***
Четыре года спустя. Храмовый Квартал. Ночь. Здесь всегда светло – люди, которым повезло меньше, чем Роше, живущим на улице, необходим костер, чтобы греться. Из-за этого уже не раз случались пожары, но для нищего района это нормально. Соседи, живущие в более богатых частях Вызимы были бы и вовсе рады отделить эту площадь перед борделем глухой, непроходимой стеной, что бы ни одна зараза не смела показаться в приличном обществе. А пока им приходиться мириться и с запахом, и с трупами по утрам и с пожарами каждую неделю. Вообще, по ночам здесь полагалось раз в час прохаживать стражникам, но служители порядка не обладали сколько-нибудь серьезной манией к самоубийствами. Поэтому заглядывали сюда лишь те из них, кто имел договор с хозяевами этих мест и то, пока солнце еще не село или уже встало. Прийти сюда ночью отрядом по три человека - а государство не выделяло денег на то, чтобы увеличивать численность патрулей – означало верную и скорую смерть. Бандиты, разбойники не желали проникновений на свою территорию. У Борделя уже собралась компания нетрезвых личностей, которая теперь шарила глазами по округе в поисках приключений. Вернон, шагавший домой, привычным движением нашарил в кармане кастет – он недавно с боем отобрал его у одного из грабителей, который искренне считал, что у парня в лохмотьях, есть какие-то деньги. Эта ошибка стала для него роковой – Роше еще был обладателем легкого ножа-бабочки, который забыл один из клиентов матери. Пробираясь по улице в полутьме, Вернон надеялся добраться домой пораньше – сегодня он украл с торговой площади куриную тушку, которую мать обещала приготовить к его возвращению. Целая тушка для них вдвоем была почти как праздничный пир, и плевать, что завтра опять, может быть, будет нечего есть. Сегодня он уснет сытым и это уже хорошо. Вспомнив о теплом ужине, Роше взбодрился и решил сократить путь через пару переулков, совсем уж не освещенных. Но парень знал эти места наизусть и даже если он однажды ослепнет, то все равно не потеряется в этом убогом месте – по запаху сможет найти бордель и таверну, а оттуда до дома рукой подать. Однако, не стоит расслабляться, и парень об этом прекрасно знает. Несмотря на то, что эта дыра является тем местом, где он родился и вырос, но ей не доверял, как и любой из местных. Пусть его и знает тут каждая собака, когда кому-то хочется почесать кулаками чье-то лицо, он ищет жертву именно в переулках, где нет лишних свидетелей. Роше надел кастет и осторожно прошел вперед, прислушиваясь к каждому звуку. Вот, кто-то уже готовит ужин – запах из окна идет приотвратный, вызывая рвотный спазм. Где-то сбоку послышались крики и глухой удар. Кто-то ссорится и бьет свою жену, парень слышит ее стоны и причитания. Домашнее насилие тут не в диковинку, и Вернон точно знает, что никогда бы так не поступил с любимой женщиной. Чуть поодаль он услышал, как сзади, у борделя тоже развернулась драма – кто-то что-то не поделил и теперь там началась настоящая потасовка, грозящая обернуться крупными потерями с обоих сторон. Хорошо, что он свернул. Почти дойдя к двери своей халупы, Роше остановился, вглядываясь в темноту. На крыльце, по-барски, развалившись, сидела крепкая мужская фигура и о чем-то тихо переговаривалась с окружающими ее типами, стоявшими тут же, рядом со входом. Окно, выходящее во двор сбоку было приоткрыто и можно было бы миновать неприятных субъектов, поджидающих его – а больше просто некого было, забравшись в окно и переждать пару дней дома, но Вернон не искал лёгких путей. Он прекрасно знал, кто это был и чего от него хотят. Знал, что и пешки не сунуться в драку без команды своего дрессировщика-вожака, а их лидер имел нечто вроде кодекса чести и предпочитал драться один на один, лишь в самых безнадежных случаях призывая подмогу. Но сегодня он этого не сделает – если Вига прознает, что Жак победил в неравном бою, то точно никогда не посмотрит на