Брак или жизнь

Бракосочетание было на редкость незрелищным: Волдеморт, одетый в тонкую черную мантию, стоял в фокусе пятилучевой звезды, по вершинам которой стояли пять пар будущих молодоженов. Гарри не мог рассмотреть других… дойных бычков, отдаваемых в мужья самым надежным последователям Лорда. Лица всех присутствующих были скрыты глубокими капюшонами. Снейп крепко держал его за руку, и от этого было почему-то спокойнее. Поймав себя на странном, никогда раньше не посещавшем его чувстве, Гарри ужаснулся. Перспектива оказаться обожающим своего хозяина домовым эльфом показалась ему самым ужасным, что может случиться. Страшнее смерти. Он невольно дернулся, но теплая ладонь Снейпа, до этого расслабленная, вдруг превратилась в стальные клещи, удерживая от неразумных действий. Казалось, никто ничего не заметил. Лорд самозабвенно читал катрены, хрупкие фигурки будущих младших супругов едва заметно вздрагивали от прошивающей их магии заклинателя — Волдеморта. Сам Гарри был больше обеспокоен другим — его собственная сила буквально льнула, переплеталась с силой Снейпа. И это было… приятно. Приятно! Будто теплые волны ласкового океана омывали все его тело, лаская, закутывая в уютный кокон, в котором он впервые за много лет чувствовал себя… в безопасности. Да, пожалуй, так. Единственное, чего он по-прежнему опасался — что его истинная личность будет раскрыта. Что, если придется называть вымышленные имя и фамилию, станет понятно, что он лжет. Но имен никто не спрашивал. Ритуал соединял магическую суть заключающих союз партнеров. Никакими официальными документами, хвала Мерлину, это не подтверждалось. Когда отзвучал заключительный катрен, с палочки Волдеморта сорвался ослепительно-белый луч, ударивший в магическую фигуру. Сила взметнулась, опаляя до самого нутра, впаивая брачующихся друг в друга, соединяя в одно. Гарри не думал, что это будет так. Что на несколько долгих мгновений он останется совершенно беззащитным, обнаженным перед этой слепой мощью, что его воспитание, долг перед магическим миром и все прочее, наносное, перестанет иметь какое-либо значение. Останется только он сам. Его собственные качества, сама суть его души. Он был беспомощен, как в момент рождения. Он искал тепла, защиты и находил их. Он, тот, второй, у которого не было имени, ощущался, как продолжение его самого. Около него было тепло и хорошо, уютно. Он льнул к неведомому источнику, он жаждал его так, будто искал всегда. Теплые надежные руки обхватили Гарри, губы сладко обожгло поцелуем, и он медленно открыл глаза. Магический шторм, которого, казалось, не заметил никто из присутствующих, стих, навсегда распылив его и… и Снейпа, сплавив их в одно. Как он оказался в неглубоком бассейне, полном прозрачной остро пахнущей воды, Гарри и не помнил. Будто очнувшись, он со страхом взглянул в большое зеркало, но там отображался лишь невзрачный юноша с серыми глазами. Марк Гаррисон. Ну и Снейп, конечно. Тот, кто сейчас ощущался, как продолжение его самого, тоже был здесь, в небольшом бассейне, осторожно поливая Гарри из серебряного ковша. — Очнулся? — хрипловато спросил он. Гарри кивнул, во все глаза разглядывая Снейпа в зеркале. Тот был худ, но сложен довольно пропорционально: длинная шея, относительно широкие плечи, поджарый живот… Не Аполлон, конечно, но… поймав себя на мысли о прелестях Снейпа, Гарри помотал головой. Неужели это из-за ритуала? Неужели он теперь будет пускать слюни на Снейпа, заворожено наблюдая за тем, как тот отводит от лица влажные волосы, ловит в зеркале его взгляд и едва заметно усмехается, зачерпывает очередной ковш непонятной розовой жидкости и аккуратно выливает ее Гарри на затылок, заставляя вздрогнуть. — Не бойся, — раздался вкрадчивый шепот у самого уха, — ты не должен бояться, помнишь? Ты мой. Я буду тебя защищать. — Я, — хрипло каркнул Гарри, — я