Вот что ты за фрукт, Малфой?..

Сколько времени утекло с того самого момента, как Джинни согласилась быть вместе с Гарри... Наверное, достаточно, чтобы запомнить вкусы друг друга, предпочтения и тому подобную мелочь, которая, возможно, является не такой уж и мелочью. Да и кнат галеон бережёт. А она всё говорила и говорила, что любит, а что терпеть не может. Она говорила, становясь по цвету всё больше и больше похожей на свои рыжие волосы. Злость скапливалась внутри долго-долго, но всему есть конец. Даже терпению такой спокойной, милой и рассудительной девушки, как Джинни. — Гарри, ты просто невыносим! — вспыхнула она, хлопнув ладошкой по столу. Весь вид её говорил, что лучше отступить, размахивая белым флагом. Ретироваться, пока войска не начали бить по голове кочергой, находившейся рядом с камином. — Да это же такая мелочь, Джинни, — не уступал Гарри, поправляя очки, съехавшие на кончик носа. — Какая разница, что будет на празднике из фруктов? — Для меня важно, Гарри, для меня! — отчаяние волной накатило на неё, смывая всё на своём пути, даже злость. — Ты не слушаешь меня. Никогда не слушаешь. — Она вздохнула, приложив прохладную ладонь к разгоряченному лбу. — Давай оставим эту тему, пусть всё решают домовые эльфы, — захлопнул блокнот Поттер, который протяжно завыл в ответ, выкрикивая ругательства о том, какой он неаккуратный и нахальный тип. — Гарри Поттер, никто не должен делать за тебя то, что ты должен сделать сам. Тебя попросила Гермиона, ты попросил помочь тебе и я согласилась, но не вздумай всё скинуть на бедных эльфов! — кажется, новая волна злости накатила на неё, так и норовя выплеснуться наружу. Помогало удерживать всё это только то, что она скрестила руки на груди, непоколебимо смотря на Гарри. Настрой у неё был решительным. — А я и не думал, что ты жаждешь записаться в команду Гермионы... — Никуда я не собираюсь записываться. И ничем не собираюсь тебе помогать, раз ты совсем не слушаешь меня. — Я слушаю тебя, — тихо и вкрадчиво сказал он, ласково коснувшись её руки. Зелёные глаза блестели за стёклами очков. — Просто это глупо, не находишь?.. — Значит, ты считаешь меня глупой? — голос взлетел на несколько октав, кровь отлила от лица. Джинни с бледным непроницаемым лицом отдёрнула руку, которой только что ласково касался Гарри. — Тогда сам всё решай, раз такой умный, — добавила она и решительно вышла из гостиной Гриффиндора. «Да как так можно?! Неблагодарный, заносчивый, самовлюблённый идиот!», — думала Джинни, шагая по холодным коридорам замка, закипая от злости. Её шаги эхом отзывались от стен. Было слишком пустынно. И это говорило о том, что в замке на зимние каникулы не осталось никого, кроме тех, кто захотел отпраздновать последний год обучения в школе. Последнее Рождество. Она остановилась посреди огромного коридора. Потолок был таким высоким, что его с трудом можно было различить. И огромные витражные окна, сквозь которые был виден слабый свет и снежинки, кружившие в воздухе. Джинни вздрогнула, почувствовав, как холод проникает под мантию. Галстук в гриффидорских цветах показался слишком туго затянутым, не позволяя вздохнуть полной грудью. И хоть под мантией маггловские джинсы и бордовый гольф, было жуть как неудобно. Словно оказалась закована в кандалы и брошена в тёмный подвал без еды и воды. Только со своей обидой. Покачав головой и прогоняя слезы, выступившие на глазах, она пошла дальше по лестнице. И вдруг вспомнила про гобелен, позволяющий подняться на Астрономическую башню без всяких усилий. Сбежав обратно, побежав по огромному коридору – прогоняя по пути в голове все мысли, – она увидела то, что ей нужно: гобелен со звёздами и сиреной, которой на данный момент не было. Лишь звёзды сияли. Джинни коснулась самой яркой звезды пальцем, и гобелен приоткрылся. Проскочив внутрь, закрывая за собой проход, она ринулась со всех ног по пыльным