Секреты

Впервые я переспал со своим врагом холодной ночью в середине октября. Звёзды казались бледными и нечёткими среди мокрых клочьев туч, словно кто-то неумело нарисовал небо пастелью. Большой Зал был слишком душным и переполненным, в нём не было места для меня. Кроме того, скоро празднование должно было закончиться, а у меня уже не осталось терпения на выходки парней в маленькой общей спальне. Я нуждался в уединении, свежем воздухе и в чём-то, что сможет помочь отвлечься от этого невыразимого ноющего давления, от этой тяжёлой едкой тьмы в моём сердце. Тогда я решил отправиться в Запретный Лес, не взяв с собой ничего, кроме палочки, поскольку ощущал себя прозрачным, натянутым и нематериальным, словом, я не чувствовал необходимости в мантии-невидимке. Дождь и деревья вполне справятся с тем, чтобы замаскировать меня на сегодняшний вечер. «Нельзя в полной мере познать мир, пока не окажешься в тишине и одиночестве», - размышлял я в редком проявлении проницательности. Я слышал ветер, и больше, чем когда-либо, он казался шквалом воплей и потоком вздохов, исходящих от тех, кто пересёк Завесу, тех, кто никогда уже не вернётся и способен только комментировать действия живых. Я напрягся, пытаясь разобрать их голоса, думая о том, что, возможно, значения их слов будут столь же успокаивающими, как и их ледяные дыхания на моей разгорячённой коже. Но звук исказился, исчезнув на мгновение только для того, чтобы вернуться назад совершенно другим, тихим и свистящим голосом, если вообще голосом. Я попытался разглядеть очертания Хогвартса, зубчатой громады, темнее окружающей её ночи, но обнаружил, что он растворился и преобразился, уже более не монолитный, снесённый проливным дождём. Я мог видеть призрачный туман, просачивающийся сквозь пелену ночи с медлительностью скелетов, и слышать грохочущие вздохи земли. Серые руки обвились вокруг замка и обрушились, после снова карабкаясь выше по древним каменным стенам. Это было сюрреалистично, медленный танец камня и тумана, содрогающаяся природа. И я думал, хоть это было и глупо, что ничто из этого не реально – Сириус не умирал, Дамблдор не лгал, а Рон и Гермиона не объявляли молчаливую войну, не было ядовитых взглядов и спрятанных слёз. И так как всё это было не по-настоящему, я не выхватил палочку, когда услышал этот холодный голос, прорезавший воздух в насмешливом вопросе. - Гарри Поттер. Похоже, даже герои устают от славы, не так ли? - Волдеморт, - это не было подтверждением факта его присутствия. Это высказывание было сделано больше для меня самого. Разум шептал мне, напоминая о том, что надо быть настороже. Я развернулся. Он был там, стоял так близко, почти склонившись, что я невольно вздрогнул. Мир, казалось, сгустился вокруг него, застыв во что-то тоскливое и твёрдое. - Чего ты хочешь? – грубо спросил я. Его присутствие, словно он был дементором, швырнуло реальность в меня, и я задохнулся под её весом, погрузившись в воспоминания (боль, зелёный свет и безумный смех). Он усмехнулся, лицо, похожее на череп, расплылось в невесёлой усмешке. - Лишь твоей компании, мальчишка. Я вперил в него изумлённый взгляд. - Моей компании? - Да, Поттер, несмотря на присущую ей непривлекательность. Сегодня я не подниму свою палочку против тебя, но не могу рисковать, позволив тебе сбежать и доложить директору о присутствии самозванца на территории школы. Мой пузырь нереальности вернулся, но теперь он был холодным, зубчатым и твёрдым, облачённым в форму Лорда Волдеморта. - Этим вечером ты не нападёшь на меня. Это был не вопрос. Но он всё равно ответил: - Нет, Поттер. Не сегодня. - Тогда зачем ты здесь? – выпалил я, пламя гнева в груди придало горечи моим словам. Этот человек убил моих родителей. Это человек, по приказу которого действовала Лейстрендж. У него не было права приходить сюда с опущенной палочкой. И эта чёртова откровенность, окружающая его, скрывающаяся в его словах, словно правда - это естественная для нас вещь. - Не только героям нужен перерыв, Гарри. – Его голос прозвучал словно вздох. Как и в ветре, в нём был скрытый смысл, спрятанное значение, которое ускользало, когда я пытался постичь его, и дразнило своей близостью к моей обители. Я зарычал, пламя гнева превратилось в пылающий пожар. - И что это, чёрт побери, должно значить, Риддл? Ты не можешь просто, чёрт побери, прийти сюда и попросить составить тебе компанию! Ты убил моих родителей, ты убил Седрика, и Сириус мёртв по твоей вине! Ты сказал, что не будешь драться, но я-то, уж поверь, буду! – мои онемевшие пальцы неуклюже нащупали жёсткие края карманов на джинсах, - Дерьмо! – прежде чем наконец-то вытащить палочку, схватив её за самый кончик. - Я никак не связан со смертью твоего крёстного, Гарри. Беллатрикс не следовала моим приказам. - МНЕ ВСЁ РАВНО! – мой