него. - Господа, - наиграно вежливо обратился к ожидающим Роше. – В чем дело? - Ты прекрасно знаешь, в чем дело, ублюдок, - Жак сплюнул, вставая с крыльца и разминая мышцы. Суставы захрустели, растягиваясь. – Я уже много раз говорил тебе, что бы ты не приближался к Виге, а не то… - А не то… что? – делано спокойно ответил Роше. – Ребра мне переломаешь? - И не только ребра, - пообещал сын скупщика краденого. – Ты у меня больше не встанешь никогда. - Ну давай, попробуй, - улыбнулся Роше. Он ждал этой битвы очень давно. С момента, как Вига подросла, похорошела и приобрела достаточно солидные для девушки формы – красивую грудь, большую попу и стройную талию – Жак не давал ей спокойно жить, набиваясь в ухажеры с завидным упрямством осла. Весь район радовался рассказам Жака о том, как однажды она станет его женщиной. Люди сплетничали, разнося все новые и новые подробности. Только одна Вига находила это все ниже собственного достоинства и вообще старалась не разговаривать на эту тему. Подруга Вернона игнорировала сына скупщика краденого, старательно избегая его на улице и прячась, едва он имел наглость нагрянуть к ней домой. Роше только ухмылялся про себя. Не многие знали, что робкая детская привязанность и дружба могут перерасти в прекрасное чувство первой любви, раскрывшееся в этом рассаднике дерьма словно цветок на удобрении. И пусть любовь эта не такая как в книжках – рая в шалаше Вига не жаждала, поэтому в вечной любви ему не клялась, обходясь при встрече улыбкой, поцелуем в щеку, и, уж совсем изредка, целовала всерьез и то, на прощание, когда знала, что не увидит его пару тройку дней. Жак же даже не удостаивался взгляда, а особенно того, который она кидала через улицу на Вернона и сын скупщика краденого, по местным меркам вполне богатый и видный парень, тихо зверел, накапливая ненависть и концентрируя ее, ограничиваясь пока угрозами. Но скоро его прорвет, Роше чувствовал. И был готов к этому. Парень принял боевую стойку, которую очень важно выбрать сейчас правильно – необходимо сохранять устойчивое положение и быть готовым двинуться в любую сторону. Жак начал медленно наступать, лениво закатывая рукава потертой рубашки. Вдруг он резко подался вперед и попытался захватить Роше, лишая способности двигаться да перебросить через плечо. Парень ушел от захвата и развернувшись, ударил нижней стороной ладони по подбородку обидчика, после чего, не давая расслабиться, сразу же ребром ладони другой руки ударил по шее. Жак захрипел, но быстро оклемался и со всей силы выкинул свой кулак в живот Вернона. Тот, покачнувшись, неожиданно для себя самого, согнулся, давая противнику время на еще один удар, который незамедлительно обрушился на него сверху, по затылку. В глазах Роше потемнело и он инстинктивно увернулся от третьего, по задумке автора, решающего, удара, что спасло ему жизнь – в руках у нападавшего он заметил сверкнувший нож. Что ж, теперь это не простая драка дворовой шпаны. Резко развернувшись, уходя от новой атаки, Роше сделал самое простое, что мог – подставил подножку. Жак, запнувшись, подался вперед, вцепился в плечо Вернона и чтобы сохранить равновесие, немного попрыгал на одной ноге. Вернон же, выиграв время, зашел сзади и вцепился в руку, державшую острие, с силой надавливая на кисть противника, вывернул нож по кругу, так, что Жаку, которому стало адски больно, не оставалось ничего другого, как его выпустить. Не выкидывая оружие – в хозяйстве все сгодится – Роше, не забывал держать другую руку атакующего в захвате, после чего с силой нагнул его и, не мешкая, пнул по заднице, повалив на землю. Друзья Жака подбежали, готовые в любой момент прийти на подмогу, но атаковать не спешили, глядя как Вернон с остервенением пинает их лидера, отрываясь за годы детства, полного унижения. Жак закрывал голову руками и скулил, умоляя отпустить его. - Ну, что, ублюдки? – обратился он к окружающим его приятелям сына скупщика краденого. – Кто следующий? – Вернон поиграл ножом, призывая окружающих проявить свою храбрость. Опьянённый жаждой мести и своей победой, сейчас он чувствовал себя властителем этого мерзкого мира.***