мраморным ступеням вверх. Этот путь она нашла ещё тогда, когда опаздывала на очередной урок астрономии. Сирена помогла ей, сказав, что она видит в ней что-то от себя. Джинни пожала плечами и толкнула маленькую дубовую дверь, оказавшись на башне. Дверь за ней растворилась, как будто её и вовсе не было. Порыв холодного ветра ударил Джинни в лицо, а белые снежинки застывали на её ресницах, не тая. Снег, растаявший на ладонях, ненароком напоминает о теплых деньках. Снег – чудное явление. Любуясь им, становится так легко. Он будто очищает душу, завораживает собой. И пока он не тает на щеках и на ресницах – душе тепло. А небо не белое и не серое – как это обычно бывает зимой, – а тёмно-синее, завораживающее, манящее. И стать бы снежинкой, кружась над замком, скрываясь ото всех так, чтобы никогда не нашли. Тут ведь не детская игра в прятки, про которую знают как и маги, так и магглы. Это глубже, искренней, трудней. Невыполнимо. Миссия, которой нет, которой и быть не следовало. А ветер завывает, кружа снежинки в очередном танце, становясь бесконечным. А может, и время тает бесследно, как снежинки на ладонях. Джинни прячет руки в мантии, спасаясь от холода, но пойти назад в башню не желает – уж слишком тяжело сдвинуться с места, да и душа её тут – остывает после огненной ссоры с возлюбленным. — Львы славятся своим огненным нравом, но, всё же, нрав не спасает от настоящего холода, Уизли. Джинни вздрогнула, от этого чуть поскользнулась на снеге, который от разницы температуры превратился в лёд. Потревоживший её молодой человек, ничуть не смутившись, поддержал её, предотвращая от падения. В ответ рыжая лишь резко остановилась, вдохнув полной грудью холодный воздух, хоть как-то приходя в себя. — Что ты тут делаешь? — Вот тебе и вся благодарность гриффиндоцев, — фыркнул платиновый блондин, закатив глаза, спокойно и почти без эмоций пройдя к стене, рукой сметая снег – освобождая место, чтобы сесть. Его холодный и пронизывающий взгляд застыл на рыжей девушке, немного небрежно скользя по её фигуре. И он не мог не признать, что она изменилась. Что теперь в её глазах нет того страха, испуга, а только уверенность в себе. Непоколебимая. Взрослая. Дерзкая. Вид её так и говорит: попробуй меня задеть, при этом не обжигаясь об меня, словно я золото, которое плавится под сотнями градусов. Сжигая всё на своём пути. Все преграды. Все мысли. Все мнения. Все запреты. — Благодарность затерялась в моём замешательстве, ведь я не думала, что Слизерин - это тот факультет, который протягивает руку помощи, — бросила Джинни, поджимая губы, немного отвлекаясь от холода, от мыслей, от злости... — Один-один, Уизли, — хмыкнул Малфой младший, удивившись и отметив про себя, что сарказма ей не занимать. — Что ты здесь забыла, мм? — То же я могу спросить и у тебя, Малфой, — гордо ответила она, приподняв подбородок и расправив плечи, не попадая под воздействие пристальных серебристых глаз. — Я – староста школы и, если ты не Зануда-и-староста-Грейнджер - а ты не Грейнджер! - то делать тебе тут нечего. — А с каких пор Астрономическая башня стала Запретным местом, Малфой? — С тех пор, когда сюда не для наблюдением за звёздами приходят, а, скорее, изучением строения человека. Ну, в общем, очень не приемлемым вещам. — Ты имеешь в виду секс? — Джинни фыркнула, нервно закрыв лицо ладошками и, вдруг, рассмеялась. Скорее истерически. Паника. Непонимание. Она, тут, с Малфоем. Обсуждает секс, скрывая это за извращёнными формами приличия. Глупо. Бессмысленно. Не правильно. Тем более с Малфоем. — Что смешного, Уизли? — удивился Драко, приподняв одну бровь. И, увидев, как от этого, казалось бы, серьёзного вопроса она заливается новой волной смеха и оседает на холодный, усыпанный снегом пол... Он поддаётся безумному порыву и тоже удивлённо начинает хохотать. Слёзы пошли из глаз Джинни, и смех так же быстро