не боюсь, — тише закончил он. — Хорошо, — гладкие ладони Снейпа прошлись по его плечам, послав по телу теплую волну. — У тебя очень сильное магическое ядро, ты знаешь об этом? Гарри кивнул, едва удерживаясь от того, чтобы откинуться назад, отдавшись неспешной ласке этих ладоней. Мерлин, как же ему было хорошо! Так бы и сидел тут, в теплой розовой воде, ловя каждое прикосновение расположившегося за его спиной Снейпа, наслаждаясь прикосновениями, предвкушая… Мягкие теплые губы коснулись его шеи, и Гарри выгнулся и, застонав, откинул враз потяжелевшую голову на худое плечо Снейпа. Ласкающие его ладони переместились на грудь, задев соски, и он окончательно потерялся в ощущениях. Все его тело было полно огнем, который разгорался все сильнее, кожа стала чувствительной, а магия и вовсе взбесилась. Хотелось выгнуться и прижаться сильнее, и чтобы Снейп не останавливался, и рука чтобы скользнула к животу и туда, ниже, где все уже горело. Наконец, твердая ладонь обхватила его член, заставив буквально взвыть от остроты удовольствия. Гарри инстинктивно развернул голову, ища губы, переставшие терзать его шею, жаждая поцелуя. Казалось, раскаленный воздух, врывающийся в легкие, беден кислородом, потому что невозможно, немыслимо было дышать. Поцелуй будто перевернул мир с ног на голову… или наоборот — с головы на ноги? Гарри жадно ответил, обхватив Снейпа за шею, и хотя целоваться вот так, через плечо, было не слишком удобно, он запустил руки во влажные волосы своего… мужа и низко отчаянно застонал, невольно подаваясь бедрами навстречу ласкающей его ладони. Долго Гарри не продержался: прикусив губу, он кончил так сильно, как никогда прежде. Да и что было у него прежде? Собственная рука? Журналы Плеймаг, утащенные из комнаты Сириуса? Воспоминания о крепких ягодицах Оливера Вуда, по которым медленно стекает пена? О больших упругих грудях Флер, которыми она прижималась к нему каждый раз, заключая в дружеские объятия? Слюнявые поцелуи с Джинни? Все это не шло ни в какое сравнение с только что испытанным ослепительным, выматывающим, острым удовольствием, подаренным ему Снейпом. Северусом. Ведь теперь можно звать его так? Ведь можно же? Кстати о нем. Успокаивающие поглаживания по груди перестали успокаивать, а наоборот, снова стали возбуждать. — Ты молодец, — усмехнулся Снейп. Северус. — Я, — Гарри снова потянулся к нему губами, мечтая об одном: как можно дольше быть вот так, наедине, ни о чем не думая, погружаясь до самой макушки в удовольствие. Забыть, что он Поттер, которого Снейп ненавидит той самой неистребимой подсердечной ненавистью, что все в этой жизни непросто. — Не сейчас, — Снейп осторожно отстранился и поднялся в полный рост, протянув ему руку. — Поднимайся. Ты же помнишь о ритуале? — Помню, — Гарри встал рядом с ним и позволил завернуть себя в большое пушистое полотенце, попутно рассматривая того, кого еще вчера не мог представить не только своим магическим супругом, но и вообще — голым. А посмотреть было на что. Не то чтобы Гарри никогда не видел голых мужчин. Сириус особо его не стеснялся, да и общие душевые Хогвартса давно не оставили никаких тайн. Но теперь он смотрел на Снейпа, которого все поголовно в школе считали если не бесполым, как остальных преподавателей (голая МакГонагалл, занимающийся сексом Флитвик — бррр!), то совершенно асексуальным — точно. Но как оказалось… Снейп промокнул влажные волосы и обернулся. Его внушающий невольное уважение член качнулся, и Гарри сглотнул, вспомнив примету о размере носа. — Выбирайся, — приказал Снейп, ничуть, судя по всему, не стесняясь собственной наготы. Гарри мучительно покраснел и с трудом отвел взгляд от его стоящего колом члена, радуясь, что его собственный надежно скрыт в тяжелых складках полотенца. В спальне после теплой ванной оказалось прохладно. Снейп, видимо, закаленный