крик застыл в тишине ночи. Теперь я тяжело дышал через нос, сжимая палочку так яростно, что костяшки стали неестественно белыми. Одним плавным движением Волдеморт вырвал её из моей хватки и позволил упасть на землю. На этот раз мой крик был невнятным, безмолвным проклятием, пронзённым исступлённым безумием гнева, вызванным саднящей болью. Я бросился на него, вцепившись руками в мантию. Мой вес заставил его опереться на ближайший ствол, чтобы не упасть на спину. Я собирался задушить его. - Ублюдок! – завизжал я, встряхивая его так, словно от этого зависела моя жизнь. Может быть, так оно и было. Я почувствовал движение до того, как он его совершил. Он немного оттолкнул меня, после чего, схватив за плечи, развернулся, и моя спина встретилась с шероховатой поверхностью дерева. - Слушай внимательно, Поттер, - выплюнул он, обнажив зубы в животной усмешке, - Я не планировал вредить тебе сегодня, но если ты продолжишь доказывать, что не способен вести себя цивилизованно, то, будь уверен, я не стану терпеть твою глупость. Он грубо толкнул меня, словно едва сдерживаясь от того, чтобы бросить меня на землю. Злобное безумие поднялось во мне на этих словах. Чудовищное создание с раздутым капюшоном кобры неистово извивалось. Я был пойман и обезоружен. Его голос, подобный сирене, окликнул меня, успокаивая, заманивая и терзая, пока я не обнаружил себя тянущимся к Волдеморту. Мои пальцы сомкнулись на костлявых плечах и потянули. Застигнутый врасплох, он врезался в меня, всколыхнув выжженные пески разума, наши губы столкнулись. На вкус он был острым, сладким и опасным, всё вместе в одно и тоже время. Тёмное, коварное удовольствие пульсировало во мне. Напряжение в конечностях ушло, чтобы переместиться в горячее и не терпящее отлагательств место. Его зубы прокусили мою губу, по подбородку потекла кровь (я должен был чувствовать возмущение и отвращение, но вместо этого моё тело выгнулось от его прикосновения), я обхватил его шею, предотвращая движения, хотя он не показывал и намёка на желание отстраниться. Возможно, тяжёлый землистый запах леса одурманил наши чувства, может быть, мы оба абсолютно сошли с ума или же всё это из-за напряжения между нами. Сейчас мне кажется, что это давно могло быть моей навязчивой идеей, но я отрицал её физическое проявление. Я не знал. По правде говоря, меня это не заботило. Всё, чему удалось пересечь горящее пространство моих путаных мыслей и достичь той чистой и осаждённой части моего мозга, всё ещё способной на рациональные мысли, так это мысли, что единственное, что меня заботит сейчас, это мужчина в моих руках, отчаянно пытающийся заглушить стоны, так как мы начали тереться друг о друга (и, ох, его эрекция пульсирует напротив моего живота, почему же я чувствую жар и зуд, когда должен находиться в ужасе?). Его пальцы прошлись по моим волосам, и ногти больно вонзились в кожу. Я вскрикнул и попытался отстраниться, но он крепко держал прядь моих волос, обернув её вокруг пальца. А после проник языком в мой рот, разбойничая там и захватнически заявляя свои права. Его язык, раздвоенный как у змеи, был скользким и горячим, и когда он наклонил мою голову назад, чтобы глубже проникнуть в рот, я беспомощно застонал. Волдеморт первым разорвал поцелуй. Он оторвался от моего рта, тяжёлое дыхание превращалось в туман. И этот туман словно смягчал выражение его глаз, ведь нежность завяла бы и умерла внутри этого жестокого и могущественного человека, испустив свой последний вздох в тёмном склепе. Видение исчезло также быстро, как и появилось. Он уставился на мою рубашку, нахмурившись, словно она оскорбляла его одним своим видом. Его руки вцепились в неё и потащили через голову, сбивая мои очки и выбивая воздух из лёгких. Ночной воздух был влажным и прохладным, капли дождя стекали по моей груди, вызывая дрожь. Его пальцы добрались до джинс, нетерпеливо дёргая молнию. Я едва слышал раздражённое шипение, что-то о «чёртовых маггловских штуковинах», пробившееся сквозь кровь, что шумела в ушах. Я обнаружил, что полностью раздет, прижатый его левой рукой к стволу дерева, тогда как правая рука – рука, в которой он держит палочку – обхватила мой сочащийся член и погладила его (о да, это греховное прикосновение чувствовалось восхитительно). Он тёр, гладил и дразнил, проводя ногтём по толстой вене. Шальной палец надавил на мою щель. Это был потрясающий контраст между острой и шероховатой корой, прижатой к моей спине, и его гладкой ладонью, горячо скользящей на моём члене. Я был возбуждён сверх меры и совсем не возражал, когда он схватил меня за плечи и развернул, с силой вдавливая в ствол. Я чувствовал, как горели щёки, когда он раздвинул мои ягодицы, и если бы он прижал палочку к моему горлу, то не думаю, что смог бы последовать тихому приказу