачу вместе с тобой. Плачу, но не прекращаю своих действий, жду физического удовлетворения, но о душевном не может быть и речи. Я, должно быть, порвал тебя изнутри… Как же тебе больно… Я должен довести все до конца, хотя мне от этого лучше не будет. Я будто одержим. Одержим тобою и собственными фантазиями. Громкий всхлип с твоей стороны, и я все еще плачу. Не думал, что так вообще может быть. Это, должно быть, странно, да? А что тогда в этом мире не странно? Кончив, я обессилено подаю на тебя и знаю, что тебе это до жути неприятно, но ты не можешь спихнуть меня с себя даже сейчас, когда я ничего не делаю. Ты слишком слаб. Ты убит морально. И, опять же, мною. В последний раз уткнуться носом в шею. В последний раз прижаться к ней губами. В последний раз слушать твое сбивчивое дыхание и вытирать с лица слезы. В последний раз быть настолько близко к тебе. В последний раз видеть тебя. Ты пытаешься встать, и я не препятствую этому. Я сел на диван, облокотившись об его спинку. Ты, не теряя ни секунды, поднялся и еле доковылял на двери. У тебя не было сил идти дальше, ты лишь рухнул там, не успев выйти из комнаты. Туман перед глазами полностью рассеялся, и я разглядел на диване и джинсах пятна крови и спермы. Весь ужас того, что я натворил, только сейчас заставил меня почувствовать терзания совести. Я посмотрел в твою сторону – ты свернулся в клубок прямо на полу, лежа спиной ко мне. Я мог видеть, как дрожит спина от беззвучных рыданий. Я не могу подойти к тебе. Я не могу подойти и просто попросить прощения – за такое не прощают. Я чертов эгоист, и из-за того, что я не могу вот так просто отказаться от мысли обладать тобой, я разрушил и твою жизнь. Я разрушил наши хрупкие, теплые, трепетные отношения. Я разрушил группу – не смогу же я остаться с вами, не смогу же я снова смотреть тебе в глаза. Я никогда больше не увижу твоей улыбки в свой адрес, никогда больше не буду рядом с тобой. Прощай, Фрэнки. Ты был моей самой сильной зависимостью. И остался ей. Теперь я все потерял, разрушил собственноручно. Больше в моей чертовой жизни не будет ничего, что делало ее хоть чуточку лучше. В ней не будет тебя. Я знал это, когда шел в эту комнату. Я знал это все время, но остановиться было невозможно. Для меня. Любой другой, скорее всего, не допустил бы этой ситуации, не поддался бы эмоциям. Но не я. Ведь я – животное.