холодом подземелий, быстро высушил волосы, коротким взмахом палочки расстелил постель и насмешливо (Гарри мог поклясться в этом!) посмотрел на застывшего на пороге супруга. — Иди сюда, забирайся под одеяло. Гарри сделал несколько не слишком уверенных шагов и позволил Снейпу высушить его волосы. — Ложись. — А… — Я присоединюсь к тебе через минуту, — Снейп скрылся в ванной, и Гарри поспешил воспользоваться этим для того, чтобы окопаться в постели без чужих глаз, наблюдающих за каждым его движением. Гарри почти задремал — сказывалось напряжение этого долгого дня — когда кровать рядом с ним прогнулась, и под одеялом он оказался не один. — Спать еще рано, — напомнил вернувшийся Снейп. Его кожа казалась прохладной и гладкой, а руки — напротив, горячими. Гарри, затаив дыхание, ждал, когда они, эти руки, дотронутся до особо чувствительных мест его тела, и ощущал, каждым граном своей магии, каждой клеткой объятого желанием тела нетерпение, тщательно взнузданное, укрощенное нетерпение, идущее от Снейпа. Он потянулся навстречу, отдаваясь этим губам, стараясь ни о чем не думать, не вспоминать о том, во что ввязался, не давать себе запаниковать. Он просто был здесь, со Снейпом. С Северусом. Это его губы настойчиво терзали рот Гарри, его шею, грудь, соски, заставляя выгибаться и стонать, без слов давая понять, насколько он… желает ему принадлежать. Когда распаленный умелыми чувственными ласками Гарри почти потерялся в пространстве и времени, Снейп… Северус скользнул ниже, покрывая короткими, жалящими поцелуями его живот, и наконец изнывающего от желания члена Гарри коснулся влажный язык. Все тело будто скрутило короткой судорогой. Казалось, в комнате закончился воздух, а все нервные окончания сосредоточились в члене, так умело ласкаемом сейчас Северусом. От остроты ощущений помутилось в голове, Гарри выгнулся дугой, колени сами разъехались в стороны, будто приглашая, требуя, умоляя. — Боже, — густые, неожиданно мягкие волосы Северуса (Чистые! Какая глупость думать сейчас о такой ерунде!) скользили по бедрам и животу, усиливая и без того едва терпимое удовольствие. Из горла вырывались жалобные стоны, а руки комкали тонкую простыню. Казалось, еще немного — и он умрет. Просто умрет от удовольствия, почти болезненного, желанного, запретного. Украденного. Тонкие пальцы как-то особенно чувствительно сжали его мошонку, и мир рухнул, сгорел, исчез. Остался только этот горячий рот, принимающий его, руки, сжавшие ягодицы, и оглушающий животный рык, вырвавшийся из его, Гарри, горла. Гарри чувствовал себя легким, пустым и безобразно, бессовестно, абсолютно удовлетворенным. — Мне нравится этот ритуал, — хрипло сказал он. — Но пить все равно хочется. — Ничего, кроме воды нельзя, — напомнил Снейп, подавая стакан. Гарри мог поклясться, что в его темных глазах была жажда, и вода тут была ни при чем. Снейп… Северус хотел его. Твердый, будто раскаленный, член, отчетливо ощущаемый бедром, был тому доказательством. После двух пережитых оргазмов страх перед неизвестным немного притупился, а чувство самосохранения дало сбой. Как еще можно объяснить, что вскоре член Снейпа оказался в ладони у Гарри? Раздался низкий чувственный стон, мир в который раз перевернулся, в нем стало жарко и тесно. Тяжелое жилистое тело Снейпа оказалось сверху, и Гарри задохнулся от ощущений — до этого его касались осторожно, почти бережно, теперь же реальность сжалась, как при аппарации. Снейп был везде: это его губы были такими настойчивыми и упоительно-властными, это его руки скользили по телу, это его пульсирующий толстый горячий член упирался ему в живот. — Ты все помнишь? — хрипло прошептал Снейп в самое ухо. — Да, — выдохнул Гарри, — да, черт… Снейп на одно бесконечное мгновение прижался губами к суматошно бьющейся артерии на шее Гарри, и сел между его широко разведенными