закончился, как и начался. Дорожки слезинок застыли и тут же были стёрты тыльной стороной ладони, а бессвязные слова сорвались с губ раньше, чем одурманенный мозг мог подумать над сказанным: — Никогда не думала, что буду просто так стоять с Драко Малфоем на Астрономической Башне и обсуждать не что-нибудь, а секс, — хохотнув, она вытащила из кармана джинс палочку и растопила снег так, что он вмиг высох, а пол под ней стал теплее. По крайней мере на некоторое время. — Нет, я пришла сюда не для этого. Если б для этого, то я точно бы не пришла одна, сам посуди. — Да кто вас гриффиндоцев знает, — хмыкнул Драко, и уголок его губ дрогнул в усмешке. — У вас и план на план не похож. Один за всех и все за одного, и бла-бла-бла... — Конечно, ведь не все же такие великолепные мастера как ты, Драко! — вспыхнула она, и сощурила глаза. — Если б не нотка сарказма в твоём голосе и в твоём чудесном признании о моём великолепии, мы бы подружились. — И не мечтай, хорёк. Он замолчал, но улыбнулся, что ещё больше разозлило девушку. И она встала, собравшись уходить, ведь в обществе этого парня она не чувствовала своё превосходство в силе. Даже силе слова. — Так зачем ты сюда тогда приходила, Уизли? — К тебе приходила, конечно же! Узнать, как ты, полюбоваться и попытаться не убить тебя, — фыркнула Джинни, закатив глаза. — А если серьёзно? — не отставал парень. — Может, прыгнуть решила, покончить со своим жалким существованием. А, знаешь ли, это и меня коснулось бы - виноватым остался б, не уследил, видите ли. — Не мечтай Малфой, я ещё и тебя переживу, — улыбнулась она, когда лицо Драко стало удивленно вытягиваться. — Я люблю снег, звёзды и прочую романтику, как и все девушки. Вот и пришла сюда. Хоть, признаю, твоя версия моего появления куда более заманчивая. — Только не говори, что подбросил идею? Ох, вот тебе и староста... Короче, чтобы я тебя с твоим Поттером тут не видел, ясно? Она застыла, так и не сумев сдвинуться с места. Воспоминания произошедшей мелкой ссоры снова всплыли в памяти, заставляя скривиться и закрыть от обиды глаза. Малфой заметил явную перемену настроения девушки, и вопрос сам по себе повис в воздухе: — Так ты тут из-за Поттера, не так ли? — Не твоё дело, Малфой, — прорычала она, злостно сжав кулак. Драко вздохнул, вспомнил всё самое успокаивающее на свете и ровным голосом сказал, освобождая немного места рядом: — Садись, Уизли. Я не доктор и не психолог, — сказал он, приметив про себя, что она не отказалась от его предложения, забыв, что они враги или, по крайней мере, когда-то ими были. — Но я – староста и сходить с ума или с горя срываться с башни – не дам. Так что рассказывай: что там Поттер начудил в этот раз? Притащил глаз Василиска вместо обручального кольца? — Он меня в последнее время раздражает... — Это не странно, — меланхолично перебил её Драко, с пожатием плеч встречая злобный взгляд. — Что? Он не мой любимчик, знаешь ли.. — Думает только о себе, о том, какой он герой и вообще человек, которому замены на всём белом свете не найти, — не замечая едкого замечания продолжили она. — Да, это бред. Он, наверное, совсем забыл про моё существование. — Малфой! Но, не смотря на осуждающий оклик, она усмехнулась и немного нервно рассмеялась. — Ты не такой злобный, каким я себе представляла, — призналась она, отогревая руки в рукавах мантии. — Представляла? Уизли, только не говори мне, что именно ты представляла, а то моя и без того шаткая психика этого не переживёт... И они рассмеялись. Два бывших врага, два человека с разных факультетов, разными мнениями, стремлениями, мыслями. Но они вместе, объединенные этой спокойной ночью, когда в воздухе кружат снежинки. И близко, и невыносимо далеко. В тишине, где только их голоса, дыхания и смех. — Как ты считаешь, Малфой, ссора из-за фруктов - это слишком ужасно? — Ужасно смешно, — хохотнул он. — При чём тут фрукты, Уизли? — Мы