Вызима. Плацдарм перед королевским дворцом. Еще три года спустя. - Вы все – ничтожества, - цокая каблуками по-военному, проговорил капитан, оглядывая новобранцев армии Великой и Ужасной Темерии, Жемчужины Севера. Молодежь на него не произвела совершенно никакого впечатления – юноши и девушки лет семнадцати, едва оторванные от мамкиных юбок, которым вдруг приспичило пойти служить на благо Родины. Похвальное стремление, конечно, но почему в армию всегда тянет всякий сброд? Тут либо сопляки, которые больше ни на что не годны, даже землю пахать, либо нищие, которые надеются на бесплатные харчи, одежду и неплохое жалование. Если доберутся до конца обучения и не сбегут. И с этим мы должны защищать страну от нарастающей угрозы с юга? Нильфгаард от таких сопляков не оставит и шнурков на память мамочке! Капитан не переставал корчить гримасы отвращения, проходя перед строем солдат: – Вы собираетесь защищать свою страну! И вместо бравых, крепких ребят, я вижу только сопляков и ублюдков! Один из новобранцев, невысокий, коренастый парень с черными волосами прокашлялся, стараясь скрыть злость. Это не убежало от цепкого взгляда командира. Судя по его внешнему виду, он сбежал из бедного района в поисках лучшей жизни. Обычно мамаши стараются одеть своих чад во что-нибудь приличное, а этот стоит в каком-то поношенном старье, с дырками на коленях и сапогами, перевязанными веревкой для того, чтобы оттянуть момент их окончательного развала. Зато лицо его выглядит так, словно он пришел на прием к самому королю, дабы поболтать о делах государственных. Глаза серьезные, как у волка, волосы взъерошенные и совершенно черные. Такие люди не нравятся управляющему совершенно. «Возгордившийся юнец! – пронеслось в голове капитана. – Забыл свое место?!». Он подошел к своей первой жертве – а их будет не мало впереди – и сладенько улыбаясь, почти пропел: - Ну, уродец, как твое имя? - Вернон Роше! – отрапортовал парниша, отдавая честь, почти не скрипя зубами. - Нет, сопляк, - еще больше растягивая свою улыбку, произнес капитан: - Твое имя – Ублюдок, и все вы, - он повернулся к строю, - ублюдки! И мне предстоит еще сделать из вас людей! Роше опять закашлялся, пытаясь скрыть возмущение, граничащее с бешенством. Рядом стоящая девушка, почти одного с ним роста, выразительно округлив глаза, зыркнула на парнишку строгим взглядом, под которым он неожиданно стушевался и устремил свой взгляд под ноги, с интересом разглядывая камни. Вот, она понимает, куда попала, хоть и имеет две сиськи! Армия – это вам не мусорный ящик, кого попало не берут. Брали... Из-за слишком агрессивной политики Черных они допустили до военной службы и женщин, пусть и немногие из них рвутся сюда. Какие из них солдаты - того и гляди - вся армия перетрахается еще до прихода потенциальных захватчиков, а в бой девки с пузом пойдут. Да, наша страна уже не та, не то, что при короле Меделле! Тогда всякая шавка знала свое место: бабу - на кухню, разбойника - в тюрьму, мужика покрепче - в доспехи и на войну. Никто ни с кем не цацкался. Командир выпрямился и с кривой усмешкой вновь повернулся к Роше, предвкушая установление своего авторитета перед этим ничтожеством. Сейчас мы собьем спесь с этого выродка. - Итак, боец! – потирая ручки, произнес командир. - Я! – немедленно отозвался парень, вытянувшись по стойке «смирно», но все еще избегающий взгляда на ротного. - Хуйня! – сам с собой пошутил командир. – Тебе не нравится, что я называю тебя «ублюдком»? - Да, - согласился парень. Девушка рядом с ним вздрогнула и вновь адресовала ему красноречивый взгляд, которого он уже не заметил. Если бы могла – она бы и пальцем у виска покрутила, но как положено бойцу, она оставалась в стойке «смирно», стараясь