ногами. — Терпение. Второго шанса у нас не будет. Нужно все сделать правильно, — он осторожно отвел руку, которой Гарри пытался прикрыть свой бесстыже торчащий член и усмехнулся. — Чего я там не видел, Марк? Гарри вздрогнул от незнакомого имени, прозвучавшего из уст Снейпа, но тут же взял себя в руки, попытавшись улыбнуться. — Третья порция «Эссенции жизни», верно? — Именно, мистер Гаррисон, — подтвердил Снейп, поглаживая внутреннюю поверхность его бедра. — Вы готовы? — А что, у меня есть выбор? — Нет. Но ты должен помнить об условиях нашего… сотрудничества. — Я помню. Не бояться, не сопротивляться, постараться получить удовольствие, пока вы… ты? — Полагаю, обращение по имени и на «ты» будет выглядеть вполне логично, учитывая то, чем мы, — его тонкие, теплые пальцы скользнули выше и погладили между ягодицами, — занимаемся весь день. Так что там с краевыми условиями ритуала? Гарри выдохнул, загоняя вглубь волнение и — чего греха таить — страх, и ответил: — Не бояться, не сопротивляться, получить максимум удовольствия, пока… ты, Северус, будешь… черт, я не могу это произнести. — Пока я буду брать тебя впервые. Полученное именно таким способом семя… эссенция жизни, пойдет в зелье. — Чувствую себя дойной коро… ой! Что ты… — Не крутись. Это только пальцы. Больно? — Нет. Не то чтобы очень. Неприятно. — Терпи. Очень больно быть не должно. Снейп, казавшийся сейчас очень сосредоточенным, как на лекциях, снова обмакнул пальцы в сперму, собравшуюся на животе Гарри («Никаких посторонних субстанций, ничего, кроме воды и естественных жидкостей — слюны и спермы. Этого, конечно, недостаточно, но придется потерпеть»), и его пальцы снова скользнули внутрь, заставляя зашипеть сквозь зубы. Возбуждение куда-то пропало, но ровно до того момента, как Снейп обхватил поникший член Гарри ладонью, снова заставляя желать. Пальцы в заднице мешали, казались слишком твердыми и беспокойными, они растягивали, шевелились, растирали. Но все эти новые, странные ощущения отчасти компенсировались острым удовольствием, даримым второй рукой. И губами. И снова рукой. Гарри потерялся. Он вцепился в кованное изголовье вычурного ложа, желая одновременно, чтобы эта пытка скорее закончилась… и длилась как можно дольше, даря то ни с чем не сравнимое удовольствие, мучительное, непостоянное, то отзывавшееся где-то внутри короткими спазмами, почти оргазмом, то снова превращавшееся в мучительное, тянущееся ожидание чего-то нового и неизведанного. Наконец Снейп осторожно приподнял его задницу и просунул под нее подушку. Его большой член качнулся при этом из стороны в сторону, тяжело, влажно коснувшись бедра Гарри, и от этого внутри у него все сжалось от жуткого, сладостного предвкушения, и он закрыл глаза, отдаваясь невероятным ощущениям, испытываемым впервые. Твердая головка, осторожно, но неумолимо надавившая на узкий вход, тяжелое, загнанное дыхание Снейпа, его чуть подрагивающая рука, ласкающая член, ладонь, сильно сжавшая бедро, странное, непривычное неудобство, заполненность, едва ощутимая резь в поддающихся мышцах, собственный тоненький скулеж, за который было стыдно, но замолчать не получалось, запах… Северуса, пряно-острый и сладкий одновременно. Проникновение. Медленное, осторожное и чувственное. Гарри открыл глаза и жадно следил за каждой эмоцией, отражавшейся на обычно бесстрастном лице Снейпа. Глаза его, обычно пустые и холодные, сейчас были жаркими и живыми, прикрытыми дрожащими, неожиданно длинными ресницами. Щеки чуть покраснели, тонкие губы стали яркими, как у насытившегося вампира. По лицу проходили короткие судороги, будто Снейп испытывал боль. Но, судя по коротким выдохам сквозь плотно сжатые зубы, он наоборот едва удерживался от того, чтобы сорваться. Потерять сосредоточенность и контроль. Делать молодому невинному супругу больно было нельзя — удовольствие должно быть