расслабиться. Я сжался от его пальца, когда он надавил на мою дырочку в поисках входа. Палец был тёплым и ловким, я ахнул, когда он скользнул внутрь, чувствуя себя странно наполненным. К тому времени, когда уже три пальца были в моей заднице, я решил, что это вовсе не неприятно. А затем он коснулся того места внутри меня, отчего я вжался лбом в ствол дерева, а перед закрытыми глазами появились падающие звёзды. Руки Волдеморта обернулись вокруг моей талии, мягко отодвигая от дерева и вжимая в его грудь. Я позволил себе безвольно пасть в его объятия. Его мантия была прохладной по сравнению с моей разгорячённой кожей, поэтому я нахмурился и развернулся, смотря на него с поднятой головой и тканью, зажатой в руке. - Сними это, - сказал я ему и, о Боже, неужели мой голос был таким хриплым? Волдеморт отрывисто кивнул, вытаскивая палочку из какого-то потайного кармана и взмахивая ей довольно хаотично. Его мантия исчезла, появившись аккуратно сложенной на земле, и палочка последовала её примеру. Я всё ещё пялился на него, когда он наконец снова повернулся ко мне. Кожа обтягивала торчащие кости – как может такая сила быть заключена в таком хрупком теле? – настолько безупречная, настолько белая, что практически светилась во тьме леса. Его член, стройный молочно-белый прибор, с розовыми пятнами на конце, стоял и сочился. Я смущённо кашлянул, переводя взгляд на его лицо. - На колени, Поттер, - прошипел он, придвинувшись ко мне, губы изогнулись в ухмылке. Не дожидаясь ответа, он заставил меня опуститься на колени. Я потерял равновесие и перекувыркнулся, опираясь на землю локтями и невольно открывая беспрепятственный вид на свою задницу. Я услышал шелест листьев, когда он опустился позади меня. Стон неосторожно сорвался с губ, когда он раздвинул ягодицы и приставил конец своего члена к моему входу. Он дразняще потёрся о меня, а я слишком далеко зашёл, слишком увяз в безнравственной паутине похоти, чтобы думать о чём-либо, кроме того, что я хочу чувствовать его внутри. - Пожалуйста, - протянул я, балансируя на грани между сознанием и чистым первичным желанием, - Прошу, прошу, прошу. - Уже умоляешь, Поттер? – усмехнулся он, но мой ответ вырвался в виде бессвязного крика, когда его член медленно скользнул внутрь, ох, так медленно, растягивая и вызывая жжение во вспышках сладкого экстаза. Он вцепился в мои бёдра, крепко удерживая меня, пока вбивался, снова и снова, заполняя меня до точки боли и посылая толчки удовольствия. - Что бы сказали твои родители, если бы увидели тебя сейчас, отдающегося их убийце и молящего о большем, словно распутная шлюха? – поддразнил он, прижавшись грудью к моей спине и горячо дыша в ухо. - Заткнись, - фыркнул я, резко выдохнув в конце предложения. Его ловкие игривые пальцы опустились на мой член, поднимая удовольствие до невиданных высот. Затем он усилил свою хватку, и я сдался. Я кончил с пронзительным криком, оргазм нахлынул, полностью сметая меня с пути. Я едва улавливал краем сознания, что он сжимает меня до синяков. Свежий земляной запах леса вернул меня в реальность. Волдеморт кончил с содроганием, заполняя мою задницу горячим тяжёлым семенем, испытав оргазм, прежде чем обессилено упасть на меня. - Было неплохо, - невнятно промямлил я, немного двигая бёдрами и чувствуя его обмякший член внутри. Всё, что я получил в ответ, это благодарный хмык. Должно быть, это безумие убедило меня броситься сломя голову в извилистый туннель сексуальных извращений. Конечно, это должно было быть безумие, но мне было всё равно. Это невозможное создание полностью открылось мне, и от этого я чувствовал себя сильным, самым сильным волшебником в мире, который, однако, также находится и под контролем. Дерево закачалось от порыва ветра, и Волдеморт, оттолкнув меня, словно призрак заскользил к древнему корявому стволу, чтобы облачиться в мантию. Я перевернулся на спину. Я был грязным и потным, моя задница растянутой, и оттуда определённо что-то текло, что подтверждалось влажностью между ног, но это было чертовски потрясающе. - Поттер. - Ха? – я приподнялся на локтях и уставился в глаза моего врага, который, что довольно странно, выглядел чистым и спокойным, словно это не он только что трахнул предназначенную ему пророчеством немезиду. - Ты заболеешь, если продолжишь лежать на мокрой земле. - А то тебе не безразлично, - возразил я, насмешливо изображая привязанность. Хотя я всё же встал. - В следующую субботу, на том же месте, в то же время, - сказал он перед уходом. Я схватил его за рукав. - Ты хочешь повторить это? Странный, пустой взгляд. - Да,– он стряхнул мою руку и аппарировал с громким хлопком. Я улыбнулся сам себе. Кажется, секреты в этом году появляются быстрее, чем оскорбления Малфоя, так что у меня определённо есть право на свою собственную тайну.