устраиваем в Выручай-комнате последний праздник Рождества в Хогвартсе. Решаем, что лучше принести. Гарри считает, что магловский шоколад или что-то из волшебных сладостей, я считаю, что фрукты. — Главное – алкоголь, со всем остальным по ходу разберётесь. Огневиски, гоблинский эль, сливочное пиво... — Малфой, не отвлекайся. Я задала чёткий вопрос. Он надолго задумался. Его взгляд был прикован к чему-то определённому или, казалось, он смотрел сквозь всё, ни на чём конкретно не останавливаясь. Джинни чихнула, прикрывая нос и рот рукой. — Извини, я задумался, — отстранённо заговорил Малфой, протягивая ей платок, не обращая внимания на её взгляд. Да, не каждый день увидишь парня, носящего с собой платок в кармане или рукаве. — Фрукты – это характер, вкус, мысли, воплощённые в яркую оболочку и кисло-сладкую мякоть. Поттер этого понять не может, поэтому и к шоколаду привязался, как будто его Помфри на него подсадила. — Характер? Фрукты? Ты о чём? — нервно спросила она, думая о том, что это ему, а не Гарри пора в госпиталь на кушетку, с шоколадом под бок, для успокоения. — Вот что за фрукт или ягоду ты любишь? — Вишню, клубнику, гранат... Да всякое. Даже обычное яблоко. — Яблоко тоже не самое обычное. Магия в простом, а не в шикарной обёртке. — Откуда такие познания в психологии фруктов, а? — Это не психология, просто у каждого свой вкус и свои идеалы. Каждого нужно уважать. Даже без глупых идей не родилась бы истина. Джинни слушала его, и находила свою мысль. Свою идею. Свои слова, которые она говорила Гарри. И всё разом навалилось на неё. Понимание, что она сидит тут, с Драко, обсуждая то, что она не может обсудить даже с близким ей человеком. А может, поэтому всё так? Что он ей не близок, что ей всё-равно что он скажет или что он подумает насчёт неё?.. Просто разговор. Просто слова. Просто ещё один день, ничем не отличающийся от других. Просто взгляд, который она не может отвести от него. Просто безумный порыв, который она не в силе остановить... И она подалась вперёд, не зная, что на неё нашло. Почему она это делает? Нет, она знает, почему... Это необходимость. Глоток воздуха, вкус его губ, чуть горьковатый, сливающийся с запахом влаги вокруг них. Он не отстранился, так же отдалённо понимая, что ни к чему этот поцелуй не приведёт. Просто. Тут. Сейчас. С ней. Рыжие волосы ветром сдуло за спину, огненным потоком вспыхивая во тьме ночи. Запах её волос навсегда отпечатался в его памяти, и он это понимал, поэтому не останавливался. Как там про него говорят? Пожевал и выплюнул. Вот так и сейчас: насладиться моментом, а потом забыть её. Навсегда. Не важно. Ничего не важно. Плевать. Губы покалывало от необъяснимого тепла посреди холода. Приложив пальцы на свои губы, словно запоминая вкус, она снова посмотрела на него, ожидая очередного подкола с его стороны, но его, увы, не последовало. — Вот что ты за фрукт, Малфой? — спокойно спросила рыжая, стараясь, чтобы голос её не дрогнул и не выдал с головой. Сердце бешено стучало в груди, требуя продолжения столь сладкого воздействия. — Тебе виднее, Уизли, — бросил он на последок и поднялся с места, уходя с башни, оставляя её наедине со своими мыслями. И она знала, что вернувшись в Гриффиндорскую башню, не будет против шоколада на Рождество. Не будет, потому что это единственное, что сможет напомнить об этой ночи, о Драко, о поцелуе и вкусе его губ. Да, это будет не фрукт, ведь фрукт, как не крути - банально, а Драко под это определение никогда не подходил. А ему? Что останется ему на память? Нужно ли ему помнить столь незначительное событие в его жизни? Разве что для мелочи и для собственного удовольствия, он придёт в Выручай-комнату смотреть на праздник, пить огневиски и держать в тонких бледных пальцах яблоко, усмехаясь про себя, и не обращая совершенно никакого внимания на неприятные взгляды, кинутые в его сторону.