обоюдным, давая требуемому ингредиенту больше жизненной силы. Гарри почувствовал странное желание — чтобы Снейп обнял его. Чтобы все было совсем по-другому. Как-то менее… вынужденно. Обстоятельства, которые могли привести к тому, чтобы Поттер и Снейп добровольно оказались в одной постели, ему придумать не удалось, но его… муж будто почувствовал что-то. В следующее мгновение Гарри буквально задохнулся, встретив чуть затуманенный взгляд темных глаз, и пылко ответил на поцелуй, обняв супруга за шею. «Снейп — мой муж. Какая ерунда», — пронеслось в голове, но тут член Снейпа, на который был плотно натянут Гарри, медленно погрузился до самого основания, и Гарри жалобно всхлипнул в терзающие его губы. Больно не было, но все вместе: легкое жжение, тяжесть тела Снейпа, его запах, щекотное ощущение там, где задницы коснулись его крупные яйца, боль в напряженных ногах, которыми хотелось обхватить Снейпа за талию, желание Гарри… принадлежать кому-то, быть по-настоящему нужным, — всего этого было слишком много. Эмоции зашкаливали. Хотелось дать им выход. Взорваться фейерверком, поглотить такого же напряженного супруга, стать ему еще ближе, хотя, казалось бы — куда еще ближе? Они в постели, и член Снейпа достает почти до печени. Гарри осторожно, чтобы не потревожить едва начавшую привыкать к вторжению задницу, обхватил любовника… мужа ногами, запустил ладони в его густые гладкие волосы и выдохнул, ответив на поцелуй. Ему было хорошо. Ему хорошо со Снейпом, кто бы мог подумать? В каком странном, больном кошмаре могло привидеться такое — он и Снейп? Но разве этот страстно целующий его незнакомец — Снейп? С горящими глазами, внимательно следящими за каждым выражением неудовольствия, появляющимся на лице Гарри. Разве могут руки Снейпа быть такими ласковыми? — Как ты? — шепот в самое ухо, и тут же — на шее появляется длинная влажная дорожка, оставленная горячим языком. — Н… нгх… нормально. Северус? — Да? — Я… мне не больно. — Это упрек? — Предложение. Снейп тихо фыркнул, посылая по спине сотни мурашек, и начал осторожно, мучительно медленно двигаться. Гарри жадно следил за тем, как запрокинулось его лицо, как он закусывает губу, сдерживая стон. Гарри стало жарко, но ослаблять хватку он не собирался — плененный Снейп ощущался частью его самого, источником невероятных новых ощущений. Удовольствие, которого он, признаться, не ждал, учитывая испытанное ранее неудобство, зарождалось глубоко внутри, разливаясь теплом, заставляя задыхаться и подаваться навстречу. Магия вырывалась из него как пламя. Гарри казалось, что оба его рода — Поттеров и Блэков, сотни поколений не обделенных силой волшебников подталкивали навстречу этому безумию. Он ощущал себя сильным. Сопричастным. Будто этот вынужденный, заключенный под давлением обстоятельств союз был принят и одобрен, будто все происходящее было правильным, приятным и желанным. Подчиняясь какому-то темному инстинкту, подстегнутому магическим вихрем, Гарри резко перевернулся, не выпуская члена Северуса из себя, уселся сверху, наплевав на недостаток опыта и боязнь показаться смешным, и… Снейп низко хрипло застонал, сжал ладонями его ягодицы, ничуть не протестуя против смены позиции, и понеслось. Чуть наклонившись вперед, Гарри удалось добиться того, чтобы он при каждом быстром сладком толчке попадал по внутреннему центру удовольствия, заставляя забыть обо всем на свете. Был только Снейп, хватающий воздух пересохшими губами, жадно глядящий своими горящими полубезумными глазами, сжимающий жесткими ладонями его ягодицы. И он сам, Гарри. И пожар внутри него, бушующее пламя из магии, эмоций и животного, почти невыносимого удовольствия. Положенных слов катрена, завершившего ритуал, Гарри почти не слышал, лишь в положенном месте выкрикнул: «согласен», и просто исчез, растворяясь в яркой вспышке оргазма, остро ощущая