до конца держаться и не кинуться на соседа с возмущенными кулаками. Командир никогда не любил два типа людей – уродцев, вообразивших, что армия – это пансионат благородных девиц и дебилов, которые не соглашаются с его мнением. В данный момент Роше объединял в себе все эти два качества, из-за чего капитан уже искренне его ненавидел. Сделав вид, что отвернулся, капитан планировал резко развернуться и с размаху дать «отцовского леща», как он это называл. То есть со всей силы заехать парнише по лицу кулаком, который, конечно, упадет от неожиданности, после чего добавить дополнительных пару ударов ногами, исключительно в воспитательных целях. Обычно, после такого теплого приема до сброда, который по ошибке решил записаться в армию, доходило, что вся их предыдущая жизнь – детский лепет и херня. Зато те, кто доберутся до выпуска, будут вполне годными солдатами, способными дать отпор неприятелю. Уж он-то, командир, позаботится об этом. Недалеко от происходящего, на ящиках расположились бывалые солдаты, греясь на солнышке. Они тоже с интересом наблюдали за проистекающим и вновь прибывшими – эти вчерашние мамкины сынки придут им на смену, когда кто-то решит уйти в отставку, поэтому уже хорошо тренированные солдаты приглядывались, выискивая самых талантливых из новичков – может, кого-то можно взять под свое крылышко. Итак, судя по плану, парнишка-выродок должен расслабиться. Капитан улыбнулся, предвкушая радость победы, пусть и такой мелкой да почти не заметно замахнувшись, с разлету нацелил кулак в скулу нахала. Парень среагировал очень быстро, встретив кулак раскрытой ладонью, он зажал атакующую руку в своей собственной, медленно, но с силой сжимая, причиняя не малую боль командиру. Тот взвыл и попытался вырваться. Тогда Роше просто завернул руку, от чего тело командира, подчиняясь, подалось в сторону и мужчина упал на одно колено, истошно матерясь. Он знал этот прием – такой используют в драке разбойники, когда стараются обезоружить жертву. Вот тварь! - Роше, что ты делаешь? – испугано спросила девушка сбоку. – Отпусти его! Сейчас же! Вернон подчинился и нехотя, не причиняя больше никакого вреда, отпустил руку командира, возвращаясь в стойку «смирно». Командир вставал, отряхиваясь и чувствуя реальную ненависть. Редко кто его доводил до такого состояния, но этот парниша превзошел всех идиотов, что были до него. Мало того, что он дрался, как заправский преступник, так еще и опозорил его, командира, перед всеми новобранцами и любопытствующими «бывалыми» солдатами, вроде Винсента Мейса – подающего большие надежды мужчины, которого недавно хвалил сам король. Чувствуя, как его собственное лицо краснеет, а где-то в районе желудка закипает злость, командир заорал: - ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ, СРАНЫЙ ВЫРОДОК?! – в голосе начальника послышались истеричные нотки. – Я ТЕБЯ СГНОЮ В ЯМЕ, ТВАРЬ! ТЫ ДУМАЕШЬ, НА КОГО ЛАПУ СВОЮ ПОДНЯЛ? - Парень молчал, потупившись и глядя себе под ноги. Сзади, где рассиживали уже давно прошедшие подготовку бойцы, послышались смешки и язвительные комментарии в сторону командира и его вполне бабского поведения. Это стало крайней точкой. – ТЫ ЗДЕСЬ СДОХНЕШЬ, УБЛЮДОК! С этими словами бравый командир отошел от греха подальше и принялся разглядывать остальных новобранцев, строго и придирчиво разглядывая каждого и пуская язвительные замечания ко внешнему виду и выражению лица. Он примечал, что в сторону этого Роше бросают уважительные взгляды и его новые товарищи, и «старожилы», и это его бесило, доводя до жуткой агонии. Щенок еще не знает, с кем связался. Он за все ответит. - Ну почему у тебя всегда так? – вздохнув, шепотом спросила Вига у своего друга. – Почему ты просто не смолчал? - Ненавижу, когда меня называют "ублюдок", - коротко пояснил Роше, пожимая плечами. Его появление в армии было незабываемым, но это только начало его продолжительного, победоносного шествия.