свою принадлежность, целостность и удовлетворенность. Страха не было. Не было отвращения, боли и ощущения несправедливости. Все было правильно. Прекрасно до потери сознания, до самого дна глубокой воронки, засосавшей его, заставившей захлебнуться сумасшествием, разделенным на двоих. *** Очнулся Гарри от того, что кто-то теребил его за плечо. С трудом оторвав голову от мягкой подушки, он уставился на полностью одетого Снейпа. — Марк, — очень ровным голосом сказал тот, присаживаясь на корточки у кровати. — Марк, не время спать. Поднимайся, я пойду варить зелье, а тебе нужно исчезнуть, помнишь? Гарри помотал головой, пытаясь понять чего от него хочет Снейп. Наконец реальность рухнула на него, будто он шагнул под ледяные струи мощного водопада, заставляя проснуться. — Черт, прости. Я отрубился, да? Получилось? Снейп чуть поморщился, услышав сленг, и продемонстрировал небольшой фиал. — Думаю, да. Одевайся. Вот тебе порт-ключ, — он протянул Гарри брелок, очень похожий на миниатюрные часы, — оденешься и нажмешь сюда, — он указал на едва заметное колесико. — Там ты будешь в безопасности. Я вернусь, как только закончу все дела здесь. Дождись меня. Я знаю, как ослабить нашу нежелательную связь, но сейчас на это нет времени. Сердце Гарри болезненно сжалось, и он поспешно отвел взгляд от холодного, равнодушного лица Снейпа, превратившегося в маску. — Конечно, — деревянным голосом произнес он. — Я помню. — Мне нужно идти. Поторопись, времени мало. Гарри быстро поднялся, пережидая короткое головокружение, стараясь не думать сейчас ни о чем, кроме самых простых действий: одеться, стараясь ничего не забыть, пригладить короткие чужие волосы, стараясь не выдавать нервозности, не думать, не думать, не думать. Он жив, и это главное. Главное, да. Выжить — вот цель его идиотского существования, не так ли? Снейп, внимательно наблюдавший за ним, вдруг поймал его за руку и заставил посмотреть в глаза. — Марк, мы же договаривались. Сейчас не время и не место для… — Я помню. У меня чертовски хорошая память. Снейп обхватил прохладными пальцами его подбородок и несколько долгих мгновений смотрел в глаза, будто пытаясь прочесть в них, в чужих бледных глазах Марка Гаррисона, ответ на какой-то очень важный вопрос. — Марк… — Нет времени, я помню, — Гарри рывком освободился и отошел на шаг, сжимая в руке порт-ключ и палочку, отданную ему Снейпом. — Счастливо оставаться, — ровно произнес он и активировал артефакт. Дом, в который он перенесся, был удивительно уютным, теплым, светлым и… нежилым. Просто запасное убежище на всякий случай. Именно таким вот случаем и оказался он, Гарри. Просто очередное препятствие, которое нужно устранить. Еще одна жертва во имя… черт знает Снейпа, во имя чего тот приносит жертвы. Брак или жизнь! Присев на белый низкий диван, он задумчиво помял темно-синюю мягкую подушку, осмотрелся и вздохнул. — Только со мной могло случиться такое дерьмо, — вслух сказал Гарри, обращаясь к бронзовой сове, стоявшей на каминной полке. — Почему всегда я? Сова не ответила, но тут перед ним появилась выдра — Патронус Гермионы. — Ты опять не отвечаешь на письма? — недовольно спросил он голосом подруги. — Рон сказал, что вечером состоится собрание Ордена, он слышал об этом от Билла, надеюсь, директор Дамблдор разрешит нам присутствовать, но до того ты объяснишь мне, почему уже сутки не отвечаешь на вызовы по камину. Гарри вскочил, осматриваясь по сторонам, подергал запертые дверь, окно и шагнул к камину. Как ни странно, тот был подключен к сети, и он решился. — Дырявый котел, — сказал Гарри, бросив в разожженный огонь горсть порошка флу. Дом опустел. О том, что подумает вернувшийся туда Снейп, Гарри старался не размышлять. Главное — он успеет вернуться на Гриммо и избавиться ото всех улик своего отсутствия, в том числе — от надоевшей невзрачной внешности.